ГЛАВА 30
Секунду-другую Лина с холодным недоумением разглядывала якобы незнакомого ей мужчину, потом она сделала вид, что узнаёт его, но всё ещё не может припомнить, кто это.
- Извините, э, Антон Павлович, по-моему?
- Антон Павлович, - любезно подтвердил старинный друг Чеслава Быстрицкого.
- Всё правильно! – воскликнула Лина, словно вспомнив господина Маневича окончательно. – Вы сосед покойного Александра Баранчук по лестничной площадке. Я к вам недавно заходила по поводу…
Она искусно забуксовала и взглядом изобразила смущение.
- Вы тогда искали своего друга, сослуживца Александра Баранчук, - подсказал Маневич. – Нашли?
- Н-нет, - продолжая разыгрывать смущение, вроде как бы через силу возразила Лина. – Вы извините нас, что мы о своём? – обратилась она к Чеславу Быстрицкому.
- Не извиняйтесь, - печально возразил Быстрицкий.
- И вы меня ещё раз извините, что сразу вас не узнала, - сказала Лина Маневичу, - я что-то неважно себя чувствую, да тут такое…
- Вы были дружны с Костей? – поинтересовался Быстрицкий.
- Да, - кратко возразила Лина и украдкой посмотрела на Маневича. Тот едва заметно понимающе кивнул головой.
- Простите, но вынужден вас покинуть, - сказал он, - меня ждёт машина. Вас подвезти? – спросил он.
- Нет, я поеду на служебном автобусе, - отказался Быстрицкий.
- А я на своей машине, - возразила Лина.
- Вы едете в пансионат? – уточнил Маневич.
- Да.
- Будьте осторожны, дорога ещё сырая, - предупредил Маневич. – и поезжайте лучше по магистральной.
- Мне больше нравится по окружной, - сказала Лина, - движение не такое оживлённое, да и вид с неё открывается просто великолепный. Нервы успокаивает…
- До свиданья, Чеслав. И вы тоже прощайте. Боюсь, мы с вами больше не увидимся, - молвил Антон Павлович и свернул на боковую аллею.
- Прощайте, - ответила Лина. - Это ваш старый друг? – спросила она Быстрицкого, когда они достаточно удалились.
- Да, - нехотя возразил Быстрицкий.
- Я слышала, вы даже вместе в одном порту работали?
- Работали, - криво усмехнулся Быстрицкий. – Только я был машинистом портального крана, а Антек в клубе дурака валял в качестве массовика-затейника.
- Вместе с Галкиным? – наудачу поинтересовалась Лина.
- Да, а вы откуда знаете? – удивился Быстрицкий.
- Да так, знаю, - неопределённо сказала Лина. – Скажите, а кем приходится Антону Павловичу Ирина Мельничук?
- Вы и это знаете? Ирина – его внебрачная дочь. Антек говорит, что она куда-то надолго уехала.
- Понятно. Прощайте.
- Прощайте.
«Вот теперь всё окончательно становится на свои места, - подумала Лина. - И почему своё послание Галкин адресовал коллеге, и почему меня сразу не пришили, а спустили в аттракцион. Ведь вечером после нашей встречи меня в деле видел сам Антон Павлович, бедный украинский пенсионер и подпольный владелец шоу… Интересно, под чьим именем он только что похоронил свою дочь?»
За воротами кладбища они с Быстрицким разошлись. Лина направилась к своему «жигулю», Чеслав Быстрицкий – к милицейскому автобусу. Лина отомкнула дверцу, заняла место водителя и, не поворачивая головы, спросила:
- Ты на месте?
- На месте… зараза! – тихонько отозвался Рома.
- Ты чего?
- Да тесно, блин…
- Тебя никто не видел?
- Нет, я прикрылся чехлом от заднего сиденья. Хотя кто-то возле машины топтался.
- Это, наверно, Маневич. Проверял, одна ли я приехала. Кстати, на чём приехал он, ты выяснил?
- Да, выяснил. Он приехал на катафалке. Черный сарай на базе «джипа». Крутая тачка, ничего не скажешь.
- Антон Павлович, кстати, отец Ирины.
- Козёл, - зло прошептал Рома. – Что ты решила?
- Я решила ехать в пансионат по окружной дороге, - заявила Лина, - а ты поедешь в багажнике.
- Зачем?
- Так надо…
Лина завела тачку и раскрыла на сиденье атлас, изучая все извилины и повороты той части горного серпантина, который ей предстояло преодолеть от границы города до границы владений пансионата. Она заметила три особенно «узких» места, представила их перед мысленным взором по памяти и тронула с места.
В 12.45. Лина подъезжала к повороту на старую дорогу, как называли местные то шоссе, по которому она привыкла ездить из пансионата в город и обратно. В отличие от главной автострады старая дорога делала довольно замысловатые повороты среди прибрежных гор, была двухрядной и имела узкие «заросшие» обочины. Дорога эта пребывала в аварийном состоянии, и движение на ней не отличалось большой интенсивностью. Особенно теперь, в затишье перед наплывом отдыхающих и туристов, охотников до экзотики и желающих прокатиться по живописному шоссе. Местным же их экзотика и живописные места с видом на море давно приелись, и при выборе маршрута движения они руководствовались временем, расстоянием и комфортностью дорожного полотна, а не какими-то панорамами. Поэтому в иные дни Лина могла проделать весь извилистый путь от пансионата до поворота на магистральную автостраду и не встретить (или не обогнать) ни один транспорт. Сегодня вырисовывалась похожая ситуация. Она не спеша повернула на пустынную дорогу и поползла вверх вдоль горы. Слева ослепительно блестело море, справа топорщились вечнозелёные кустарники. Иногда кустарники исчезали из вида, и мимо правого окна буквально в двух метрах от него появлялся каменистый обрыв.
- Ты смотришь за дорогой? – спросила Лина.
- Смотрю. Никого, - кратко ответил Рома.
- Там сзади есть запаска, - сказала Лина, прибавляя газ.
- Есть, чёрт бы её побрал, - проворчал Рома.
- Что, мешает?
- Ещё как!
- Приготовь её на выброс.
- Не понял?
- Тебе и понимать ничего не надо, - заявила Лина. – Главное, делай, что говорят. Я надеюсь, ты не захлопнул за собой багажник?
- А что это всю дорогу дребезжит? Я платок подложил под замок, как ты говорила, но всё равно…
- Молодец. Держи запаску в руках. Когда подам сигнал – метнёшь запаску под колёса той тачки, которая сейчас нас будет догонять.
- Ты думаешь…
- Я почти уверена.
Лина ещё прибавила газу, миновала первое «узкое» место на довольно опасной скорости и погнала машину вниз. Она преодолела половину недлинного сравнительно прямого участка дороги до второго «узкого» места, и только тогда в зеркале заднего вида нарисовался катафалк, который Рома видел возле бокового входа на территорию второго городского кладбища.
- Надо же! – негромко воскликнул бывший морпех. – Лёгок на помине!
- Ты там особенно не высовывайся. И без команды не бросай, - стиснув зубы, процедила Лина.
- Может быть, я сам попробую сориентироваться? – недовольно возразил Рома.
- Давай не будем спорить именно сейчас, - зло сказала Лина. – Ведь тачку веду я, так что помалкивай… стрелок-радист…
- Умна больно, - буркнул Рома и замолчал. Одной рукой он взялся за багажник, другой держал готовую к «бою» запаску так, чтобы прицельно кинуть её под нужное колесо преследующей машины в момент подачи сигнала.
А Лина снова прибавила газу и очередной поворот по серпантину вправо прошла по встречному ряду. Одновременно она успела заметить, что «джип»-катафалк легко нагоняет неконкурентоспособный «жигуль». Иномарка также легко прошла поворот и на следующем отрезке прямой до последнего «узкого» места повисла у Лины на хвосте.
«Следующий поворот налево, - мельком подумала Лина, стараясь держаться в своём ряду и прижимая педаль газа почти до упора, - вот тогда он попытается столкнуть меня с дороги…»
Не доезжая поворота, Лина нажала на педаль тормоза и стала вписываться в очередной изгиб серпантина почти юзом, рискуя без лишней помощи вылететь за бордюр ограждения и кувыркнуться по почти отвесному склону с двадцатиметровой высоты вниз. Но она удачно прошла последнее «узкое» место, вписалась в поворот и, когда стала выходить из него на прямой отрезок дороги, ведущий вниз, увидела, как «джип» резко ускорился.
«Всё правильно, - пронеслось у неё в голове, - в этом месте меня легче всего столкнуть с дороги».
- Кидай! – скомандовала она Роме и отпустила педаль тормоза, одновременно продолжая удерживать педаль газа почти на упоре. Она не стала подсказывать бывшему однокласснику, под какое именно колесо «джипа» тот должен кинуть запаску, поскольку надеялась, что он сообразит сам. Рома и сообразил. Правда, он очень сомневался, что это ему удастся с точностью до желаемого, но попробовать стоило. После команды Лины бывший морпех откинул багажник, на долю секунды увидел стремительно приближающийся «джип» и швырнул запаску под его левое колесо. «Умная» иномарка, до этого послушно подчинявшаяся малейшему движению руки её водителя, выписывавшая на любой скорости любые конфигурации, налетев на искусственное препятствие, таки облажалась. Рома, не сильно на то надеясь, попал в самую точку. И главное, сделал он это в тот момент, когда водила «джипа» уже приготовился на большой скорости бить своим бампером в левое заднее крыло «четвёрки». Он уже предвкушал зрелище полёта «жигуля» туда, откуда его вряд ли станет вывозить эвакуатор, но багажник «жигуля» вдруг открылся, из него выпало что-то круглое и это круглое аккуратно легло под левое с внутренней стороны поворота колесо.
«Запаска», - профессионально определил водила «джипа». Его тачка, наскочив на препятствие, приподнялась над дорожным полотном, машина потеряла управление, а Антон Павлович, сидящий рядом с водителем, заорал:
- Куда?!
«Откуда я знаю?» - фаталистически подумал водила.
- Колян, не дури! – подал голос из ритуального салона один из трёх помощников водителя катафалка. На это восклицание Колян не стал отвечать даже мысленно. Его неуправляемый «джип» в долю секунды преодолел коротенький отрезок дорожного полотна, необходимый для рокового удара в «жигуль», но ускорившийся «жигуль» ушёл из-под самого носа, а «джип», не встретив препятствия, на двух правых колёсах помчался дальше. Он легко, словно фанерное, пробил ограждение, и на несколько прекрасных мгновений воспарил над обрывом.
- Всё, абзац! – злорадно заорал Рома.
Лина всё видела в зеркало заднего вида, но никак комментировать не стала. Она оставалась предельно внимательной и молила Бога, чтобы не подвели тормоза. Она резко сбросила газ, несколькими качками придавила педаль тормоза до упора и остановила тачку. Затем воткнула заднюю передачу и поехала обратно к месту несостоявшегося столкновения.
- Подбери запаску! – приказала она Роме. – Шевелись, родной, пока нас тут ни одна собака не увидела!
Рома, не говоря ни слова, выскочил из багажника, подобрал запаску и швырнул её на место. Затем плюхнулся на сиденье рядом с Линой, посмотрел направо и сказал:
- Сейчас рванёт.
«Джип», кувыркнувшись последний раз по крутому склону горы, врезался в валун внушительных размеров, замер и громыхнул бензобаком. Лина увидела в пассажирское зеркало заднего вида, как катафалк охватило красное с синим пламя, и снова прибавила газу, чтобы побыстрее убраться с места происшествия.
- Как ты думаешь, Маневич был в «джипе»? – спросил Рома и полез в карман за сигаретами.
- Наверняка, - кратко возразила Лина, продолжая молить Бога, но теперь уже о том, чтобы старая дорога, как её называли местные, оставалась пустой до пансионата и ещё какое-то время после того, как они с Ромой попадут на территорию «Чайной розы».
Лина с Ромой договорились вести себя так, как будто ничего не произошло. В том смысле, чтобы поменьше рассказывать Рае и другим о своих жутких приключениях. Впрочем, Рая, инстинктивно сберегая свои нервы и остальное здоровье, с лишними расспросами не лезла. Их с Ромой родители тоже довольствовались предложенной им безобидной версией временного отсутствия старшего сына на телефонной связи. А отец Лины Крымовой вообще не проявлял никакой инициативы, мудро полагаясь на своего украинского кореша, и был рад уже тому, что дочка послушно отзванивалась каждые шесть часов.
Поэтому, вернувшись после последней (Лина с Ромой очень на то надеялись) разборки в пансионат, бывшие одноклассники спокойно ели, отдыхали, беседовали, попеременно играли со Светой и, вообще, изображали такое внешнее спокойствие и такую показную безмятежность, словно приехали сюда вчетвером и никуда дальше зарослей пансионата не уходили. Лина, правда, чувствовала какое-то внутреннее напряжение, веселилась на грани срыва и с опаской ожидала того момента, когда начнётся реакция. Она внимательно наблюдала за Ромой и догадывалась, что бывший одноклассник переживает похожие ощущения.
Часов в семь вечера Лина позвонила Маневичу. К телефону никто не подошёл. В семь с четвертью Лине позвонил Виталий Михайлович Куценко. Он заботливо поинтересовался о её самочувствии, спросил, звонила ли Лина отцу, и между делом рассказал о дневной автокатастрофе, во время которой погибло пять человек, четверо молодых мужчин и один пожилой. По окончании сообщения Виталий Михайлович поинтересовался, что ей известно о «джипе»-катафалке номерные знаки такие-то? На что Лина с искусно разыгранной искренностью отвечала, что ничего. Затем товарищ Куценко пожелал Лине всего хорошего и отключился. А Лина вызвала в коридор Рому и передала ему содержание недавней телефонной беседы.
«Ну, вот, - с облегчением сказал Рома, - за Сашку мы отомстили… Однако какой осторожный был этот Маневич. Всё прикидывался бедным пенсионером, а поди ж ты!»
С этого момента, вроде бы, должно было наступить облегчение. Это, в общем, и произошло с Ромой. Лина видела, как у него приподнялось настроение, но ей, чем ближе к вечеру, становилось всё хуже и хуже.
«Кураж проходит, наступает полная депрессия», - думала молодая женщина, замерзая и кутаясь в «домашнюю» кофту двойной вязки. Она еле-еле поужинала, кое-как перекантовалась до девяти вечера, когда Света послушно улеглась спать, и, предупредив Раю с Ромой, отправилась побродить по берегу моря. Она шла, а в её ушах, вперемешку с монотонным говором прибоя, возникал то шум веселящейся публики во время недавнего шоу, то комментарий клоуна, то голос Квадратного. А в зрительной памяти появлялись образы Нептуна, Кувалды и Пальца.
«Неужели всё это случилось со мной?» - спрашивала себя Лина и подходила к памятной кабинке. Море уже достаточно успокоилось после шторма, и волны накатывали на берег спокойно и неторопливо. Некоторые, правда, всё ещё норовили лизнуть искусственный пляж повыше, и Лине пришлось приблизиться к кабинке вплотную. Она машинально заглянула внутрь специализированной раздевалки и замерла от ужаса: там стоял Квадратный. Он стремительным движением правой длинной руки схватил Лину за волосы и потащил её внутрь кабинки.
«Это мне померещилось, - билось в голове женщины, - я не могла ничего увидеть в этой раздевалке, потому что темно, как…»
Тем не менее, некто втащил её в кабинку, приложил лицом о колено и взял за шею. Судя по его действиям, убивать свою жертву он не собирался. И, пока Лина находилась в средней тяжести нокауте, напавший перебирал пальцами по её шее, нащупывая сонную артерию. Но в это время, откуда ни возьмись, появился Рома, он перемахнул через невысокую стенку пляжной раздевалки и в прыжке ногой накатил в висок неизвестному. Тот невнятно крякнул, выпустил Лину и сложился вдоль стенки кабинки на песке.
- Ты как? – спросил Рома, наклоняясь над Линой.
- Нормально, - просипела она, потирая горло
- Кто это? – спросил Рома.
- Откуда я знаю? – удивилась Лина. – А ты как здесь появился?
- Решил тоже погулять…
Рома щёлкнул зажигалкой, осветил лицо напавшего, и Лина с облегчением узнала в нём одного из пансионеров из бездетной пары отдыхающих супругов.
- Чёрт, а я уже подумала… - начала она и с ненавистью пнула пансионера ногой в пах. Тот дёрнулся, но не очнулся. А Лина сняла с его левой руки перчатку и увидела следы своего укуса.
Лина, Рая, Рома и Света уехали из пансионата на следующий день после того, как Лина с Ромой сдали местным ментам укушенного пансионера. Виталий Михайлович Куценко, авторитетный украинский начальник, сделал всё от себя зависящее, чтобы Лину особенно не тормозили разными показаниями и прочими следственными мероприятиями. А укушенный оказался профессиональным насильником. В девяноста втором он вышел из зоны, где отбывал наказание за первое своё изнасилование, совершённое ещё в шестнадцатилетнем возрасте. Затем бывший зек занялся бизнесом и продолжал изредка насиловать понравившихся ему женщин. А так как времена в его далёком провинциальном городке наступили самые демократические, то к ответственности его больше не привлекали, но брали с процветающего бизнесмена за его «шалости» деньгами. Однако, как говорится, сколько верёвочке не виться… В общем, попал бизнесмен в такой переплёт, откуда раньше, чем через семь лет, ему выйти не светило. А Лине с Ромой предстояло ещё раз посетить славный город Керчь, куда их должны были вызвать в суд для дачи показаний.
«Месяца через три приедете, здесь такая красота будет!» - пообещал Виталий Михайлович на прощание.
«Ну, разве что месяца через три», - сказала Лина.
КОНЕЦ
2006 год