Весеннее утро для капитана полиции Оверина Виталия началось с заполошного стука в дверь. Натянув треники и сунув ноги в сланцы, Виталий выскочил на крыльцо. Марина, хозяйка и продавщица местной лавки, дрожа мелкой дрожью, с округлившимися в испуге огромными карими глазами безуспешно открывала рот, в попытке что-то сказать.
- Ну, что еще? Обокрали тебя, что ли? - пробурчал недовольный участковый.
- Убили, - прошептала она.
Виталий потрепал Марину за плечо, ущипнул, потом покрутил пальцем у виска и сказал:
- Не похоже. Теплая, вон как дышишь.
- Дурак! - вдруг заорала Марина. - Семку убили! Егеря.
Она опустилась на ступеньку крыльца и заголосила, всхлипывая и утирая слезы:
- Такого парня! Зарезали! Там кровищи - жуть!
Виталий оглянулся вокруг: утреннее солнце ласкало молодую зелень, сирень, перекинувшись через перила крыльца, дарила весенние ароматы, на заборе воробьи перетягивали друг у друга сухую веточку. Жизнь продолжалась во всей своей красе.
- Марина, погоди! Расскажи спокойно, где это произошло?
- В ущелье Ведьм. Я пошла сегодня за малиной, а там он. Мертвый совсем! И кровищи вокруг, а из груди нож торчит!
- Давай, я сейчас оденусь, покажешь, где это.
- Нет, я боюсь! Не пойду!
- Цыц, дура! Оденусь и поведешь! Поняла? Индюшка! Боится она, видите ли! - возмущался участковый, заходя в дом.
Когда он вернулся, вокруг Марины собралось несколько досужих кумушек. Охая и вздыхая, бабы вытирали слезы, слушая очередной раз сбивчивый рассказ. Оверин подхватил за руку упирающуюся Марину.
- Пошли, некогда. Покажешь, потом в магазине митинговать соберетесь.
По дороге Виталий вспоминал, что он знает о Семене: молодой, около тридцати, работал в заказнике много лет, знал свой лес вдоль и поперек, все лисьи норы и волчьи логова, кабаньи тропы и медвежьи угодья. Браконьерить не позволял. Жил в заимке, за ущельем Ведьм, которое начиналось сразу за деревней. Все. Семьи вроде бы не было.
- Виталь, а, Виталь! Ты бы в центр позвонил? - лепетала Марина, спотыкаясь и чуть не падая на каменистой тропе.
- Вот, увижу своими глазами, и позвоню. Пошли, пошли быстрее!
- Да что теперь-то бежать? - возмутилась женщина.
- Место там дикое, и зверья полно.
Что-то вспомнив, Виталий остановился, достал мобильник, нашел нужный номер.
- Петрович! Тут Марина сообщила об убийстве, как фельдшер, помогите, а? В ущелье. Мы уже почти пришли. Догоняйте.
- Зачем тебе он нужен? Старый дурак. Как придет в магазин, так и отчитывает: "Нет маркировки на швабре! Срок годности консервов истек!" Тьфу, ты, ну ты, какой! А самого с работы-то поперли!
- Не поперли его, что несешь? Сам ушел. Устал. Однако к нему народ валит за советом. А не к твоей подружке!
- А кто его уполномочивал у меня порядки наводить? Как-нибудь той же шваброй огрею! Будет знать!
- А ты можешь?
- Что?
- Огреть человека? - Виталий пристально посмотрел на Марину, приостанавливаясь. - Труп вот ты нашла.
- Что? Ты думаешь, это я?
Она даже остановилась, но полицейский грубо дернул ее за руку:
- Пошли. Ничего я не думаю.
Они уже вошли в ущелье. Справа на пологом склоне роскошествовала малина. Густые заросли ярко алели сочными ягодами, пряный аромат вызвал у Виталия острое чувство голода. Он вспомнил, что выскочил, не позавтракав. Сквозь привычный вой ветра пробивался гул пчел, собирающих мед. Слева довольно отвесная, слегка прикрытая травой, скала. Ущелье имело особенность: любой ветерок в нем завывал. Поэтому оно и называлось ущельем Ведьм. Вот и сейчас, продвигаясь к границе заказника, Виталий ощущал некоторый холодок на спине от ведьминого воя, а Марина и вовсе, прижималась к нему всем своим молодым и сбитым телом, мелко подрагивая. "Дебелая какая", - подумал Виталий, вспомнив, что не любят в деревне продавщицу, особенно бабы. Одинокая, красивая, веселая.
Сразу за изгибом ущелья, поперек тропы, лежал труп Семена, лицом кверху, рукоять ножа торчит из груди. Крови и, правда, было много. В стороне, совсем рядом с малиной - вещмешок. В нем тренькал, прося подзарядки, мобильник. Виталий разглядывал следы. "Полз, или - все-таки волокли? Нет, скорее - волокли," - подумал Виталий. Он достал мобильник, позвонил в районный центр: "Алло. Участковый капитан полиции Оверин. Село Заречное. У нас тут труп, да, да - криминальный. Убит егерь заказника Семен Тепляков. Да на границе с заказником, на моей территории, бригаду вышлите," - он убрал телефон, повернулся к Марине:
- А ты что здесь делала?
- Так, по малину шла!
- А что с краю собирать не стала? Почему так далеко? Ведь почти у самого заказника!
- Я всегда отсюда к деревне собираю. Каждый год. Там детвора пасется да старухи из деревни, а кто помоложе, все сюда идут!
- А, - протянул участковый, - а во что собирать-то думала? Где лукошко?
Марина оглянулась вокруг и вскрикнула:
- Так вона же! Вона! - показывая рукой в сторону малины.
Там валялось лукошко, перевернутое, почти в малиннике, с высыпавшимися из него ягодами. Марина кинулась было поднять, но Оверин остановил:
- Погодь! Сначала я все осмотрю и опишу. Потом отдам. Отойди в сторону, не мешай. Посиди где-нибудь.
- Виталь, а может, пойду я? - спросила женщина, - мне лавку открывать надо.
- Да иди, только никуда из дома, слышала? Опрашивать тебя вызову. А лавку позже откроешь.
- Я возьму лукошко-то?
-Нет! Не топчись здесь, иди уже!
Марина поплелась обратно, и навстречу ей из-за поворота вышел фельдшер. Подтянутый, жилистый, он слегка прихрамывал, опираясь на трость. Если бы не густая седина и усталость во взгляде, никто и не подумал бы, что мужчина пенсионер. Он неодобрительно взглянул на Марину, кивнул и прошел мимо. Марина сплюнула в сердцах и скрылась за тем же поворотом.
Виталий протянул для пожатия руку:
- Привет, Петрович! Вот, Семка! Представь!
- Что тут представлять, коли наяву вижу? - отозвался фельдшер. - А эта, - Петрович мотнул головой назад, - что здесь делала?
- Так она же и нашла его. Пришла, говорит, утром по малину, а он мертвый на дороге.
Они начали осмотр. Виталий что-то писал. Ножны от охотничьего ножа, которым был убит Семен, оказались на поясе погибшего.
Виталий присвистнул:
- Петрович! Так его же ножом убили! Может, несчастный случай?
- Ага, прямо в сердце!
- Самоубийство? - продолжал выдвигать версии участковый.
- Нет, одним ударом самоубийство не совершается. Понимаешь, рука все равно дрогнет. Это я те точно говорю. И кто-то же его волок? Вот смотри, - Петрович прошел к следу.
- Да видел я, спрятать в малиннике хотели. Оттянуть время. А как думаешь, когда это случилось?
- Вчера, наверное, точнее скажут медики после вскрытия. Окоченел хорошо. Если бы сегодня, так выражено окоченение не было бы. А позавчера - потек бы уже. Ночи холодные, дни - жаркие. Ходят здесь редко, малина только пошла.
Сквозь постоянный гул ветра до них донеслись посторонние звуки: кто-то, тяжело дыша, бежал со стороны деревни. Это оказались двое мальчишек лет по пятнадцати.
- Там мужики дядьку убивают! - вскричал один из них, - Скорее! Бабы орут, что убьют, точно убьют.
Виталий оглянулся на фельдшера.
- Иди, иди, - скомандовал тот, - пришли мне кого-нибудь, кто потрезвее, да поумнее.
Виталий помчался в село, приказав мальчишкам:
- Бегом к учителю, Николай Максимычу, сюда отведете, в ущелье, пусть поможет Петровичу.
На единственной в селе площади, где располагались важные постройки: клуб, школа, правление, магазин и церковь, - несколько мужиков нещадно кого-то били ногами. Мужчина свернулся клубочком на земле, прикрывая коленями живот и грудь, руками голову и что-то бессвязно выл. Оверин выстрелил в воздух. Звук остановил расправу.
- Вы что? Кого и за что? - кричал он, отталкивая сельчан от лежащего на земле мужчины.
- Это он, Виталий! Я точно знаю! Он к Семке приехал, остановился у бабы Матрены. Убил гад и ходит, как не виноватый!
Мужчина, вытирая кровь с лица, приподнялся и тут же рухнул обратно. Кто-то уже тащил носилки.
- Только самосуда и не хватает, - воскликнул участковый, - несите в амбулаторию. Там разберемся.
Зазвонил мобильный. Поговорив, Виталий тоже пошел в больницу. Он велел двоим мужикам с носилками сходить в ущелье, принести труп. Приказал санитарке приготовить морг, прошел в кабинет к фельдшеру. Молодая крупная деваха промывала раны у пациента. Тот стонал. Синюшная маска не позволяла Оверину узнать потерпевшего, но по костюму понял - человек важный.
- Светлана Васильевна, когда его опросить можно будет?
- Часа через два, укольчики подействуют. Заходите, Виталий батькович, ждать будемо, - она призывно качнула бедрами.
"С ума девки посходили, - подумал Оверин, выходя, - там труп, тут - избиение, а им - чешется!"
Он вышел на крыльцо. Солнышко неуклонно двигалось к полудню. Сонно кудахтали куры, роясь в придорожной пыли, босоногие мальчишки стреляли из водяных пистолетов, а те, кому пистолетов не досталось, носились с пластиковыми бутылками. Народ не расходился. Чего-то ждали. Может, официального заявления? В тихой деревне кроме яблок да слив ничего не воровали, а тут - убийство! Оверин попросил всех через полчаса подойти к его кабинету, рассказать, кто и что знает. Дождался, пока принесут труп и разместят в морге, договорился, что фельдшер и учитель подойдут позже, а пока походят по деревне, послушают, и пошел завтракать.
Подходя к кабинету, который находился в здании правления со стороны двора, Оверин услышал громкие мужские голоса. Собравшиеся по его просьбе обсуждали убийство. Смысл, насколько понял полицейский, сводился к тому, что убил Семена, мужики уверены(!), именно избитый ими горожанин. Когда Виталий появился перед крыльцом, над которым гордо висела табличка: "Отделение полиции", все замолчали. Отделение состояло из маленькой прихожей и довольно большого и светлого кабинета. Участковый опросил всех, кто пришел. Говорили одинаково. Приехал из города большой любитель охоты, хотел встретиться с Семеном. Зачем, никто не знал, но, какие сомнения(!), конечно же, поохотиться хотел в неурочное время. Отпустив народ, Семен отправился в амбулаторию к избитому деревенскими мужчине. Поговорить с ним не удалось - спал. Оверин хотел вернуться в свой кабинет, но, что-то вспомнив, зашагал в другую сторону. Пройдя в самый конец села, он постучал в окно небольшого старого дома. Выглянула чистенькая старушечка.
- Кто? Виталька? Что тебе здесь надо? Подь отсель! Подь, подь, сказала! Не то Рекса спущу, слышь? Рвется!
Виталий слышал, как во дворе грозно лаял, бряцал цепью и кидался на хлипкую калитку пес.
- Акимовна, я как власть пришел. Не поболтать просто.
- А мне плевать! Тож мне, власть! Подь до дома, да над жинкой властвуй всласть!
- Хуже будет, говорю! Позови Витька! Дома он, знаю.
- Нет его дома! У Варьки он.
- Ага, ну, схожу к Варьке.
Оверин отправился в другой конец села. Варька сначала тоже не хотела пускать в дом участкового, доказывая, что Витька у нее нет и не было. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера, но, узнав, что убит егерь, открыла двери.
- Обыскивай! Нет его здесь, говорю!
Оверин вошел:
- Полномочий для обыска нет. Но, если он у тебя, пусть выйдет. Разговор серьезный предстоит.
- Нету, и не было!
Не солоно хлебавши, отправился Оверин в свою контору. Там уже поджидали фельдшер и учитель. Разложив на столе бумаги, они рьяно о чем-то спорили.
- Что доказываем? - спросил, входя, Виталий.
- Я говорю, - начал Петрович, - что это приезжий! Я с ним беседовал, только что! - старик взглянул на оппонента, - он четко объясняет - за лисой приехал! А Семен на преступление не пошел! Вот и сторожил там, у норы лисьей-то!
- Там нора? Я и не знал, - между прочим произнес Виталий, - а вы что думаете, Максимыч?
Бывший учитель взглянул из-под седых кустистых бровей прозрачно-голубыми глазами:
- Это Аверьян! Семен к его жене клеился как-то, я видел. В магазине. Дней пять назад. Маринка тогда еще цыкнула ему что-то: не приставай, мол, к мужней жене, холостых баб полно. А Семен тогда еще отшутился: " Не себя ли, девка предлагаешь?", "А хоть бы и себя, - та в ответ, - чем не хороша?" Да еще так руками грудь приподняла, бесстыдница! Ох, и нравы пошли!
- Да, клубок! - воскликнул Виталий, - я тоже прошелся по деревне из конца в конец, наслушался. То там, то тут, обрывки разговоров. Правда, как меня увидят, замолкают сразу. Любвеобильный был наш Семен, оказывается! А я и не знал.
- А что это бригада из района не едет? Уже должны быть, - спросил Максимыч.
- Понтоны снесло на переправе. Может, завтра будут, - ответил Виталий, - позвонили, - он помолчал и продолжил: - А Витек? Он месяц, как освободился. Отсидел год благодаря Семену.
- И тебе тоже.
- Не поймай его тогда с силками Семен, обыскивать не полезли бы. А что у него там ружье есть, без документов, кто ж знал? Искал его. Акимовна на порог не пустила, у Вари тоже не было.
- В бега кинулся? - спросил фельдшер.
- Кто знает, Петрович, кто знает? - Участковый задумался, продолжил: - Что же мы имеем? Подозреваемых трое. Неизвестный горожанин, Витек и Аверьян. Бригада, хорошо, если завтра будет. Надо действовать самим. Сейчас я выпишу повестки, разнесем.
- Я тут потожировые отпечатки снял с рукояти ножа. Припрем к стенке убийцу! - заявил Максимыч.
- Да? - удивился Виталий, - думаете, поможет?
- Поможет, поможет! - поддержал Максимыча фельдшер. - Кто в нашей тьмутаракани разбирается в криминалистике? Нож у него знатный! - сказал он, разглядывая упакованный вещдок. - Впервые такой вижу. А уж я-то насмотрелся в свое время!
День вовсю вступил в свои права, стало жарко, совсем безветренно. Виталий разнес повестки. Зашел в амбулаторию в последнюю очередь.
- Как он? - спросил Виталий Светлану.
- Не знаю, кажется, ребра сломаны. Звонит уже с полчаса, требует вертолет. Шишка. Видать, не маленькая.
- Как зовут?
- Не сказал. Зыркнул на меня одним глазом, второй-то заплыл совсем. "Вам это еще аукнется", - сказал, и давай названивать. Ругается!
Виталий вошел в палату. Подозреваемый расхаживал по палате, громко разговаривая по телефону. Участковый представился и спросил:
- Ваши фамилия, имя, отчество?
- Да пошел ты! Узнаешь, капитан еще и фамилию, и имя! Жалеть будешь, что узнал!
- Не надо меня пугать, пуганый. Когда вы приехали в село?
- Тебе какое дело? Иди отсюда, капитан! Сейчас мои приедут, от вашего села камня на камне не останется!
- Мои тоже едут, - не выдержал Оверин, - этой ночью убит егерь, вы - главный подозреваемый, так что, собирайтесь, пройдем в отделение!
- Егерь? Это Семен, что ли? Я вчера с ним встречался. Но я не убивал! Зачем мне?
- А что вам надо было от него?
- Да я директор турфирмы. Мы каждый год ходим через заказник, водим экскурсии, вот - приезжал договор подписать.
- Подписали? И что за разговоры о лисе?
- Подписали. Лисы? Обычно мы делаем тропы в обход мест, где часто бывают дикие звери. А сейчас, Семен говорил, новая нора лисья появилась. Как раз рядом с нашей тропой. Вот он и думал, как обойти, чтобы зверя не беспокоить.
- А как попали под раздачу?
- В магазин вышел, они и налетели. Да, теперь помню, кто-то орал: "Убийца!", не думал как-то о себе!
- Принесите мне договор в отделение. Жду!
В это время его помощники активно допрашивали Аверьяна, огромного чернявого мужика с заскорузлыми ладонями, которые он спокойно положил на стол. Максимыч доказывал, что потожировые отпечатки с рукояти ножа обязательно укажут на него. Но у Аверьяна было алиби: прошлую ночь провел в городе. Вернулся под утро и это видел пастух, гнавший стадо на выгул, они еще и поболтали немного, о погоде.
В прихожей томился Витек, все-таки явившийся по повестке. Худой и нервный, с короткой стрижкой и огромными залысинами на лбу, он расхаживал из угла в угол, два шага в одну сторону, два в другую. Алиби у него не было, но и мотива тоже.
- Отомстить хотел! - заявил ему Максимыч. - Он же тебя посадил!
- Да он-то не хотел меня сажать. И бабке моей весь год дичь таскал. Отомстить, так Витальке! Это он то дурацкое ружье нашел! Мог бы и не заметить! Тогда я бы штрафом отделался. Из-за тебя я сел на год! Хорошо еще, ружье разобранное было!
Пришел директор турфирмы. Предъявил договор, подписанный Семеном. "Там не сходится, здесь не подходит. Кто же тебя убил, Сема?" - думал участковый, наблюдая, как за окном голодный кот подкрадывается к собачьей миске. Максимыч старательно записывал показания бывшего подозреваемого, а теперь потерпевшего.
- Вам придется задержаться до приезда следственной бригады, - сообщил он.
- Да, я понимаю, - мужчина вдруг стал покладистым. Уже в дверях он оглянулся: - Кстати, вчера Семен должен был встретиться где-то с женщиной. Он очень нервничал, что я задержался.
- Спасибо! Это ценные сведения, - ответил Виталий. - Пойду, еще посмотрю там, в ущелье, - сообщил он помощникам, - вы задержанного постерегите.
- А что стеречь? В чулан его, - ответил Максимыч, - пошли, Витек, запру!
Что заставило участкового вернуться в ущелье, он и сам не знал. Но что-то его выталкивало туда. Он вплотную подошел к зарослям малины, полез по склону вверх. Неожиданно перед ним возникла удивительная картина: возле норы спали вповалку трое лисят. Под мордочкой одного из них алела тряпка. Виталий пополз ближе, лисята проснулись и шмыгнули в нору, тряпка осталась.
Спустившись вниз с добычей - алым атласным бантиком, спросил:
- Не знакомо?
- Маринкин бант! - воскликнул Максимыч. - Только она из всей деревни в косюльки свои ленты вплетает!
Виталий еще раз обошел поляну, внимательно разглядывая кусты. Наконец, удовлетворенно разогнулся. Позвал:
- Петрович, Максимыч, смотрите! Вот здесь на малине клок банта! А там, на стволе сухой шелковицы, зарубки от ножа. Смотрите: толклись здесь, а след волочения от этого места почти и начинается!
- И что? - в один голос спросили помощники.
- А то, что малина из лукошка подвявшая рассыпалась. И лукошко само сыровато было! Она малину вечером собирала. А соврала, что утром. Зачем? И волосы сегодня уложены короной.
Марина была дома. Они ввалились втроем в горницу. Виктор сразу увидел алую ленту, перекинутую через зеркало, спросил:
- А где вторая?
- Одна она у меня.
Виктор достал истрепанный лисятами вещдок.
- А не эта ли? А если мы еще поищем? Найдем и тряпки окровавленные. Собирайся, пошли.
Марина не отпиралась. А когда еще и потожировые слепки предъявили, заплакала:
- Не убивала я его! Сам на нож наткнулся! Играли мы, учил ножик кидать. Там шелковица сухая стоит. Вот в нее и кидали. Он все требовал - сильнее, с силой, вдруг что-то зашелестело, я нож кинула, как он требовал - со всей силы, а он в это время и подскочил! И прямо под нож! - Она безысходно так заревела, вытирая распухший нос кончиком передника.
- А волокла куда?
- Не знаю, думала - живой, хотела в амбулаторию дотащить, а он все тяжелей и тяжелей становился. Поняла я - помер!
- А чего вы туда поперлись? - спросил Виталий.
Маринка только взглянула на него злобно, а Петрович усмехнулся:
- Не мужик ты, что ли, Виталька? Али не знаешь, зачем в лесу молодежь встречается?
-Значит, несчастный случай, - сказал Максимыч, - что же нам с ней теперь делать?
- Да ничего, спецы уже едут. Звонили, пока мы тут беседовали.
Они сидели у открытого окна. Марина тихо плакала о загубленной своей и чужой жизни, Петрович разглядывал в лупу инкрустацию на ноже Семена, Максимыч боролся с желанием пожалеть убийцу, а Виталий, удовлетворенный проделанной работой, прислушивался к приближающемуся гулу мотора. Машина остановилась у крыльца, послышались спокойные и уверенные голоса сотрудников следственной бригады.