Г л а в а 32.
«Дюймовочка».
После генеральной репетиции водевиля состоялось обсуждение. Чего обсуждать, студенты поймали кураж. Но зам по идеологии о чем-то привычно гундел. Анна Семеновна, чтобы не терять попусту время, приоткрыла створку окна и, облокотившись о подоконник, закурила папироску. Сколько же на свете дураков!
По улице шел мужчина с девочкой, а позади них женщина с мальчиком. Они перебрасывались словами и смеялись чему-то. Анна Семеновна вдруг вспомнила, как отец повез всю семью в Крым. Она никогда не была на Черном море. Балтийское море было холодное и сердитое, а Черное, говорили все, такое ласковое и теплое. Пока ехали степью, ожидание моря и сухой горячий воздух не по-детски сильно волновали ее, и когда море вдруг выросло перед ней, у нее закружилась голова. «Я чувствую!» — крикнула она. Взрослые долго еще подтрунивали над ней. А она и по сей день не может забыть тогдашнее свое ошеломление.
Краем уха Анна Семеновна услышала, что зам недоволен «переизбытком чувств», и громко произнесла:
— Ну это только единственно из-за переизбытка ума!
Мужчины всю жизнь пили в автомате газировку, а на кафедре чай. Для чая им достаточно было иметь заварку и сахар, которые им со дня основания кафедры одалживали женщины. У женщин же чаепитие с годами превратилось в культ.
В большую перемену на кафедре обычно собирались все, кто в этот день вел занятия. Женщины извлекали из сумочек всевозможную выпечку, в основном пирожки и так называемые «язычки» из слоеного теста, и приступали к «языческому» обряду. Часть выпечки доставалась мужчинам.
Попировав две-три недели, женщины в один из понедельников резко бросались на диету, а после праздников и вовсе на голодание. Странно, но они видели в диетах и голодании какой-то прок.
К концу рабочей недели женщины худели, становились раздражительными, колкими и смотрели на пьющих чай мужчин, как на интервентов. Едва дождавшись конца рабочего дня, они спешили в кулинарию. Выходные разговлялись, и с понедельника вновь ударялись в «язычество». Разумеется, талии только росли, и это сильно расстраивало дам, так как снижало, по их мнению, общую телесную привлекательность.
Женщины вообще глубоко заблуждаются, полагая, что, худея или надевая бусы, они повышает свою привлекательность. Большинство мужчин не в состоянии заметить такую мелочь.
Анна Семеновна, хотя и не была склонна к полноте, как всякая женщина, была нацелена на похудение. О своих истинных размерах (из-за малой заинтересованности в последние пять лет) она скорее догадывалась, чем знала. Разумеется, она знала, что обувь ей подходит тридцать седьмого, а импортная тридцать восьмого размера, и одежда сорок шестого, а зимняя сорок восьмого, но, сколько это будет в сантиметрах, она никогда не задумывалась. «Сколько будет — все мое», — заявляла она.
Как-то секретарша Ларочка принесла на кафедру статью из рижского журнала о «золотых» женских пропорциях. У коллег на сей счет были и свои соображения, адекватные собственным пропорциям. Все навскидку стали оглядывать и определять размер друг друга. Анне Семеновне в тот день было некогда заниматься этой белибердой, но в памяти осело.
Дома после вечернего чая она вдруг вспомнила о «примерке», нашла вытертый временем матерчатый полутораметровый «сантиметр» и тщетно пыталась поймать им свои основные размеры. Размеры не прочитывались даже сквозь очки. Цифры на «сантиметре» выцвели еще до войны, но от них хоть остались пятна, а черточек, похоже, не было и до революции. Свои дни «сантиметр» окончил в помойном ведре, а Анне Семеновне приснилась «Карнавальная ночь» и будто она Людмила Гурченко.
Утром Анна Семеновна купила в универмаге трехметровый «сантиметр» с большими жирными черточками и цифрами. Придя домой, она тут же обмерила себя и все размеры записала на листочек. Чего там девки мололи: 90-60-90? Раблезианки! Вечно напутают все! Когда на следующий день она показала листочек коллегам, никто не поверил. Даже мужчины. Женщины же вообще мотали головой.
— Не может этого быть! Это же лилипут какой-то!
— Как не может?! Какой лилипут? Я лилипут? — восклицала Анна Семеновна. — Вот, пожалуйста, тридцать сантиметров!
— Не может этого быть! Не может талия равняться тридцати сантиметрам! У Гурченко в «Карнавальной ночи» больше!
Вот он, сон в руку!
— Тридцать шесть сантиметров! — заверила доцент Колобродова, первая завистница неувядаемой красоты и женственности Анны Семеновны.
Коллеги с недоверием посмотрели на Колобродову и пальцами пробежались вокруг своих талий.
— Не знаю, как у Гурченко, а у меня вот, смотрите, — Анна Семеновна, втянув живот, измерила себе талию. — Пожалуйста! Тридцать сантиметров, даже чуточку меньше. А грудь вот, — Анна Семеновна распрямила спину, — тридцать пять с половиной.
— Это что же у вас за сантиметры такие, Анна Семеновна? — не унималась Колобродова.
— Самые обычные сантиметры, Ксения Львовна, вот они арабские циферки, пожалуйста, — Анна Семеновна еще раз наложила на талию «сантиметр».
— Арабские-то они арабские, да какие-то чересчур широкие! У арабов потоньше будут.
Анна Семеновна окинула Колобродову торжествующим взглядом.
— На моей талии самые обычные цифры кажутся широкими!
— Это не сантиметры! — не унималась Ксения Львовна. — Сантиметры вот они, с другой стороны. А это что-то другое, шире в три раза.
— У вас, Ксения Львовна, наверное, не объем груди, а охват.
— И протяженностью в два лье на ней жемчужное колье, — задумчиво произнес ассистент Гремин.
Коллеги заинтересовались.
— Да это же дюймы, — сообразил знаток Шерстнев. — Помните фильм «Последний дюйм»? Один дюйм где-то два с половиной сантиметра.
— Два пятьдесят четыре, — подправил Гремин.
— Да, одна двенадцатая фута, — уточнил Шерстнев.
— Или одна восемьдесят четвертая сажени, — поставил в споре точку Гремин.
Анна Семеновна с досадой махнула на математиков рукой — жужжат тут, понимаешь!
— Какой там самый «золотой» размер? — спросила она у Ларочки.
— Ваш, — ответила умненькая секретарша.
Анну Семеновну многие стали звать после этого «Дюймовочкой», а в институтской многотиражке шутник Колосов написал: «Дамы! Измеряя себя в дюймах, вы можете существенно сэкономить на одежде». В холле на доске объявлений появилась записочка: «Желающие похудеть, могут приобрести в ректорате дюймометр».