Миновал год. Снова осенняя слякоть и надоевший Париж. Снова Лу бредет по бульвару, чувствуя себя такой несчастной. И снова из-за мужчины. Она жила с Анри уже год, вернее не только с Анри, но и с Матильдой и со всеми его натурщицами, которые как выяснилось раздевались не только для того, чтобы оставить одежду и свое изображение на холсте, они оставляли еще и свой запах на теле Анри. Это было невыносимо. Сколько раз она уходила от него в дождь, в снег, в летнюю жару. Сколько раз пыталась заставить себя не ревновать, ведь это же просто секс! Он давал ей абсолютную свободу, всегда равнодушный ко всему, кроме, наверное, разговоров о своей персоне, он делал вид, что его не волнует, где она, с кем, как проводит время. А это значило, что и она должна платить той же монетой равнодушия к его похождениям. Впервые в жизни она чувствовала себя чьей-то и ей это нравилось. Лу зависела от него физически, она его боготворила, ей было достаточно просто находиться рядом, больше всего на свете она любила эти восхитительные моменты после секса, когда они засыпали в обнимку, она дорожила каждым дыханием, каждым прикосновением. Анри впечатлял всех своей оригинальностью, умом, талантом. Он очень много говорил и не любил никого слушать кроме себя. Женщины, окружавшие его, принимали это с радостью, Лу – с трудом могла терпеть. Безусловно, ей нравилось его слушать, но то, что говорила она было тоже достойно внимания.. поначалу.. ей так казалось, что достойно, но потом постепенно, когда приходилось бороться за каждую каплю внимания Анри вещи, которые она произносила, ей стали казаться столь незначительными и нелепыми, что хотелось побыстрее замолчать. Безусловно, были периоды счастья и полета, особенно поначалу, когда они много тусовались. Был и ее долгожданный триумф.
Эту вечеринку они с Матильдой организовали через несколько месяцев после начала их беззаботной жизни втроем. Основной концепцией была элитарность. Аристократию и богему не нужно было мирить, потому что она никогда и не ссорилась. Быть творческим человеком означает быть аристократом духа, поэтому стремление к красивым вещам, манерам и движением, стремление наслаждаться пикантными вкусами, говорить изысканными фразами и создавать гармонию вокруг себя - это естественная потребность человека, знакомого с миром творчества. Лу поняла, что ей не нравилось в «Вендетте». Разношерстность публики и большое количество самодеятельности, ей не нравилось, что поэтом здесь мог зваться каждый, и основным отличительным признаком представителя так называемой богемы являлся неопрятный внешний вид.
Первое, что сделала Лу, - это пустила слух о своих отношениях с Анри. Сделать это было не сложно, достаточно было просто поболтать по душам с Изой. Она зашла к ней сразу после того, как перебралась жить к Анри. Иза была счастлива видеть подругу, ведь только с ней она могла проконсультироваться по поводу отношений с Арно. Они горячо обнялись, уселись за столик возле окна, разлили по чашкам чай и принялись делиться впечатлениями о своей личной жизни.
- Когда я тебе говорила о том, что я почувствовала в нем характер, я еще не знала, насколько эта твердость отразится на мне. – начала Иза, - Но он со мной обращается, как с девочкой, хотя мне, простите, уже 40. Я забочусь о нем, приношу ему обед, рассказываю последние сплетни, ну ты знаешь, это я умею преподнести мастерски. А он презрительно поджимает губы, ему эти сплетни не интересны. Он рассказывает мне об истории, о философии и я чувствую себя полной дурой, хотя мне нравится его слушать. Но самое ужасное, что он заставляет слушать меня свои пластинки. Я объясняю ему, что звуки и так постоянно окружают меня в кафе, но он заявляет, что это не те звуки. Я честно призналась, что не люблю Чайковского. А он говорит:
- Если ты не любишь Чайковского, то как же ты собираешься любить меня?
Он не допускает меня к своему телу. Говорит, что давно уже не нуждается в телесной близости, к тому же с его болезнью, это так неловко. Он боится и стыдится своего увечья, не верит мне, что мне это не важно. Просит меня найти себе любовника по душе и оставить его в покое, хотя я, безусловно, нравлюсь ему. Когда он играет для меня, это меня трогает и наполняет к нему благодарностью. Тысячи раз для меня играли наши местные музыканты, но это было не так, как делает он. Лу, я чувствую себя с ним девочкой в моем-то возрасте! Мы ругаемся, он кричит на меня, я плачу, но вновь миримся и он обещает пустить меня снова, только если я прочитаю какую-то книжку или послушаю пластинку.
- В этом весь Арно! – прокомментировала Лу. – он мастерски манипулирует своей независимостью. И характер у него абсолютно невыносим, он настолько себялюбив и уязвим, что может обидеться на любую мелочь. Я устала от его эгоцентризма. Да, безусловно, Арно умен, талантлив, но он никого не хочет замечать кроме себя. Мне кажется, он не способен любить в принципе. Знаешь, у меня появился новый мужчина.
- Да ты что! Я так за тебя рада, после всех страданий с Марком ты это заслужила. Кто же он? Я его знаю?
- Да, это Анри Нестеров.
Лу предвкушала этот момент уже давно и не ошиблась в своих ожиданиях, Иза была в шоке:
- Да ты что? Не может быть! Это же настоящая сенсация! Извини, дорогая, но я не смогу об этом молчать. И что у вас серьезно?
- А об этом и не надо молчать! Мы уже живем вместе. Я хотела тебя попросить рассказать мне все, что ты про него знаешь! Я боюсь, что любовь затмит мне глаза и я не увижу чего-то важного.
Иза немного задумалась, многозначительно посмотрела вдаль и начала рассказывать.
- Анри Нестеров приехал в Париж не так давно из Лондона, где он был участником общества свободных художников. Это общество активно выставлялось и имело успех, в том числе и здесь в Париже. Видимо его переезд был связан с тем, что на последней выставке картины вызвали у публики неплохой отклик. Я знаю, что он никогда не бывает один, причем люди ходят за ним свитой, как за королем. Ничего не представляет из себя внешне, ну это ты уже и так поняла, я думаю.
- Нет, что ты! Он безумно красив.
- О ужас! Ты влюбилась! Только влюбленная женщина может назвать Анри Нестерова красивым.
- Ладно, давай дальше. А что у него с женщинами?
- Жуткий бабник! Марк по сравнению с ним просто ангел. Ну, я заметила, ты и сама непрочь погулять. В Лондоне у него осталась жена, насколько я знаю, но детей нет… Впрочем, он действительно довольно скрытен и загадочен. Оказался слишком чванлив, чтобы переступить порог моего заведения и сразу пригласил всех к себе. У него здесь неплохо работает служба информации, женщины в него влюбляются и он их использует. В общем, мне самой интересно, что они в нем находят?
Вот такое неутешительное резюме дала Иза Анри. Впрочем, Лу тогда не желала задумываться о перспективах. Движимая жаждой мести и самоутверждения, она принялась за организацию вечеринки вместе с Матильдой. Матильда была очень доброй, волевой, веселой и хозяйственной, но напрочь лишенной оригинальности. Она носила только длинные платья, свои рыжевато-каштановые волосы держала распущенными. Ее цветущий и радостный вид внушал Лу уверенность, со временем их дружба становилась лишь крепче, в отличии от отношений с Анри. Безусловно, Матильда прониклась идеей мщения Жаклин и Марку, узнав во всех подробностях трагическую историю его разрыва с Лу. И хотя, Лу уже не испытывала к Марку прежней страсти, ей хотелось поразвлечься. Вечер был назван просто «Фарс», никакой тематики, никаких картин. Почему фарс, в чем фарс? Это оставалось загадкой. Главное было пустить слух и не переносить дату. Анри Нестеров больше был не страшен Изе, поскольку Лу успокоила ее в том, что никакой клуб конкурировать с «Вендеттой» не будет, поэтому они смогли повесить объявления и у нее, и у Бернардо. В объявлениях гостям было предложено прийти в чем-то, что соответствовало бы стилю вечера и принести с собой один предмет. Зал был довольно большим, со сценой и кулисами, там могло поместиться без труда около сотни человек. Помещение имело округлую форму, стены были задрапированы темно-фиолетовыми занавесками и оклеены обоями с мелкобуржуазными розочками, по всему периметру были расставлены маленькие столики на 3-х человек с букетиками хризантем. Роже согласился устроить вечеринку лишь при условии, что на сцене будет разыгрываться некое действо, но так как пьесы еще не были как следует отрепетированы, они решили составить представление из отрывков. Все происходило довольно мило, небольшой квартет играл танго Пьяццолы, на сцене разыгрывались какие-то постановки, причем в качестве фона, так чтобы не привлекать специально внимание, танго перемежалось с маршами и блюзом. Все это создавало атмосферу абсолютнейшего абсурда. Гости поначалу смотрели на все это из-за столиков, потом стали залезать на сцену и плясать. Лу чувствовала себя хозяйкой вечера. Она надела элегантное черное платье, сделала высокую прическу, она сразу же поставила условие Анри, что будет заниматься всем этим только в том случае, если он сыграет роль ее официального возлюбленного, поэтому они словно семья аристократов на балу встречали гостей. Матильда любезно осталась в тени. Это был потрясающий вечер, они были еще влюблены друг в друга, в груди Лу переливалась сладкая мелодия счастья. Она гордилась своим мужчиной, когда видела, с каким уважением к нему обращаются гости. Она позаботилась о том, чтобы он побрился, сделал прическу, подобрала элегантный черный костюм. Из VIP-гостей первыми появились Иза и Арно. Арно старательно сохранял скучающий вид, но при виде Лу рядом с Анри Нестеровым он яростно бросил:
- Ты знаешь, что я думаю по поводу твоих мужчин, дорогая, мое мнение не изменилось.
И оставил их втроем, на это Анри поинтересовался, пристально глядя на Изу.
- Интересно, кто помог составить месье впечатление обо мне?
- Видимо тот же самый человек, который пустил слух о том, что «Вендетта» низкопробное заведение, - нашлась она.
- Дорогие мои, - вмешалась Лу, - такие вещи неподвластны одному человеку, слухи и впечатления рождаются в процессе общения, а на Арно не обращайте внимания, он ревнует меня к каждому мужчине.
- С чего это ему вдруг тебя ревновать? – холодно поинтересовалась Иза.
- Мне кажется, что ревнует ревнивый, обижается обидчивый, а любит влюбленный в жизнь, - добавил Анри, - Иза берите бокал, развлекайтесь, было очень приятно увидеть вас, - он повернулся к другим гостям.
- Что-то у тебя настроение не очень, - сказала Лу, - в чем дело?
- А как у меня может быть настроение? Мой любимый мужчина влюблен в тебя, ты принимаешь мою клиентуру!
- Не говори глупости! Между мной и Арно никогда ничего не было. А клиенты от тебя никуда не денутся.
- Прости, дорогая, просто, я очень несчастна с ним временами, но этот человек открыл мне нечто новое.
- Давай я поговорю с ним о вас?
- Не надо, ты можешь все испортить.
Любезничая с гостями, Лу и Анри ни на секунду не переставали хотеть друг друга. Это было как наваждение, плотная сладкая вата. Они танцевали, целовались, смеялись. Он был приятно поражен ее популярностью среди мужского пола. В общем, они стоили друг друга, два известных соблазнителя соблазняли этим вечером всех своим счастьем. Наконец, наступил момент, которого Лу долго ждала. На вечеринке не могла ни появиться эта пара. Марк и Жаклин. Лу и Матильда сделали все возможное, чтобы имена настоящих организаторов оставались в секрете до самого последнего момента, звучало лишь имя Анри Нестерова. И вот они снова напротив друг друга две женщины: сестры по матери и враги по отцу. Блондинка Жаклин в длинном белом платье с блестками под руку с Марком, одетым в ковбойском стиле в коричневых джинсах, расклешенных от бедра и широкополой шляпе, и брюнетка Лу вся в черном под руку с хозяином вечера, элегантным, торжественным и исполненным собственной значимости. Эти взгляды снова пересеклись и сказали все. Анри сначала с усмешкой наблюдал за этой встречей, ведь он единственный не был задействован в этой драме. Он с интересом рассматривал красавицу Жаклин, которая почему-то кидала убийственные взгляды на сестру, плотно поджав губы. Потом, он обратил внимание на то, что спутник Жаклин почему-то уж очень страстно целует Лу руки и очень горячо на нее смотрит, а она в этот момент… Боже, что творилось с Лу! Она просто упивалась собой и похоже, что существование вкалывает ей изрядную дозу наркотика самоутверждения, от которого кружит голову покруче, чем от любой даже самой сильной любви. И он почувствовал себя ненужным на этой ярмарке тщеславия, он понял, что вся эта игра затевалась ради этой встречи. Он впервые увидел в Лу не романтичную, изысканную, многоликую красавицу, а расчетливую стерву, использовавшую его положение в обществе и отношения с ней в собственных глубоко эгоистический целях. Анри перекинулся парой ничего не значащих фраз с Жаклин в то время, как Лу говорила с Марком:
- Привет, - прозвучал такой знакомый хрипловатый баритон – как поживаешь? Ты наверное удивляешься, куда я пропал? Я ездил в Штаты, путешествовал, жил в Техасе на ковбойском ранчо у приятеля. Целыми днями мы не вылезали из седла, дикарями прочесывали равнины. Жарили на костре мясо, мылись в реке… Носили неделями одну и ту же одежду, посмотри на мои клешеные Wranglers, более потрепанных и пропахших костром, потом и землей штанов не найдется ни у кого в Париже.
- Ты забываешь про бездомных?
- А я и есть бездомный, приютишь?
- Тебя жаждут увидеть наши друзья с Монмартра, особенно крошка Элиза, я знаю это несмотря на то, что она не спрашивает у меня о тебе, наивно полагая, что нас связывает что-то серьезное.
- Постой-ка, что за Элиза? Не могу вспомнить. А, эта та маленькая блондиночка? Сестра Марселя? Но ей же нет еще и восемнадцати.
- Раньше тебя это не останавливало.
- Ты имеешь в виду официанток Изы? Но это же узаконенная проституция. Чем живет сейчас Париж?
- Не могу тебе сказать, я давно никуда не выходила, сижу дома с начала осени.
- А что случилось? От кого-то скрываешься?
- Да нет, просто меланхолия…
Повисла пауза, которая, впрочем, была красноречивее и правдивее всех сказанных в течение этого разговора слов.
Заранее презирая себя за следующий пассаж, Лу спросила:
- Как там Жаклин? Наверное, она скучала по тебе.
И вновь молчание, прерывистый вдох сигаретного дыма, вопрос…
- А ты скучала?
Она смутно помнила, что вроде бы скучала, рыдала и даже не могла уснуть по ночам, но сейчас это почему-то было так не важно.
Лу так и не поняла, что именно тогда пролегла трещина в их таких феерических поначалу отношениях с Анри, но оно того стоило.
Они с Матильдой примерно раз в месяц организовывали вечеринки в помещении театра, так они зарабатывали и развлекались. Кстати, у Роже и Матильды завязался небольшой роман, Лу с интересом наблюдала за ними, хотя она и не любила делиться своими поклонниками, но эту пару она свела с расчетливой стратегической целью во-первых, чтобы отвлечь Матильду от Анри, во-вторых, чтобы отвлечь Роже от работы над театром, потому что его деятельность только мешала Лу. Они превосходно общались, но не могли работать вместе. Всех, кого она приводила к нему в качестве сотрудников, он подозревал в каких-то злонамеренных деяниях и непостоянстве. В конце концов, Лу поняла две вещи. Одна из них заключалась в том, что Роже должен заниматься своим делом, то есть писать, а вторая в том, что она не сможет найти мужчин всем любовницам Анри. Он был помешан на сексе, секс постепенно выместил из их отношений и любовь, и общение, и сотрудничество. Лу не могла раскрываться рядом с ним как личность, она чувствовала, что он подавляет ее, Анри боялся любить, он говорил ей, что не хочет больше страданий. Он пережил несколько тяжелых разрывов и они навсегда оставили отпечаток в его восприятии отношений. Это было грустнее всего, потому что Лу чувствовала, что вот она любовь так близко, нужно только раскрыться ей, отдаться, но она не могла сделать это за него, она не могла заставить его любить ее, хотя в самом начале это было! Было! И то, что было, навсегда связало их. Анри был родственником, домом, мужем, отцом, сыном – всем. Человек-загадка, человек- романтик, человек-поэт, который скрывал свои тонкие и красивые чувства ото всех настолько тщательно, что невозможно было догадаться о них. Лу привыкла к страстям, к бурным сценам, которые устраивал ей Марк. Она мучилась от необходимости контролировать свои эмоции, подстраиваться под сомнамбулический жизненный ритм Анри. Ей надоело уходить и возвращаться, в этот осенний вечер она тяжело брела по бульвару возле его дома, понимая, что сделать этот шаг просто необходимо, расставание с ним это нечто неизбежное, неминуемое, само собой разумеющееся.