Эжен был воспитан в лучших традициях французской интеллигенции. Он получил фундаментальное образование: сначала в элитной парижской гимназии, а затем на юридическом факультете в Сорбонне. Профессия юриста была выбором семьи, но выбором правильным, она подходила аккуратному, ответственному Эжену. Эрудированный, начитанный, остроумный, он никогда, однако, не любил быть в центре внимания, хотя мог делать это без труда. Внешность его была вполне заурядной и поэтому Эжен не страдал от излишнего внимания противоположного пола. Изящные дамы на светских раутах вызывали у него лишь скуку, и он очень мало танцевал, разве что с дочками деловых партнеров своего отца. Однако редко кого минует юношеская влюбленность, на Эжена она нагрянула в итальянской опере. В 60-х в Париже блистала Эстелла Модильяни, сладкоголосая красавица, посредственную игру она компенсировала темпераментом. Для спокойного и флегматичного Эжена эта безответная любовь стала настоящим потрясением. Каждое утро он присылал ей великолепные букеты: розы различных оттенков, ядовитые лилии, элегантные орхидеи, выспрашивая потом у посыльного, что Эстелле нравилось больше. Мальчишка боялся признаться ему, что цветами была завалена вся веранда, и дива задыхалась от их аромата. Не в характере Эжена было ломиться в закрытую дверь, поэтому он не решался предпринять попытку познакомиться. Любовь Эжена продлилась немного дольше, чем гастроли певицы, обогатив его интеллект представлением о том, что такое страдание. Вначале он рвался в Италию, чтобы снова увидеть свою возлюбленную. Зная об Италии прежде лишь из курса истории древнеримского права, он со свойственной ему методичностью начал собирать различные сведения о родине своей певицы. У него была целая коллекция фотографий и альбом репродукций итальянских живописцев. Однако, средства позволяли ему не только мечтать… Поэтому вскоре молодой юрист отправился в самое захватывающее путешествие своей жизни. Это было незабываемое время. Роскошная, яркая природа, оранжевое солнце, оставлявшее оливковый загар, шелковые волны Средиземного моря и красота Анны Марии, молоденькой провинциалки предместьев Неаполя. В Париж он вернулся уже не один, а с женой… Родители, знакомые и друзья были в шоке от такого внезапного поворота событий. Они не готовы были принять безродную итальянку в свой круг. Отец пришел в такое бешенство, что не разговаривал с Эженом несколько месяцев. Дело в том, что он давно подумывал о том, чтобы женить своего сына на мадемуазель Орше, дочери Жака Орше, владельца сети ресторанов.
Молодые поселились в квартире на набережной Бранли, доставшейся младшему Шавеньону по наследству от бабушки, поэтому семье трудно было разрушить этот брак, который, впрочем, и сам по себе не отличался особенной прочностью.
Уже через несколько месяцев после женитьбы Эжен начал понимать, что этот скоропалительный союз был ошибкой. Экзотическая внешность и прекрасное тело Анны Марии не то, чтобы наскучили ему, но уже не являлись чем-то новым и не привлекали столь же сильно, как в начале отношений. В какой-то момент Эжен постарался отвлечься от облика страстной любовницы, который неизменно ассоциировался у него с женой, и увидеть в ней просто человека. И кого же он в результате открыл для себя? Несмотря на свои 21, Анна Мария оказалась всего-навсего маленькой девочкой, весь ее мир состоял из игрушек, причем вещи для нее зачастую значили гораздо больше, чем человеческие отношения. Эжен с ужасом понял, что его жена относится к тем людям, которых он всегда немного презирал: заурядная материалистка из тех, что красят губы во время концерта и завидуют подруге из-за нового платья. В один прекрасный солнечный день Эжен пришел в уныние от своего открытия. Он сидел в кабинете, читая Цицерона, исполненный важности и красноречия, скопившегося в мозгу клубком несказанных гениальных изречений, как вдруг Анна Мария осмелилась нарушить его величавое спокойствие вихрем праздных житейских забот. Она ворвалась в его кабинет потоком слов на французском и итальянском:
- Милый посмотри, что я купила. Какие чудные занавесочки для нашей спальни и сколько платьев. Ну что ты сидишь! Посмотри какую я купила для тебя пижамку, а еще чайный сервиз, подушки для дивана в гостиной и такие смешные рамочки для фотографий!
Она возникла на пороге словно кадр из сентиментальной голливудской комедии, воплощая в себе всю пошлость бытия. Эжен смотрел на нее и понимал, что эти новые вещи, платья, безделушки были самыми любимыми ее игрушками и смыслом всей ее жизни. Вечером того дня он сидел, уронив голову на барную стойку «Антверпена», где проводил все тягостные минуты своей жизни, напиваясь до беспамятства, и с жаловался Этьену на свою горькую участь. Этьен был самым лучшим его другом, возможно, потому что никогда не произносил фразы: «я же тебе говорил!» и старался в любой неприятности увидеть что-то положительное. Никто не знает, что именно благодаря Этьену брак Эжена и Анны Марии не развалился. Внимательно выслушав красноречивые излияния друга о глубочайшей интеллектуальной пропасти между ним и его женой, Этьен не стал ничего ему советовать. Он просто сказал, что Эжен может смело расставаться с супругой и не бояться за ее будущее, поскольку он сам давно мечтает о такой очаровательной и соблазнительной любовнице. Эжен в ярости вскочил и схватил друга за лацканы пиджака, его трясло от ярости, что кто-то претендует на его женщину. Уходя, мудрый Этьен произнес фразу, которую Эжен запомнил на всю жизнь:
«Не жди, что прекрасный цветок научится говорить…» Той ночью блудный муж вернулся домой в ласковые объятия своего нежного и очаровательного цветка и пообещал себе никогда не желать от нее чего-то большего, чем это прекрасное гибкое тело, такое отзывчивое на ласку, чем эти огромные блестящие глаза и сладкие, словно вишня, губы.
Время шло… Оно отсчитывало месяцы, годы, родилась Жаклин и Эжен забыл свои мысли о расставании с Мари-Анж (так она потребовала называть себя однажды), и не потому что брак приносил ему счастье, а скорее по тем причинам, по которым не распадаются тысячи браков. Эжену пришлось смириться с тем, что шумная и наивная, страстная и восторженная, очаровательная Анна Мария превратилась в серьезную, вечно недовольную и толстеющую Мари-Анж, помешанную на тряпках, чистоте и общественном мнении. Постепенно между ними оборвалась единственная связующая нить – постель. В результате, спустя 15 лет совместной жизни они стали еще более чужими, чем до встречи. Их странные отношение оказали очень сильное влияние на Жаклин. С самого рождения она находилась одновременно в двух враждующих лагерях, отцовском и материнском, в результате стала относиться к ним обоим с заметной долей иронии. Отец дал ей прекрасное образование, которое мать считала полнейшей ерундой. Мари-Анж за годы совместной жизни умудрилась великолепно вписаться в светское окружение супруга, с таким презрением принявшее ее вначале. Она учила Жаклин, кому улыбаться, на кого смотреть свысока, над кем за глаза смеяться, про кого молчать. Помимо красоты Жаклин взяла от матери снобизм, самоуверенность и поклонение условностям, а от отца его светское происхождение, остроумие и некоторую тягу к философствованию. Влияние отца, однако, было гораздо слабее, чем влияние матери, он был исключительно строг лишь в том, что касалось области образования. Духовно дочь была от него так же далека, как и жена. Видимо, он слишком хорошо усвоил правило: «относиться к женщинам, как к прекрасным цветкам, не пытаясь их изменить».