Отца приходилось несколько раз в день поднимать с кровати, чтобы посадить в кресло. Он был хоть и небольшого роста, но грузный, весил значительно больше Дмитрия. Будь вместо живого тела манекен такого же веса, Дмитрий справился бы с подобной задачей легко. Поднял - бросил. Здесь же, приходилось напрягать все силы, чтобы не причинить отцу страданий. Даже при небольшом движении он испытывал мучительные боли в спине и стонал.
– Так, батя, - выдохнул Дмитрий, беря отца под мышки. - Готовимся к пересадке. Сейчас я тебя вначале посажу на диван ...
Дмитрий стал поднимать его с кресла.
– Ой, ты что! Перестань! – запричитал отец. – Не могу я терпеть.
– Ну, тогда будем лежать? – Дмитрий оставил старика в полулежащем положении, голова его свесилась, на глаза упали тонкие редкие пряди волос.
– Не знаю ...
– Давай, тогда будем постепенно ... Может, так получится?
– Давай, так ...
Несколько минут он не притрагивался к отцу. Он смотрел на него и думал, как все проделать быстро и безболезненно. Он уже несколько раз прежде пробовал разные варианты, но всякий раз отец жутко стонал. Дмитрий, может, и не стал бы его ворочать с места на место, но врач дала рекомендации разминать ему руку и ногу и заставлять шевелиться. К тому же, нужно было менять простыни. Сделать это было намного труднее, чем пересадить в кресло.
– Ну что, батя, – наконец,сказал Дмитрий. – Повторим?
– Ой, умереть бы уже ... Не мучить ни тебя, ни себя.
– Ничего, я-то вытерплю ... – он подхватил отца под руки и из полулежащего состояния посадил ровно на диван. – Так, одна операция прошла успешно ... Приготовься к следующей...
Это было самое трудное: поднять обездвиженное тело с дивана, при этом ноги падали со стуком на пол, и усадить в кресло. Приходилось на весу вправлять его на сиденье между спинками кресла.
– Ой, больно, изверг! Ты что, твою мать! Брось меня.
– Как я тебя брошу? – спрашивал Дмитрий со злобой, но в эту минуту готов был и в самом деле бросить отца посреди комнаты. – Мы уже ни то, ни се... Вот так! Фу ... Сели!
Теперь можно было немного передохнуть.
Оставив отца, Дмитрий зашел в спальню и сел на кресло у окна.
В комнате стояла мертвецкая тишина. Было слышно, как скулил за окном в соседском сарае запертый в одиночестве щенок. Мартовская полнолунная ночь навевала такую тоску, что Дмитрий сам готов был заскулить в унисон с бедной собакой.
На большом полированном столе пылились ноутбук и принтер, который он принес из своего дома, чтобы "полазить" в Интернете. Положив руки на стол, с грустью смотрел он на ноутбук перед собой. Дмитрию казалось раньше, что, придя к отцу, у него появится масса свободного времени. Работа и хозяйство отнимали много времени, теперь они не являлись препятствием. Работу он оставил, так требовал закон при оформлении по уходу за нетрудоспособным отцом, заботы о хозяйстве взяла на себя жена. Казалось бы, лазь по Интернету сколько душе угодно. Отдельная комната, тишина и покой ... Но прошло уже почти пять месяцев, как он жил в отцовском доме, но так и не нашел свободной минутки для этого занятия. Уход за больным отнимал много времени, намного больше, чем он мог предположить ранее. Ему пришлось стать и кухаркой и уборщицей и санитаркой.
Безутешно и назойливо скулил щенок за окном. "Неужели хозяевам не жаль собачонку?" – подумал он. – "Ему ведь, наверное, недавно оторванному от материнской соски, страшно и ужасно тоскливо одному ... "
Дмитрий вздохнул. Он любил животных. Иногда ему казалось, что любит их он и жалеет даже больше, чем людей.
–"Мр-мр" ... - словно почувствовав состояние своего нового покровителя, в комнату бесшумно вошел старый кот и стал тереться возле ног. Дмитрий наклонился и взял его на руки, нежно погладил по спине. Имя у кота было самое обыкновенное – Васька. Кот жил на этом грешном свете больше пятнадцати лет. Настоящий долгожитель ... Несмотря на то, что кот не знал недостатка в еде, вид имел невзрачный: у него поблекла шерсть, под рукой прощупывались позвонки, обвис живот. Годы давали о себе знать. Но самое печальное, что у кота был один глаз, второй он потерял в драке с другим котом. Этот единственный глаз тоже начал сдавать и уже заметно помутнел. Васька стал натыкать на препятствия.
– Что, Василий, старость не радость? – спрашивал Дмитрий, поглаживая кота.
– Мур-да ... - отвечал Васька - ... мур-да ... да ...
– Вот тебе и да ... Теперь у меня на руках два инвалида: батя и ты. Скоро и за тобой придется выносить. Как ты будешь в подпол прыгать, а?
– Мр-да ...
Вдруг из комнаты, где находился отец, он услышал тихое всхлипывание.
– Ладно, Василий, пойдем в зал, – Дмитрий спустив на пол кота и быстро направился к отцу.
- Ты что, батя? – спросил он.
- Ничего, сынок ... - слезы текли по бледным щекам. - Что-то тяжко мне без бабки. Зачем Олег так сделал? Не ожидал я этого от него.
У Дмитрия застрял комок в горле. Ему самому было тяжело на душе. Он понимал отца сейчас так хорошо, что никогда бы не понял в другой ситуации.
- Не переживай, пытался он хоть как-то утешить его. - Главное, нам с тобою лишь бы дожить до весны. - Там дело веселее на поправку пойдет.
- Да не поправлюсь я уже ...
- Поправишься! Мы тебя еще женим.
- Нет, сынок, - он вздохнул. - Никто мне теперь не нужен. И я никому не нужен. Ты отдай меня в дом престарелых. Мне тоскливо ... Не могу я. И тебе легче будет.
- Не выдумывай! Давай, лучше споем песню. Вдвоем. Во все горло. Как ты на это смотришь.
- Да-вай, - согласился, всхлипывая, отец. - Ка-кую?
Дмитрий задумался. Выбор оказался не из легких. Он знал много русских народных песен, все они одна за другой всплывали в его памяти. Какой из них отдать предпочтение?
Пока он думал, отец запел:
– Что стоишь, качаясь, тонкая рябина, - донесся до него хриплый голос. - Головой поникла, до самого тыну ...
- Но нельзя рябине к дубу перебраться - знать судьба такая ... - подхватил Дмитрий в унисон.
- Знать судьба така -кая ... - отец снова заплакал.
– Знать судьба такая... – пели они и плакали.
Слезинки быстро скатывались по щеке в рот Дмитрию, он чувствовал их соленый вкус, отчего становилось еще горше на душе...
Отрывок из неопубликованной повести "Завещай мне удачу, отец!"