Да, речь, несомненно, пойдёт о лучшем рассказе Валентина Распутина «Уроки французского». Я не буду спорить с литераторами насчёт того, что этот рассказ о человеческой доброте. Всё так. Но, я хочу сказать несколько слов о том, что очень поразило меня в рассказе. Дело даже не в чудовищной бедности нашей деревни 1948 года, которую столь мастерски изобразил Распутин.
Ну, наверное, надо напомнить сюжет рассказа. Десятилетнего ребёнка отправляют в районный цент учиться в среднюю школу, потому что на селе имеется только школа начальная. В районном же центре мальчику приходится жить на частной квартире, потому что школа не является интернатом.
Что поражает с самых первых страниц рассказа? Да беспробудная бедность, сопутствующая советской деревне. Несмотря на то, что деревня расположена на берегу Ангары, мать, кроме хлеба и картошки не имеет возможности присылать ребёнку никакой другой еды.
Когда читаешь произведения Распутина о военном времени, где писатель описывает скудную трапезу сельчан, состоящую опять же из одной картошки, которую выдают по счёту, и куска хлеба, это можно как-то объяснить. Война, дефицит соли, крестьяне не имеют возможности засаливать огурцы, помидоры, грибы. Тем более крестьяне не имеют возможности варить варенье из лесной ягоды, потому что нет сахара. Ну, ладно, перебои с сахаром в СССР наблюдались всегда. Но, тем не менее, ведь это сорок восьмой год. Это Сибирь. Богатейший край. Я посмотрел материалы о природных богатствах тех краёв в интернете. Действительно, богатый край. Да и из других произведений писателя это видно. Например, рассказ «Век живи – век люби» как раз показывает обилие флоры и фауны края. Но, тем не менее, мать этого мальчика не имеет возможности присылать сыну ничего, кроме картошки и хлеба. Проживая на берегу Ангары у людей нет даже рыбы.
Да, кстати, обратим внимание, что присылают мальчику не деньги на хлеб, а именно сам хлеб, самодельный, своей выпечки. То есть у крестьян не было минимума денег на продукты первой необходимости. По-сути дела люди работали бесплатно в колхозе.
Кстати, в рассказе Распутина «Василий и Василиса» есть интересная фраза о колхозной жизни – «теперь начинается личный сенокос». Другими словами советские крестьяне живут как крепостные, которые часть времени работают на себя, часть на помещика.
Хотя, сама бедность мне напомнила в первую очередь не о крепостном времени, а о концлагере. Ведь этот мальчик, проживая не в концлагере, питается даже хуже лагерника, потому что не видит совсем ни жиров, ни рыбы, ни мяса.
В связи с этим мне невольно вспомнилась книга известного журналиста Блейна Хардена «Побег из лагеря смерти», где он изобразил жизнь в концлагере Северной Корее. Блейн использовал повествование единственного Северокорейского заключённого по имени Шин, который и родился в концлагере, но которому удалось не только совершить побег, но и добраться через Китай в Южную Корею. Так вот, ежедневная норма кукурузу для узника концлагеря Северной Кореи, составляет семьсот грамм, плюс немного капусты.
Мальчик из рассказа Распутина питался гораздо хуже не только узника северокорейского концлагеря, но, даже, хуже узника советского концлагеря. А это, напомню, сорок восьмой год. Вот он, советский рай.
Хотя, меня поразило в рассказе более всего другое, то, что у этого ребёнка, у которого постоянно кружилась от голода голова, хозяева дома, где он квартировал, постоянно воровали скудные запасы провизии. Собственно мы здесь воочию наблюдаем отношения между советскими людьми такие же, как и в концлагерях, где шла постоянная борьба за еду, пищу. Еду воровали, за неё убивали. Здесь мы наблюдаем тоже самое. Но это не территория концлагеря. Это жизнь среди особой общности, называемой «советским народом». А ведь это не частный случай. И это не только лагерные нравы. Ведь и в советской армии была стойкая традиция отбирать не только масло и мясо у молодых, но и тот же хлеб. Да, отбирали белый хлеб, и ведь отбирали повсюду. Вот это воровство продуктов у голодного ребёнка меня более всего и поразило в этом «человечном рассказе». И потом, когда я из рассказа узнал, что этот мальчик никогда не видел в своей жизни обыкновенного яблока, (не ананаса, не заморского киви, не нежного банана), а простого яблока, которые, кстати, растут и в Прибайкалье, меня это уже так не удивило, как изображённая перед этим обдираловка простых советских людей простого советского же мальчика. Впрочем, этот ребёнок много чего не видел в свои десять лет. Даже обыкновенных макарон.
Поистине порой приходится просто поражаться нашей советской цензуре, самой жестокой в мире.
Но меня в этом рассказе Валентина Распутина поразило не только гнусное шкурничество простых советских людей. Поразило и ещё кое-что. Дело в том, что когда учительница французского языка попыталась подкормить ребёнка, проигрывая тому в игре на деньги, то директор школы оценил поступок своей подчинённой так:
- Это преступление. Растление. Совращение. И ещё, ещё… Я двадцать лет работаю в школе, видывал всякое, но такое…
В данном случае меня поразило не лицемерие директора школы, который начал работать в этой сфере с двадцать восьмого года. Нет, меня поразило незнание Распутина, незнание автора, который как раз родился в двадцать восьмом году об истинном положении вещей совсем недавнего периода. Меня поразило, как быстро советская власть способна запрятать опасную для себя информацию от народа. Поясню. Дело в том, что именно в этот период, а конкретно, в 1932 году, вышло постановление партии и правительства, в котором возраст в двенадцать лет объявлялся достаточным для полной юридической ответственности человека. То есть, начиная с двенадцати лет, человека в СССР могли и пытать и расстрелять наравне со всеми. Двенадцатилетний ребёнок уже не считался для тюремной системы ребёнком.
Дело в том, что после революции, когда власть изничтожила все враждебные пролетариату классы, положение дел в стране, жизненный уровень народа понизился настолько, что принял масштабы катастрофы. Немецкая разведка вовсе не преувеличивала, когда сообщала в своих донесениях о смерти людей прямо на улицах в городах от голода. Естественно, что при таком низком уровне жизни в стране подскочила резко преступность. При таком положении вещей народ просто ненавидел советскую власть, которая не могла обеспечить людям такой же уровень жизни, каким он был до революции. Преступность охватила и детей. В школы дети приходили вооружённые ножами и пистолетами, насиловали школьниц, надругались над портретами советских вождей.
Власти не могли улучшить, повысить уровень жизни и поэтому они не придумали ничего лучшего, кроме как ужесточить террор. Жестокости коснулись и детей, которых стали сажать с двенадцати лет.
Это было. Но уже через двадцать лет об этом никто не ведал в народе. Даже такие образованные люди, как Валентин Распутин об этом не ведали. И вот это обстоятельство меня более всего и поразило в рассказе писателя.