Сразу за цехом была маленькая комната для отдыха и приема пищи, официально называвшаяся «комната отдыха укладчиц». Стены комнаты были выкрашены густой зеленой краской, а на шкафу для одежды красовался плакат с изображением Стаса Михайлова в белых штанах, стоящего возле блестящего раритетного лимузина. Плакат был, по-видимому, старательно вырезан обитательницей комнаты из какого-то журнала и олицетворял собой набор её заветных желаний. За маленьким неказистым желтым столиком сидели две женщины лет примерно по шестидесяти.
Одна, Розалия Романовна – была дамой с волевым подбородком и властными энергичными глазами. Волосы её были забраны сзади в тугой пучок, а крупные сильные руки сжимали кружку с давно допитым чаем. Вторая – Софья Петровна, была несколько старше её. Она была более бесформенна, а лицо выражало застывшее сострадание. Благодаря большим круглым глазам на круглом лице, Софья Петровна напоминала сову. Добрую, сострадательную тётушку-совушку, которая сейчас слушала свою подругу, изредка одобрительно кивая головой.
- А я ему говорю: «Убирайся! И чтоб духу твоего тут не было!» - продолжала довольно монотонно и буднично Розалия Романовна, только сжавшиеся кулаки передавали движения её души.
- И чтоб пьяным сюда больше не смел являться! Ишь тут устроил. Я сказала: теперь всё, с этим покончено! Как тебе кажется?! Красавчик! Мурло мы его пьяное дома давно не видели!
- Я вот тоже считаю, если мужчина… - попробовала вставить Софья Петровна, видимо, посчитав последнюю фразу приглашением к обсуждению.
- Ну не перебивай же ты, дай договорить! – резко оборвала её Розалия Романовна – где тебя только таким манерам обучали! - Софья Петровна тут же замолкла: по-видимому, она уже давно привыкла к такому обращению и воспринимала его как должное.
- Так вот, я сказала: «в следующий раз явишься сюда «под шафэ» - я милицию вызову!» Пусть там с ним разбираются. А сюда больше ни на порог!
- И правильно! – всё-таки вставила свои пять копеек в беседу Софья Петровна – я тоже считаю, нельзя их распускать.
- А у тебя-то кстати как дома дела? – перевела тему разговора Розалия Романовна – Иван Андреевич вышел из больницы?
– Да спасибо, ничего: выписали его на прошлой неделе, теперь вот дома отлеживается. Кто знает: может месяц пролежит, а может и вообще работать не сможет, болезнь-то такая...
- Да, а мой Алёшка тоже вот всё никак работу не найдет. Пошел на склад недавно: так там ведь кругом одно ворьё и взяточники! Они тоже его хотели, значит, в это дело втянуть. А он у меня парень честный. Говорит: не буду я в эти ваши темные дела впутываться! Понятно, что он у них как заноза в одном месте сидел. Они, тогда чтобы от него избавиться взяли и недостачу на него записали. И не что-нибудь там, Соня, пятьсот тысяч! А не выплатишь, говорят, посадим! Ох, я и набегалась, чтобы эти деньги найти!
- А в милицию не пробовали всё рассказать?
- Нет, ну откуда ты взялась такая наивная! – всплеснула руками Розалия Романовна.
-Там у этих бандитов всё куплено. Мне Алеша говорит: мама, только не думай в милицию обращаться, там та же мафия, только нам ещё больше платить придется! А так мы, может быть, выкрутимся, меня отпустят, и я попробую другое место найти, где по-честному можно. Меня, говорит, отец покойный учил, что всегда по-честному поступать надо.
Вот такой он у меня, старомодный. Я ему говорю: как ты с этим рыцаством-то жить будешь в нашем мире? Люди-то ведь знаешь, вокруг какие?... Была у него невеста, Аня, вроде бы приличная девушка. Они даже жениться собирались. Так что ты думаешь: эта шлюшка закрутила с директором своей фирмы. Алёшке уж и друзья говорили: он всё верить никак не хотел. Пока под прошлый Новый год не пришел к ним на корпоратив и не увидел, как эта тварь с директором почти у всех на виду обжимается! Он тогда целый месяц ходил сам не свой, ни с кем не разговаривал. Я ему говорю: «Алёшенька, найдем мы тебе другую девушку, не то, что эта – простипома!». Не думала я, когда рожала, что с парнем будет так сложно… Кстати! А у тебя Вика – всё не замужем вроде бы? Девка-то симпатичная, и скромная. Может её с моим Алешкой познакомить?!
- Нет, она ведь с нами уже давно не живет. И у неё ведь есть парень. Так что вряд ли – попыталась решительно и равнодушно возразить Софья Петровна. Но изобразить решительность ей было настолько трудно, что видно было, как вся она съёжилась и застыла с неестественным выражением лица. Потом она всё-таки взяла себя в руки и довольно равнодушным голосом перевела тему разговора:
- Так, и где же сейчас твой Алешка?
- Да знаешь, работу сейчас найти очень трудно. Так что он вроде пока таксистом пытается подрабатывать. А там тоже: не обманешь – не заработаешь, так что трудно ему сейчас. Я уж помогаю, как могу. Честным сейчас везде трудно.
В этот же день, 8ю часами позже…
Новогодний корпоратив в трактире «Бурелом» был уже в полном разгаре. В этот день там справляли Новый год одновременно три разные организации. Окончился очередной сеанс стриптиза, и теперь на сцене стоял молодой Дед Мороз с ватной бородой. Он был почему-то в жёлтом халате со звёздами, и на всё кафе кричал в микрофон: «А кто угадает, что у меня в мешке?!!».
Вика – слегка полноватая невысокая мелированная блондинка лет около тридцати, сидела у самого края стола и делала вид, что с интересом наблюдает за происходящим на сцене. У неё было довольно милое, правильное личико, красивые выразительные глаза, светлые брови… Возможно, именно эти светлые брови и были виноваты во всех её неудачах, в том, что она ещё не замужем. Или, возможно, дело было в том, что она уже создала себе устойчивый образ заумной одиночки. Одиночки, которая слишком привыкла отвешивать в адрес мужчин всякие язвительности. Так, что даже ей самой уже было трудно понять: является ли её язвительность истинной причиной её одиночества, или же ширмой, призванной спрятать другие, более обидные его причины.
- Зачем вообще придуманы эти проклятые праздники? – думала сейчас она. – Затем, чтобы одинокие никому не нужные люди ещё больнее и мучительнее почувствовали своё одиночество? А придурки – получили возможность напиться и стать полными, совершенными придурками?
- …А теперь каждый зайчик должен схватиться за свою Снегурочку! – не унимался на сцене Дед Мороз в желтом халате. Очередной бессмысленный и пошлый «конкурс» - люди радуются и даже смеются.
Всех уже успели пригласить на танец, только не её. Даже грузная Лидия Михайловна из финансового отдела второй раз танцевала с невысоким завхозом Виталием Петровичем.
Теперь все рассредоточились по помещению в соответствии со своими интересами, а на нее никто даже не обращал внимания. Ну и ладно. Уже двенадцать часов, и можно считать, что мучительную коллективную повинность в виде корпоратива она с честью отбыла – Вика отодвинула свой стул и с улыбкой полной любезности направилась к выходу.
Похоже, туалет был единственным местом, где не было этого адского шума.
- Такси «Удача»
- Параллельная, 17, трактир «Бурелом» - продиктовала она адрес диспетчеру такси.
- Куда едете?
- Герцена, двадцать восемь.
- Ждите... в трубке заиграло «Эль Бимбо» в чудовищной интерпретации китайских производителей телефонных станций.
- Через пять минут синяя девятка, номер триста семьдесят два – сказала диспетчерша, и не дождавшись ответа, тут же бросила трубку.
Так, теперь просто осталось взять пальто, и вечеринка закончена – Вика шла по коридору, нервно отгородившись от всего мира белой дамской сумочкой. Как назло тут же перед ней вырос Степанцов, начальник отдела субсидий: моложавого вида брюнет, в идеальном костюме, узком галстуке и со слащавой улыбкой на идеальном лице:
- Виктория Ивановна! А вы это куда?! Только не говорите, что домой, мы вас не можем прямо так отпустить, когда веселье в самом разгаре!
- Да я и не собиралась долго тут… У меня дома дела, я вообще обещала в одиннадцать прийти – соврала она не совсем уверенно, так как все наверно были в курсе, что жила она одна и ждать её попросту было некому.
- Ах да, семейные дела, это святое! – отвечал Степанцов. - Но я думаю, раз в году они могут подождать. Пойдемте с нами… – вдруг, он увидел в зале кого-то, кто, видимо, полностью поглотил его внимание – …так что я Вас не отпускаю – сказал он уже менее решительно. – Сейчас.. – Степанцов кинулся в глубь зала и через секунду оттуда раздался женский хохот.
- Зато теперь домой, где меня всегда ждет привычное кресло, тёплый плед и старый томик Толстого – успокаивала она себя, снимая с крючка пальто.
Машина с работающим мотором уже стояла у самого входа в кафе.
- Вы из Такси «Удача»?
- Да. Вы на Герцена едете?
- На Герцена.
- Садитесь.
Вика в моделях машин не особо разбиралась. Но Жигули она могла отличить от не-жигулей. Водитель ей сразу не понравился: у него были глубоко посаженные глаза, странное, немного туповатое выражение лица и трёхдневная щетина на щеках. «Какой неприятный мужик» - думала она, сидя на заднем сидении справа – так ей казалось безопасней.
- Погода неприятная, правда? – неловко попытался затеять разговор водитель.
- Вика категорически не хотела болтать с этим отталкивающим типом, а потому совсем невнятно угукнула себе под нос, отдавая дань приличиям.
- Днем вроде тепло, зато ночи такие холодные, что…. столбик термометра нередко опускается до минус пятнадцати градусов ниже нуля – довольно со странной интонацией произнес водитель такси. Выехав на темный участок трассы, он начал сильно щуриться, после чего, порывшись в бардачке, извлек оттуда очки в черной роговой оправе, надев которые, стал выглядеть ещё более ненормально.
- Просто когда земля промерзает – тяжело могилу копать. Зато трупы на таком морозе дубеют в считанные минуты… - водитель внезапно замолк, видимо соображая, не взболтнул ли он чего лишнего.
У Вики появилось неприятное предчувствие. Что это было? Это такой дурацкий юмор неприятного человека или что?! Она посмотрела в зеркало заднего вида и увидела глаза своего шофера. Ей стало страшно. Зрачки были неимоверно расширены, и общее выражение лица было безумное, даже, можно сказать, демоническое. Потом она посмотрела на фиксаторы задних дверей – все они были закрыты.
- Вообще, по логике вещей я должен был стать артистом. У меня, как видишь талант. – Продолжал водитель. – У меня много, много разных талантов. К примеру: я вас, шлюх, за километр чувствую. Ну что, нагулялась, мразь?! - он посмотрел на нее через зеркало заднего вида совершенно безумными глазами: а ужасная догадка превращалась в уверенность: это был вовсе не таксист.
- Не рассказывай, я знаю, как вы своих мужиков на этих корпоративах обманываете, а сами по чужим шляетесь. С начальником небось… Признавайся, сука, начальнику небось дала сейчас где-нибудь под лестницей, и теперь, смотрите на неё: едет домой такая вся правильная девочка-припевочка, епитрахиль протопресвитерская! – прокричал водитель уже совсем ненормальным голосом.
При всем желании Вика не могла бы ответить: такое впечатление, что ужас, неимоверный ужас сковал её волю. Ей трудно было поверить, что подобное может произойти вообще, и вдвойне не верилось, что такое может быть именно с ней. Но всё-таки оставалась ещё надежда, что всё сейчас образуется: всё каким-то образом прояснится и вернется в нормальную, объяснимую колею. Между передними сиденьями стояла радиостанция, из которой постоянно доносился какой-то шум и голоса, но вдруг она услышала слова, которые возвратили её в реальность:
- Пятерочка, что у вас?
- Трактир «Бурелом» - клиент не пришел, снимайте заказ, я уже двадцать минут простоял, больше не жду.
- Пятерочка, берете Транспортный переулок?
- Нет, далеко. Я лучше здесь постою пока, может что подвернется…
Вика поняла, что разговор шел про неё, что это был настоящий таксист, который должен был за ней приехать. Потом она посмотрела на радиостанцию.
- А где у вас микрофон, в который говорить?
- О, Господи! Наш испитой мозг вдруг посетило запоздалое прозренье! Поздравляю! Но правильнее было бы начать с другого вопроса: где у нас Лада девятой модели, синего цвета, которая должна была за тобой приехать? Нету? Я вижу только темно-зеленую семерку. Но мы же любим пить и трахаться – нам такие детали малоинтересны! А микрофона у меня нет – я всё-таки отвечу на ранее поставленный вопрос – потому что я не совсем обычное такси. Я бы сказал, последнее такси в один конец, такси которое само находит себе клиентов! Такси смерти. Не такси «Удача», а скорее «Неудача». Такси «Жопа»! Но это исключительно для тебя, а для всего человечества – Такси «избавление и очищение»! Я избавляю человечество от похоти, от развращенного гнилья вроде тебя. И я хочу, чтобы перед смертью, ты искупила всю свою мерзость, хочу, чтобы ты страдала!
Алексей, а именно так звали водителя, говорил необычайно быстро и вдохновленно, но в то же время довольно неэмоциональным, бубнящим голосом «в нос». Такое с ним случалось каждый раз после приема кокаина: его ужасно пробивало на «поговорить». И хотя уже месяца два он вывел для себя правило, что нюхать кокаин – это выбрасывать деньги на ветер, сейчас, в условиях «охоты», он просто не успевал достать шприц и сделать все необходимые приготовления, а поэтому перед выездом на «заказ» изрядно занюхнул. Теперь он чувствовал потребность непрестанно говорить. И в разговоре этом он с радостью ощущал, что его личность раскрывается, наконец, во всем её величии. Он был неотразимым судьёй, пророком, призванным нести в этот мир мудрость, судить и искоренять зло. И этот процесс его так вдохновлял и заводил, что говорить ему хотелось всё больше и больше. Он уже набрал в легкие воздуха, чтобы продолжить свой вдохновенный монолог, как у него в кармане зазвонил телефон:
- Алё, мам? …Ну я не могу сейчас, я на заказе! – сказал он необычайно противным, гундосым голосом, а брови его приняли форму «домика» - … У меня нет ни сил ни желания выключать эту твою долбаную стиральную машинку! … А сама приходи, выключай и развешивай! … Всё! Мне некогда с тобой разговаривать! – Он сбросил трубку.
… - А это тебе больше не понадобится – он выхватил у Вики телефон, который она попыталась незаметно вытащить из сумочки, выхватил из её рук сумку и бросил её на пол перед передним правым сиденьем.
- Эта мать, эти бабы – продолжал он своим зловещим монотонным речитативом, - эти… все вы. Все вы хотите управлять мною, говорить, что мне делать. Хрен вам! Вот ты: я уверен, ты тоже манипулируешь своим мужиком, крутишь ему мозги, обманываешь на каждом шагу. «Говоришь: сделай то! Сделай это!»?
- Нет! – затравленным голосом отозвалась Вика.
- Нет? Не пытайся меня надурить, кундель паскудная! Я вашу породу изучил досканально! Я всё и так про тебя знаю, можешь даже не говорить…
- Да нет просто у меня никакого мужика! Нет, и никогда по-настоящему не было! - Вика вдруг запоздало осознала, что это кричит она, кричит так, что сотрясаются окна. Кричит и не может остановиться – А может, ты знаешь, почему вы, мужики, всегда предпочитаете умной, глубокой женщине какую-нибудь молодую смазливую проститутку? Почему вы сегодня говорите «люблю», а завтра, как только появилась 20-летняя секретарша, даже перестаете отвечать на звонки?! Почему вы сразу пытаетесь затащить в постель, а когда у вас там ничего не получается, шарахаетесь потом при встрече от женщины как от чумы?! Почему все мужчины вокруг превратились в сборище каких-то мутантов, хлюпиков и маменькиных сынков? Почему? – Да ты просто сам - обиженный на весь мир психопат, пытающийся выместить свою обиду на тех, кто слабее тебя!
Высказав эту длительную тираду, Вика тихо заплакала. Силы и надежды её полностью покинули. На Алексея, по-видимому, этот монолог тоже произвел какое-то впечатление: во всяком случае, его болтливость пропала, и он смотрел перед собой таким взглядом, будто в пяти сантиметрах перед ним повесили что-то ужасное и отвратительное, нечто, с чем он никак не может смириться.
За окном неслись бесконечные серые заборы, провода и крыши, подсвеченные тусклым светом фонарей.
- Хотя всё вписывается в математическую теорию - вдруг тихо, словно сама себе, сказала заплаканная Вика. Теория арифметической регрессии «7-4-1-0». Мой дед был седьмым, последним ребенком в семье. У него тоже была большая дружная семья: четверо детей, и среди них – мой отец. У моего отца - я единственный ребенок. Очевидно, что ряд сходится на мне, и дальше уже просто ничего, НИЧЕГО быть не может! Я всю жизнь пыталась что-то сделать с этим, но теперь надо просто признать, что всё это бесполезно. Просто бесполезно.
Теперь она смотрела перед собой бессмысленным, немигающим взглядом.
- А может быть и лучше, что погибну именно я: совершенно бестолковое и безнадежное существо, которого в будущем ничего кроме угасания и одинокой старости уже не ждет…
Теперь они ехали в тишине. Алексей, всё с тем же тупым выражением смотрел на что-то противное перед собой, что-то, с чем он не соглашался и боролся.
Вдруг, совершенно неожиданно, он заговорил, но заговорил каким-то глухим, подавленным голосом:
- В первые разы убиваешь чисто для своего удовольствия, получаешь кайф – начал он. – Потом понимаешь, что не так-то просто будет выйти из игры, когда ты дал сигнал Сущностям, прикормил их, и они от тебя теперь так просто не отстанут. Ты ведь читала Кастанеду? Хотя вряд ли. Короче, это вопрос очень высоких энергий. Подобных по мощности источников просто нет природе. И если я сейчас перестану… Черный карлик мне теперь просто не даст вот так вот перестать…
Он умолк. Трудно было представить, что Вику в её положении что-то могло погрузить в ещё больший ужас, но это произошло: она поняла, что перед ней не просто ревнивец, вымещающий свою злобу, а совершенно невменяемый, не контролирующий себя маньяк-шизофреник, который живет совсем далеко за пределами логики и нормальных человеческих доводов. Кроме того, подспудно ужасала неведомая реальность «сущностей» и черных карликов, с которой ей, возможно, предстояло столкнуться лицом к лицу, в случае, конечно, если загробный мир окажется реальным.
- Всё, приехали – машина остановилась на окраине леса. Вика не двигалась. Запредельный ужас сковал все её мышцы и все её мысли. Одна только мысль застряла и бесконечно вертелась в голове: «Ну всё, сейчас. Сейчас Это произойдет!».
- Вылезай, мразь! Пришло время тебе сдохнуть! – видно было, что маньяк пытается психически накачать себя агрессией, и это ему дается с трудом. – Давай! – он открыл снаружи дверь жигулей. – Я никуда отсюда не выйду! – Вика рефлекторно схватилась руками за сиденье как за последнюю надежду и попыталась упереться ногами, в тщетной надежде, что в машине её не тронут. Он ударил её по голове кулаком, схватил за волосы и вытащил наружу.
Когда Вика пришла в себя после удара, то осознала, что её тащат за волосы в лес убивать. Тащат очень больно. Руки и ноги безвольно волочатся по земле, натыкаясь на ветки и камни. Вдруг, её рука натолкнулась на что-то холодное и гладкое: это была большая литровая бутылка квадратного сечения из-под водки. Чисто машинально Вика схватила её, и только потом поняла, насколько полезной была эта находка.
Минуты через две Алексей, видимо, приволок её на место расправы, бросил на снег и полез за чем-то во внутренний карман куртки. Вика, собрав последнюю волю в кулак, тут же вскочила на ноги и ударила его бутылкой сверху по голове: благо, маньяк был без шапки, так что бутылка гулко стукнула о череп. Но не разбилась. Алексей упал на снег. В свете луны было видно, как у него под головой растекается страшное черное пятно крови.
- Господи, теперь я, выходит, убила человека, – прошептала Вика и бросилась бегом на автотрассу.
Долгое время машин на трассе вообще не было. Когда, наконец, появились желтые огни первой машины, Вика стояла посреди дороги и размахивала руками: «Стойте, умоляю, стойте!».
Перед ней остановилась серая иномарка непонятной модели. Девушка подбежала и открыла правую дверь. За рулем сидел крупный, розовощекий, жизнерадостного вида парень лет около тридцати, и улыбался. Как ни странно, но, похоже, жизнь доставляла ему удовольствие и не сильно напрягала до сих пор: эта мысль сразу пришла в голову Вики на фоне её шокового состояния.
- Помогите, здесь… - начала говорить она, и запнулась, поскольку поняла, что описать всё одним предложением не получается.
- И откуда это Вы такая едете?- с усмешкой поинтересовался парень – он заметил чрезмерную нервозность и напряжение на лице.
- Вообще-то с новогоднего корпоратива…
- Свежая идея – проводить новогодний корпоратив в лесу на кладбище!
- Слушайте, это не смешно! – губы у неё начали искривляться. – Он меня привёз… привёз… - и тут она, больше не в силах сдерживать свои эмоции, громко, во весь голос зарыдала.
- Кто привёз?!
Вика попыталась остановить всхлипывания, но это у неё не получалось.
- Он хотел меня тут, - она с трудом сдержалась, чтобы не разреветься снова, - меня тут уби-и-и-ить! После этого она уже перестала сдерживать себя и разрыдалась вволю. Через пару минут, она вдруг осознала, что они вдвоем стоят рядом с машиной, и она рыдает, уткнувшись лицом в куртку молодого человека, а тот гладит её по голове и успокаивает.
- Ну, успокойтесь, теперь всё будет хорошо.
Вика попыталась с официальным видом отстраниться и, как можно более бесстрастно начала рассказывать:
- Меня сюда завез маньяк, который выдает себя за таксиста. Он, похоже, всех своих жертв убивал в этом лесу. Но я его ударила бутылкой из-под водки, кажется «Путинка», один литр, по голове, и теперь он лежит там мертвый, и я не знаю, что делать. Получается, я теперь убийца?
- Вот так дела! – удивился парень. – Пойдемте, я посмотрю на этого маньяка. Человек – на удивление живучая скотина, его не так просто убить. Так что, может быть, вы зря себе приписываете убийство. Так – разумная самооборона, сотрясение мозга…
- Нет! Я туда не пойду! – в ужасе запротестовала Вика. – Мне хочется поскорее отсюда уехать!
- А что, если он живой? Что если он оклимается, встанет, пойдет дальше маньячить? Нет, так это дело оставлять нельзя.
- Ну, тогда, если очень хотите, идите сами! Прямо вглубь леса – метров через пятьдесят будут на просеке жигули, семерка, еще через пятьдесят метров – труп. А я пока буду сидеть тут. – Она сердито села не переднее сиденье и захлопнула дверь.
Огромная и слегка неуклюжая фигура парня скрылась в лесу, напоминая незадачливого туриста или грибника. «Вот есть же люди, которым всё нипочем. Живут, ничего не боясь, и не задумываются даже об отвратительных и страшных сторонах этого мира» - думала Вика.
Между тем парень пропал. Прошло уже много, очень много времени, как ей казалось, а он не появлялся. Мысли, одна ужаснее другой, стали приходить ей в голову. «Если его так долго нет, значит, возможно, и правда маньяк живой. Значит, с ним завязалась борьба и он слишком силен». Ужасная мысль о том, что из леса может выйти Алексей и всё начнется сначала, вытолкнула её из автомобиля: «Бежать, только не оставаться в этом ужасном месте!». Выйдя, она заметила, как что-то крупное медленно вылезает из леса. Слава Богу! – это был её новый знакомый, пытающийся тащить тело Алексея на плече. Тело сваливалось с плеча каждые два метра, так что его приходилось поправлять.
- Хорошая новость! – начал парень, приблизившись. - Он жив! Есть пульс. Он скорее оглушен, или может в коме - не знаю. При нем я нашел плед, вот этот восхитительный набор ножей и веревку. Веревкой я его хорошенько связал, так что теперь он прокатится с нами, в милицию. С этими словами парень открыл багажник, довольно просторный, чтобы туда запихнуть человека, сгрузил туда Алексея, закрыл багажник на ключ.
- Ну, теперь зверь в клетке, Вы можете быть совершенно спокойны – они тронулись прочь от этого проклятого леса.
Несколько минут ехали молча, видимо, переваривая происшедшее.
- Кстати, меня зовут Всеволод. Можно просто Сева – так меня друзья называют. А Вы, если я не ошибаюсь, Вика?
- Да, но откуда Вы…?!
- Я Вас сразу узнал. Вы ведь в финансовом отделе работаете? Да? Я к вам несколько раз платёжки заносил. По правде, я даже пару раз хотел с Вами заговорить, но как-то… не было повода что-ли… Тем более Вы там такая строгая за своим компьютером. Такое впечатление, что стоит только подойти, как тут же раздастся вой сирены и строгий металлический голос: «Ты своими нелепыми вопросами сорвал важнейшую финансовую операцию столетия! Ты парализовал экономическую жизнь региона! Ты – вредное ничтожество!!!, ну или что-нибудь в этом роде.
Вика присмотрелась внимательнее: - Боже мой! ЧП Бендрышев В.И.!? Как я могла не узнать? – радостно воскликнула она - А где же эта ваша серая жилетка с парой сотен карманов?
- Нету жилетки.
- Но как же, Вы же всегда появлялись именно в ней!?
- Да, я её одеваю перед выходом так сказать, в люди, исключительно по работе. А сейчас я ехал отдыхать, и решил немного отойти от этого делового образа.
- И откуда едет ЧП Бендрышев посреди ночи?
- Вика, ну не убивай меня! Какой я «ЧП Бендрышев»? Давай просто Сева.
- Ну хорошо, Сева, откуда ты едешь?
- Вообще-то от бабушки. У меня бабушка в Больших Лихунах живет. К ней всегда десятка два родственников на католическое рождество съезжается. Она, так сказать, матриарх нашего семейства. Правда, она умеет всех собрать, объединить. И как обычно понеслось: песни под гитару, игры в фанты, рассказы про житьё-бытье. Разошлись только к двум часам. Мне даже страшно порой становится: что будет с нами, когда бабушка умрет? Она ведь старенькая совсем. Кто нас вот так соберет?
- А почему она празднует именно католическое Рождество? Она имеет отношение к католической церкви?
- Да, моя бабушка – католичка. Её родители поляки. И я, выходит, тоже на четверть поляк.
За окном замелькали окрестности города: заправки, огни гипермаркетов.
- Боже мой, Вика, если б ты знала, на кого ты сейчас похожа – шутливо сказал Сева. – В таком виде нельзя показываться на люди! Расплывшаяся тушь и всё вот это… Всё, заезжаем в «Мегу» - там ты умываешься, пьём по чашке кофе, приходим в себя, а что делать дальше – посмотрим.
- То есть ты меня сразу приглашаешь на свидание?
- Да. Можно сказать и так!
- Ну что же, хорошо. А то я уже боялась, что вечер совсем потерян.
В круглосуточном кафе, расположившемся на втором этаже гипермаркета, было абсолютно пусто, из колонок играла какая-то нарочито бодрящая музыка. Оранжевые стулья толпились в хаотическом беспорядке вокруг белых столиков. Территорию заведения отгораживал декоративный газончик, находящийся на возвышении. Из газончика торчали муляжи огромных фруктов и овощей: морковки, репы, свеклы, тут же почему-то лежала целая горка апельсинов. Заспанный официант принёс два капучино.
- … Значит, ты не женат.
- Абсолютно!
- А девушка у тебя есть?
- Нет.
- То есть, совсем никого?
- Не, ну как, примерно до середины ноября была.
- А потом?
- А потом она ушла.
- Из-за чего?
- Да, из-за этого случая с носком, даже, по правде, смешно вспоминать… Сказала, что с таким несерьёзным человеком она жить не может. Короче, не видит возможности дальнейшего сосуществования с таким конченым придурком как я.
- Нет, ну что за случай? Расскажи, мне интересно.
- Есть у меня лучший друг. Зовут его Орфей. Ты не удивляйся – прям в паспорте так написано «Орфей». Так вот мы с ним ещё со школы штуки всякие креативные придумываем, безбашенности разные. Последний раз была такая задумка, что я бегу по Проспекту Карпова одну остановку, а из всей одежды на мне один носок, ну ты понимаешь. И при этом надо было кричать «Внимание, Заражение! Срочно покиньте очаг поражения!». Кто из нас двоих будет бежать – мы на орел-решка разыграли. А он ехал сзади на машине и снимал всё это, чтобы потом в Ютьюб выложить. Так вот, у нее на работе этот ролик коллеги увидели, меня узнали, и стали её подкалывать. Она не снесла такой волны общественного порицания, и решила смыть с себя пятно позора, торжественно расставшись со мной.
- Кошмар, да вы просто два асоциальных мерзавца! – с легкой тенью иронии в голосе заметила Вика.
- Надо сказать, наши проказы не всегда носят такой ярко выраженный асоциальный характер. Вот в прошлый раз, мы, например, высыпали три тысячи шариков от пинг-понга в самой верхней точке Дзержинки. Они очень забавно скакали по проезжей части целых три километра.
- Так это, оказывается, сделали Вы!? А у нас на работе всю голову себе сломали: «что это было?» Решили, в конце концов, что просто авария, и магазин спорттоваров потерял свои шарики! Поскольку предположить такой сознательный идиотизм просто никому… Слушай, обещай в следующий раз взять меня с собой, я буду вашим бесплатным ассистентом. Тоже хочу чего-нибудь такого, асоциального!
- Да не вопрос!
- То есть возьмете?
- А то! Ты записана!
Вика вдруг осознала, что ей очень уютно и спокойно рядом с этим большим, веселым и слегка нескладным человеком. Так спокойно и хорошо ей давно уже не было. Да и было ли вообше когда-нибудь? Может разве что в детстве, ещё до того, как у отца случился первый инсульт, и он устраивал дома целые детские праздники, собирал всех многочисленных её двоюродных братьев и сестер и ставил спектакли, где у нее была непременно главная роль. И откуда он каждый раз брал сценарий, новый и неожиданный, в котором количество ролей всегда точно совпадало с количеством присутствующих детей. Неужели Он всё и правда придумывал сам, на ходу? – она подумала: «странно, почему я раньше об этом не задумывалась? Да и вообще, я похоже почти забыла про эти спектакли!»
- А что это мы всё обо мне и обо мне? – прервал её мысли Сева.- Давай-ка расскажи лучше про свою жизнь: про мужа там или парня.
- Хорошо. Про моего мужа необходимо знать один основной факт: то, что никакого мужа нет. Это же касается и моего парня.
- Но всё же был ведь кто-то, наверняка, а? – Всеволод заговорщичесски подмигнул глазом.
- То, что было, не хотелось бы даже вспоминать сейчас – просто чтобы не омрачать такой хороший момент. Знаешь, когда проходишь какую-то точку отчаяния, то возникает желание говорить мужчинам гадости, всячески отталкивать их. Думаю, это происходит подсознательно по принципу: это не вы меня отвергли – это я такая. Так что в последнее время у меня с такими повадками просто не было шанса ни с кем познакомиться… Или вот болезни. Меня в последнее время даже стали радовать мои болезни. И чем тяжелее, тем больше радуют.
- Они как бы снимают ответственность?
- Да, они как будто с меня снимают ответственность за мою жизнь. Всё плохо, и я с этим ничего поделать в принципе не могу.
- И главное, ты ни в чем не виновата. Ты просто жертва.
- Да, я просто жертва… Постой… Ты думаешь, и этот случай тоже?!! – Вика удивленно подняла глаза.
- Да, и это тоже. Люди обычно в конце концов получают то, чего искренне хотят. Ты ведь не удивлялась, когда заболевала очередной тянучей и труднораспознаваемой болезнью? Вот и тут я бы на твоем месте не удивлялся, что ко мне примагнитилась такая ситуация. Кстати, - Сева попросил счет у официанта, - как там поживает наш кореш в багажнике?
Вика рассмеялась. – Удивительно, сидят в кафе два человека, болтают, а у них на самом деле маньяк в багажнике! А что мы с ним будем теперь делать?
- Это ты предоставь мне. Я всё организую.
Сева немного приоткрыл багажник. Связанный Алексей лежал неподвижно всё в той же позе.
- Хорошо, поехали дальше, - сказал он, закрывая багажник на ключ.
Капитан Самир Имомалиевич Мамедов стоял в дежурстве на пустынном шоссе. Это был пункт ДПС на въезде в город. Сегодня он в последний раз сдаст свою смену и уйдёт после этого на пенсию. Его коллеги сейчас накрывают небольшой фуршетный стол, даже майор Кутепов приехал, чтобы всё было с почетом, честь по чести – таковы были нерушимые обычаи их батальона.
Машин уже несколько минут не было, и Мамедов теперь вспоминал все двадцать лет своей службы. Его прадед ещё в 20х годах переехал в Россию, так что Самир принадлежал к семейству весьма обрусевших таджиков. Те, кому приходилось с ним близко работать, говорили, что это «наш парень», что «он такой же как мы». Прочие же, особенно руководство, относились довольно недоверчиво к «этому странному таджику». Некоторые, довольно консервативные офицеры заявляли по-типу: «Мне чурка в роте не нужен!» Но он все равно работал. И хотя было много конфликтов, были явные зложелатели в Управлении, хотя его продвижение по службе безбожно тормозили, всё же у него теперь остались об этих годах теплые, добрые воспоминания. Так, кажется доброй любая история с хорошим концом. Сейчас, его поздравят коллеги, он изрядно выпьет водки, а дома его ждет жена и двое взрослых уже детей. Всё как у людей. Всё, как и должно быть…
Из-за поворота показался серый плимут. Капитану Мамедову он сразу показался немного странным. Но что в нём было странного, он сказать не смог бы: может водитель под кайфом, или сильно взволнован, или может быть вообще странно ехать в город под Новый год в пять часов утра. Но скорее всего, там ничего такого не было, и проверка этой машины будет последним, что он сделает на этом посту.
Самир остановил машину. «Капитан Мамедов, ваши документы, пожалуйста» - парень за рулем был явно нормальным, на вид - обычный коммерсант. Ехал с девушкой. И с документами было всё в порядке. – Возьмите, приятной дороги – сказал Мамедов, улыбнувшись, подумав, что вот на такой позитивной ноте и окончилась его многолетняя служба.
Но тут из багажника машины раздался бешеный стук и крики: «Помогите!», «Они меня хотят убить!!!»
- Что у вас в багажнике?
- Мы как раз хотели его в милицию отвести, видите ли, это маньяк…
- Какой такой маньяк?!! – Мамедов подозрительно нахмурил брови.
Тут из багажника снова раздался крик: офицер! Они вооружены! У них в машине два пистолета!!
- Немедленно вышли оба из машины! – скомандовал Мамедов. – Руки на машину!
Севе с Викой ничего не оставалась, как только подчиняться. Мамедов обыскал их, но ничего не нашел.
- Я умираю! У меня серьёзные ранения, – напомнил о себе обитатель багажника.
- Это ключи? - спросил Мамедов, ударяя по карману, – открывай багажник.
Сева снова выполнил приказание. В багажнике корчился связанный Алексей.
- Товарищ капитан! Я бизнесмен. Они требовали тридцать миллиона, и сказали, что убьют, если я …
- Всё понятно – оборвал его Мамедов, вынимая пистолет из кобуры и снимая его с предохранителя. – Так, вы двое: отошли от машины! Легли на асфальт. Руки! Руки перед собой на асфальте!
В это мгновение Вика краем глаза заметила, как Алексей выпрыгивает из багажника, запросто сбрасывает с себя все веревки, и подходит к милиционеру сзади. Потом он захватывает левой рукой шею милиционера, а правой рукой берет его руку с пистолетом и начинает медленно направлять пистолет на голову гаишника. Тот пытается сопротивляться, даже пыхтит, но видно, что силы его слишком малы. В свете фонарей видна безумная упрямая улыбка на лице Алексея, который как бы говорит «так-то, все равно все будет по-моему!»
Гремит выстрел. Алексей отсоединяет пистолет Макарова от цепочки, прикрепленной к кабуре и направляет на молодых людей: - Вы, ложитесь на живот, руки за спину! – он сталкивает тело милиционера в канаву на обочине.
Вика собирается ложиться на асфальт, и вдруг с удивлением замечает, что Сева, вместо того, чтобы подчиниться команде совершенно спокойно подходит к маньяку, при этом пытаясь с ним разговаривать.
- Сева, нет! – успевает крикнуть она. Но тому, видимо, как обычно, на всё наплевать.
- Слушай, мужик, - начинает он, - ну ты же ведь не серьёзно, да?
- Я сказал, лечь на асфальт! – безумные глаза Алексея косятся куда-то в сторону.
- Да брось ты! Ты же ведь не собираешься ничего такого делать! Давай-ка сюда пушку!
«Нет, это просто невероятно» - думает про себя Вика.
Алексей некоторое время колеблется, словно сбитый с толку, потом, когда рука Севы уже тянется к пистолету, он вдруг резко стреляет ему по ногам.
- Ай ты, сука! Ну что же ты творишь? – Сева падает на асфальт, хватаясь за ногу и корчась от сильной боли.
- Когда я говорю «лечь на асфальт», все должны выполнять – лицо маньяка приняло ожесточенно упрямое выражение – видно было, что он сейчас общается и пытается что-то доказать скорее далеким фантомам из своего детства, чем реальным людям перед ним.
Вика смотрела на него, лежа на асфальте. События происходили для неё как будто замедленно и своей необычностью походили на сон.
Алексей достал откуда-то из куртки пластиковые защелкивающиеся хомуты и крепко связал ими руки за спиной Вики и Севы. Потом, подумав, третьим хомутом связал их друг с другом.
- Так, а теперь, голубки, поднимаемся, и садимся на заднее сиденье: нам ещё сегодня надо успеть в одно замечательное место. – Он спрятал пистолет в карман, открыл заднюю дверь и затолкал в нее своих пленников.
- Вика, ты как? – вопрос Всеволода выхватил её из оцепенения. Алексей захлопнул заднюю дверь и оказался ненадолго вне машины.
- Я-то в порядке. Как твоя нога?
- Не очень страшно, похоже он мне ляжку на вылет прострелил, так что я ещё немного подергаюсь, – он попытался улыбнуться. Судя по всему, этот Чикатилло собрался нас грохнуть двоих на своем кладбище в лесу.
- Ага. Только не сегодня – ответила Вика.
- Слушай, а где остальные милиционеры с этого поста? Что-то никого не видно. Таджик тут один что ли работает?
Тут Алексей сел в машину. Он некоторое время расстегивал карманы, с чем-то возился, потом голова его наклонилась вперед, и послышалось мощное всасывание воздуха.
- …Ну что, друзья мои, продолжим наш путь? Надеюсь, вы не соскучились?
- Нет. Нам зашибись, как весело. – несколько натужным голосом поддержал беседу Сева.
- Вот и отлично. А будет ещё веселее. Особенно, если до этого вам никогда не приходилось копать могилу.
- Я – постоянно только и копал могилы. Меня этим не удивить. – продолжал нести свою околесицу Сева.
- Вот и отлично. Выкопаешь ямку сразу для ДВУХ кусков мяса. – Алексей захихикал, словно вспомнил какой-то анекдот к случаю.
В этот момент у него в куртке снова зазвонил телефон:
- … Ну мам, я же говорил: на работе! – тот снова разговаривал этим ноющим гнусавым голосом.
- Сколько надо, столько и буду!... – А мне насрать, что там остыло! … - Да? И в жопу себе затолкай свою курицу, поняла?! – он гневно бросил телефон на правое сиденье, потом резко остановил машину, выбежал из неё…
Видно было, как он нашел на обочине увесистую палку, и теперь начал ей со всей силы сечь кусты, траву: всё, что попадалось под руку, иногда выкрикивая обрывки фраз по типу: «…Эти прелестные бантики», «…ты будешь сидеть тут», «…должен всё до конца!», «…должен всё до конца!!!».
- Похоже, это единственный наш шанс – сказала Вика, – прижмись к двери.
Всеволод прижался к двери. Вика скинула с левой ноги ботинок и просунула её между передними сиденьями. Действительно, руки у них были крепко связаны, но ноги-то оставались свободными! – Сева понял её задумку! Надо было ухитриться нажать большим пальцем два раза на зеленую кнопку вызова, тогда наберется номер последнего контакта на телефоне Алексея – путь это будет «мама», но всё же – это единственный шанс сделать хоть что-нибудь. Главное – успеть до тех пор, пока включится автоблокировка клавиатуры. Разблокировать телефон Nokia и рукой не каждый сможет, а уж ногой…
Достать ногой до телефона было очень тяжело: телефон лежал очень неудобно – слишком близко к спинке. Но всё же они вдвоем выкрутились как-то, и Вика сделала это. Вот она нажала на кнопку вызова – экран моргнул. Вот она нажала её второй раз: послышались тихие гудки вызова.
Как только на том конце сказали «алло», Алексей неожиданно открыл дверь и сел в машину – Вика еле успела убрать на место свою ногу. Был только один шанс на спасение, и она сразу начала:
- Скажите, Вы ведь не сможете убить нас двоих? – говорила она достаточно громким и разборчивым голосом.
- Смогу. Мне чем больше, тем только лучше.
- А ведь вы нас снова везете на старое Пятницкое кладбище за городом? Что у Вас там?
Алексею, такому обычно молчаливому, теперь, видимо, очень хотелось выговориться:
- На Пятницком кладбище – мое место силы. Вы читали Кастанеду?
- Да, да, читали! – подхватил диалог Сева
- Ну так вот, это место, где на меня нисходит Сила, где я вступаю в контакт с потусторонними сущностями… - он о чем-то задумался и замолк.
- Другими словами, это место Вашего человеческого жертвоприношения.
- Да, да, жертвоприношения!
- И мы туда прибудем уже минут через двадцать. – отчетливо сказала Вика и покосилась на телефон.
- Да, где-то так. Но жить вам осталось несколько больше. Дело в том, что вы сами будете себе рыть могилу. Если я буду оставлять просто так трупы, меня скоро обнаружат.
- А, скажите, Вы ведь, как это модно сегодня называть – «серийный убийца». Сколько уже жертв Вы принесли таким образом? – поинтересовалась Вика.
- Уже семь человек. Вы будете восьмой и девятой.
- А мама: она Вам помогает в этом деле? – снова поинтересовалась Вика.
- Эта старая дура? Она даже не заметила, когда я стал долбиться в вену. Я просто выдаиваю из нее деньги на ширево время от времени. Её мозг уже настолько прогнил, что она вообще вряд ли о чем-нибудь может догадаться. Она только… - он сильнее сжал руль и замолчал.
Вика с удовлетворением заметила, что экран телефона моргнул и вскоре погас – на другой стороне положили трубку.
- Эти бабы… - Алексей, видимо не наговорился. – Они постоянно пытаются манипулировать и притворяться. Знаешь, в чем была твоя основная и последняя ошибка в этой жизни? - спросил он, очевидно у Севы. – Я скажу тебе: Бабий узел. Так называется по-научному тот узел, которым ты мне попытался связать руки. Он представляет из себя два обычных простых узла. Его вяжут бабы, когда силятся создать узел повышенной прочности. Это могут быть и три обычных узла. Основная его проблема одна: он очень хреновый. Никуда не годится как узел. Есть множество морских узлов, которыми можно его заменить, и все они лучше его. Нет хуже Бабьего узла!
Между тем, эта ночь продолжала преподносить свои сюрпризы. Неожиданно, перед ними, прямо посреди дороги нарисовался эдакий «нормальный пацан»: крепкий и коротко остриженный парень, в черной кожаной куртке на молнии и широких черных штанах, лет двадцати восьми на вид, он прямо подпрыгивал на дороге от нетерпения и какой-то переполнявшей его злобы и властной решимости. Правой рукой он делал недвусмысленный жест «Останавливай!»
Алексей остановил машину и приоткрыл дверцу.
- Вы все равно все едете в сторону Александровки, – заглянув в машину, сразу начал «пацан».
- И что…
- И ничего. Нечего трындеть – меня подвезешь! – решительно оборвал «пацан».
- Если Вам так сильно надо, то конечно, Вы можете поехать с нами, только одну секундочку… - Алексей вышел из машины.
Сева с Викой плохо видели и почти не слышали, что происходило потом за пределами машины, но через пару минут рядом с ними на заднее сиденье плюхнулся «пацан» со связанными, как и у них за спиной руками. Из его разбитого носа текла кровь. Он явно был в бешенстве:
- Да ты знаешь, говно, кто я такой? Да я тебя теперь урою! Тебе теперь уже никто не поможет!
Ты труп! Что ты молчишь, сука, останови машину, поговорим как мужик с мужиком. Останови, я сказал! - в голосе его было столько властности и уверенности, что казалось, даже самолет можно было остановить на лету такой командой.
Алексей и правда, остановил машину. – Так, иди сюда – уверенно скомандовал «пацан» – Алексей подошел к задней двери, открыл её. Послышалось несколько глухих ударов. Корпус машины сотрясался с ними в такт. Алексей закрыл дверь, сел на водительское место. Дальше ехали в тишине.
- Я бы не советовала дергаться, - сказала шепотом Вика своему новому соседу.
- ?
- Он стреляет без предупреждения. – Она показала на залитую кровью штанину Севы.
- Куда он нас всех везет?
- На старое Пятницкое кладбище, убивать. Он серийный убийца. Маньяк. Уже семерых там принес в жертву какому-то Черному карлику.
- А почему ты об этом так спокойно говоришь?
- Меня уже сегодня второй раз везут убивать. В первый раз чудом убежала – теперь вот поймали снова. Тогда я всё выплакала. Больше уже не могу.
- Остановите! – неожиданно закричал «пацан» каким-то визгливым, скандальным голосом.
- Вы слышите, остановите! Мне надо в туалет!
- Ничего, потерпишь, сыкун, тут совсем недолго осталось – отвечали ему с водительского места.
Машину уже затрясло по проселочным ухабам – они свернули в лес. Вдруг Вика услышала какие-то всхлипывания и взвизгивания. Не поверив своим ушам, она повернула голову направо. Так и есть: это горестно и безутешно рыдал «пацан».
Машина светила из леса дальним светом фар. Сева и Вика стояли в небольшом пролеске на мшистой, покрытой опавшей листвой земле. Рядом с ними росла куча свежей земли. «Пацан» копал яму небольшой саперной лопаткой. Над ним, наводя пистолет ему в голову стоял Алексей.
- Слушай, или ты, дристня сопливая, начинаешь нормально копать, или я тебя первого прям сейчас прикончу! – уже не выдерживал Алексей. В ответ раздалась череда ударов лопатой о камни. Потом – небольшая пауза и громкие, взахлёб рыдания.
Ну, вот, опять двадцать пять! – разочарованно сказал Алексей. Его удар ногой пришелся куда-то в область подмышки.
- Послушайте, я умоляю Вас! Пощадите меня. У меня есть жена, дочка – пять лет. У меня есть связи. Я работаю страшим ревизором в налоговой полиции. Я бы для Вас много чего мог сделать – отмазать от налогов, уничтожить конкурентов. Только одно слово. Я всё что угодно…
- Сейчас мне надо, чтобы ты заткнулся и копал могилу. Можешь такое для меня сделать?
- Я могу Вам быть полезным, очень полезным. Хотите, я даже на колени встану?
- Ладно, ты меня пронял. Вылезай из могилы. – «Пацан», с заплаканным грязным лицом медленно выполз из могилы.
- На колени, говоришь, встанешь? Вставай! – тот встал на колени.
- Пожалуйста… - раздался выстрел. Тело «пацана» рухнуло на краю вырытой ямы.
- Так, кто там следующий? – Алексей повернулся к Вике и Севе: они до сих пор были связаны друг с другом.
- Отчего бы мне не поработать? – ответил Сева.
- Тяни время. Как только можно тяни время. Нас спасут. Мы сегодня не умрем. Я это чувствую – шептала ему в ухо Вика.
Не беспокойся. Это - я мастер.
Севы уже почти не было видно в яме, когда Алексей вдруг неожиданно заговорил:
- Да, я здесь Господин.
«Ну вот он, приступ шизофрении, начался» - подумала Вика и тут же сама услышала хриплый, раскатистый голос, который отвечал громко и бесстрастно:
- Ты привел сегодня троих?
- Да, Господин.
- Прекрасно, я в тебе не ошибся.
Вика моргала глазами, вглядывалась в пустоту: даже поблизости не было никого, кому мог бы принадлежать этот хриплый голос! От ужаса она почувствовала, что по её рукам словно пропустили электрический ток. «Черный карлик!», это его голос - пронеслось у нее в голове.
- Господин! Я бы хотел тебя попросить. Мне нужны деньги. Много денег. Я хочу быть богатым. Настолько богатым, чтобы сам мог указывать людям, что им делать, а мне никто не мог впредь указывать, что делать.
- Деньги? Разумное желание. Поищи во внутреннем кармане вот этого покойника.
Алексей поспешно обыскал труп «пацана» и вытащил оттуда толстую пачку стодолларовых банкнот.
- Благодарю, Господин! Радостно ответил он.
- Это тебе на первое время. В следующий раз тебе надо будет убить одну семью, и ты заберешь больше, гораздо больше. Ты станешь сам хозяином над всеми.
- Эй вы там! – неожиданно послышался голос из могилы. Это, видимо, Сева решил тоже поучаствовать в разговоре. – Ничего не скажу про содержание диалога, - говорил он, одновременно выбрасывая лопатой песок и камни наружу из ямы, - но вот этот второй голос «Господина» - я когда слышу его, мне представляется Владимир Высоцкий, который сидит на толчке и тужится. И пытается при этом разговаривать с кем-то за дверью… Можно голосок попроще? Например, голосом Левитана: «От Советского информбюро! Возьми деньги из внутреннего кармана покойника!» - он довольно хорошо спародировал Левитана.
- Замолчать! – завизжал на него Алексей. От гнева он бил ботинками по куче сырой земли, засыпая ею Севу. – Господин! … Господин!!! Что это за семья? Как я её найду?!! Господин! – он стал бегать вокруг ямы, издавая истерические стоны и вертя головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь. - Нееет! – Он зарыдал и упал на колени.
Ты, сволочь ставропигиальная, вылезай из ямы, - скомандовал Алексей минуту спустя. Ты, – он указал пистолетом на Вику, - тоже подходи сюда. Вы оба – мрази, у вас нет ничего святого. Я вас казню прямо сейчас! – он снова закрутил головой, прислушиваясь к чему-то.
В этот момент из леса вышла Розалия Романовна – женщина с волевым подбородком, но взгляд у нее больше не был волевым – он был потухшим и подавленным. На голове у нее была серая пуховая шаль, видимо, на скорую руку наброшенная перед выходом из дома. – Алеша, – сказала она довольно властным голосом, - немедленно отдай мне пистолет! - она подходила всё ближе и ближе к сыну, рука её тянулась к пистолету. – Стоять! – Крикнул Алексей. – Отдай мне, я тебе говорю! – с нажимом произнесла Розалия Романовна. – Оружие на землю! – раздался голос из леса, и треск веток. К ним бежали, причём с разных сторон.
- Говоришь, значит, мои старые мозги совсем прогнили? – мать уже почти схватилась за пистолет. Алексей выстрелил ей прямо в грудь. Тело женщины отбросило выстрелом назад. И тут раздались сразу два выстрела с разных сторон – милиционеры среагировали на применение оружия. Взгляд Алексея замер в тот момент, когда он смотрел на мать. На лице его застыло выражение то ли крайнего презрения, то ли отвращения.
- …И до какого момента сопровождать? – спросил Сева.
- Пока не увижу, что тебя положили в нормальную палату – Отвечала Вика. – Я же должна знать, куда мне приходить тебя навещать, куда приносить эти… апельсины. – они ехали в машине Скорой помощи: Сева торжественно лежал на каталке посреди фургона а Вика – сидела на скамеечке сбоку, возле его головы.
- А знаешь, сказала она, какой сегодня по-моему был самый удивительный момент?
- Какой?
- Когда появился этот голос, который звучал из пустоты в трех метрах от «психа» - когда я это услышала, я чуть сознание от ужаса не потеряла. Я поняла, что это и есть тот самый черный демон, который им командует, и что он – на самом деле. Но не пойму, как у тебя хватило сил в этот момент так хладнокровно постебаться над злым духом?
- Злой дух? Мне из ямы было не особо понятно, кто там говорит. Я, честно говоря, думал, что это наш дурачок болезный сам с собой разговаривает на два голоса, по типу как Горлум во Властелине колец. Ну я и поржал над его самодеятельностью.
- Как Горлум, из Властелина колец? – Вику уже начал душить смех.
- Ну да. А ведь все равно ведь ржачно получилось. – и двойной приступ мощнейшего хохота прошелся по машине Скорой помощи. На передних сиденьях доктор с водителем переглянулись: раньше им никогда не приходилось везти таких веселых раненых.