1.
Крушение СССР – второй по значимости державы мира - и очевидная тупиковость реформ, приведших к варварской капиталистической приватизации и всеобщему ограблению народа, побуждают многих россиян задуматься об истоках и причинах нынешнего положения.
Вряд ли можно считать верным утверждения, будто в СССР имел место системный кризис социализма, и его крушение было неизбежным. В действительности, наблюдался кризис определённого этапа развития социализма, ибо, подобно капитализму, социализм также проходит через разные стадии развития.
Беда советского государства состояла в том, что у руля государства в нужный момент не оказалось людей, хорошо понимающих экономику, осознающих проблемы, вставшие перед страной, и представляющих пути их преодоления и дальнейшего движения вперёд.
А по другому и быть не могло – неоткуда было взяться во главе страны таким личностям.
2.
В результате Октябрьского переворота 1917 года к власти пришли люди, которые не являлись ни экономистами, ни финансистами; это были профессиональные революционеры, обладающие опытом подпольной борьбы и прекрасно усвоившие такие методы «работы», как терроризм и экспроприации.
Неудивительно, что эти же методы бывшие подпольщики начали применять в общегосударственном масштабе.
На местах советскую власть представляли люди малограмотные, зато хорошо понимавшие язык приказов и маузера, - революционеры с дореволюционным стажем и бывшие командиры -красногвардейцы.
Из них сложилась сталинская номенклатура - искусственно созданное сословие власти, сердцевина бюрократии советского государства, партия начальников, некий гибрид фронтового братства, правящей церкви и касты посвященных.
Они руководили стройками социализма, они разоблачали прислужников классового врага, они налаживали учёт и вставали во главе новых гигантских заводов.
Они вдохновляли массы на лесоповалах, осуществляли коллективизацию и проводили партийную линию на национальных окраинах, они подписывали приказы об арестах и распоряжения о переселениях народов.
Вчерашние «чоновцы» становились губкомовцами, чекистами, председателями коммун.
«Как закалялась сталь» - это про их молодость.
«Гвозди бы делать из этих людей» – это тоже про них.
Перед ними ставились заведомо невыполнимые задачи – и они, как могли, их выполняли.
Рассказывали, что «гуманнейший» нарком тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе, разговаривая со своими подчинёнными (чаще всего – директорами комбинатов) и ставя перед ними невыполнимые задачи, в качестве весомого аргумента клал на стол заряженный наган.
Стальные люди, отобранные из миллионов других, шедшие вверх по телам друзей, лично Сталиным расставленные на ключевых постах, выполнявшие любые приказы без сомнений, умеющие быть жестокими и непреклонными, с руками в крови по локоть, всегда были верными солдатами режима.
Это государство создано было для них. Подобно тому, как их партия оказалась не частью политической системы, а титаническим монстром, соединяющим в себе черты вездесущей политической полиции, военно-религиозного ордена и государственного аппарата, точно также и самое государство было превращено в гигантскую супермонополию, извлекающую из страны доход в интересах совокупного собственника – номенклатуры. Они владели им сообща и эксплуатировали его. Они были привилегированным классом СССР. Им предстояло, по замыслам вождя, стать хозяевами мира.
Опыт Великой Отечественной войны лишь укрепил их во мнении, что с помощью приказа можно решить любую, поставленную Партией, задачу.
Единственная их беда - они не понимали и не признавали законов экономики, которая не подчиняется приказам и не боится маузера.
3.
Со временем, с естественной сменой поколений, руководящий эшелон власти СССР вначале покинула ленинская гвардия партийцев, а затем участники Великой Отечественной войны.
Стала складываться новая партийно-государственная номенклатура, полностью утратившая связь с революционными традициями народа, но наделённая большими привилегиями.
Главным критерием отбора считались стаж на руководящей работе в партийных, советских и комсомольских организациях и политическая зрелость; а фактически, в большинстве случаев - родственные связи, личная преданность вышестоящему начальству, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать.
Конечно, это не означало, что в состав советской политической элиты и особенно на её нижние и средние уровни не попадали достойные люди с высокими интеллектуальными, волевыми и другими положительными личными качествами.
Но номенклатурные правила создавали для них искусственные препоны для продвижения наверх.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы привело к вырождению советской руководящей элиты, которая стала утрачивать привязанность к социализму и ориентироваться на западные ценности и, в особенности, на частную собственность.
Высокая должность на иерархической лестнице стала капиталом в прямом смысле этого слова. За место под солнцем шла жестокая борьба. Сложился определенный тип чиновника и партийного функционера беспринципного карьериста, продвигающегося наверх с помощью родственных или приятельских связей.
Номенклатура всё более обособлялась в особую социальную группу, которая стремилась закрепить за собой государственную власть. Должность откровенно рассматривалась как возможность пользоваться определенной частью государственной собственности.
При этом, чем она была выше, тем шире становились эти возможности. Произошло значительное пополнение элитарного слоя. К нему стали относиться не только высшие партийные функционеры, но и высокопоставленные министерские чиновники, директора крупных предприятий и учреждений. Элита создала в своей среде замкнутые кланы, корпорации, обеспечивавшие ее привилегии.
Некоторые профессии превратились в наследуемые.
И вот наступил момент, когда советской элите стало тесно в старых рамках социалистической демократии и она попыталась изменить общественный строй в своих интересах.
Этот процесс ускорился во время горбачевской перестройки. Номенклатура хотела закрепить свое фактическое господство юридическим путем, оформить права частной собственности на государственное имущество.
Но для этого было необходимо уничтожить ту самую социалистическую собственность и соответствующую ей политическую надстройку, которые в течение десятилетий составляли основу ее господства.
4.
В середине 80-х годов СССР был могучей индустриальной державой, занимавшей второе место в мире по валовому объему промышленной продукции. Особенно заметными были успехи в аэрокосмической промышленности, топливно-энергетическом комплексе, атомном машиностроении, военно-промышленном комплексе и химии, исключая фармацевтическую промышленность, которую мы построили в дружественных странах СЭВ.
Отечественная лёгкая промышленность и сельское хозяйство в основном обеспечивали население товарами широкого потребления и продуктами питания. Советский Союз был обществом передовой науки и образования, страной гражданского и национального мира, политической стабильности, уверенности людей в завтрашнем дне.
Однако гигантская индустриальная база в нашей стране создавалась при неадекватной коммуникационной инфраструктуре и отсталой сфере обслуживания. Качество большинства товаров оставляло желать лучшего. Богатейшие природные ресурсы использовались недостаточно рационально. Экономический рост достигался преимущественно экстенсивными методами.
В Советском Союзе, вступившем на постиндустриальный этап развития, более полутора десятков лет после экономической реформы Косыгина 1965 г. не менялась система хозяйственного управления.
Между тем, после исключительно высоких показателей 50-х и 60-х годов, когда ежегодный экономический рост составлял 9 – 10%, со второй половины 70-х годов произошло заметное снижение его темпов. Виноват в этом был не социализм, а методы планирования и политическое руководство.
Снижение темпов экономического роста наблюдалось и в странах Запада после мирового кризиса 1974 - 1975 гг., вызванного увеличением цен на нефть в 4 раза. Однако, столкнувшись с энергетическим и сырьевым кризисом по вышеназванной причине, Запад стал форсировать развитие энерго- и ресурсосберегающей техники и технологии. Почти все промышленно развитые страны сделали заметный технологический рывок.
В главных капиталистических государствах на наукоёмкие отрасли приходилось во второй половине 80-х годов от 30 до 40% всей стоимости обрабатывающей промышленности, причём их удельный вес все время повышался
Советский Союз, получив выигрыш от роста цен на нефть, стал проигрывать в экономическом и технологическом соревновании с Западом.
Средний показатель производительности труда в промышленности стран членов СЭВ в 1986 г. составлял 52% к уровню развитых капиталистических стран, а в сельском хозяйстве 15%.
Лидировавшая среди стран СЭВ по валовому продукту на душу населения ГДР занимала в мире в 1987 г. 17-е место по этому показателю, Чехословакия 25-е, СССР 30-е место, а другие социалистические страны находились еще ниже.
5.
Экономическая реформа 1965 г. которая ввела хозрасчет или показатель прибыли, вначале стимулировала экономический рост, но затем зашла в тупик, ибо учёт рентабельности «по валу» в конце концов привел к затратной модели экономики, пренебрегающей ресурсосбережением.
В социалистическом народном хозяйств учёт прибыли необходим лишь как один из показателей правильной, научной организации труда и для соответствующего поощрения работников. Но сводить весь механизм социалистической экономики только к этому показателю, как главной цели, нельзя.
Кстати, в капиталистических корпорациях-гигантах прибыль учитывается лишь в совокупном масштабе, а отдельные подразделения, например, научно-исследовательские лаборатории, как правило, всегда являются убыточными.
Американский марксист Джонатан Артур охарактеризовал экономическую реформу в СССР 1965 г. как попытку буржуазного решения социалистических проблем.
Надо было изменить методы планирования экономики, которые уже не соответствовали современному этапу. Жёсткое централизованное планирование, необходимое для становления социалистической индустрии, уже не отвечало потребностям советского общества на этапе более развитого массового потребления.
Госплан в конечном итоге не мог предусмотреть, в каком количестве и какого качества нужны костюмы, рубашки, обувь, бюстгальтеры и телевизоры.
Если рыночная конкуренция устанавливает это эмпирическим путем, то в плановой социалистической экономике необходимо было найти механизм учёта меняющегося потребительского спроса.
При этом не нужно было изобретать велосипед. Можно было позаимствовать методы планирования в капиталистических монополиях.
В них головная администрация планирует лишь некоторые показатели, скажем, минимальный уровень прибыли, выпуск нового товара или внедрение новой технологии, предоставляя свободу действий и детального планирования нижестоящим подразделениям.
6.
Противоречие советской социалистической экономики заключалось в том, что государственная общенародная собственность находилось в бесконтрольном распоряжении правящего класса номенклатуры, существование которого официально не признавалось.
Наши самые именитые экономисты пространно рассуждали о соответствии производственных отношений уровню развития производительных сил. Определяющим критерием объявлялась государственная собственность на средства производства, но никаких творческих научных рекомендаций по развитию эффективности экономики и подъему благосостояния масс не делалось.
Крупный недостаток в государственном управлении состоял в том, что была скована местная инициатива. Советы были лишены реальной власти и прежде всего необходимых финансовых средств.
В некоторых же странах Запада, например в ФРГ, бюджет земель провинций и местной администрации был равен бюджету федеральных ведомств.
Наша бюрократия нового поколения не желала выпускать из своих рук рычаги власти.
Здесь мы подходим к другому важному вопросу, а именно в политической сфере социализма - были необходимы меры по ее демократизации. Сам процесс демократизации к тому времени носил уже общепланетарный характер и не коснулся только социалистических стран.
Ни одна страна не может обойтись без чиновников, без грамотных управленцев, без бюрократического аппарата. Однако без демократического контроля над ними возможен произвол администрации.
7.
Каскад перемен в советском руководстве в первой половине 80-х годов - уход Брежнева, Андропова, Черненко - совпал с замедлением темпов экономического роста и ожиданием реформ в обществе.
По мере повышения роли науки и увеличения масштабов народного хозяйства возрастала необходимость в более гибкой системе управления экономикой, в расширении прав трудовых коллективов.
Однако в этом не была заинтересована номенклатура. К обсуждению планов не привлекались ни профсоюзы, ни трудовые коллективы, ни научная общественность, ни общественное мнение.
Важнейшие государственные решения, в особенности связанные с многомиллиардными затратами, принимались в Политбюро ЦК КПСС, которое было практически бесконтрольным.
Игнорирование принципа разделения властей в конечном счете не могло не вызвать у многих трудящихся ощущения отчуждения от политической власти. Официально политическая оппозиция в нашей стране не признавалась, хотя условия для нее были.
В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. В результате, аппарат во всё возрастающей степени заполнялся безыдейными функционерами, готовыми ради собственного благополучия выполнять любые указания. Жизнедеятельность партии носила все более ритуальный характер.
Авторитет КПСС в массах был подорван. Пышным цветом расцвел бюрократизм.
Безынициативность, например, Л. И. Брежнева в последние годы его жизни была почти зримой.
Совершенно очевидно, что советский народ хотел не замены социализма капитализмом, а желал демократизации государственного управления, свободы печати гласности как формы демократического контроля и, конечно, реального экономического и социального подъема.
Горбачёвские экономические реформы вызвали хаос в экономике, открыли дорогу спекулятивным операциям и оттоку качественных отечественных товаров за рубеж.
Предприятия-монополисты, обретя свободу действий, с целью получения максимальной прибыли стали сокращать выпуск дешёвого и увеличивать объемы дорогого ассортимента товаров. Вместо выхода из экономического кризиса страна стала еще глубже в него погружаться.
Политические реформы (так называемая «гласность») привели к изоляционистским настроениям в Союзных республиках и, в конечном итоге, распаду СССР.
И в стране не нашлось силы, которая смогла бы воспрепятствовать краху экономической и политической систем.
Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что «советский социализм» был, в принципе, реформируем. Но некому было грамотно осуществить эти реформы – ход всей предшествующей истории СССР не создал предпосылок для вхождения во власть экономически грамотных, умеющих мыслить независимо, людей.
Иначе это был бы не советский социализм, а нечто совершенно иное, никогда не существовавшее в истории.
В работе были использованы работа автора сервера Проза Ру Сергея Шрамко «Номенклатура от лже-коммунизма до лже-капитализма»
http://www.proza.ru/2013/07/21/1094
а также материалы статьи «Распад СССР причины и последствия»
http://coolreferat.com/Распад_СССР_причины_и_последствия