Проделки Исрулыка.
В «Еврейском Мире» десяток лет тому печаталась серия новелл под общим названием «Семь дней жизни Исрулыка» (читатель их найдёт в предыдущих САГАх этого цикла - прим. автора). Прототипом героя этих рассказов стал мой отец, хоть биографическим этот цикл не был. Персонаж этих новелл Исрулык прожил полную трагических событий жизнь, но всегда сохранял способность любоваться всем, что его окружало, шутить, а порой довольно чувствительно вышучивать. Он был тем, что на идиш звучит «хойзекмахер», а на хорошем русском – «пересмешник».
Поскольку речь шла о временах давних ( от дореволюционных до послевоенных) свидетели этих событий были наперечёт. Каково же было моё изумление, когда я получил письмо от читательницы еженедельника из Флориды. Оказалось, Соня – моя землячка и в детстве их дом стоял как раз против «хатки», где «гнездилась» портняжная мастерская Исрулыка. И она глазами подростка, как говорится, «из первых рук» получала информацию о номерах, которые выкидывал мой герой.
Особо меня взволновало то обстоятельство, что её рассказы относились ко времени до моего рождения. Я получил massage из страшно далёкого в прошлом, но так душевно мне близкого мира моих предков. Хочу вдогонку написанным ранее новеллам поделиться ещё парой эпизодов, о которых мне поведала Соня.
Цыганский романс.
Прежде всего информация о действующих лицах и исполнителях трюков злокозненного Исрулыка. Мастерская, в которой работал работал Исрулык, при всём своём громком названии «Индпошив» состояла всего-то из двух шитефов-портняжек- известного вам Исрулыка и Мойши Брунфнмахера.Тем не менее, в мастерской всегда было людно, так как там часто собирались лейдекгееры (пустобрёхи) – любители побасенок и проделок Исрулыка. Как успевали мастера выполнять в срок заказы «индпошива» в условиях постоянного смеха неясно, но все они (заказы) всё же выполнялись. Короче, это был миницирк, где роль грустного клоуна отводилась Мойше – человеку спокойному и безобидному.
.... В то летнее утро мастеровые спокойно занимались своим делом. Посетителей не было и дело индпошива шло споро. Исрулык рассеяно поглядывал в окошко, где по дороге сновали прохожие, подводы спешащих на базар крестьян, редкие автомобили-полуторки.
Его внимание привлек целый обоз – десяток запряженных лошадьми арб (арба, для несведущих, - это большая подвода, закрытая холщёвым тентом). То был цыганский табор, один из тех, что в большом количестве кочевали тогда по Бессарабии и югу Украины.
Табор почему-то решил сделать остановку как раз против окон мастерской. Из разукрашенной цветистым тентом арбы вышел представительный в щегольском наряде, с серьгой в ухе цыган ( видно, местный барон). За ним – молодой парень (вероятно, сын) в кожаной жилетке на голое тело. Направились они прямёхонько в мастерскую. Исрулык насторожился, а большие с сексуальным блеском глаза Мойши отразили испуг.
- Здрастуйте, люди добрi! – с порога поприветствовал портных барон.
- Здоровенькi були! Заходьте, будь ласка. – столь же приветливо отозвался Исрулык.
- Боже помагай! – продолжал изощряться в вежливости барон.
- Казали боги, щоб ви помогли. – не остался в долгу Исрулык.
Мойша молчал, внимательно следя за телодвижениями молодого цыгана: он точно знал, что с пустыми руками цыгане ни откуда не уходят. Но волнения Мойши были безосновательны: цыгане зашли по более серьёзному делу, чем стибрить кусок материала или ножницы.
Барон, заговорщицки приблизив усы к лицу Исрулыка, тихо сказал:
- Послухай, чоловiче. Я бачу – ты розумна людина. В мене e кiлька золотих кiлечок та обручiв. Менi термiново потрiбнi грошi, тому я вiддам все це за десять карбованцiв.
Мойшино лицо побелело:
- Исрул, лоз зех уп фын дейм циганер! Эр ит махн инз кали! (отвяжись от этого цыгана: он устроит нам ещё те неприятности!)
Исрулык и сам понимал, что связываться с цыганами, да ещё с их знаменитым «золотом» - дело последнее. Но вот шкодная сущность моего героя не могла оставить такую необычную ситуацию без какого – нибудь продолжения. Ещё не зная конечной цели своей авантюры, Исрулык, тем не менее, вступил в деловой диалог.
Конечно же таких денег у него и в помине не было и, чтобы отвадить непрошенных партнёров по «бизнесу», он «заломил» цену четыре рубля, втрое меньше испрашиваемой. По расчетам Исрулыка цыгане должны были плюнуть, повернуться и уйти. Исрулык просчитался. Барон без лишнего слова согласился на предложенную цену.
Ситуация осложнялась: в дело вступал закон рынка ( тогда рыночная экономика тоже работала): цену назвал – плати! (теперь это звучит- «За базар ответишь!») Ни намерений на покупку, ни, тем более, четырёх рублей у гешефтмахера не было. Изворотливый ум Исрулыка подсказал решение: пойти и предложить эти сокровища по-дешевке за каких-нибудь там пять рублей этому старому упырю Кузьминскому, у которого водились денежки и который, по слухам, промышлял золотишком.
- Грошей в мене зараз при собi немае. Зараз я побiжу додому та й швиденько повернусь.
Съевший зубы на подобных гешефтах, Кузьминский, услышав о «цыганском золоте», сразу отослал Исрулыка куда подальше. Исрулык так далеко не пошёл, но и в мастерскую не вернулся. Расчёт был прост – цыгане подождут, подождут и отправятся восвояси. Не тут-то было! Видно в таборе случился финансовый кризис и вожделенные четыре рубля (по тем временам большие деньги) нужны были барону до зарезу. Надо полагать, что предыдущие попытки сплавить «золотой запас», были безуспешными.
...Барон упорно ждал возвращения Исрулыка. Табор тоже ждал. Солнце совершало свой ежедневный вояж и уже перевалило через полуденную точку. День выдался жарким. Лошади и цыгане изнывали от зноя и жажды. Ближайшая водоколонка была в полукилометре от дороги и в её направлении потянулись вереницы женщин и пацанов с вёдрами. Слух о нашествии цыган и об очередной проделке Исрулыка распространился по посёлку. К месту действия подтянулись зеваки, с интересом наблюдавшие за развитием событий.
Через час-другой барону стало ясно, что сделка срывается. Гонцы, посланные разыскать Исрулыка, вернулись ни с чем: его нигде не нашли. Оставаться в дураках настоящему цыгану негоже. Молодой цыган зашёл в мастерскую и слегка поколотил ни в чём не повинного Мойшу. Кроме того, в качестве контрибуции за нанесённый моральный ущерб он вырвал из рук Брунфнмахера отрез подкладочного материала и захватил с собой железный, набитый горящими углями утюг.
Скрипя колёсными парами и извергая проклятия в адрес авантюриста, обоз отправился в путь. В память об этом происшествии на дороге остались лишь кучи конских каштанов. А в идишем штейтле сохранилась память об эпопее с цыганским золотом. Кроме того, благодаря безвременно ушедшему кочевать железному утюгу, к Исрулыку прилипло прозвище «Азн» (так называется утюг на идиш). И что эта кличка означала в действительности – «утюг» или «мы даф зан фын азн» (надо быть железным), чтобы выдержать проделки Исрулыка, - остаётся только догадываться...
Крыша поехала.
Я уже говорил о том, что Мойша Брунфнмахер был не только коллегой, партнёром по бизнесу (короче, шитыф), но и главной мишенью разводок и мистификаций изобретательного Исрулыка. Вот ещё одна козня, которую донесла до меня землячка Соня.
В базарные дни главная (и чуть ли не единственная в посёлке-протяженностью два километра) улица, естественно, Ленина бывала многолюдной. На базар шли, ехали, плелись стар и млад из всех окружных сёл. В один из таких базарных дней на улице можно было наблюдать такую картину. Возле дома Мойши Брунфнмахера стоял, подперев бока, мужчина и задумчиво смотрел на крышу «особняка». Стоял долго, что, естественно, не могло не заинтересовать многочисленных прохожих.
Вскоре рядом с Исрулыком (а это был именно он) собралась приличная группа людей, также с интересом смотревших на ни в чём не повинную крышу. Наконец, одному из стоявших в этой группе крестьянину это надоело и он спросил у Исрулыка, в чём , собственно, дело.
Исрулык раздумчиво и озабоченно ответил:
- Розумiете, стрiха на домi прохудла. Коли дощить , то треба пiдкладати на горищi ночви, щоб не залило всю хату. Хочу помiняти покрiвлю, та це стiльки турбот зняти стару...
И после продолжительной паузы, неуверенно добавил:
- Якбы хтось взявся зняти цю покрiвлю, я б йому весь матерiал вiддав задарма.
Селянин от такой перспективы чуть не подпрыгнул: из материала достаточно приличной кровли в селе можно покрыть крыши и коровника, и свинарника.
- То в чому справа? Мы разом з кумом за день розберем цю покрiвлю.
И для убедительности добавил:
- А також поставлю магарич, та ще й дам порося на гостинець.
Исрулык не заставил долго себя уговаривать. Ударили по рукам с тем, что завтра поутру Микола с кумом придут и снесут дырявую крышу.
... Ранним утром следующего дня Микола и его свояк подъехали на двух подводах. Сняли две лестницы и приставили их к стене (решили начать с фронтона). Пассатижи, клещи, молотки, фомки – всё уже было на крыше. Мужики готовы были приступить к производственному циклу. Однако, Микола счёл приличным сначала приветствовать хозяев и обрадовать их подарком - вручить обещанного двухмесячного поросёнка....
... Когда на пороге в сени дома кашерного Мойши возник мужик с визжащим во весь поросячий голос кабанчиком на руках, поднятая с постели семья Брунфнмахеров застыла в паническом оцепенении. Смущённый отсутствием в доме главной договаривающейся стороны, Микола, тем не менее, произнёс торжественную фразу и попытался всунуть дрыгающегося поросёнка в руки ортодоксального Брунфнмахера.
... Выяснение обстоятельств недоразумения не заняли много времени. Под аккомпанимент воплей домочадцев мужики собрали свои «орудия производства», плюясь и отчаянно матерясь, отправились к своим так и не дождавшимся покрытия клуням.