В больницах, я тебе скажу, по-разному бывает. Опять же, где, в какой, то есть, лежишь. И с чем. Нет, я не к тому, что в «кремлевке» лучше, чем в «скорой помощи». Важно, кто там работает. Да при чем тут «кремлевка»?! Вообще, в больнице кто работает. Ведь есть настоящие врачи или там медсестры. А есть такие, что…
Да вот, помню, тоже случай был. Утром на планерке поругался немного с начальником цеха. Уйду, думаю, обратно, на станок. Без интереса мне ваши трудности. Я же фрезеровщик высшего разряда. Зачем мне ваши должности? Иду, а внутри все горит. Прихожу к своему бывшему станку. А на нем профилактику делали, только вчера вечером закончили. И один, не знаю, как его назвать, механик не закрепил поворотный стол. Знаешь, что это такое? Знаешь, молодец. Весит эта железяка килограмм сто.
Я к станку, а эта – извини меня за выражение – мне на ногу. На большой палец. Спрашиваешь, больно было? Ты что, издеваешься? Давай я тебе сейчас гирю шестнадцать килограмм на ногу уроню, а потом запишу, что ты захочешь сказать. А тут – центнер. А я по цеху не в испанских сапогах, читал тут недавно, были такие, стальные. Нет, я в сандалиях, чтоб ноги не потели. В общем, испортил сандалии.
Притащили меня в заводскую нашу больницу. Оформили меня местные, пришел в палату. Ну, там сплошные «самолеты», «вертолеты». Да не летчики! Темнота. На вытяжке лежат, у кого ноги к потолку подтянуты, у кого руки, как в лезгинке. Красота. Я один без всяких гипсов.
Как сейчас помню, в среду это случилось. Лежу, в смысле, числюсь. Лежать-то не могу – больно. Хожу босиком по мраморному полу, холодок, все полегче. Никакого лечения надо мной не наблюдаю. И вот четверг, пятница, суббота, воскресенье. Я – как Мересьев в тылу врага. Палец почернел уже. Пора, думаю, уходить отсюда своими ногами, пока двигаться могу.
В понедельник – обход. Смотрю, идет какой-то маленький в халатике. Еще меньше меня. А вокруг и сзади – гренадерши местные. Да что-ты – под два метра и метр в диаметре. Прошел по палате, подходит ко мне. А я разозлился, встаю и на выход. Он спрашивает: «Кто такой, с чем лежит?» Подает ему гренадерша писульку. Он ко мне, ногу покажи. Посмотрел на черный палец. «Почему не гипсе?» Я вообще озверел. Ты, говорю, меня спрашиваешь? Я тут со среды болтаюсь, как цветок… Ушел он. Я сходил, покурил, вернулся, только прилег, распахиваются двери палатные. Ой, там такие двери! Двустворчатые, высоченные. Такие во дворце ставить. Распахиваются с грохотом, две гренадерши с каталкой. Шасть к моей койке. Чую, началось. Я, говорю, девушки сам пойду. Не слушают, хватают молча, хрясь на эту каталку и в процедурную. Ты не поверишь, наложили гипс по самые… ну, до ремня, если бы он был. По пояс, короче. Я им пытаюсь сказать, что у меня палец болит. Куда там… Гипс застыл, меня опять на каталку и обратно. Свалили на койку, наслаждайся.
Лежу, ничего не понимаю. Может, думаю, метода у них такая, может, с гипсом в стране слишком хорошо. А мне-то не очень хорошо. Это, знаешь, работал у нас один. Лишенец. Поспорил, что вынесет лом за проходную. Сам-то – метр с кепкой. Лом не на много его короче. Вставил себе лом в штанину, заправил под рубашку. Так-то классно, незаметно. А идти тяжело. Что говоришь? Да вынес, конечно, дохромал кое-как. Дурное-то дело всегда получается, это с хорошими делами как-то не фартит…
Короче, передвигаюсь только вдоль стены. До туалета. А там как быть? Я же как балерина на льду – одна нога сгибается, а вторая нет. Ладно. На следующий день обход. Опять этот куцепендрик в халате. Подходит и снова: «С чем лежит?». Ему опять писульку подают, я молчу. Он одеяло откинул, на мою гипсовую ногу поглядел и спрашивает, зачем так сделали. Все молчат, он на меня смотрит. Я ему, говорю, мол, профессор, кто здесь хозяин? Что ты все меня пытаешь? Он повернулся, ушел. Минут десять прошло. Опять двери настежь, гренадерши с каталкой. Хватают меня и в процедурный. Я им кричу, девушки, не жаловался я, так получилось. Ничего, пожалели, сразу рванули гипс, не стали тянуть. Наложили, как надо, на ступню.
Я приспособился потом. Сил много, я же молодой был. Кругом тоже не все тяжелые. Костыли под мышку и попрыгал в одно отделение, в другое. Женщины же тоже там лежат. Прыгаю через пять ступенек, нормально. И вот однажды прыгнул, а тут куцепендрика черти вынесли на лестницу. Я точно в него угодил. Сам-то удержался, а он полетел. Как в бильярде. Что он? Перевел меня, зараза, на пятый этаж в невропатологию. Оттуда не напрыгаешься. Конечно, нетипичный случай, я понимаю.