Нас ангелы плохо хранят,
А столько кровавых ристалищ!
Всё чаще под утро звонят,
Что умер хороший товарищ.
Анатолий Решетов
С возрастом понимаешь, что самые светлые годы жизни - школьные годы. И знания, полученные тогда – самые крепкие. И друзья, обретенные в классе – самые верные. Почти семья. И потому уход еще одного школьного друга – личная беда. Только что позвонила одноклассница и сообщила, что умер Виктор Бекетов.
Посторонним людям имя это не скажет почти ничего. Трудяга, семьянин, патриот, наверное. Служил в стройбате, потом завербовался куда-то на Севера. Оттуда привез в село жену, и вдвоем работали в колхозе. Он – шофером, она – ветеринарным фельдшером. Долгие годы мы напрямую не общались. Ну – так, встретимся, поговорим, вспомним школьных товарищей. Как они, кто где? На минувшую Пасху постояли на кладбище, у родных могил. Видно было, что Виктор болен, Но крепился, жевал пустой прокуренный мундштук.
Вроде бы – кто он мне? А сердце от плохой вести упало. И небо потускнело, словно погас ещё один солнечный лучик. Я подумал : «Вот - жил человек. Ничем не примечательный. Дом построил, детей вырастил. Сад посадил, наверное".
А ведь это здорово – такая жизнь. Всем помогал, никого не обидел. Всю жизнь получал от неё, жизни, шишки. Это у него с самой школы. Отличался Виктор странной особенностью. Учил стихи он на особый манер, допускал отсебятину. К годовщине со дня рождения Ленина, помню, писали мы сочинение. Учительница – Раиса Николаевна Наказных – велела непременно предварить республиканскую контрольную работу подходящим эпиграфом. Ну – Виктор и выдал. Его эпиграф к ленинскому сочинения был из Гариила Державина: «Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами. Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами».
Скандал был жуткий. Скандалиозо. Прилетели чёрные ворОны из РОНО, трясли и учителей, и родителей. «В то время, как весь советский народ, как один человек…тыры-пыры… а ваш недостойный сын… подрыв устоев и происки закулисы».
Мы, пацаны, знали эту закулису. Анька, старшая сестра Виктора. Он и стихи-то учил с её голоса, и всю дошамашнюю работу сестра делала за брата .
Да и учителя это знали. Гоняли Витьку у доски, пытаясь научить самостоятельности. Но всё обычно кончалось конфузом. Помню – другая учительница, Нина Павловна Гревцева – вызывает Витьку к доске:
-Стихотворение Михаила Васильевича Исаковского «Вишня» выучил:
-Угу.
-Расказывай. Мы слушаем.
Витька набрал в грудь воздуха и кинулся в омут с головой:
-В ясный полдень, на исходе лета,
Шёл старик дорогой полевой.
Вырыл вишню возле сельсовета,
И довольный, нес её домой.
Хохот в классе разразился такой, что из учительской примчалась гроза школы – завуч Прасковья Павловна Безгина. Её появление всегда влекло оргвыводы. Приговор был высшей мерой наказания: «Бекетов! Вот из класса. Завтра ко мне в кабинет с родителями».
… Сестра его, Анна, умерла несколько лет назад. Училась в Литинституте, а скатилась к метле и швабре – уборщицей в магазине спилась.
И вот нынче в нашем классе на одного ученика стало меньше.
Господи! О чем я? Школу давно закрыли. Теперь все её выпускники – как литературные лишние люди. Поди – докажи, что учился здесь.
Поди - докажи, что жил!