ИВАН ВЛАСОВ - http://www.proza.ru/avtor/ivanvl - ТРЕТЬЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 18» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Не глядите ей в глаза заколдует, заворожит.
И по лунному лучу улыбаясь, побежит…
…Эта маленькая колдунья с лунными глазами,
Эта маленькая колдунья с лунными волосами,
А она такая тонкая, как застывшие в воздухе звуки,
А она такая нежная протянула гибкие руки,
Улыбнулась улыбкою Моны, заманила в царство зелёное…
Аргонавты
– Аида, – протянула руку женщина. Запрокинула голову (он был много выше), взмах ресниц. Купаясь в ее глазах, держал руку, и уже не понимал, что с ней (рукой) делать, кажется надо поднести к губам.
– Алексей, – промямлил он.
Светло карие (зеленые?) ее глаза глядели на него с насмешливым любопытством, не оставляя никаких шансов на душевный покой.
Тоненькая, изящная, точеная фигурка в облегающем платье приятно ласкала взгляд, но и тревожило плоть. На их традиционных бардовских посиделках ее никогда не было.
Сегодня же собрались из-за Лютель, прилетевшей из Израиля для презентации нового сборника стихов.
– Познакомьтесь, мой муж, – представила Аида невысокого молодого мужчину.
– Давид, – неловко протянул скукоженную руку мужчина.
Алексей с сожалением оставил женскую руку, так и не пригубив ее, осторожно стиснул маленькую, странным образом вывернутую руку мужчины. Оторопело смотрел – что может быть общего у невероятно привлекательной женщины с этим убожеством?..
Впрочем, мужчина не был уродлив, скорее нелеп. Лет тридцать, ничем не примечательное лицо, лишь глаза – пушистые, мечтательные, чьи обладатели не способны на подлость и предательство. Несоразмерно короткие руки, большая голова, раскачивающая походка, его дефект был бы не так и заметен, но на фоне совершенства жены больно резал глаза. Не тем, что неказист, а потому что не имел права находиться подле нее, с кем рядом должны (имели право) находиться только такие, как он (Алексей) – высокий, красивый, успешный…
Алексей с подружкой отправились на кухню, отдали коньяк и фрукты хозяйке дома, стали помогать. Готовя бутерброды, выведывал у нее о прекрасной незнакомке.
Тридцать пять лет, была замужем – исключительно неудачно, натерпелась! В результате брака родился ребенок с ДЦП и пороком сердца, увы, долго не прожил. С Давидом познакомилась на творческом вечере, где тот представлял книгу своих стихов. Год, как поженились. Детей пока нет, да, похоже, и не предвидится. Почему? Посмотри на ее мужа!..
Гости стали рассаживаться вокруг разложенных на скатерти, расстеленной на полу, закусок и напитков – кто на диване и стульях, кто на полу на ковриках. Алексей подгадал, чтобы Аида оказалась рядом, хоть и пришлось сесть на пол, зато у ее ног – как романтично! Так нет же, между ними втиснулся Давид, не иначе почувствовал угрозу.
Что ж сам виноват, придется устранять помеху, и в течение вечера не забывал подливать Давиду. Тот, не ведая подвоха, пил, стремительно хмелея…
Гитара передавалась по кругу. Исполняли как свои, так и чужие песни, а те, кто читал стихи, просто держали гитару в руках, как передаваемую эстафету…
Алексей исподтишка наблюдал за необычной парой – ему хотелось разобраться с этой несообразностью, мешавшей, как соринка в глазу.
Аида ухаживала за Давидом, руки того не слушались, он не очень-то уверенно орудовал вилкой, с нее сыпалось, Аида ловко и незаметно для других наводила порядок…
Но не это поразило Алексея, а то, как она смотрела на Давида – случайно перехватил взгляд. Так на Алексея не смотрела ни одна женщина, даже мать…
И когда Давид читал стихи. Впрочем, стихи были действительно хороши:
…Губами, пересохшими от жажды,
Ищу ладонь открытую твою…
Потом запела Аида:
…У источника чистого пела Дева Пречистая,
И дыханье тая, ее слушала я…
Не Давид ли этот ее источник, а она – кто она для него:
… нераскрывшейся тайной – тихой, сонной, случайной?...
Голос негромкий, низкий, глубокий…
Алексея она не замечала. Как притянуть ее интерес к себе?
Это могло стать возможным лишь благодаря песне. Когда гитара добралась до Алексея, уж он постарался:
Не глядите ей в глаза – заколдует, заворожит...
Вложил в песню всего себя, все свое умение, умноженное на неистовое желание завладеть ее вниманием. И заслужил благодарный взгляд – она легко догадалась о ком это. Наконец!..
…Устранить Давида оказалось слишком простым делом.
Когда очередь (с гитарой) во второй раз дошла до Давида, тот свои стихи читал уже заплетающимся языком.
– Горюшко мое! – Аида отвела его в угол комнаты, усадила в кресле, укрыла покрывалом. Недобро глянула на Алексея. Теперь между ними никого не было – на самом деле выросла стена…
Внимание всех этим вечером было обращено к стихам Лютель:
Я жить без тебя не могу? Что за бред? Откуда такие слова?..
………………..
Но Алексей вполуха слушал поэтессу, ради которой сегодня пришел.
Он тщетно пытался вникнуть, сидящая рядом женщина начисто отбирала внимание. Стихи с трудом просачивались, дробились в его голове:
Расплавленным оловом лунного круга
Вливается боль в мою душу незримо...
…Вечер для Алексея – не задался, он был выбит из колеи, и вместо того, чтобы внимать Лютель, только и делал, что безуспешно пытался заинтересовать свою соседку – бросал на нее откровенные взгляды, был остроумен до неотразимости, говорил блестящие тосты – безрезультатно. К такому он не привык…
И когда гитара дошла до него, осуществил последнюю попытку нарушить ее душевное равновесие – запел Цветаеву, вместе с которой сетовал, что:
…в моей Отчизне негде целовать…
что:
…у богородиц строгие глаза…
Пел, смущая сидящую рядом женщину словами песни и взглядами:
И чтобы не слышать пустяков красоткам,
Есть у нас презвонкий колокольный звон…
И к своему удивлению заслужил похвалу:
– Вы поразительно точны, это действительно о нас – русских женщинах.
– Почему Вы? – запротестовал кто-то. На их посиделках существовало неписанное правило – обращаться друг к другу на ты, невзирая ни на возраст, ни на статус.
– Брудершафт!
Алексей встрепенулся – кажется, не все потеряно. Налил коньяка себе и (как бы случайно) Аиде.
Переплетенные кольца рук, она выпила, не заметив, что пила, запрокинула голову, приоткрыла уста – ну, же!..
– Поцелуй за мной, – он оставил за собой это право, как оставляли право на ответный выстрел дуэлянты, удерживая своего визави в страхе ожидания…
Вместо этого взял гитару:
К чему нам быть на "ты", к чему?...
В наш стремительный век, убеждал он с Окуджавой, люди торопятся любить, а ведь – сколько загадки, сколько прелести в неспешности познавания…
Он знал, что выбрал правильную тактику, и, придав проникновенность голосу, заключил:
…На грош любви и простоты,
А что-то главное пропало...
Впервые за сегодняшний вечер ему удалось смутить спокойствие Аиды…
…Между тем Лютель читала стихи из своего нового сборника:
Притворись дождём… прикоснись ко мне,
И омой в небесной купели…
Алексею было не до ее стихов, он был поглощен другой женщиной, которая напрочь вывела его из равновесия, сама бросала на него взгляды полные тревоги.
Почувствовала, что выпила лишнее, нашла повод:
– Мы принесли торт, пойду, нарежу.
Алексей поспешил за ней. Нашел ее на кухне, она управлялась с тортом, ощутила спиной его приход, натянулась, как струна.
– У вас редкое имя, вы знаете, что оно означает?
– Да, – вознаграждение.
– И для кого Вы – вознаграждение? Для мужа? За что, за какие заслуги? Чем он так хорош, что лучше других?..
– Вам не понять…
– У Аиды – известной героини – была трагическая судьба, она ушла из жизни вслед за любимым, а как у вас? – Алексей раскачивал ее состояние, как раскачивают лодку, рискуя опрокинуть.
– Не стоит об этом! Так действительно могло статься, чем хвастать?
– Царство Аида к царству Аиды не имеет отношения?
– Не беспокойтесь, Вам это не грозит. Пойдемте – нас ждут.
– Постойте, за вами поцелуй.
– Не надо! Прошу Вас!
Но было поздно, Алексей приблизился к женщине, в ее глазах – протест, страх, мольба. Он был сильней. Раздвинул языком неподатливые губы, она отчаянно сопротивлялась, как бьется в силках пойманная птица, теряя силы, стала уступать…
– Я ухожу! – пришла ей на помощь вошедшая. Это была подружка Алексея. – Ты не собираешься домой, может, проводишь меня?
Аида вырвалась, убежала…
Как не вовремя! – Алексей не скрывал досаду – ведь был уже у цели!
Женщина обиженно развернулась, хлопнула дверью…
Когда Алексей вернулся в комнату – гостей заметно уменьшилось, муж Аиды посапывал на диване в углу комнаты.
Алексей занял его место рядом с Аидой, поймав недовольный взгляд хозяйки дома и испуганный – Аиды…
Гитара, сделав очередной круг, дошла до Аиды, она держала инструмент, точно не знала, что с ним делать. На нее смотрели в ожидании…
…Оглянулась кругом, не понимая, чего от нее хотят, лицо исказила гримаса боли, запела:
Годы в гору. Беды впору я примерила.
Не случилось, не свершилось – зря я верила.
Она пела о себе, о своей нелегкой судьбе, об утраченных иллюзиях. В ее голосе звучала обреченность, предчувствие беды. Сидящий рядом мужчина внушал беспокойство, страх, но и притягивал, лишая воли.
Заключила удрученно:
Не гнездиться синей птице на плече моем…
Алексей был в отчаянии. Как же так, он – любимец женщин – не способен внушить восхищение, страсть, любовь, а лишь нести беду и несчастья?..
Встал, вышел в коридор, затем на лестничную площадку – там курили, попросил сигарету, хотя давно бросил курить, закашлялся…
Остервенело втягивал дым, до тошноты, до потери сознания…
Сквозь дым, сквозь туман сознания увидел приближавшуюся Аиду. Та шла, как сомнамбула, шатаясь, глаза устремлены на него – взгляд смертника.
Шагнул навстречу, протянул руку, рука прошла сквозь нее. Голова стала проясняться, это была не Аида – хозяйка дома!..
Она трясла Алексея, приводя в себя, в глазах гнев:
– Если ты еще хочешь бывать у меня, уходи! Уходи сейчас же, или… я не знаю, что с тобой сделаю!..
Вернулся за плащом.
Аида стояла в коридоре, на него не глянула, помогая одеваться едва державшемуся на ногах Давиду, успокаивала – тому почему-то показалось, что Аида ушла, оставив его:
– Глупый, как же я уйду без тебя, как брошу, как ты мог такое подумать?..
Алексей направился к выходу – он был лишним…
…Двери парадного захлопнулись за ним, он стоял внизу у подъезда, ни на что уже не надеясь. Ему необходимо было просто ее увидеть, понять для себя…
…Наконец, появились Аида и Давид.
Взгляд ее споткнулся об Алексея – в глазах испуг, смятение, мольба. Покачнулась, Давид стал валиться, Алексей подхватил. Не поблагодарила, развернулась, пошла прочь, с трудом удерживая на ногах Давида. Тот шел, шатаясь, загребая ногами, шаркая, бормоча что-то…
Они уходили – непозволительно прекрасная женщина и нелепое существо, уходили в привычный для них мир, где нет места предательству и злобе, но нет места и взрыву страстей, восторгу наслаждений!..
Мозг Алексея отказывался принимать такое – это какая-то нелепая ошибка, недоразумение, да просто вопиющая несправедливость!
А он, в чем его вина?
Лишь в том, что, попытался это исправить…