Глава 10. Между жизнью и смертью
Соланж не подозревала, что под одной крышей с ней находится человек, который мечтает завладеть её состоянием. Она не отходила от отца, сама приносила чай, и старалась всячески ему угодить. Жерар понимал, что на фоне старого маркиза совсем незаметен, и поэтому должен был принять меры. Как ещё он мог вызвать симпатию у богатой наследницы, если не своей преданностью? В тот вечер, мадемуазель Дюбуфэ отправилась в библиотеку, и, зная об этой привычке, граф привёл туда доктора Жакара.
- Каково твоё мнение относительно здоровья маркиза? – спросил Нуаре, не закрывая дверь до конца.
- Полагаю, что он скоро поправиться.
- Значит, ему больше ничто не угрожает?
- Да. Я более чем уверен, что болезнь отступила, - сказал Жак, оглядываясь по сторонам. – Зачем мы здесь? Нам следует поговорить об этом в другом месте.
Соланж не имела привычки подслушивать, но речь шла об отце, и она не решилась уйти. До неё доносилось каждое слово, так, словно бы она сама находилась в комнате.
- Нас никто не услышит, уверяю тебя. Просто я заметил, одну странность.
- Вот как? Весьма любопытно. Рассказывай.
- Мне показалось, что на самом деле всё не так радужно, как ты полагаешь.
- Бог мой! Ты опять начинаешь со мной спорить!
- Послушай, это очень серьёзно, - громко воскликнул Жерар, догадавшись о появлении маркизы. – Я не спорю, что твоё лекарство ему помогло. Но надолго ли? Вероятно, если мы применим иной способ лечения…
- Я даже слушать не хочу. Через пару дней маркиз Дюбуфэ будет уже на ногах.
- В его возрасте редко случаются чудеса. Ты же понимаешь.
- Что ты предлагаешь?
Граф что-то сказал, но Соланж не расслышала, и это взволновало её ещё больше.
- Ну, в этом есть доля истины. И всё же, лучше пока ему воздержаться от поездок.
- Пойми, Жак. Его дочь измотана последними событиями, и ей тоже необходим отдых.
- Ты прав, я уже думал об этом. Но боюсь, она не захочет расстаться с любимым отцом.
- Я постараюсь её уговорить…
Девушка поспешила прочь. Она хотела лично взглянуть на отца, который в это время сидел у окна, и любовался открывающимся пейзажем. Закат в окрестностях Флоренции всякий раз был не похож на предыдущий, и поэтому вызывал неизменный восторг у людей возвышенного склада. Соланж обняла отца, и долго всматривалась в его профиль, стараясь уловить какие-то изменения или странности.
- Ты слишком задумчива сегодня, моя голубка, - маркиз Дюбуфэ, похлопал её по руке.
- Я любовалась закатом, отец.
- И думала о графе. Если я не ошибаюсь.
Дочь молча кивнула, и взгляд её стал печальным. Через полчаса, она столкнулась в дверях с графом Нуаре. Теперь, она смотрела на него несколько иначе. За ужином, Жерар постарался отвлечь девушку от грустных мыслей, и вспоминал забавные случаи из детства. Доктор Жакар, был сдержан, и лишь изредка выдавал какие-то реплики. На другой день, граф пытался объяснить Соланж, что её отца следует отправить в санаторий, чтобы продлить ему жизнь. Он настаивал, убеждал, умолял, но всё было напрасно. Мадемуазель Дюбуфэ не желала ни на минуту расставаться с отцом. На другой день, мадам Жером пригласила маркизу и её гостя к себе на чай. Жерар отказался, сославшись на усталость, а Соланж пришлось ехать, хотя она с большим удовольствием осталась бы дома. Пока графиня делилась с ней последними новостями, девушка скучала и украдкой смотрела на часы.
- Дорогая, нам следует поговорить о будущей свадьбе, - просияла Орабель, бросив на неё многозначительный взгляд.
- О какой свадьбе?
- Соланж, не надо смущаться. Я понимаю, что вероятно, Вы с графом ещё не выбрали подходящую дату.
- Прошу Вас, мадам Жером, - перебила её мадемуазель Дюбуфэ. – Я вовсе не собираюсь выходить замуж, и тем более за Жерара Нуаре.
- Но об этом столько разговоров.
- Меньше всего меня интересует то, что обо мне говорят.
- И напрасно, - холодно заметила графиня, поджав губы. – Вы молодая девушка, и прежде всего, должны думать о собственной репутации.
Соланж более не могла выносить подобного вмешательства со стороны этой притворщицы, и посему вежливо простившись, поспешила домой. Когда она вошла, то её встретила заплаканная Жюльет. Хозяйка не успела задать вопрос, как служанка сообщила, что маркизу стало хуже, и к нему никого не пускают. Опять потянулись бесконечные часы ожидания. Только теперь, дочь молила небеса спасти её несчастного отца с большим пылом, чем раньше. Доктор Жакар пребывал в смятении. Он не понимал, почему состояние больного резко ухудшилось. Граф Нуаре настаивал, что это побочный эффект от его чудодейственного средства, и предложил приятелю немедленно уехать. Жак понимал, что в случае смерти старого маркиза вся ответственность ляжет на него, это означало, что рано или поздно всплывёт правда, и тогда, ему не избежать наказания. Жюльет узнала о том, что мсье Жакар уехал, и не знала, как это преподнести своей хозяйке.
- Постарайся не пускать её сюда, - приказал граф Нуаре.
В эти часы он вёл себя смело и находчиво. Не растерялся, а сразу послал за доктором. Мадам Жером прислала записку, что в связи с полученным оскорблением от маркизы, не желает принимать никакого участья в этом деле. Жерар пытался разыскать кого-то, кто мог бы заменить его приятеля, и послужить ширмой в столь опасной игре. И вот, наконец, в дверях возник толстый господин, которого все в округе очень уважали. Имя этого доктора, граф не удосужился запомнить, потому что сразу же отправил его к маркизу. Соланж металась по комнате. Ей необходимо было увидеть отца. Пока Жюльет убирала со стола, она бесшумно покинула комнату. Всего пять минут, и мадемуазель Дюбуфэ очутилась возле двери, ведущей в спальню больного. Она повернула ручку, но в тот же миг, почувствовала позади громкие шаги.
- Прошу Вас, мадемуазель…
- Граф, я чувствую, что отцу плохо, - сдерживая слёзы, сказала она. – Позвольте мне войти.
- Я бы с радостью впустил Вас, но доктор уверяет, что это может лишь помешать лечению.
- Есть ли какая-нибудь надежда?
- Мы будем молиться, - с нежностью в голосе произнёс Жерар. – Я не оставлю Вас в трудную минуту.
Граф Нуаре бережно взял её за руку, и увёл в оранжерею, которая располагалась в противоположном конце дома. Ни роскошные цветы, ни голубые фонтаны более не радовали Соланж. Она была печальна, и хотя пыталась сдерживаться, но всякий раз на щеке то и дело появлялись слёзы. Граф не отпускал её руку, в надежде, что она, поддавшись чувствам, бросится ему на грудь, но этого не произошло.
(продолжение следует)
Художник Francois Martin-Kavel.
http://proza.ru/2013/08/30/756