1941 год

Какие цели ставили перед собой немецкие фашисты в войне против СССР? Главными из них были полное уничтожение коммунистической идеологии, Советской власти, Союза Советских Социалистических Республик как рабоче-крестьянского государства. Еще в начале 20-х годов в своей программной книге “Майн кампф” Адольф Гитлер писал, что его первейшей задачей является “...прежде всего, найти те силы, которые решились бы объявить истребительную войну марксизму, ...самым жестоким образом задушить марксистскую ехидну...”. Были определены и этапы решения этой задачи.

В своей речи за два дня до начала войны, 20 июня 1941 года, идеолог третьего рейха Розенберг говорил: “...задачи нашей восточной политики ...должны идти в том направлении, чтобы подхватить в умной и целеустремленной форме стремление к свободе всех народов СССР и придать им определенные государственные формы, то есть выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы”.

Один из разработчиков кампании 1941 года против СССР Ветцель в своих замечаниях по генеральному плану “Ост” тогда же писал: “...речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается, скорее всего, в том, чтобы разгромить русский народ как народ, разобщить их. Прежде всего, надо предусмотреть разделение территории, населяемой русскими, на различные политические регионы с собственными органами управления, чтобы обеспечить в каждом из них обособленное национальное развитие”.

И далее Ветцель заявляет: “мы должны сознательно проводить политику сокращения русского населения. Средствами пропаганды, особенно через прессу, радио, кино, листовки, краткие брошюры, доклады и т.п. мы должны постоянно внушать населению России мысль о том, что вредно иметь много детей. Для нас, немцев, важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе”.

В самом плане “Ост” содержались мероприятия по превращению России в сырьевой придаток промышленности Германии, организации рабского труда народов Советского Союза, разделенных на большое количество марионеточных государств. Содержались в нем даже меры по борьбе с православной церковью: “...мы должны избегать того, чтобы одна церковь удовлетворяла религиозные нужды больших регионов. Каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать черную магию, как это делают негры или индейцы, мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика на широких просторах России должна заключаться в поощрении любой формы разъединения и раскола”.

В августе 1941 года на совещании в штабе группы армий “Центр”, проходившем в оккупированном немцами белорусском городе Борисов, Гитлер заявил генерал фельдмаршалу фон Боку, что намерен уничтожить столицу Советского Союза. Он сказал, что уже сделаны все приготовления, “чтобы Москва и ее окрестности были при помощи сверхтяжелых систем затоплены водой из подмосковных водохранилищ”. При этом Москва должна быть так окружена немецкими войсками, чтобы исключить малейшую возможность выхода из города остатков армии и населения. На берегу нового моря, которое “скроет под собой от цивилизованных народов даже саму память о столице этой упрямой нации”, планировалось поставить монументальный памятник Гитлеру. Гранит для памятника уже шел к Москве в железнодорожных эшелонах (из него после войны сделали облицовку цокольных этажей ряда крупных жилых зданий на улице Горького - ныне Тверской).

Несколько позже планы Гитлера изменились. В структуре германской военной разведки “Абвер” была создана “Особая команда Москва”, состоящая из диверсантов высшего класса. Эта команда должна была на плечах отступающих советских войск ворваться в Москву, захватить важнейшие объекты, а также “большевистских вождей для их последующей публичной казни”.

Был разработан сценарий парада немецких войск на Красной площади и торжественного ужина в Кремле. “После торжественного прохождения войск на Красной площади туда выводятся под конвоем захваченные большевистские вожди. На их глазах военными саперами производится подрыв стен Кремля как символа советского сопротивления, затем производится подрыв Мавзолея как символа большевизма. На руинах Мавзолея раскладывается костер из смоляных пород дерева, на котором сжигается мумия Ульянова-Ленина. По окончании кремации мумии на водруженных среди руин Мавзолея виселицах под барабанный бой производится повешение большевистских вождей. В случае пленения советского вождя Иосифа Сталина его казнь должна стать завершающим элементом этого сценария...”.

После XX съезда КПСС появилось довольно много  научных исследований и художественных произведений, в которых вся вина за поражения первых дней войны возлагалась исключительно на Сталина. С этим трудно согласиться. Роль Сталина в Советском государстве была исключительно велика, но экономическое и социальное развитие страны, качество оснащения ее Вооруженных сил, разработка военных планов и концепций зависели от очень многих факторов: воли и умения громадного количества руководителей на общегосударственном и региональном уровнях, во всех отраслях народного хозяйства, состояния военной и общегражданской науки, морально-психологического состояния общества.

Военные концепции СССР предвоенной поры строились исходя из трех идей: Советскому Союзу никогда не придется вести боевые действия на своей территории; готовиться следует к наступательной войне (варианты войны оборонительной даже не рассматривались); любая агрессия против СССР будет немедленно остановлена всеобщим восстанием западного пролетариата.

Все эти идеи и надежды с первых же дней войны не оправдались. Но дело в том, что все эти концепции были разработаны не Сталиным, а Тухачевским и его окружением.

Просчетом лично Сталина часто называют его отказ принимать всерьез многочисленные донесения, которые с начала 1941 года предупреждали о скором вторжении немцев в СССР. Такие донесения поступали от советских военных и от внешней разведки. А 13 апреля 1941 года о неизбежности немецкого нападения в июне 1941 года Сталина по дипломатическим каналам предупредил Черчилль. Однако время было таким, и таким сложным был расклад сил и интересов, что Сталин имел основания посчитать всю эту информацию провокацией англичан, направленной на то, чтобы заставить СССР вступить в войну и тем самым облегчить тяжелейшее положение Англии.

Сегодня мы знаем, что это не было провокацией. Но Сталин-то в 1941 году этого знать никак не мог! Советское руководство понимало неизбежность схватки с Гитлером, однако, оценивая расстановку сил в Европе и на Дальнем Востоке, старалось максимально отодвинуть сроки начала войны.

Именно поэтому Сталин до последнего момента отказывался дать приказ о приведении в боевую готовность и переброске к границе войск, а также о начале мобилизации, на чем настаивало высшее военное руководство страны.

Но, вместе с тем, сказать, что СССР не готовился к войне с фашистской Германией нельзя. За период с 1934 по 1939 год военный бюджет СССР вырос в 7 раз, а армия увеличилась с 900 тысяч до 5 миллионов человек.

В предвоенные годы было много споров о том, какой техникой вооружать армию, как ее организовывать. Было решено оставить до конца 1941 года  в плане  отлаженное  производство уже устаревших истребителей И-16, легких танков БТ-5, БТ-7, Т-26, Т-27, среднего Т-28 и тяжелого Т-35. В результате к началу  войны  современными истребителями Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3 и танками средними Т-34 и тяжелыми КВ удалось вооружить всего лишь 15 процентов авиационных и 25 процентов танковых частей. Но такие решения принимались все-таки не лично Сталиным, а коллегиально.

То, что все важные решения Сталин принимал после всестороннего обсуждения и с учетом всех мнений, подтверждают в своих воспоминаниях Б.Л.Ванников, Н.К.Байбаков, Д.Ф.Устинов, занимавшие ключевые посты в экономике страны тех лет, а также маршалы Г.К.Жуков, И.С.Конев, Адмирал Флота Советского Союза И.С.Исаков и другие.

И.С.Исаков в своих воспоминаниях отмечает, что он (Сталин) вел заседания по принципу классических военных советов. Очень внимательно, неторопливо, не прерывая, не сбивая, выслушивал всех. Причем старался дать слово примерно в порядке нарастания старшинства, так, чтобы высказанное предыдущим не сдерживало последующего. И только в конце, выловив все существенное из того, что говорилось, отметя крайности, взяв полезное из разных точек зрения, делал резюме, подводил итоги.

Свою роль в 1941 году сыграли перегибы, допущенные при проведении чисток командного состава РККА в 1937-1938 годах. Н.Верт, например, утверждает, что в результате этих чисток “…на командных должностях в армии зачастую оказывались свежеиспеченные выпускники ускоренных курсов военных школ (к началу войны менее 10% командиров имели высшее военное образование, 75% из них, включая политработников, занимали свои посты менее года)…”.

Но такая статистика – это лукавство. Действительно, потери комсостава Красной Армии за эти годы были значительны, но из приводимых цифр можно сделать вывод, что было уничтожено 75% всего комсостава армии, а это совсем не так. Красная Армия в предвоенные годы увеличилась более чем в пять раз, а, значит, при этом резко увеличилось количество командиров низшего армейского звена – взводов и рот, где срок командирской службы никогда не измерялся годами. Кроме того, взводами и ротами в те годы вообще не командовали люди с высшим образованием.

Чистки, конечно, отрицательно сказались на боеготовности армии, но далеко не в такой большой степени как утверждают многие нынешние историки и политологи.

Уже упоминавшийся мной О.С.Смыслов рассмотрел эту проблему на примере всех 802 военнослужащих сухопутных войск, которым в 1940 году были присвоены вновь введенные в Красной Армии генеральские звания, тех генералов, которые в июне 1941 года командовали войсковыми соединениями и объединениями – бригадами, дивизиями, корпусами, армиями и фронтами.

По подсчетам О.С.Смыслова, из 802 генералов 737 (92%) являлись участниками Гражданской войны, 756 (94,3%) имели командный стаж 20 и более лет, только 17 (2%) находились на командных должностях 18 и менее лет.

Из 802 генералов предвоенной поры: 60 закончили Академию Генерального штаба, а 371 – другие академии, 61 учились на высших военных академических курсах или курсах усовершенствования высшего начальствующего состава и еще 286 обучались на иных курсах усовершенствования комсостава. Таким образом, 97% генералов имели высшее военное образование.

Многие   исследователи  того периода утверждают, что к поражениям 1941-1942 годов привели репрессии в отношении таких крупных военных, как Тухачевский, Егоров, Якир, Уборевич, Корк, Блюхер, Дыбенко, Белов и ряда других.

Маршал И.С.Конев считает такое мнение преувеличением. В беседах с писателем К.М.Симоновым он дал профессиональную оценку военного опыта, военного уровня и перспектив этих командиров.

Блюхер, по его мнению, был к 1937 году человеком с прошлым, но без будущего. По уровню своих знаний и представлений он недалеко ушел от Гражданской войны и принадлежал к той же категории, которую представляли собой к началу войны Ворошилов, Буденный и некоторые другие бывшие конармейцы, жившие не современными, а прошлыми взглядами.

Тухачевский, по мнению И.С.Конева, человек даровитый, сильный, волевой, хорошо подкованный теоретически. К его недостаткам принадлежит известный налет авантюризма, проявившийся в поражении под Варшавой. Замашки бонапартистского оттенка были у Тухачевского и потом. Но главным недостатком Тухачевского Конев считал, что тот не прошел ступень за ступенью всю военную лестницу, непосредственно войсками командовал мало.

По сути, не имел настоящей военной школы и военного образования и Якир.

Егорова и Корка И.С.Конев считал людьми средних способностей, знающими, выдержанными, но не блистающими сколько-нибудь заметными военными дарованиями.

Дыбенко и Белова он относил к людям типа Ворошилова и Буденного, которые в военном отношении были целиком в прошлом, в Гражданской войне, и, будь они живы в 1941 году, они были бы обречены на то, чтобы показать в условиях большой войны свою отсталость и беспомощность.

Крупным военным деятелем из числа погибших в ходе чисток И.С.Конев считал Уборевича, оценивал его чрезвычайно высоко - и по делам в период Гражданской войны, и в качестве командующего военным округом перед Отечественной войной. Конев характеризовал Уборевича, как человека, прекрасно знавшего войска, пристально и умело занимавшегося боевой подготовкой, умевшего смотреть вперед и воспитывать кадры. Кроме того, Уборевич был человеком с незаурядным военным дарованием, в его лице Красная Армия понесла самую тяжелую потерю, ибо этот человек мог и успешно командовать фронтом, и вообще быть на одной из ведущих ролей в армии во время войны.

Самой же большой бедой, по мнению трех великий советских военачальников, маршалов Г.К.Жукова, И.С.Конева и А.М.Василевского, явилось то, что аресты 1937-1938 годов породили атмосферу страха и недоверия командиров и политработников друг к другу. Они отрицательно сказались на моральном духе армии, сковывали инициативу, парализовывали решимость принять на себя ответственность в труднейших коллизиях первых дней и месяцев войны.

При анализе причин поражений Красной Армии в 1941-1942 годах нельзя сбрасывать со счетов то, что к моменту нападения на СССР фашистская Германия имела почти двухгодичный опыт успешных войн в Европе - против Чехословакии, Польши, Франции, Бельгии, Нидерландов, Югославии, Греции, Норвегии и других. Ее собственная промышленность была полностью переведена на военные рельсы, и на нужды немецкой армии работала промышленность всей оккупированной Европы. Победоносные военные операции позволили четко отработать боевое взаимодействие всех родов войск и штабов разных уровней, подняли дух личного состава армии и флота.

Фашистская Германия напала на СССР внезапно, это всем давно известно. Однако Г.К.Жуков в одной из бесед с К.М.Симоновым отмечал, что главная опасность внезапного нападения “…заключалась не в том, что немцы внезапно перешли границу, а в том, что для нас оказалась внезапной ударная мощь немецкой армии, их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решающих направлениях; для нас оказались внезапностью и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара”.

Начало войны складывалось для Красной Армии крайне неудачно. В целом за первые три недели боев немецкие войска продвинулись на 300-600 километров в глубь советской территории. Были оккупированы Литва, Белоруссия, Латвия, Правобережная Украина и вся Молдавия.

Тяжелейшим было положение под Ленинградом, на Украине, в Донбассе и в Крыму.

Временную, но крайне важную стратегическую и психологическую задержку в реализации германского плана молниеносной войны внесло Смоленское  сражение. Под  Смоленском Красной Армии удалось уничтожить 250 000 немецких солдат и офицеров и задержать наступление центральной группы немецких войск на целый месяц.

Сегодня об этом не вспоминают, но в июне-декабре 1941 года, в самые тяжелые для страны дни и месяцы на фронты Отечественной войны были направлены 1 100 000 коммунистов, большинство из которых домой уже не вернулись.

Из детских воспоминаний ярко осталась в памяти зима 1941/1942 года, когда наши войска отогнали немцев от Москвы. Много позже я прочитал запись, которую сделал в своем дневнике 25 декабря 1941 года посол Великобритании в СССР С.Криппс: “...после столь славной победы под Москвой никто не может утверждать, что советский режим является прогнившим или подрывающим жизненно важные основы Советской страны. Нет! Если бы не этот режим и все то, что сделано в этой стране за последние 20 лет, Гитлер, безусловно, сумел бы завоевать всю Европу, и наши шансы на победу равнялись бы нулю”.

О Сталине первых месяцев войны и вообще о Сталине как Верховном Главнокомандующем очень хорошо рассказал Г.К.Жуков во время бесед с К.М.Симоновым, изложенных им затем в книге “Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В.Сталине”.

“В стратегических вопросах Сталин разбирался с самого начала войны. Стратегия была близка к привычной для него сфере – политике и чем в более прямое воздействие с политическими вопросами вступали вопросы стратегии, тем увереннее он чествовал себя в них.

В вопросах оперативного искусства в начале войны он разбирался плохо. Ощущение, что он владеет оперативными вопросами, у меня лично начало складываться в последний период Сталинградской битвы, а ко времени Курской дуги уже можно было без преувеличения сказать, что он и в этих вопросах чувствует себя вполне уверенным.

Что касается вопросов тактики, строго говоря, он не разбирался в них до самого конца. Да, собственно говоря, ему как Верховному главнокомандующему и не было прямой необходимости разбираться в вопросах тактики. Куда важнее, что его ум и талант позволили ему в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операций, он проявлял себя как человек, разбирающийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев он находил и подсказывал интересные оперативные решения.

К этому надо добавить, что у него был свой метод овладения конкретным материалом предстоящей операции, метод, который я, вообще говоря, считаю правильным. Перед началом подготовки той или иной операции, перед вызовом командующих фронтами, он заранее встречался с офицерами Генерального штаба – майорами, подполковниками, наблюдавшими за соответствующими оперативными направлениями. Он вызывал их одного за другим на доклад, работал с ними по полтора, по два часа, уточнял с каждым обстановку, разбирался в ней и ко времени своей встречи с командующими фронтами, ко времени постановки им новых задач оказывался настолько хорошо подготовленным, что порой удивлял их своей осведомленностью…

Пожалуй, при помощи такого метода он порой любил подчеркнуть перед нами свою осведомленность. Но все же главное состояло в том, что его осведомленность была не показной, а действительной, и его предварительная работа с офицерами Генерального штаба для уточнения обстановки перед принятием будущих решений была работой в высшей степени разумной”.

В заключение отмечу, что мне очень хотелось составить собственное мнение о положении дел и причинах поражения Красной Армии в 1941-1942 годах. То, что я узнал и принял, я и попытался здесь изложить.