С поля брани на поле духа

               

                Памяти дяди по материнской линии посвящается

Шла Великая Отечественная война. Командир пулемётно-стрелкового взвода, лейтенант  Павел Петрович Рябых, участвовал в боях не с первых дней, а лишь с начала осени.
 
В этот первый и последний для него боевой осенний день, 14 сентября 1941 года, его участок фронта проходил по обширной луговине, где ещё недавно шли покосы и часть душистого сена была сложена в стога. Стрельба шла со всех сторон, порой переходя в   рукопашную. Наши защитники Отечества наступали, и фашисты, выскакивая из укрытий, бежали им навстречу.

На небольшом фронтовом пятачке был сущий ад: взрывы и дым, очереди и скрежет, стоны раненых, разбросанные повсюду, растерзанные тела. После огненного шквала рукопашный бой переместился в сторону леса.
Не успев осознать близкий разрыв вражеской мины, Павел упал навзничь. Боль полыхнула, пронзив голову и тело.
Очнувшись, понял, что ранен тяжело и краешком сознания удивился черноте в глазах с красно-радужной пеленой, дающей понять, что ослеп не совсем. Вокруг никого не увидел. Попробовал шевельнуть руками, правая отозвалась. Он коснулся лица и обнаружил, что один глаз вытек из глазницы. Окровавленная левая рука лежала плетью. Солдат здоровой рукой расчистил уцелевший глаз и увидел: недалеко был лесок и стожок сена или соломы. Напрягся и из последних сил  пополз к задымленному стогу.

Укрывшись в сене, от потери крови вновь потерял сознание. Пришёл в себя от звука голосов приближающихся людей. Это были немцы, они делали «зачистку». Штыками проверяли стога, чтобы добить тех, кто остался в живых.

Рябых закопался глубже, засыпался сеном, и, едва сдерживая стоны, свернулся в клубок, приняв спасительную позу  эмбриона. Прикрывая уцелевшей рукой зрячий глаз, молил Бога сохранить его. Если останется жить, страшно пребывать в вечном мраке. Лучше уж умереть. Понимал, что если вытек один глаз, он может повлечь за собой и другой. Измученный солдат вручил свою жизнь воле Создателя и стал читать «Живый в помощи».

Немцы штыками проверяли его убежище. Павел замер и сохранившейся рукой прикрыл голову, остриё штыка лишь чуть задело спину. Стиснув солёные зубы, солдат стерпел. Павла пронзила мысль: если спасусь, жизнь свою посвящу Господу.

В 1906 году Воскресенско-Мироносицкий монастырь Астраханской Епархии посетил досточтимый пастырь и всероссийский молитвенник Иоанн Кронштадский. К его приезду для освящения был подготовлен церковный придел, в первом ряду иконостаса стояла икона Божией Матери "Нерушимая стена". Иконописный образ размером 64Х102 мастерски  выполнен на дереве масляными красками. Пресвятая Богородица изображена по пояс на золотом фоне без младенца с воздетыми к небу руками. В тридцатые годы храм коммунистическими вандалами был разрушен, иконы посрамлены, разбиты, сожжены. А эту икону "Нерушимая стена" удалось спасти от поругания, спрятав в свои одежды благочестивой прихожанке Мищенко Марии, которая тайно вынесла из обители и молилась ему в годы репрессий, в лихолетье войны и ещё много-много лет до наступления следующих судьбоносных событий.
       Истекающий кровью Павел с молитвой обратился к Богородице, прося её помощи, поддержки и защиты. Его мольбы, надо думать, дошли до Божией Матери.

Преследователи потыкали штыками ещё немного, пролаяли что-то по-своему и ушли дальше. Отлежавшись, лейтенант пополз к лесу. Вместе с другим, уцелевшим, но так же раненым солдатом, Новиковым, не находя сил обрадоваться друг другу, стали пробираться по колкой стерне к своим.
Не многим выпадает шанс выжить при таких ранениях, и Рябых считал чудом, что дополз до родных окопов. Не иначе, Богородица помогла! Его подхватили, доставили в полевой лазарет. Очнулся весь перебинтованный, с туго затянутой, пустой глазницей. Главное – выжил.

  Долгие болезненные перемещения по лазаретам и больницам,  мытарства по лечебным пунктам, располагаемым в школах, домах пионеров, клубах, заканчивались, но жуткие картины обрубков ног, рук, запахи гниющей плоти долгое время преследовали Павла. Вспоминалась горькая досада от нехватки перевязочного материала и медикаментов, клубы сползающих белых червей с грязных повязок и стоны раненых, не знающих, как почесать под гипсовой повязкой ногу или руку.
После нескольких госпиталей лейтенанта комиссовали.

*** Нотабене. Спустя многие десятилетия  из архивных материалов на награждение медалью "За отвагу" Рябых Павла Петровича от 06.11.1945 года,(в наградном листе Рябых Павел Петрович, инструктор 4 части Хоботовского РВК Тамбовской области представлялся к ордену "Отечественная война 1 степени"). В кратком, конкретном изложении личного боевого подвига или заслуг, отражено: " Тов. РЯБЫХ вступил в действующую армию 15 июля 1941 года. С 15 июля 1941 года по 14 сентября 1941 года занимал должность помощника командира стрелковой роты 1084 стрелкового полка 137 стрелковой дивизии, в которой находился до момента ранения. 14 сентября 1941 года, будучи помощником командира стр. роты в составе 3 батальона, 1084 стр.полка, тов Рябых, с личным составом своей роты, взял заложника в 1-ом эстонском посёлке и зашёл в тыл противника под д. Вороново, где было укрепление немцев. При наступлении с тыла, в ожесточённых боях, где был ранен командир батальона, он взял на себя инициативу командования батальоном. После трёхчасового ожесточённого боя, личный состав батальона под командованием лейтенанта РЯБЫХ перешёл в наступление и заняли д. Вороново. Сам Рябых связками гранат уничтожил один миномёт противника вместе с расчётом, где и был тяжело ранен в левый глаз и кисть правой руки..."

Шли годы. Павел Петрович, будучи инвалидом, работал сначала на должности начальника взвода охраны Астраханской ГЭС, а затем в военном комиссариате. Высокий, красивый, даже в шрамах, бравый офицер был всегда на виду, в центре внимания. Женился на красавице и не был особо удручён своей инвалидностью. Успешная карьера, статус героя-фронтовика и всеобщее обожание вскружили голову. Стали затуманиваться лихие времена. Вспоминать и рассказывать о боевых событиях он не любил, делал это с неохотой:
- Уж очень страшно было, никому не пожелаю пережить такое.
Клятву, данную на поле брани, в уме не держал – война всё спишет! Родился первенец. В честь Валерия Павловича Чкалова назвали его Валерием. Полный тёска героя-лётчика. Счастью не было предела. Родились ещё двое детей: сын и дочка.  Мстительная судьба напомнила о себе совсем неожиданно: старший сын с горбиком растёт, у других - тоже проблемы. Жена ушла к другому.

Приснился Павлу Петровичу сон, как он ранение получил и как дал зарок посвятить себя Богу. События сна были такими яркими и подробными, словно произошли совсем недавно.

Оцепеневший, скованный холодным страхом, Рябых проснулся в леденящем поту. Перед ним промелькнули все подробности  того страшного дня – 14 сентября. Павел был в неоплатном долгу перед Богородицей, но даже иконки её в доме не нашлось. Придя на работу в военкомат, офицер без объяснения причин написал заявление об увольнении. Для комиссариата это было полной неожиданностью. Успешный офицер, ещё вчера вызывавший зависть у многих, покидает почётную престижную службу? Так не бывает.

Офицерская служба – не гражданская, молча не уйдёшь. Но и мистические причины не предъявишь. Пришлось ссылаться на болезни, на инвалидность, на проблемы в семье, что имело, конечно, своё объективное значение. Как бы то ни было, а Павел Петрович словно прозрел, а прозревши, понял, что погибнет, если не изменит свою жизнь. Выбора не было.
***
В Астрахани много старинных намоленных церквей, хотя в годы репрессий большая часть их была разорена и разграблена. Службу в них запретили. Инвалид войны, импозантного вида мужчина стал примерным прихожанином. Его сразу приметили и просили помогать в церкви: то одно сделать, то другое.
Покровский собор был центром церковной жизни в Астрахани. Павел несколько лет работал здесь на клиросе и в свечной мастерской, а потом старостой. Боевой лейтенант твёрдо решил посвятить себя Богу и готовился стать диаконом.

Его вызвал уполномоченный по делам религии в Астраханский КГБ. Считалось, что советский офицер не может быть служителем культа. Явившись к подполковнику, прикинулся ничего не понимающим простачком. На вопрос, что собирается делать дальше, ответил, что желает быть диаконом. Происходило это в 60 – х годах. Желая завербовать его в доносчики, вызвали в особый отдел. На наглую попытку полковника Павел Петрович неожиданно вынул вставной глаз, выложил его на стол перед опешившим кагебешником, возмутился:
- Да вы что, я инвалид Великой Отечественной войны, воевал за свободу и независимость! Упаси меня Бог! Помилуй меня Царица Небесная!
Потом вскочил и по-дьяконски зычным басом воскликнул:
- Паки и паки миром Господу помолимся…
Его остановили и велели быстрей уходить. Решили, наверное, что ненормальный, как о том рассказывал будущий Схиигумен Паисий.

Когда отец Павел стал священником, уполномоченный не раз говорил ему:
- Хитрый ты, отец.
…Много всего было, не перескажешь.

В Епархии к Рябых присмотрелись и послали учиться.
После обучения, с 1968 года работал в одной из Саратовских церквей дьяконом. Астраханская Епархия не имела своего архиерея и управлял ею владыка Саратовский Пимен.

В селе Никольском, Енотаевского района Астраханской области, в годы репрессий был варварски разграблен Храм Рождества Богородицы. С 30 – х годов Церковь закрыли и хранили здесь зерно, помещения использовали для  хозяйственных нужд. В 1942 году в подвале возобновили службы. Говорят, на этом настояла Америка, иначе открывать второй фронт и помогать в борьбе с фашистами не соглашалась. Вряд ли это было правдой, но легенды и вымыслы иногда возникают в подтверждение маловероятного. В 1945 году Храм передали Епархии. Униженную Святыню надо было восстанавливать.

Епархия предложила Павлу Петровичу послужить Господу на этом поприще и заняться восстановлением Храма в селе Никольском, живописно расположенном на берегу величавой  Волги, кишащей к тому же  ценными породами рыб.

Храм до его прихода был похож на склад. В нём уголь, бочки, дрова. Рамы выбиты, страшные глазницы окон грустно смотрели в бирюзовое небо, символ Богородицы. Под сводами летали голуби, икон не было. Прихожан человек десять. Надо с чего - то начинать.

Верующие приносили побитые иконы, старинные образа. Батюшка оказался столяром, плотником и главное - художником. Талант этот ему передался от отца, самобытного поэта Петра Тимофеевича. Интересы Российской Империи Пётр Тимофеевич представлял в Риге, будучи сначала подпоручиком, а потом поручиком. Потеряв все сбережения в денежную реформу 1914 года, не озлобился и не предал Царя. Вместе с другими, оставшимися преданными императорской фамилии офицерами казачьих войск, отказался идти против него и стрелять в Государя. Попранный в правах офицер, не утратил чести и достоинства. В дальнейшем не пожелал сотрудничать с партийными органами и, будучи «отказником», от тоски, невостребованности и горя умер в 1945 году.
Отец Павел, имея один функционирующий глаз, успешно реставрировал иконы. У него всё получалось. Фольга, цветные стёклышки, ленты, краски всегда лежали на его рабочем столе, готовые к применению. Лет за десять  Храм украсился ликами святых.

В 60-е годы православная Мария Мищенко состарилась, готовилась покинуть этот мир. Образ Божией Матери на иконе "Нерушимая стена" она решила принести в дар храму Рождества Пресвятой Богородицы, единственно сохранившемуся в лихое пропартийное время во всей округе. Образ повесили в неприметный уголок церкви, а когда у Батюшки дошли и до него руки, оказалось, что живопись повреждена, позолота счищена, на досках множественные трещины от времени. Отец Павел очистил, отмыл досточтимую икону, подремонтировал её, а в дальнейшем украсили её и искусной работы позолотой. На отдание праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы (8 декабря нов. ст.) производится чествование иконы. Почитание её среди прихожан ознаменовалось явными чудесами. Возле иконы теплится неугасимая лампада, Елей, исходящий от образа, ощущают верующие.

В немалом, не простом хозяйстве Батюшкой тоже наведён порядок.

Никольское стало пристанищем и духовной вотчиной Павла Петровича Рябых до конца отведённых ему дней. В 1970 году Павел был рукоположен в иереи. Тридцать лет он верой и правдой служил тут, восстанавливал собор, собирал вокруг себя прихожан, готовил преемников.

Добрая молва о Приходе и добропочитаемом Батюшке - Отце Павле, пошла по земле, в Никольское потянулись прихожане из Саратовской, Волгоградской, Астраханской, Тамбовской областей, из окрестных поселений и Калмыкии. Все, кто обращался к Отцу Павлу, находили утешение и поддержку. Обаяние и доброта притягивали людей. Отец Павел родился 2 марта, но документы его мало кому удалось видеть. На вопрос о его дне рождении, он говорил, считайте, что "12 июля, на Петра и Павла". Этот Праздник и стал особенно почитаемым прихожанами его прихода как день именин Святых Петра и Павла и его дня рождения. На этот праздник заканчивается пост, церковь превращается в цветочную обитель. Праздник для всего села!

 Многая лета!
Отец Павел с помощью прихожан всё тщательнее обустраивал церковь. Появились витражи, алтарь покрылся сусальным золотом. На это уходили вся его пенсия и приношения паствы. А времена были ещё те! Религиозность не поощрялась ни в какой форме. Спонсоров не было. На пасхальные праздники возле церкви дежурили учителя, чтобы не допустить на службу школьников, помешать освящению  к пасхе куличей и прочей праздничной снеди.

Преследовались венчания, крещения, отпевания усопших и другие церковные обряды. Церковь обязывали сообщать на работу в советские органы о тех, кто крестит детей. За это могли наказывать. Заставляли заводить специальные книги, партийные «деятели» даже усаживали в церковь своих представителей, полагая, что церковники могут не всех вписывать в чёрные списки. Кто просил не делать записи, они не производились. Отец Павел не понаслышке знал, что это такое. Много чего было, что мешало спокойной работе по восстановлению храма, церковных обрядов, независимому  и свободному волеизъявлению людей, их духовному  воспитанию.

А однажды могло случиться страшное…
***
В Храме Рождества Богородицы заканчивалась воскресная литургия. Прихожане после службы  расходились по домам.
Певчая Таисия, худенькая старушка маленького роста, когда-то в молодости не  долго работавшая в прокуратуре секретарём, а теперь проживающая в доме батюшки и помогающая ему по хозяйству, тоже засобиралась домой:
 - Благословите, Батюшка. Побегу домой, приготовлю овощной супчик. Если  быстро управлюсь, то приду вас встретить.
 
- Береги себя, Таечка, не упади. Продукты не забудь передать многодетной семье из Цаганамана, - напутствовал батюшка, посмеиваясь в бороду над вездесущей и всё успевающей старушкой.

Сам направился в просфорную:
- Благодарю тебя Господи, сколько преданных людей послал мне!

Захватив с жертвенного стола пару помидор, ржаного хлеба и пол-литровую стеклянную баночку с содержимым черного цвета, Таисия поспешила домой. Оставшуюся на столе пожертвований снедь передала, кому велено.
Отец Павел задержался по хозяйственным церковным делам и для переговоров с художником, который когда–то  работал в церкви по украшению алтаря сусальным золотом. Специалист пришёл с проходящего мимо пристани парохода во время получасовой остановки и торопился возвратиться, что бы продолжить путь в Астрахань.

Подойдя к дому, Таисия глянула в окно, где по утрам молился батюшка, замешкалась:
- Надо же, батюшка утром не задёрнул занавеску, теперь ему будет душно.

Направляясь к крыльцу, продолжала ворчать:
- Я тоже хороша,  торопилась утром, на двери гвоздик в гнездо не вложила, дом оставила открытым.

Зачерпнула из колодца воды и с наполненным всклянь ведром поднялась в прихожую. Глянула в крайнюю маленькую хозяйственную комнатку и обомлела: коврик, которым закрывался лаз в подвал, сдвинут, крышка прикрыта неплотно. Тревожно встрепенулась: кто- то там есть!
Не подавая вида, что заподозрила неладное, громко запела псалмы. Поёт, а сама мечется по дому, обдумывает, что делать, как быть. Как бы батюшка не пришёл, а то всё испортит! Ей стало страшно за всеми любимого, не молодого давно пастыря, который на протяжении десятилетий возрождал службу и восстанавливал поруганный Храм. Таисия понимала, что в дом забрался худой человек. Но кто!?

Откуда ей было знать, что в подполе притаился, в окружении банок с соленьями и вареньем, бандит-грабитель? Он намеревался отсидеться под полом, дождаться наступления ночи, чтобы исполнить задуманное чёрное дело. За домом разбойник следил несколько дней. Когда проникал в жилище, знал, что домочадцы на службе, а поживиться было чем.

Через отдушину в фундаменте видел, как женщина прошла домой. Насторожился.
Прислушавшись, решил, что старуха ничего не заподозрила, поёт себе и поёт.

Всё идёт по злодейскому плану.

У Таисии бешено колотилось сердце, стучало в висках. Не прекращая пение, женщина  подняла телефонную трубку, наудачу набрала номер преданной прихожанки:
- Мария, здравствуй, мы сегодня не виделись. Зайди к нам, забери свои вещи, они мешают, да захвати с собой внучка, поможет донести.
    На той стороне связи замешательство. Мария не узнала  срывающегося голоса певчей, да и расстались они только что. Догадавшись, что звонок чрезвычайный, спросила:
- Таисия, что случилось? Что–то с батюшкой? Не молчи, постучи по трубке! …Поняла. Не волнуйся, сейчас будем!
Зять Марии, майор милиции, не раз помогал им в сложных ситуациях. Утром вернулся с ночного дежурства. Рассказывал, что задержали сетевых браконьеров, которые вылавливали осетров, вспарывая им животы. Икру забирали, а рыбу выбрасывали на гниение, ругал их и обзывал  варварами. 

- Рубят сук,- говорил сердясь,- на котором сидят. Не понимают, что творят.
Бледная тёща подошла к зятю:
- Николай, пойдём, у батюшки что–то случилось. Таисия хрипит, ничего толком не сказала. Говорит, приходи с внуком, а у нас и мальчишек-то нет, одни девки. Моих вещей у них тоже нет. Странно это. Пошли скорее, страшно мне.

Отодвинул Николай ещё не тронутый обед, захватил служебное оружие, хотя и не заряженное, и спешно двинулись к дому отца Павла. По дороге встретили самого батюшку, рассказали о странном звонке. Священнослужитель  разволновался, но паники  не показал. Все разом прибавили шагу.
Таисия стояла на крыльце и продолжала тянуть псалмы. Как только спасители вошли во двор, она замолчала, рукой указала вовнутрь дома. Двинулись за ней. Таисия, не проронив ни звука, подошла к люку, подняла крышку, но говорить не смогла.

- Кто там есть, выходи,- срывающимся, не своим голосом крикнула Мария.
***
Разбойник продолжал сидеть между банок. Понял, что его обвели вокруг пальца:
- Падлы…
   Все четверо напряжённо смотрели в темноту подпола. Никто не показывался.
- Выходи, стрелять буду,- крикнул милиционер, нарочито громко клацнув затвором пистолета,- если сдашься добровольно,- отпущу.

   Из лаза показалась голова высокого тщедушного человека с жёлтыми неприятными глазами на вытянутом настороженном лице.

- Рассказывай, что, где, когда, зачем попал сюда,- продолжал Николай,- удержав попытавшегося вырваться и скрыться бандита.

   От Николая убежать бесполезно. Многие пытались.
- Освободился две недели назад, вот справка, работы нет, жрать охота, - промямлил желтоглазый, зыря по сторонам.
- Мы известь завезли - церковь белить. Приходи. Работа будет и питание,- пригласил отец Павел,- и спать найдётся где. Маня, собери ему продуктов с собой.
- Высоты боюсь,- злобно ответил задержанный, пряча бегающие глаза.

- Пойдём справку об освобождении изучать, - вступил в свои обязанности Николай Васильевич,- всем доброго здоровья!

     Мария собрала, что Бог послал. Пакет отдала голодному человеку.

Женщины постепенно начали отходить. Таисия только сейчас поняла, КАК ей было страшно.
Мария заметила:
- Батюшка, Таисия сегодня вам жизнь спасла.
- Это не я, Владыка своей Десницей беду отвёл, - заметила Таисия.
- Не зря она прокурором два года служила, орденский подвиг совершила. Медали ей вешать не будем, они ей ни к чему, а на два бутерброда с чёрной кашкой заработала. Манечка, Таечка до сих пор без памяти, ты бы достала из подпола кагорчика. Стресс снять надо.

- Ещё как необходимо, батюшка, а то до завтра не отойдём, - отозвалась Мария и спустилась за бутылкой церковного вина в ещё не задраенный люк подполья.
***

Недалеко от родины отца Павла, села Рождественского Тамбовской области, в  поселении Дубовом есть Святой колодец. Ледяная целебная вода из недр земли вливает в людей, испивающих эту водицу, здоровье и силы. Отец Павел при малейшей возможности посещал целебное место, пил воду, обливался, увозил с собой. С новыми силами возвращался в свою Обитель и угощал чудодейственной водой всех преданных помощников - прихожан.
 
Однажды летом в окружении близких ему людей приехал к колодцу. Идут через поле. Над паломниками закружилась стая голубей. Батюшка говорит:
- Считайте, сколько голубей, столько и нас.
Посчитали. Голубей было семь и их столько же.
- Это наши ангелы, сопровождают везде и всюду, оберегают нас.

Заботы и труды отца Павла заслуженно оценены. В 1992 году случился первый визит Святейшего патриарха Алексия Второго в село Никольское, чтобы поблагодарить его за каждодневные труды во славу Русской Православной Церкви и наградить высшей церковной наградой – епископской митрой. Двадцать шестого октября на площади перед храмом приземлился вертолёт: Патриарх прилетел в село Никольское, чтобы лично вручить епископскую митру, эту высокую награду простому сельскому священнику.

Полвека Павел Петрович Рябых отдал служению Церкви, людям. Был отмечен множеством наград и самое главное - любовью и уважением прихожан. Однако годы и болезни брали своё.

В 2003 году инсульт свалил старца. Двадцать седьмого января в больнице он принял схиму с именем Паисий. Очевидцы свидетельствуют, что в этот день и час над больницей стояла радуга, хотя был зимний день. Летала стая голубей.

Четыре месяца, отведённые ему в болезни, прикованный к постели, он ежедневно принимал Святое Причастие, оставался в  сознании и продолжал общение с людьми.

Старец тихо отошёл ко Господу 25 мая 2003 года. Преставился он на 87 году жизни и был похоронен за алтарём храма. Так в любимом храме служил митрофорный протоиерей Павел Петрович Рябых, в схиме - схииеромонах Паисий. Светлая память о нём надолго останется в сердцах людей.
В день похорон в древнем храме, получившем новую жизнь и ожившем во времена служения отца Павла, в притворе вывелись молодые ласточки и летали по храму.
Через девять лет, в тот же день, 25 мая,  отец Павел забрал к себе родную сестру  Марию. В 93-х летнем возрасте Мария, последняя из девяти детей Рябых Елизаветы Назаровны и Петра Тимофеевича, тоже мирно отошла ко Господу. Об упокоении её души молятся восемь живых и здоровых детей, снохи, зятья, внуки, правнуки, праправнуки и многочисленные родственники, которых она до последнего вдоха согревала своей любовью и наставляла приобретённой за долгую жизнь мудростью. Она, как и её мать, родила и воспитала 9 детей. Рабе Божией Марии довелось увидеть на своём веку семь колен и её, в немалой степени вероятности, больше всех в мире называли мамой.

Вечная память обоим и вечный покой.
Могилка схиигумена Паисия на территории Храма Рождества Богородицы в селе Никольское Астраханской области стала многолюдно посещаемой.

В церкви продолжает храниться особо почитаемая для православного христианского
 рода плачущая икона - Чудотворный образ Божией Матери «Нерушимая стена». Образ Божией Матери в поясном изображении на золотом фоне с воздетыми к небу руками дополняют стихиры под изображением: "Спаси от бед рабы Твоя, Богородице, яко вси по Бозе к Тебе прибегаем яко нерушимой стене и предстательству". Этому Молебному образу многие лета поклонялся и отец Павел, незримым наитием которого был спасён и храним многие годы.

Ум его непостижимым образом на протяжении десятилетий питался странным образом чтобы служить связующим звеном между небом и землёй.