Конкурс Копирайта -К2
Друзья, К2 приветствует вас!
Игра «РУССКАЯ РУЛЕТКА » (правила игры здесь http://www.proza.ru/2013/06/19/16 ) продолжается.
Четвёртая участница представила свою работу, встречайте:
***
Отчаянный Малый – Джейн Флинт
ЗАДАНИЕ – написать рассказ объемом до 30 тыс. зн. в жанре приключения.
Тема 3: Герой на перепутье – каждое очередное доброе дело для одного человека он делает в ущерб или во вред другому. Финал открытый
АНГЕЛ – Николай Григорьевич Малахов
ЧЁРТ – Юрий Камалетдинов
***
ШТРАФНЫЕ САНКЦИИ ОТ КООРДИНАТОРА:
Пиратка повела себя по-пиратски))
За чудовищное превышение объёма на 29 тыс. знаков Джейн Флинт лишается 29 честно заработанных прозобаллов)))
ОБРАЩЕНИЕ КООРДИНАТОРА:
По независящим от игроков обстоятельствам плотного взаимодействия между Отчаянным Малым и Ангелом не получилось.
Поэтому Координатор призывает Ангела принять максимальное участие в обсуждении работы, особенно в отсутствие Чёрта.
Ну, не везёт этой тройке, хоть плачь!
Други, К-двашники, вся надежда на вас! Координатор очень надеется на конструктивное и активное обсуждение работы.
***
59 тыс. знаков
ИСТОРИЯ РИЧАРДА ШЕЛЛИ, ГРАФА ГЛОСТЕРСКОГО.
1. Таверна «Блэкшир Роуз»
В таверне «Блэкшир Роуз» было шумно и дымно. Удачный рейд на Кубу принёс Сэму Бэнксу хороший барыш, и команда гуляла с размахом. Добытое в испанских провинциях золото медленно, но верно перетекало в бездонные карманы папаши Жоржа, едва успевавшего обслуживать изрядно перепивших клиентов.
- Живей, приятель! – поторапливал его один. – Пулярку, да пожирнее!
- И малаги! – требовал другой.
- Да ну тебя Сид! – перебивал третий. - Пить испанское пойло! Лучше ещё рома! -
Несколько пьяных голосов горланили матросские песни, другие же громко выкрикивали
- За милость фортуны!
- В следующий раз на Маракайбо! Утрём нос старику Моргану!
Последняя реплика была встречена дружным гоготанием. Всеобщее веселье было столь бурным, что никто не заметил, как в таверну вошёл незнакомец. На вид ему можно было дать лет тридцать пять - сорок. Внешностью своею он походил скорее на придворного хлыща, нежели на искателя приключений. Он был узколиц и белокож. Холёное, гладко выбритое лицо его гораздо естественнее смотрелось бы под насупившимся тучами лондонским небом, чем на горячих широтах Нового Света. Под дорогого сукна камзолом угадывалась худощавая фигура, скорее гибкая, чем мускулистая. И лишь уверенная посадка откинутой назад головы, да острый взгляд серых глаз выдавали в нём человека, не столь уж чуждого отчаянной профессии. Затянутая в мягкую перчатку рука свободно покоилась на рукоятке сабли.
- Эй вы, бездельники! – громко выкрикнул он. Папаша Жорж обернулся. Крупная жемчужина в ухе и увесистый кожаный мешок на поясе невольно внушали уважение к их обладателю. Поэтому трактирщик с редким для его телосложения проворством ринулся к двери.
– Чего желаете, месье…? – почтительно поклонившись, папаша Жорж запнулся. Однако незнакомец не обратил никакого внимания на настоятельное желание обратиться к нему по имени.
- Похлёбки с осьминогом, жареную пулярку и бутылку малаги, - сухо бросил он. - За тот стол.
Пробормотав что-то невнятное, трактирщик бросился на кухню. Через несколько мгновений на столе гостя высилась бутылка спиртного. Отхлебнув малаги, он набил трубку и закурил, вперив в пространство задумчивый взор. Похоже, он не замечал ни восседающих напротив лордов, ни изрядно захмелевших матросов, ни коротающей время за картами компании юнг у входа. На столе горела свеча. Тёплый огонёк трепетал над расплавленным воском. Кольца сизого дыма поднимались вверх и таяли, растворяясь в прокуренном воздухе таверны. Призраки прошлого вновь пробуждались к жизни.
2. Ричард Шелли, граф Глостерский
На столе горела свеча. Тёплый огонёк трепыхался над расплавленным воском, разгоняя сгустившийся в комнате мрак. Из распахнутого окна доносились чьи-то грубые голоса.
- Не дождутся, стервятники, - пробормотал сидевший за столом мужчина. Отложив перо, он в последний раз перечитал написанное.
«Я, Ричард Шелли, граф Глостерский, находясь в полном здравии и добром рассудке заявляю, что выдвинутое против меня высочайшим судом обвинение есть ничто иное, как плод измышлений моего брата Генри. Надеюсь, ваше величество помнит о нашей последней встрече. В тот день я просил вас удостоить своею милостью моего кузена даровать ему имение. Смею вас заверить, что поступок мой был продиктован лишь заботой о юноше, оставшемся без средств к существованию. Однако по возвращении домой Генри обвинил меня в предательстве и забвении интересов семьи. На следующей неделе среди придворных поползли слухи о готовящемся заговоре и, к своему величайшему удивлению, я узнал, что являюсь одним из главных действующих лиц этого богопротивного действа. Я обратился к вам, но вы не пожелали предоставить мне возможности оправдаться. Вскоре я был заключён в тюрьму, и лишь на суде узнал, что главным обвинителем по делу был мой брат. И вот по представлению суда я приговорён к десяти годам каторги. Искренне благодарю ваше величество за предоставленную мне возможность проститься с семьёй. И столь же искренне прошу простить за обман. Ваши гвардейцы не дождутся меня. Граф Глостерский не будет рабом. Он предпочтёт каторге смертный приговор. Я покончу с собой. Здесь, сейчас, в замке моих предков. Прошу ваше величество оказать помощь моей семье - супруге и малолетней дочери. Остаюсь вашим преданным слугой, Ричард Шелли, граф Глостерский».
Отложив письмо, мужчина откинулся в кресле. На столе лежал пистолет. Погладив пальцами холодную сталь, мужчина взял его в руку. Приставил ко лбу, отстранил. Взглянул в чёрную бездну дула, затем приставил к виску и вновь отложил в сторону. Перечитал письмо. Свернул его, капнул расплавленного сургуча и приложил перстень. Чётким бисерным почерком вывел: его величеству королю Карлу Второму от его преданного слуги Ричарда Шелли, графа Глостерского…
Началась гроза. Огненные зигзаги, подобно кинжалам, вспороли бархатную черноту августовского неба. Эхом пистолетного выстрела откликнулись грозовые раскаты. Ветер рванул занавеску в открытом окне. Она затрепыхалась, заполоскалась по ветру как белый флаг на мачте.
- Кажется, застрелился, - пробормотал один из ожидавших Глостера гвардейцев.
- Упокой Господи его душу! – перекрестившись, отозвался другой. – Думаю, в его положении любой бы…
Комната на башне вспыхнула ярким светом. Похоже, там начинался пожар. Очнувшись от оцепенения, гвардейцы бросились внутрь. Но огонь уже сделал своё дело. Помещение выгорело дотла. Лишь на каменном полу валялся разряженный пистолет...
3. Цена одного изумруда.
В прокуренной таверне продолжалось веселье. Отчаянные головы кружил хмельной угар. Потоки рома, подобно реке, уносили с собой остатки рассудка, превращая людей в неразличимую галдящую массу. Со всех сторон слышались пьяные голоса, горланящие непристойные песни. Громче всех орал сам капитан.
- Уитни, бездельник! – неожиданно взревел он. Вскочив с места, Бэнкс поднёс к губам бутылку, опустошил её и швырнул пол. В голове заштормило. Ища поддержки, капитан упёрся руками в стол.
- Слушаю! – из-за столика у двери выпрыгнул пока ещё трезвый юнга.
- Приведи Кэт! Немедленно!
- Но капитан, она, - попытался было возразить парень.
- Обыкновенная шлюха, - заплетающимся языком пробормотал Бэнкс и грубо выругался. – Будет артачиться – пристрели.
- Но Кэт не шлюха, - храбро выкрикнул Уитни. – Она…
Последние слова его потонули во всеобщем хохоте. Но Бэнкс, похоже, не разделял веселья команды. Багровое лицо его налилось кровью. Глаза покраснели и вылезли из орбит. Казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар.
- Молчать! – прорычал он, стукнув по столу кулачищем. – Что мне до её происхождения? Станет шлюхой, как все.
- Нет! – взвизгнул парнишка тонким от волнения голосом. В зале стало тихо. Все умолкли, устремив взоры на разъярённого капитана и его не по годам дерзкого противника. Лишь приглушённые смешки раздавались то тут, то там.
- Убью! – Бэнкс вновь пошатнулся. Казалось, он вот-вот рухнет наземь. – Сегодня же. И тебя, и твоего приятеля Селлея. Носитесь с ней оба, а сами слюни пускаете.
- Защищайся, подлец! - Уитни выхватил саблю. Одетый в широкую грязную рубаху и короткие штаны, из-под которых торчали тощие ляжки, юнга походил на молодого задиристого петуха. Смешки в зале затихли. Матросы и офицеры настороженно переглядывались друг с другом. Папаша Жорж замер, глядя на Бэнкса, как кролик на удава. Лишь один человек, казалось, не замечал происходящего. Погружённый в свои мысли, он по-прежнему глядел на растворяющиеся в воздухе кольца дыма. Тёплый огонёк колебался над подтаявшей свечой.
- Убрать! - взревел капитан. Двое матросов ринулись было к юнге. Но парень, выхватив из-за пояса пистолет, пальнул в воздух.
- Трус! – заорал он что есть силы. – С малолеткой драться боишься?
Отступив на шаг, матросы вопросительно взглянули на капитана. Бэнкс нахмурился. В словах парня была доля правды. Негоже ему, опытному головорезу, отказываться от поединка с юнцом. Надо проучить его, и крепко. Ещё лучше прикончить, чтобы другим неповадно было. Вот только тело слишком отяжелело от выпитого. В голове штормит так, что силы нет. Нет. Не станет он опускаться до какого-то юнги. Пусть лучше…
Мысли капитана прервал чей-то сухой смешок. Бэнкс оглянулся. Дотоле недвижно сидевший за столом незнакомец глядел на него с нескрываемой издёвкой.
- А парень прав, - ехидно заметил он. – Отказавшийся от поединка признаётся в собственной трусости.
- Согласен, - отозвался квартирмейстер Бэнкса. – Таковы правила.
Последние слова потонули во всеобщем хохоте.
- Давай, Бэнкс! – взревел чей-то захмелевший голос. - Проучи его!
- Вперёд, старина!
Бэнкс шагнул вперёд. Штормовые волны становились всё выше, захлёстывая остатки сознания. Ноги предательски слабели. Казалось, ещё мгновение, и он рухнет наземь.
- А может, ты и вправду боишься? – незнакомец, казалось, намеренно провоцировал Бэнкса. – Может, ты слишком стар для того, чтобы быть капитаном?
- Ты мне ответишь! – истошно завопил Бэнкс. Сжав кулачищи, он метнулся было вперёд, но пошатнулся и рухнул бы наземь, если бы не пассивная поддержка вскочившего с места квартирмейстера.
- Отвечу, пожалуй, - усмехнулся незнакомец. – Завтра рано утром, на площади. Когда у тебя шторм в голове утихнет. Захочешь поговорить - спроси Джека Вульфа.
В зале повисла напряжённая тишина. Слухи о Джеке Вульфе не раз доходили до ямайских таверн. Но капитан швартовался на Тортуге, поэтому в лицо его не знал почти никто.
- Так что же? – не унимался Вульф. – Поговорим?
Откинув голову, он прислонился к стене, рядом с которой стоял его стол. Бледное лицо выражало крайнюю степень презрения. Устремив на Бэнкса насмешливый взор, он потянулся к висевшему на перевязи кожаному мешку. Сняв, он положил его на стол, развязал и вытащил крупный, с голубиное яйцо, изумруд. Зажав его между пальцами, он некоторое время наблюдал за игрою света в зеленоватых гранях, а затем спросил:
- Хорошая штука?
В глазах Бэнкса блеснула жадность. Квартирмейстер задумался. Казалось, он прикидывает в уме стоимость камня.
- Уступишь парнишку за камушек? – усмехнулся он. - А заодно и эту, как её… Кэт…
Багровое лицо Бэнкса перекосилось от злости. Лишённый поддержки севшего на место квартирмейстера, он едва держался на ногах.
- Но парень – не пленник, - заметил кто-то из зала. – Его нельзя продать.
Квартирмейстер встал и потянулся к изумруду. Вульф тотчас зажал его в кулаке. Кожаная перчатка скрыла волшебное сияние граней.
- Уитни проигрался в карты, - после недолгой паузы процедил квартирмейстер. – Он задолжал тебе сумму, равную трём долям, если считать по последнему рейду. Стоимость камня пойдёт в уплату долга.
Бэнкс обессилено плюхнулся на скамью. Сознание то прояснялось, то вновь захлёстывалось гигантскими волнами. Перед глазами бесплотными тенями кружились фигура замершего в предвкушении схватки Уитни, наглая ухмылка Джека Вульфа, задумчивая физиономия квартирмейстера. Реальным было лишь слепящее взор сиянье света в изумрудных гранях.
- Согласен, - сдавленно прорычал он, уронив голову на стол.
Квартирмейстер деловито протянул руку. Вульф раскрыл ладонь, предоставив команде Бэнкса созерцать вновь обретённое их капитаном сокровище.
Лишь юнга казался грустным. Тоскливо взглянув на замерших у двери товарищей, он молча направился к столу, где сидел Вульф.
- Не дрейфь, малец! – послышались в зале ободряющие голоса. – Повезло тебе.
Но парень и не думал смущаться. Дерзко взглянув на нового капитана, он вдруг спросил:
- Может, товарища моего…
- Хватит с меня двоих, - тоном, не терпящим возражений, оборвал его Вульф. - Тебя и этой, как её…
Наутро в два часа пополудни тридцатипятипушечный фрегат «Одинокий странник» поднял якорь в ямайской гавани. Через два дня вышел в море и барк Сэма Бэнкса.
4. Королевский посланец.
Губернатор Ямайки Билл Питерс нервно прохаживался по саду. За семь лет пребывания на посту он, бывший пират, принял в доме немало собратьев по ремеслу. Но на этот раз, похоже, к нему пожаловали посетители совсем иного рода. Он приметил их менее получаса назад, с высокого холма, на котором и располагалось его не слишком скромное обиталище. По узкой каменистой дороге, пыхтя, карабкался вверх толстый краснолицый субъект в дорогом камзоле. Рядом с ним устало брела молодая женщина в чёрной одежде с грустным бледным лицом. Появление толстяка несколько обеспокоило Питерса, имевшего все основания опасаться адмиралтейского суда. За время своего губернаторства он не раз закрывал глаза на похождения бывших собратьев, и почти открыто поддерживал их незаконный промысел, стяжав Ямайке дурную славу пиратского гнезда. В то же время опыт подсказывал, что гостеприимство и добросердечность могут помочь обратить врага в друга. Поэтому, едва посетители добрались до вершины холма, губернатор направился к воротам и через несколько мгновений встречал гостей.
- Роджер Эшли, эсквайр, - представился толстяк. – Посланец его величества короля Карла.
Мысль об адмиралтейском суде вновь мелькнула в мозгу Питерса и отразилась на его лице ещё более приветливой улыбкой. Посланец же, отдышавшись, кивнул в сторону сопровождавшей его дамы.
- Моя супруга, урождённая графиня Беркширская.
- Мистер Питерс, губернатор Ямайки, - склонился в поклоне колониальный чиновник. - Надеюсь, вы окажете мне честь и отобедаете со мной. Мой дом в вашем полном распоряжении.
Вскоре все трое уселись за стол. Отличавшийся изрядным аппетитом королевский посланец уже успел расправиться с телятиной и жадно обгладывал куриную ножку, придерживая её толстыми, словно сосиски, пальцами. Супруга, едва притронувшаяся к еде, искоса бросала на мужа взгляды, полные ненависти и отвращения. Губернатор внимательно наблюдал за гостями, всё более убеждаясь, что визит их вряд ли имеет отношение к борьбе с пиратством. «Скорей всего, дело семейное», - подумал Питерс, ощутив, как отступает от сердца сковавший его неприятный холодок. Эшли же, насытившись, наконец-то перешёл к делу.
- Окажите мне одну любезность, мистер Питерс, - придав своей физиономии глубокомысленный вид, королевский посланец крякнул и вытер салфеткой жирные губы, - Мне поручено доставить в Лондон Ричарда Шелли, бывшего графа Глостерского.
- В чём вина этого несчастного? – вежливо поинтересовался губернатор, стараясь, с одной стороны, поддержать разговор, а с другой оставаться в рамках светской беспристрастности.
- Этот Шелли – подлец и предатель, - тяжело выдохнул Эшли. – Он не только участвовал в мятеже против его величества, но и оклеветал собственного брата. К тому же он – дальний родственник моей супруги. Так что дело, можно сказать, семейное.
Губернатор облегчённо вздохнул. Поиск какого-то графа не имел ровно никакого отношения к его не вполне законной деятельности. Хотя… Кто знает, может, он не раз привечал его у себя дома.
- Но почему вы ищете его здесь? – спросил он, тщетно припоминая всех тех, с кем имел дело в последние месяцы. Но ни один из этих людей не походил на графа, пусть даже и бывшего.
Королевский посланец нахмурился и бросил недовольный взгляд на потупившуюся супругу.
- Мне сообщили, что два года назад человек, похожий на Глостера, нанял в порту корабль, направляющийся на Ямайку.
Дело приобретало серьёзный оборот. Разыскиваемый человек вполне мог быть если не капитаном, то, во всяком случае, одним из пиратских лордов. А это значило, что надо было как можно подробнее расспросить этого Эшли. Ну а дальше, как всегда, поступать по обстоятельствам. Либо укрывать беглеца за хорошую мзду, либо изображать из себя добропорядочного англичанина и содействовать в его поисках.
- Но как он мог скрыться от правосудия?
Эшли пригубил стакан малаги, тяжело выдохнул и многозначительно произнёс:
- Суд приговорил его к каторге, но, к сожалению, он сбежал, инсценировав самоубийство.
«Отчаянный малый», - подумал Питерс, - «Надеюсь, он хорошо заплатит за покровительство».
- Вы уверены? – губернатор изобразил на лице наивно-простодушное выражение. - Может, он действительно покончил с собой? К тому же он мог утонуть, попасть в переделку, завербоваться на пиратский корабль. Кстати, как он выглядит?
По лицу женщины пробежала едва заметная нервная дрожь.
- Возраст около сорока, высокий блондин. Глаза серые, хитрые как у лисицы. Худой, но выносливый, словно мул.
- Маловато, - пробормотал губернатор. – С такими приметами вы вряд ли его найдёте. Может, ещё припомните?
Эшли задумался.
- Нет, не припомню. Обычное такое лицо.
Во взгляде супруги вновь мелькнуло плохо скрываемое презрение. Губернатору вдруг почудилось, что ей вполне на руку глупость мужа. Значит, она вполне могла бы стать его союзником, если…
Мысль его прервал королевский посланец.
- Кстати, - поинтересовался он, удовлетворённо причмокивая языком. – Могу ли я купить здесь плантацию? Моя супруга слаба здоровьем после гибели дочери.
Питерс с удивлением взглянул на посетителя. Толстый краснорожий Эшли ничем не напоминал убитого горем любящего отца.
- У вас погибла дочь?
- Нет, не моя, - облегчённо вздохнул королевский посланец. - Дочь супруги от первого брака. Такая же ненормальная, как её покойный отец. Это случилось после того, как...
Эшли замялся. Похоже, он не очень-то хотел сообщать подробности гибели девочки.
- Сколько ей было лет? – на лице губернатора изобразилось сочувствие.
- Четырнадцать. Убежала из дома искать…
Эшли вновь запнулся. Похоже, он опять сболтнул что-то по неосторожности. Немного помолчав, он попытался выйти из положения, но попытка эта выглядела весьма неуклюже.
- Уехала из дома верхом и разбилась, упав со скалы.
- К чему ворошить прошлое, - примирительно произнёс губернатор. – Девушку не вернёшь, а жизнь устраивать надо. Думаю, насчёт покупки договоримся. Кофе в цене, вот только земель свободных нет. Придётся договариваться с плантаторами. Может, кто и уступит.
- Не волнуйтесь, - с долей самодовольства промолвил Эшли. – Я достаточно богат, чтобы позволить себе такое приобретение. Надеюсь, сегодня мы с супругой сможем ночевать в собственном доме.
На тонких губах губернатора мелькнула усмешка. Это был его излюбленный приём. После подобного разговора ни один покупатель не решался торговаться, соглашаясь на все предложенные Питерсом условия сделки. А что касается Глостера и семейных взаимоотношений четы Эшли, то об этом ещё стоит подумать…
5. Ночь.
Ночь. Снова «собачья» вахта, да ещё в мёртвый штиль. Над головой – небо. Чёрное, как бархат на твоём вдовьем облачении. Мгла непроглядная. Лишь тусклый фонарь на баке да мерцание Южного креста. Креста судьбы, разделившего жизнь на две неравные половины. Ты, конечно же, вышла замуж. За него, за моего братца-негодяя. Того, кто отнял у меня всё. Замки, богатство. И тебя… Точнее, нет. Я сам ушёл из твоей жизни. Нет худшей доли, чем быть супругой опального, сосланного на каторгу вельможи. Ты, конечно, поверила в мою смерть. В дурацкий фарс, что я разыграл. Граф Глостер умер. Застрелился, опрокинул свечу, и сжёг вместе с комнатой своё прошлое. Он никогда не вернётся. Не вернётся в твой мир – мир роскоши и блеска. Прощай, любовь моя. Прощай навсегда. Твой бывший супруг, а ныне морской бродяга Джек Вульф. Одинокий волк - без имени, без семьи…
- Человек в кабельтове от левого борта! – крик марсового вывел капитана из оцепенения. Он поднёс к глазу подзорную трубу. Чья-то голова то скрывалась под водой, то вновь выныривала на поверхность.
- Шлюпку на воду! – заорал Вульф. Через несколько мгновений лёгкое судёнышко уже направлялось к терпящему бедствие моряку.
Шторм налетел внезапно. Вздыбившиеся волны взметнули фрегат вверх. Яркая вспышка молнии прорвалась сквозь рваные клочья чёрного неба. Сквозь раскаты грома с трудом прорывался звук горна, созывавший на палубу всех членов команды.
- Убрать паруса!
Жалобно заскрипели мачты, заполоскала мокрая парусина. По раскачивавшемуся на штормовом ветру трапу поднимались матросы, а вслед за ними шустро взбирался спасённый – щуплый паренёк лет шестнадцати.
- Джек Селлей, - отрапортовал он, едва ступив на палубу. - Вантовый.
- К парусам! – коротко распорядился Вульф.
Парнишка опрометью кинулся к мачте и быстро вскарабкался наверх. Вновь налетел ветер. Взметнувшись ввысь, «Одинокий странник» тотчас рухнул в бурлящую пропасть. Гигантская волна захлестнула палубу. Люди скользили по мокрым доскам, цеплялись за снасти, изо всех сил пытаясь удержаться, но многие гибли, не в силах справиться с нахлынувшим водоворотом.
- Убрать паруса! – выкрикнул Вульф. На палубе раздались отрывистые выкрики мачтовых. Избавившись от излишней парусности, судно выровняло ход. Но вскоре темноту вновь прорезал крик марсового.
- С севера голландец! В четырёх кабельтовых. Похоже, купец.
Вольф на мгновение задумался. Ввязываться в ночной бой, да ещё и в шторм было слишком рискованно. Но голландец, судя по всему, был один, без конвоя. А это означало, что пушек на нём почти нет, да и оружия тоже.
- Корабли сопровождения есть? – выкрикнул он, пытаясь перекричать затихающие раскаты грома.
- Нет, - раздалось с марса. – Один идёт.
Вульф взглянул на стоявшего рядом с ним шкипера.
- Купец в ночном бою - лёгкий приз.
Шкипер кивнул. Меж тем, гроза, похоже, вновь возвращалась. Молния огненным росчерком вспыхнула прямо над самым голландцем, высвечивая наглухо задраенные пушечные порты.
- Пушечную палубу в трюм переделали, – удовлетворённо пробормотал капитан и тут же выкрикнул, пытаясь перекричать громовые раскаты:
- К бою сигналь! Порты раздраить! Стрелки на ют!
Над палубой раздался призывный сигнал горна. Словно муравьи, карабкались по вантам матросы. Натягивали сетку, брасопили паруса, занимали места на марсах. На бак и квартердек спешили стрелки с мушкетами.
- Подготовиться к повороту! Право на борт! Фока- и грота-гитовы подобрать!
Вновь заскрипели снасти. Зависшие у рей матросы с трудом удерживались на местах. Вцепившись в фалы, они подбирали гитовы, травили шкоты, выправляя заполоснувшие было паруса. Судно медленно разворачивалось, рыская корпусом по волнам. Вульф и думать забыл о спасённом им мальчишке. Предчувствуя добычу, он с нетерпением подгонял «Одинокого странника», заставляя его сближаться с голландским фрегатом.
- С правого борта по такелажу огонь!
Пушечные порты взорвались языками пламени. Свист ядер тонул в громовых раскатах. С палубы голландца доносились крики отчаяния. Две небольшие пушки да пять десятков мушкетов не могли оказать достойного сопротивления вооружённым до зубов пиратам.
- Грот-мачту снесло! – радостно заорал кто-то на палубе «Одинокого странника»
Ещё одно ядро пробило купцу дыру над ватерлинией. Окутанный чёрным дымом, голландец начал медленно оседать.
- К повороту! – выкрикнул Вульф. – Подготовиться к абордажу!
Вновь вспышка молнии. С юта голландца послышались запоздалые мушкетные выстрелы. Начав было разворот, «Одинокий странник» встал против ветра и вдруг двинулся кормой вперёд, теряя управление. Вульф поднял голову. Раненый матрос едва удерживался на высоте, из последних сил цепляясь за ванты. В тот же миг руки его разжались, и он рухнул на палубу тяжёлым мешком.
- На грот-мачте! Паруса перебрасопить на левый галс! – едва успел заорать Вульф, как подобранный им в океане парень, словно обезьяна, взобрался на место погибшего матроса и вцепился в фалы. Обстенившийся было парус вновь наполнился ветром. Развернувшись, «Одинокий странник» всталя борт о борт с теряющим управление голландцем.
- На абордаж! – выкрикнул Вульф. В воздухе засвистели крючья. Матросы абордажной группы во главе с капитаном с воплями ринулись вперёд, перескакивая через сцепленные фальшборты.
Схватка оказалась короткой. Побросав оружие, немногочисленные стрелки спешно высадились в шлюпки. Вслед за ними последовали и остальные. Оставленный командой голландец начал медленно погружаться в воду, а люди Вульфа всё ещё перетаскивали в трюмы захваченный у купца товар.
Капитан удовлетворённо взглянул на озабоченного квартирмейстера.
- Опись с утра сделаешь. У трюма выстави пост. А то…
Вульф замолчал. Его люди знали – попытка присвоить добытое в бою жестоко карается капитаном. Но новенький… Совсем малец, какой с него спрос? Он не член команды, и не подписывал договор. Вульф попытался вспомнить его лицо. Вроде бы ничего особенного. Белобрысый, волосы до плеч. Щуплый, как все мальцы. Но что-то в нём было такое…
Ночная темень взорвалась огненным всполохом с юта. Рядом, едва не задев лицо, просвистела пуля.
- Предатель! - Вульф выругался и, пригнувшись, выхватил пистолет.
Ещё одна вспышка, на этот раз где-то вверху, на грот-мачте. Истошный вскрик на юте. Вульф рванулся вперёд. Ещё выстрел – из-за сложенного у фальшборта такелажа. Тихий стон где-то наверху, и звук падающего тела. Вульф с квартирмейстером ринулись к юту.
- Сюда, капитан! - раздался голос мачтового. Тусклый фонарь в руке матроса высветил лежавшее на палубе тело.
- Голландец, - пробормотал Вульф. – Спрятался во время боя.
- Похоже, в тебя стрелял, - отозвался квартирмейстер. – Но кто его убил? Второй выстрел был со шкафута.
Взяв фонарь из рук мачтового, квартирмейстер направился вслед за капитаном. Матросы уже драили палубу, но на ней всё ещё виднелись следы недавнего боя. Кое-где даже лежали неубранные тела убитых.
- А этот, кажется, жив ещё, - квартирмейстер нагнулся и посветил. Тело оказалось подобранным в море парнишкой. Он тихо постанывал. На почерневшем от копоти камзоле расплылось пятно крови. В руке он сжимал ещё тёплый пистолет. Вульф задумался. Похоже, именно этот парень и пристрелил голландца. А он только что считал его вором и предателем. В тусклом свете фонаря блеснул жёлтый металл. Из-под залитого кровью воротника виднелся золотой медальон. Наклонившись над раненым, капитан потянул за цепочку, пытаясь рассмотреть орнамент на крышке. Но в то же мгновение малец очнулся и сел, озираясь по сторонам.
- Ты спас мне жизнь, парень. Я послал за хирургом.
- Не стоит, капитан, - тихо отозвался матрос. – У меня есть средство от ран. Я сам делаю себе перевязки. Вот только где…
Вульф улыбнулся и потрепал мальчишку по голове.
- На верхней палубе, у фок-мачты, есть маленькая каюта. Пока иди туда, а потом посмотрим.
Парень встал и, пошатываясь, побрёл к мачте. Вульф задумался. Медальон никак не давал ему покоя. Было слишком темно, и он не мог различить орнамент. Но всё же… Неужели родовой герб Глостеров? Тогда откуда у парня этот медальон? С кого он снял его? В сердце шевельнулся противный холодок. Шарлотта или Элен. Не может быть. Он бы наверняка почувствовал, если бы с ними случилось что-то дурное.
6. Тайна Джека Вульфа.
Обещанная губернатором плантация оказалась размером с парк в имении Беркширов. Дом же являл собою простое одноэтажное строение с плоской крышей, скорее напоминающее хижину бедняка, чем жилище богатого островитянина. Сей факт, по-видимому, настолько расстроил королевского посланца, что тот, едва ступив на порог, набросился на собственную жену.
- Из-за тебя мы забрались в эту глушь! Из-за твоего бывшего мужа, будь он неладен!
- Ты настоял на поездке, - голос женщины предательски дрогнул, выдавая волнение. - И ты предложил купить эту плантацию, где комаров больше, чем кофейных зёрен на деревьях!
Шарлотта подошла к окну. Наверное, она вынесла бы всё это. И влажный горячий воздух, в котором невозможно дышать, и вездесущих крылатых кровопийц, липнущих к мокрому от жары телу, и почти полное отсутствие прислуги. Вот только если бы рядом… Истерически визг Эшли прервал мелькнувшую в голове мысль.
- Всё из-за тебя, подлая шлюха! Ты всё ещё любишь этого негодяя!
Возмущение нахлынуло волной. Опять те же обвинения. Беглый каторжник, предатель, заговорщик. А ведь Эшли наверняка знает, что всё это – ложь.
- Он не негодяй, - твёрдо произнесла она. - Брат оклеветал его перед судом. Он дал ложные показания.
- Под присягой? - лицо Эшли побагровело от гнева. Шарлотта сжала руками виски. Безумный вопль мужа болью отдавался в мозгу.
- Да, под присягой! – с трудом сдерживаясь, выкрикнула она. - Думаешь, под присягой нельзя соврать?
- Ты любишь его! Я знал это с самого начала. И зачем только я вытащил тебя из нищеты?
Элен закрыла глаза. Она не могла больше выносить этот крик. Всё повторяется снова, вот уже четвёртый год.
- Ты слышишь меня? – рявкнул супруг.
Сжав уши руками, женщина отвернулась к окну. Темнота. Тишина. Так лучше, чем бесконечные ссоры. И как только она могла выйти за этого неврастеника? Как могла променять память о Глостере на подобную жизнь? Но разве она сама не знала ответ? Перед мысленным взором длинной чередою мелькали счета. Выплаты кредиторам, жалование прислуги, и, наконец, самое необходимое. Еда, питьё, одежда. И он – толстый обрюзгший скряга с замашками купчика и толстым кошельком на поясе. Он восстановил разрушенное имение, привёл в порядок дела. Что ты наделал, Глостер! - мысль болью отозвалась в сердце. Вспомнилось всё – и сухие, жестокие строки приговора, и хмурое лицо судьи. Безразлично-брезгливое, равнодушное к чужому горю. И выпрошенное у суда разрешение посетить замок, попрощаться с семьёй, и этот выстрел в башне. Выгоревшая дотла комната и тлеющая надежда на чудо. Отчаяние на лице дочери. Потом весточка, случайно перехваченная Эшли, уже тогда домогавшегося брака с ней. «Ваш муж поднялся на корабль в порту Дувра и направился в Новый Свет». В тот день она так хотела броситься за ним, нанять судно, но на что? Имение находилось в залоге, а денег едва хватало на еду. Пришлось согласиться. Но через полгода после её замужества дочь убежала из дома, а через несколько дней Эшли сообщил, что в лесу нашли чьи-то изувеченные останки и перепачканное кровью платье. Платье её дочери, которая разбилась, прыгнув на скаку в пропасть…
- Истеричка! – вопль Эшли раздался прямо над ухом, сменившись нарочито тяжёлыми шагами. Громко хлопнула дверь. Обессилевшая женщина бросилась на постель и забылась в коротком, беспокойном сне.
Сорвав злость на собственной супруге, раздосадованный королевский посланник направился к пристани. Смеркалось. Большинство матросов вернулись на корабли. Но дверь «Блэкшир Роуз» по-прежнему была открыта. Эшли любил поесть, а ссора ещё более возбудила его аппетит. К тому же трактирщики обычно хорошо помнят своих клиентов. Удобный случай разузнать всё об этом негодяе. Если бы только Шарлотта знала, каких трудов ему стоило добыть королевский указ, да ещё в то время, когда суд заново вернулся к делу братьев Глостеров.
Преисполнившись намерениями довести дело до конца, Эшли заглянул внутрь. За обшарпанным столом играли в кости двое изрядно выпивших матросов. Такие вряд ли что вспомнят. Поморщившись, королевский посланец уже собрался было покинуть таверну, как в тот же миг перед его глазами возникла румяная улыбающаяся физиономия.
- Проходите, месье! – произнесла она с явным французским акцентом. – Меня здесь зовут папаша Жорж. Что желаете?
Брезгливо покосившись на захмелевших клиентов, Эшли прошёл в зал и устроился поближе к окну, жестом пригласив трактирщика разделить с ним трапезу. Внимательно выслушав приметы бывшего графа Глостерского, папаша Жорж задумался.
- Много здесь белобрысых, - пробормотал он. – Пожалуй, все они помоложе будут. Лет тридцать, не больше. Но парни простые, а вы говорите, граф…
- Бывший, - урезонил собеседника Эшли.
- Что бывший, что не бывший – всё одно – из благородных. Нет, не припомню.
- Но может…
- Погодите, месье, - трактирщик заволновался, будто вспомнив о чём-то. – Да, был один. Неделю назад. Только запамятовал я, что он сюда заходил. Похож на аристократа, лет тридцать пять-сорок, держится уверенно. Зовут… погодите…
Почесав лысину, трактирщик помолчал немного и выдавил из себя:
- Вспомнил. Джек Вульф. У него ещё фрегат большой. Называется «Одинокий странник».
- Он был здесь в первый раз?
- Да. Говорят, раньше на Тортуге промышлял.
- А сейчас где?
- Да кто же его знает. Паруса поднял, и в море вышел. А море для нас – и дом, и кормилец, и последний причал…
Подошедший слуга поставил на стол блюдо с жареной на вертеле птицей. Эшли удовлетворённо причмокнул и принялся за трапезу. Похоже, он узнал всё, что хотел. Теперь можно перекусить, а с утра он вновь направится к губернатору. И пусть хитрец не выгораживает этого подлеца. Завтра же он наймёт первый попавшийся корабль и выйдет в море на поиски.
7. Джек и Джейн
Утро обещало быть ясным. Расплавленный диск солнца выкатывался из-за горизонта, расплёскиваясь по волнам оранжевыми отсветами. Дул свежий бриз. Джек Вульф, когда-то носивший титул графа Глостерского, медленно поднимался по лестнице, любуясь открывавшейся его взору картиной. С палубы слышались чьи-то голоса.
- С чего вдруг ты удрал от Бэнкса? – в ломающемся, с хрипотцой, фальцете капитан узнал голос Уитни. Второй же голос был звонок и свеж и, похоже, принадлежал одному из ровесников юнги.
- Бэнкс всё узнал, - тихо произнёс он. - Он не давал мне прохода.
Ещё несколько ступенек, и взору Глостера предстала растрёпанная голова стоявшего у фальшборта юнги. Фигура другого была полностью скрыта за такелажем. Похоже, он был заметно ниже ростом.
- Удрал от Бэнкса, - пробормотал Глостер. – Наверняка этот новенький, как его… Селлей, что ли? Кажется, я где-то слышал это имя. В таверне, что ли?
- Он причинил тебе зло?
- Хотел, - глухо отозвался новичок. – Но я пристрелил его и бросился за борт. Боцман всё видел. И Пэт тоже. Все думают, что я утонул.
Глостер сделал ещё несколько шагов, стараясь ступать как можно тише. Мысли о матросе с фамильным медальоном не давала ему заснуть. Он собирался вызвать Селлея для разговора, но сегодняшнее утро представило ему гораздо лучшую возможность. Ведь мальчишка мог отказаться отвечать на вопросы, не относящиеся к морской службе. Ещё шаг. Из-за нагромождений такелажа показались светлые волосы Селлея. Оба парня стояли, отвернувшись к фальшборту.
- Теперь ты здесь, Джейн, - вновь заговорил Уитни. – Прости, что я ушёл к Вульфу. Мне надо было сделать всё, чтобы остаться с тобой. Но я задолжал Бэнксу, и он продал меня за мой долг.
Глостер стоял не шелохнувшись. Значит, подобранный им матрос – девушка по имени Джейн? Отчаянная особа, нечего сказать. Но причём здесь герб Глостеров? Вернувшись к медальону, мысль его приняла совсем иное направление. Он вспомнил её лицо. Тогда, во время шторма. Чуть вытянутое, с высоким лбом, с серыми, отливающие металлом глазами. Быть этого не может. Элен далеко, и он никогда не увидит её. Она наверняка представлена ко двору, и руки её добиваются знатные кавалеры, а не нищий бродяга Уитни. Но почему тогда этот безродный вдруг начал вызывать у него раздражение? И какое право он имеет стоять рядом с Джейн?
- Эй, Уитни! – крик сам собой вырвался из груди. – Быстро сюда, бездельник!
- Я здесь! – юнга подскочил тут же. Лицо его выражало полную готовность подчиниться новому капитану.
- Марш на камбуз! Передай коку, чтобы поторопился с завтраком.
- Слушаюсь!
Бросив последний взгляд на стоящую у фальшборта подругу, юнга ринулся вниз по лестнице. Глостер шагнул вперёд. Джейн обернулась.
- Слушаю, капитан!
Капитан пристально всматривался в её черты, пытаясь вспомнить. Совсем молоденькая, лет шестнадцать, или того меньше. Пять лет назад было десять или одиннадцать. Конечно, она могла измениться, но он бы всё равно узнал её, пусть даже… Но всё же как она похожа. Лицо узкое, как у самого Глостера, точно такие же светлые волосы до плеч, и серые, с металлическим отливом глаза. И кожа – бледная, несмотря на южное солнце.
- Как чувствуешь себя, Джек? Как плечо?
- Всё в порядке, капитан, - голос девушки звучал бодро, но капитан заметил, она всё же щадит рану. – Моя вахта…
- Знаю, Джек, - ободряюще произнёс Глостер. – Заступаешь с вечерними склянками. Пока же нам надо поговорить. Пойдём ко мне в каюту.
В глазах собеседницы мелькнула странная решимость. Взглянув куда-то вниз, она будто хотела убедиться в том, что пистолеты по-прежнему подвязаны к её поясу.
- Жду ваших распоряжений, капитан.
Глостер мягко тронул её за руку.
- Не бойся. Я слышал ваш разговор с Уитни. Здесь ты в полной безопасности. Просто у меня к тебе один вопрос. Он мучит меня с тех пор, как я увидел твой медальон.
- Вы не причините мне зла?
- Нет. Обещаю.
Девушка кивнула и уже собиралась последовать за Глостером, как сверху раздался выкрик марсового. Капитан поднёс к глазу подзорную трубу. В четырёх кабельтовых к северу, из-за скалистого острова показались очертания судна.
- Англичанин, - вновь раздалось с марса. – Двадцатипушечный. Похоже на патруль.
- В бой не вступать!
Глостер не нападал на соотечественников, разве что изредка, когда те первые лезли в драку. Но этот, пожалуй, был из разряда последних. Зияя чёрными жерлами открытых пушечных портов, судно двигалось к «Одинокому страннику», и лишь глупец мог бы сомневаться в решительных намерениях его капитана. Тем более, что над палубой виднелась натянутая сетка, а ют и марсы ощетинились мушкетами.
- Он хочет драться, капитан! – послышался с юта голос шкипера.
- К бою! – выкрикнул Глостер.
Патрульный фрегат развернулся, оказавшись с наветренной стороны. Расстояние между судами сократилось до кабельтова. С палубы фрегата слышались отрывистые окрики, а у пушек виднелись стоявшие в полной болевой готовности канониры.
- Прибавить парусов! – выкрикнул Глостер.
Корабли быстро сближались, вскоре оказавшись на расстоянии пушечного выстрела.
- С левого борта огонь!
Раздался пронзительный звук горна. Грянул орудийный залп, и едкий дым окутал палубу «Одинокого странника». С фрегата донеслась грубая ругань и треск ломающегося такелажа.
- Картечью заряжай! К повороту! Стрелки на ют!
- Не видно ничего… Собаки…
Пушки патрульного судна рявкнули, но «Одинокий странник» уже развернулся к противнику узкой носовой частью. Пройдя за дымовой завесой, он вновь совершил поворот и оказался с наветра.
- С правого борта огонь!
Мощный орудийный залп снёс фок-мачту противника. Сделав неуклюжую попытку развернуться, патрульный фрегат разразился нестройным залпом.
- Фор-брам-стеньгу снесло! – раздался с бака выкрик мачтового.
- По такелажу, картечью! – срывая голос, орал Глостер. – С марсов огонь!
Пронзительный свист рассёк воздух. Ещё один поворот, и «Одинокий странник» встал борт о борт с противником.
- Ниже ватерлинии целься! Огонь!
Раздался оглушительный треск. Вздрогнув, патрульный фрегат начал медленно погружаться в воду.
- На абордаж!
Глостер рванулся вперёд, через сцепленные крючьями фальшборты. Вслед за ним с воплями ринулись матросы абордажной группы. Перед лицом капитана мелькнул чей-то клинок. Замах, и нападавший рухнул, заливаясь кровью. Глостер метнулся к юту. Его люди наступали, дюйм за дюймом отвоёвывая палубу противника. В тот же миг на капитана набросились ещё двое – краснорожие, чем-то похожие на людей Бэнкса. Левой рукой Глостер выхватил пистолет. Выстрел, и матрос тяжёлым мешком опустился на палубу. Это был Пэт, квартирмейстер Бэнкса. Тот самый, о котором упоминала Джейн. Но откуда он здесь? Значит, фрегат захвачен людьми Бэнкса? Джейн… То ли ему почудилось, то ли тоненькая фигурка девушки действительно мелькнула в этой кровавой мешанине из сабель, пороха и человеческих тел. Обернувшись, он едва успел увернуться от удара. Перед глазами красным пятном всплыло лицо шкипера Бэнкса.
- Вульф, собака! – выкрикнул он. – Я давно ждал…
Замах, и лезвие сабли пронеслось над головой шкипера. Тот пригнулся, но тотчас метнулся в глубоком выпаде. Клинки, лязгнув, скрестились. Оттолкнув противника, Глостер вновь ринулся в атаку, но вдруг замер на месте. Джейн была в двух шагах от него. Она наступала, тесня к фальшборту толстяка боцмана. Минутное замешательство едва не стоило капитану жизни. Противник ринулся вперёд, рубанув саблей в полдюйма от его уха. Отскочив, капитан переметнулся на левый фланг. Бросок, и противник, застонав, рухнул на палубу. Увернувшись от очередного удара, капитан ринулся к бортику. Перед глазами быстрой тенью мелькнула Джейн. Оттолкнув навалившегося на него матроса, Глостер ринулся ей на помощь, но девушка метнулась вперёд. Замах, и боцман, качнувшись, рухнул за борт. В тот же миг в её сторону рванулся какой-то матрос. Оказавшись позади неё, он занёс для удара саблю.
- Сзади! – выкрикнул Глостер и разрядил пистолет. Джейн обернулась. Тело матроса медленно оседало на палубу. Ещё выстрел. Откуда-то сверху. Правое плечо капитана пронзила острая боль. Тёплая кровь, пропитывая рубашку, каплями стекала вниз. К горлу подступала тошнота. Перед глазами в бешеном танце метались окровавленные тела. Ноги слабели. Не дождутся, канальи! Зло сплюнув, Глостер перехватил саблю левой рукой и ринулся вперёд…
Вскоре бой был закончен. В поисках добычи матросы бросились на нижние палубы. Оставшиеся в живых люди Бэнкса спешно спускали шлюпки. Вцепившись левой рукой в фальшборт, Глостер провожая их взглядом. На мгновение ему почудилась знакомое лицо. Он стоял вполоборота, выкрикивая что-то замешкавшемуся у трапа матросу. Тучный, краснорожий, как многие офицеры Бэнкса, но весь какой-то рыхлый, заплывший. Не похож на моряка. Скорее… Воспоминания волной захлёстывали слабеющее от потери крови сознание. Человек в шлюпке обернулся. Эшли. Не может быть… Голова закружилась, и Глостер рухнул на палубу…
На нижней палубе было пусто. Брошенные каюты зияли распахнутыми дверями. Сжимая в руке саблю, Джейн осторожно приблизилась к одной из них. Шаг вперёд… Каюта была пуста. Похоже, пассажирская. Ни клинков, ни пистолетов. Лишь брошенный кем-то на полу листок бумаги. Ещё шаг… Листок будто притягивал её к себе. Девушка оглянулась назад. Никого. Наклонившись, она взяла его в руки и устремила взгляд на разбежавшиеся по белому полю причудливо-изящные завитки.
«Высочайшее повеление о поимке беглого государственного преступника… Ричард Шелли, бывший граф Глостерский. Должен быть пойман и повторно предан суду…». Чья-то размашистая подпись. Печать с короной. Джейн охватила дрожь. Сунув за пазуху злосчастный листок, она опрометью ринулась прочь. В два прыжка взобравшись по лестнице, едва не споткнулась, наткнувшись на сидевшего на палубе хирурга.
- Прочь, парень! – огрызнулся тот. – Не видишь, капитан ранен.
Джейн остановилась. Капитан лежал на спине. Без привычного щёгольского камзола, в разорванной, пропитавшейся кровью рубахе. Врач и двое его помощников пытались освободить его от остатков одежды. Рядом стоял таз с водой и несколько бутылей и склянок.
- Капитан! – Джейн рванулась было к нему, но путь ей преградил один из матросов.
- Оставь его, Бат, - еле слышно пробормотал капитан. – А ты, Селлей, иди к себе. И не подвергай свою жизнь опасности. Мы ещё поговорим. Позже…
8. Королевский посланец
Сорокапушечный линейный корабль «Король Карл» уверенно шёл в фордевинде. Капитан клятвенно обещал прибыть на Ямайку не позднее конца недели. Роджер Барлоу, полномочный представитель его величества, стоял на юте и задумчиво глядел на кильватерную струю. Как хитроумно играет человеком судьба! Ещё недавно король направил на Ямайку Эшли с высочайшем распоряжением о поимке бывшего графа Глостерского. И вот теперь – указ о помиловании, о возвращении всех титулов и имений. Последнее заседание суда по делу о заговоре изменило всё. Показания свидетелей подтвердили вину Глостера-младшего. Под угрозой казни заговорщик раскаялся, но камеры в Тауэре ему всё равно не миновать. Но главное – Шелли-младший полностью признался в том, что оклеветал старшего брата, надеясь унаследовать майорат. И вот теперь суд требует вернуть Ричарду Шелли все титулы и имения. Но где он? Искать беглого каторжника в Новом свете – всё равно что иголку в стоге сена.
В то же самое время Эшли нервно прогуливался по палубе патрульного фрегата. Первая попытка поймать Глостера потерпела фиаско. Он связался не с теми людьми. Сэм Бэнкс оказался слабаком, а его люди – бездельниками и пьяницами. К тому же они постоянно искали какую-то сбежавшую девчонку. Но нет. На этот раз он одержит победу. Он нанял опытного капитана, и теперь «Одинокий странник» непременно попадёт в западню. Лучше бы всё же убить этого подлеца. Ведь высочайший суд в Лондоне вновь вернулся к рассмотрению дела этой семьи. Не дай Бог, всплывут делишки его нечистого на руку братца, и суд подтвердит невиновность Ричарда. Ревность адским огнём вспыхнула в сердце. Он ревновал к нему с первой встречи с придворной красавицей Шарлоттой, тайной любовью ветреного короля Карла. Но даже король не смог удостоиться её внимания. Такие женщины, способны полюбить лишь раз. Он чувствовал это каждый день, каждую ночь их совместной жизни. Читал это в её глазах, в каждой чёрточке её лица, и ревность вспыхивала в нём всё ярче, всё нестерпимее. Отомстить, уничтожить, хотя бы потому, что он не может вырвать её сердца этого бродягу Глостера… Убить на её глазах, чтобы она смогла видеть его последние минуты. Это будет легко. Ведь она наверняка недаром решила сопровождать его в этом плавании. Хочет видеть его. Так пусть увидит его конец. Он будет рад такой мести.
Свежий бриз теребил волосы в причёске. Опершись о бортик, Шарлотта Эшли молча глядела вдаль. Он где-то там, в море. Изгнанник, отвергнутый всеми. Одинокий странник. Недаром он именно так назвал своё судно. Зачем она вышла в море? Наверное, это отчаянная попытка в последний раз встретиться и поговорить. И тайная надежда о том, что именно он, Ричард Шелли, одержит победу в этом последнем сражении. И тогда… Сладкое тепло затеплилась в душе. Кровь приливала к щекам при одной мысли о том, что он вновь заключит её в свои объятия. Но нет. Пусть он не будет с ней, лишь бы остался жив и невредим. Её Ричард. Её супруг, её возлюбленный. Жаль, дочь никогда не увидит отца. А может, они встретились – там, на небесах? Но тогда к чему ей эта жизнь. Пусть уж лучше обезумевший от ревности муженёк убьёт её прямо здесь, на палубе.
Три корабля неумолимо шли навстречу друг другу. Их встреча была предопределена самой судьбой.
9. Отец и дочь
Услышав стук в дверь, Глостер поднялся с постели. Боль тупо отозвалась в плече, но голова почти не кружилась.
- Входите.
Скрипнув, дверь отворилась. На пороге стояла Джейн. Девушка казалась не на шутку взволнованной. После позавчерашнего боя её будто подменили. Ещё недавно бесстрашная, уверенная в бою, она дрожала будто в лихорадке.
- Проходи, - вполголоса произнёс он, указывая ей на кресло. – Только дверь плотнее закрой.
Девушка села. Взгляд её беспорядочно блуждал по каюте. Казалось, она выискивала среди его вещей что-то важное. Что-то, за что могла бы зацепиться её память.
- Что с тобой, Джейн? – Глостер опустился на стоявший рядом диван. Он всегда любил комфорт, и не смог изменить прежним привычкам даже в море.
- Всё нормально, капитан. Попробуйте моё средство от ран.
Казалось, она намеренно избегает прямого взгляда. И в то же самое время следит за ним – искоса, пытаясь не выдать своего интереса.
- Тебя кто-нибудь обидел? Может, Уитни?
- Нет. Он мне как брат. Старший брат. Капитан, о чём вы хотели поговорить?
Глостер задумался. Джейн определённо не желала отвечать на вопросы. И, вместе с тем, пыталась разузнать что-то о нём. В памяти почему-то всплыло лицо отплывавшего на шлюпке Эшли. Недовольно-брезгливое, и вместе с тем самоуверенное. Капитан вновь взглянул на девушку.
- Я хотел спросить тебя, Джейн, - он говорил медленно, обдумывая каждое слово. – Ведь тебя именно так зовут, или я ошибаюсь?
На лице девушки мелькнуло сомнение. Опустив глаза, она сделала вид, что разглядывает узоры на ковре. Глостер встал. Несколько раз прошёлся по комнате, а затем вновь опустился в кресло.
- Понятно, - медленно подбирая слова вновь заговорил он. - Кстати, я тоже не Джек Вульф. Я лишь ношу это имя здесь, в Новом свете. На твоём медальоне – герб моего рода. Ты знаешь это?
Джейн вздрогнула. Глостеру почему-то показалось, что она ждала такого ответа и одновременно боялась его услышать.
- Джейн Селлей, - начал было он, но вдруг замолчал. К горлу подступал комок. Встав с кресла, он подошёл к столу и взял лежавшие на нём бумаги.
- Это письма моей жены. Прочти их, Джейн, - тихо произнёс он. – Или… Тебя ведь зовут Элен, не так ли?
Девушка медленно подняла голову. Взгляд на мгновение потеплел, но затем вдруг стал жёстким и холодным. Протянув руку, она взяла поданный ей листок и сосредоточилась на разбежавшихся по белому полю строчках. Пробежав глазами страницу, она вдруг резким движением отбросила бумаги в сторону. Вскочила с кресла, быстрым шагом направившись к двери, затем развернулась и взглянула на Глостера. В глазах кинжалом блеснула ненависть.
- Предатель! – выкрикнула она. – Ты предал нас! Бросил мать в руки этого негодяя Разве ты не знал об её долгах? О том, что она почти всё потратила на твоих адвокатов?
Глостер недвижно стоял, глядя на искажённое гневом лицо дочери. Зачем он сказал ей? Чтобы окончательно убедиться в правоте своих подозрений? В том, что Джейн Селлей и Элен Шелли – один и тот же человек? Наверное, надо было просто стать её тенью, её незримым покровителем, защищая от всех превратностей морской судьбы. Но в этом случае она могла бы заподозрить дурное. Заподозрить и покинуть корабль, как сделала это однажды, с Бэнксом. Тогда бы точно он не смог бы ничем помочь ей.
- Прости, - начал было он, но она перебила его.
- Мама была бы счастлива с тобой. Где угодно – в хижине на Ямайке или на этом корабле. Она так верила в твоё возвращение! И лишь из-за долгов вышла за этого подонка Эшли.
Чувство вины захлестнуло штормовой волной. Значит, Шарлотта замужем за Эшли? За интриганом, мелким негодяем, который всегда использовал людей в чужих интересах. Ревнивцем, который свёл в могилу свою первую жену. Нет, надо было не допустить этого. Открыться Шарлотте. Сказать, что собирается бежать, оставив в доме все доказательства собственного самоубийства. Поверить её любви. А он бросил её. Бросил, как последний трус.
- Видишь, что ты наделал! – выкрикнула Элен. – Из-за Эшли я покинула дом. Он домогался меня, заводил грязные разговоры едва мама выходила в другую комнату. Однажды я сбежала, и лишь счастливый случай помог мне избежать погони. Я знала, что ты отправился в Новый свет. Я надеялась найти тебя. Поэтому, переодевшись в мужское платье, добралась до Дувра и нанялась юнгой на первый попавшийся корабль. Трудно представить себе, что бы случилось, если бы я не встретила Уитни.
- Ты любишь Уитни?
- Нет! – выкрикнула она. – Он мне друг, но не более. Я не верю в любовь, и никогда никого не полюблю! Ведь ты тоже оказался предателем! К тому же ты не узнал даже собственную дочь!
- Но и ты, - начал было Глостер, но вдруг замолчал. Разъярённая девчонка стояла напротив него, вцепившись в рукоять сабли. Казалось, она вот-вот набросится на него.
- Прости меня, - примирительно пробормотал он. – Одиночество выжгло мне душу. Я зачерствел, стал одиноким волком. Прости. Я просто не мог поверить в то, что ты здесь.
- Это тебе! – прохрипела Джейн. Вытащив из-за пазухи бумагу, она швырнула её под ноги Глостеру.
- Я нашла их в каюте у Бэнкса. Эшли здесь. Он ищет тебя, чтобы предать суду.
Капитан наклонился и поднял листок. Пробежал его глазами. Да, Эшли не угомонился. Эта ищейка вновь гонится за ним, и спрятаться от него не так-то просто. Но на этот раз всё это почему-то казалось таким ничтожным. Он вновь взглянул на стоявшую перед ним Джейн. Но за что она так ненавидит его?
- Отопри дверь! – Джейн развернулась и шагнула к выходу. – Немедленно!
Глостер медленно побрёл к двери. Вставил в замок ключ, повернул. Тягостно заскрипели петли. Он не мог приказать ей вернуться. После их разговора он больше не был для неё капитаном. Лишь отцом. Отцом, покинувшим в беде свою жену и дочь...
- Прощай! – девушка ринулась вон из каюты. Глостер метнулся за ней. В мгновение ока выбежав на палубу, она рванулась к шлюпкам.
- Сюда, Уитни! – выкрикнула она, но вахтенный тотчас же рванулся к ней, чтобы остановить её.
- Не двигаться!
Джейн выстрелила в воздух. Увидев остановившегося в недоумении капитана, пират застыл в ожидании распоряжений.
В тот же момент с марса раздался выкрик:
- Патрульный! Он собирается драться!
- Прекратить! – выкрикнул Глостер. – Всем к бою! Селлей – на ванты! Живо!
10. Поединок.
Роджер Барлоу нетерпеливо прохаживался по палубе. Королевский посланник был в дурном расположении духа. На горизонте появилось пиратское судно, и капитан «Короля Карла» определённо собирался лезть в драку. Похвально, конечно, но всё же… Лучше бы вначале доставил его на Ямайку. Фиаско потерпели и попытки разузнать что-либо о Глостере. Никто из членов команды ни разу не слышал этого имени. В памяти всплыл недавний разговор.
- Мало здесь знатных господ, - вспомнились ему слова капитана. – К тому же все они имена попроще берут. Разве что по манерам иногда видно – не простая птица. Есть здесь такие. Например, Джек Вульф…
Джек Вульф. Именно его «Одинокий странник» двигался сейчас им навстречу. Корабль был уже совсем близко, и Барлоу мог видеть и зависших у рей матросов, и начищенные жерла пушек, торчащие из чёрных портов.
- Спуститесь в каюту, мистер Барлоу. Здесь опасно.
Похоже, всё-таки лучше спуститься вниз. Не стоит рисковать жизнью, тем более, что Вульф такой отчаянный малый…
Эшли всматривался в подзорную трубу. Вот он, корабль Глостера. «Одинокий странник». Маневрирует, похоже, собирается драться. Вот только разобраться бы, что к чему. Все попытки спросить о значении передвижений судна не имели успеха. И капитан, и шкипер, и матросы – все отказывались отвечать ему, ссылаясь на подготовку к бою.
- Противник серьёзный, - недовольно буркнул Эшли, вспомнив слова капитана. Нет, все эти людишки бездельники. С такими Глостера не захватишь. Взяв в руки подзорную трубу, Эшли поднёс её к лицу. Перед его взором мелькнули океанские волны. Ещё вправо, и какой-то корабль. Совсем большой, с английским флагом. Так где же этот «Одинокий странник»? Бесцельно перемещая трубу, Эшли тщетно искал противника. Нет, так он никого не найдёт. Отшвырнув трубу в сторону, он принялся всматриваться в очертания судна. Сейчас этот Глостер где-то там, на корабле. Ходит себе по палубе и отдаёт распоряжения, не зная, что вот-вот настанет его последний час. Уж он, Эшли, об этом позаботится. Пожалуй, в каюту спускаться не будет – посмотреть, как его люди прикончат бывшего графа. Да ещё на глазах у его бывшей супруги. Хорошая будет месть…
Шарлотта нервно вцепилась в фальшборт. Вот его корабль – здесь, совсем рядом. И этот человек, на корме. Она легко узнала его. Та же фигура, те же движения. Ей показалось, что она слышит его голос – такой же, как раньше, только с лёгкой хрипотцой.
- Скажите, капитан, - оторвавшись от бортика, Шарлотта неровной походкой направилась к кормовому возвышению.
- Да, миледи, - откликнулся он.
- А может, не стоит драться? Можно мне поговорить с ним?
- Ваш супруг заплатил мне за то, чтобы я взял его в плен, - равнодушно процедил капитан. – К тому же у нас с ним свои счёты.
Шарлотта закусила губу. Похоже, капитан – человек решительный. Но может, удача вновь окажется на стороне Ричарда? Может, он всё же победит в этой схватке?
Ещё один корабль – почти рядом. Говорят, английский линейный корабль. Наверняка тоже гоняется за Ричардом. Но может… Ричард решительный, сильный, и наверняка не раз побеждал в подобных боях. Он победит и на этот раз. Надо лишь верить…
Ричард Шелли, бывший граф Глостерский, привычно глядел в подзорную трубу. Ему навстречу шли два английских корабля, и оба имели твёрдое намерение драться. Оба с наветра. Один – новый, сорокапушечный, другой – двадцатипушечный патрульный фрегат. Серьёзный предстоит бой. А команда устала, да и рана на правом плече ещё болит. Хирург говорит, повреждена крупная артерия. Кровотечение может возобновиться в любой момент. Но это неважно. Драться так драться. Он не раз бывал в подобных переделках. Но сейчас… Что-то перевернулось в его душе с тех пор, как он встретил Джейн. Точнее, Элен. Его Элен. Ему вдруг захотелось покоя – до слёз, до боли в груди. Сесть в мягкое кресло, закурить трубку и говорить с дочерью. Говорить долго, расспрашивая её обо всём, что случилось с момента его бегства из замка. Просить прощения за то невольное зло, что он причинил ей и Шарлотте. И ещё… Увидеть бы Шарлотту, хотя бы на миг. В последний раз перед тем, как навеки уйти в небытие. Но нет. Нельзя расслабляться, иначе не видать победы. Но почему же тогда он вновь и вновь думает о смерти? О последней встрече с Шарлоттой – как милости, дарованной Богом. На палубах противников мельтешат люди. Раздраивают порты, натягивают сетку, взбираются на марсы и ют, чтобы вести огонь. Огонь по «Одинокому страннику», одинокому волку, который, похоже, угодил в западню. Подзорная труба выхватила женский силуэт. Она. Стоит рядом с этим краснорожим Эшли. Неужели она всё ещё любит его, Ричарда Шелли? Неужели предпочла бы изгнание браку с нелюбимым?
- Что с вами, капитан? – голос шкипера вывел Глостера из оцепенения. – Командуйте к повороту, иначе на ветер не выйдем.
- Да, - задумчиво пробормотал Глостер. В другой раз он бы отчитал этого наглеца, посмевшего указывать своему капитану. Но сейчас шкипер, похоже, прав. В мозгу Глостера всё ещё мелькали образы прошлого. Брат-предатель, краснорожий Эшли, его Шарлотта… И дочь, вновь обретённая во время шторма. Элен… Если он погибнет в этом бою, то… Страшно даже подумать, что будет с ней. Нет, шкипер прав. Надо собраться с силами. Победить, вырвать жену из рук этого негодяя. Сжав кулаки, Глостер зло выкрикнул:
- К повороту!
Повсюду раздались отрывистые выкрики - боцман и мачтовые передавали команды на ванты. Скрипнув снастями, «Одинокий странник» начал медленно разворачиваться, обращаясь правым бортом к патрульному, а левым – к сорокапушечному гиганту. Он вступит в этот бой и победит. Иначе не может быть.
Джейн Селлей, точнее, Элен Шелли, вцепилась в фалы, изо всех сил пытаясь развернуть туго свёрнутый парус. Капитан приказал прибавить парусов. Значит, «Одинокий странник» пойдёт вперёд. В разрыв между двумя судами. Будет вести перекрёстный огонь… Несмотря на свой, пока ещё небольшой, опыт, Элен знала – манёвр рискованный. Рискованный и для отца, и для неё самой, подвешенной на рее чуть ниже марсовой площадки. Зачем она была так груба с отцом? Почему обвинила, не выслушав, не дав сказать ни слова? Не знала, наверное, что разговор может оказаться последним. Крик острой болью вырывался из горла. Как ей хотелось заорать – громко, чтобы он услышал: «Прости, отец! Я люблю тебя!». Но нет, нельзя. Надо молчать. Для всей команды он – капитан Вульф, а она – вантовый матрос по имени Джек Селлей. Вот если они оба выживут… Тогда она непременно попросит у него прощения. Элен взглянула вниз. Бушприт «Одинокого странник» входил в разрыв между двумя судами. Бессильно рявкнули их носовые пушки. Плюхнувшись в воду, ядра взметнули фонтаны горячих брызг. Неподбойная зона. «Одинокий странник» недосягаем для пушек. Пока. На верхних палубах замерли канониры с горящими факелами. Юты и марсы ощетинились мушкетами. Ещё немного…
Взгляд выхватил женскую фигуру на палубе фрегата. Почему она не уходит? Ведь ей наверняка страшно. Ей тоже было страшно в первый раз. В груди что-то противно перевернулось. Эта женщина… Она так похожа на её мать. Мать, которую она бросила. Позволила остаться с этим подлецом, с этой грубой скотиной Эшли! Зачем она сбежала из дома? Может стоило попытаться помочь, поддержать в беде. Чувство вины захлёстывало с головой, мешая думать. Мокрые фалы выскальзывали из слабеющих от волнения рук. Перед глазами кружилось всё – искажённое болью лицо отца, фигура матери на палубе, красная рожа Эшли… И чёрные клетки нависших над палубой вант…
Три корабля встретились в море Так было предначертано судьбой…
Друзья, К2 просит всех желающих оценить проделанную Джейн Флинт работу согласно предложенным критериям:
ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ:
1. Соответствие заданному жанру:
3 балла - соответствует,
2 балла – соответствует с оговорками,
1 балл - соответствие очень слабое
2. Соответствие заданной теме:
3 балла – соответствует вполне
2 балла – соответствует с оговорками
1 балл – не соответствует
3. Оригинальность авторской манеры изложения
3 балла – оригинально, нетривиально
2 балла – средний уровень
1 балл – банально
4. Стилистическая грамотность (умение автора не допускать стилистических ошибок) – от 1 до 5 баллов
5. Эмоциональное воздействие – от 1 до 5 баллов
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ
Если голосующий пожелает, он может присудить автору дополнительные 3 балла (не 1, не 2, а всегда только 3 балла!) за особенные достижения. Это может быть:
- особая значимость проблем, затронутых в тексте;
- оригинальность и самобытность сюжета или отдельного сюжетного хода;
- особенное своеобразие композиции;
- необыкновенно глубокое раскрытие образа героя и т.п.
Для того чтобы дополнительный бонус был засчитан, голосующий должен АРГУМЕНТИРОВАТЬ свою точку зрения. Краткое упоминание типа «а еще 3 балла потому, что мне было интересно» или «сюжет понравился» во внимание не принимается.
Справедливость бонуса может оспариваться Чертом и поддерживаться Ангелом. Окончательное решение принимает Координатор, и обжалованию оно не подлежит.
Таким образом, Отчаянный Малый может набрать максимум 19 + 3 (бонус) = 22 балла.
Оценки пишите в отзывах под текстом. Чем подробнее будут комментарии к ним, тем выше будет благодарность автора.
Координатор оставляет за собой право не принимать во внимание некоторые оценки, если у него возникнет подозрение, что их поставил клон.
Вы имеете возможность проголосовать до 24:00 по московскому времени 29.07.13г.
К-2 желает вам лёгкости в принятии решения и приятного общения!
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
Свидетельство о публикации №213072700064
рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2013/07/27/64