КАК КУШАТЬ ПАЛОЧКАМИ ХАШИ?
Фтабатэй и Бронислав шли по серебряной улице, по Гинзе, направляясь в ресторан. Японский друг сегодня дивился самому себе, говорил по-русски без умолку: хотелось как можно больше рассказать гостю о своей столице, а заодно лишний раз поговорить на языке, который учил уже пять лет. 0, ему было о чем рассказать! Говорят, что о Гинзе знает даже тот, кто вообще не был в Токио. Оказывается, это самая знаменитая и самая дорогая улица мира, а жители Гинзы – самые элегантные люди во Вселенной. – В этом месте Фтабатэй вдруг замолчал, запоздало поняв, что совсем иные мысли владеют его русским другом – он голоден и растерян и не способен вникать в восторженный его рассказ, припомнил к случаю русскую пословицу: «сытый голодному не товарищ». И мягко перевел разговор на более полезную тему – заговорил о японской кухне, предваряя их первый завтра в суше-баре, к которому они почти подошли.
– Дорогой мой гость, – не примите за хвастовство, но японская кухня – самая популярная не только в Токио… Вы сами убедитесь со временем в правоте моих слов. Секрет японской кухни не только в том, из чего пищу готовят, а в том, как еду подают. У нас очень важна культура приготовления блюд, да и сама обстановка торжественности. В суше-баре, куда мы идем, заказанное вами блюдо обязательно будут готовить при Вас. А сервировка стола и, необычная посуда непременно возбуждают аппетит.
Перед самым входом Бронислав с трудом переведя дух и боясь попасть впросак, спросил японца: «я слышал от родственника в айнском поселке, что самое знаменитое у вас блюдо – рыбное суши. Что это, как его готовят? На Сахалине рыбу едят в сыром виде.
– Суши, по-японски суси, – охотно пояснил Фтабатэй, – совсем недавно было пищей бедных рыбаков. А готовили его просто – брали сырую только что пойманную рыбу, укладывали под плоский камень, солили и оставляли бродить несколько дней, затем спокойно употребляли в пищу…
Кафе-бар буквально ошеломил Бронислава: посетителей в нем было мало, зато любопытного тут было видимо-невидимо – золоченные гравюры по стенам, разноцветные изображения экзотических тихоокеанских рыб, сверкающая посуда, украшенная сказочными драконами, тихая, восточная музыка, льющая словно из ниоткуда. Но, совсем смутило недавнего каторжанина меню, прочитанное Фтабатэем: десятки видов суши с острыми и с пряными соусами, обязательно с рисом, который для этого блюда варится без соли, это, оказывается, особый, мраморный рис, его употребляют с креветкам вкупе с высушенными водорослями – нори. Чуть позже Бронислав самолично увидел, как официант, так называемый сушист, ловко поджег водоросли. Они словно ожили и стали быстро сворачиваться и обретать клейкость, теперь легко можно было свернуть из них любой рыбный рулетик.
– Искусный повар, – подал реплику Фтабатэй, – как хороший садовник, который придает кустарнику ту форму, которая лично ему нравится. В этом еще один секрет нашей кулинарии.
Бронислав чувствовал, как заныло в желудке, голод давал о себе знать, байками сыт не будешь. Бронислав рассеянным с взглядом наблюдал, как пожилой служка в фирменной одежде осторожно ставил перед ними деревянные пластинки, словно они были изготовлены из дорогого хрусталя. Фтабатэй загадочно помалкивал, пытаясь понять, какие мысли терзают его сахалинского гостя. А служка, будто нарочно, принялся укладывать на подставку горчицу и маринованный имбирь, узнал его по запаху, а вот кучку розовых лепестков принять за кушанье так и не смог. Служка исчез за цветной стеклянной перегородкой. Бронислав вздохнул облегченно, наконец-то издевательство над его бедным желудком завершилось, но не тут-то было. Через мгновение им принесли в упаковках деревянные палочки для еды,
– Мой друг, палочки эти называются хаси. Если вы пожелаете, вам принесут европейские ложки и вилки, но я советую начать знакомство с хаси. – Фтабатэй ловко развернул упаковку, достал бамбуковые палочки, сказал, что пользоваться хаси просто. Нужно запомнить, что двигается только верхняя палочка при помощи указательного пальца, а нижняя палочка должна неподвижно лежать на безымянном пальце. Заметив явное смущение гостя, посоветовал есть просто руками, это у нас не возбраняется.
– Зима сияет и искриться, а мне только осенняя грусть приходит на ум. – Неожиданно прочел Фтабатэй. – Парят снежинки густою пеленою. Зимний орнамент.
Бронислав невольно глянул в широкие окна. И впрямь на Гинзе шел густой снег.
– Свежий снег с утра. Лишь стрелки лука в саду приковали взор, – прочел в ответ айнскю строку Бронислав. И продолжил. – Утренний холод, сушеная рыбешка – вот весь мой завтрак.
Оба заулыбались довольные стихотворной разминкой. А тут и еду принесли. Бронислав, помня о японском тонком этикете, не накинулся сразу на суши, а сделав над собой усилие. Стал осторожно отправлять в рот рис. И Фталубей тронул гостя за рукав, – прошу прошение, палочки нельзя класть на стол, как нельзя втыкать их в рис. Видите эти подставки для хаси…
Утолив голод, друзья вышли на Гинзу. Снег, к тому времени, уже прекратился. И Фтабатэй, которого сегодня просто подмывало говорить стихами, снова прочел вслух: «снег согнул бамбук, словно мир вокруг него перевернулся».
Редко так случается в жизни, когда совершенно разные люди, вдруг, с первого взгляда проникаются друг к другу, видимо, их души сразу сомкнулись. Известно, что любовь порой вспыхивает между мужчиной и женщиной, но здесь было нечто иное, чему еще не найдено названия. Оба понимали друг друга с полуслова и вряд ли то смог бы объяснить, как это возможно, – сдержанный по-японски, известный философ и писатель – порывистый, взволнованный польский бунтарь и каторжный сиделец, который сумел выплыть из моря грязи, не замарав себя, попал в сверкающий незнакомый мир и разом обрел настоящего друга…
Они медленно шли по серебряной улице, лишь изредка переговаривались, одаривая собеседников внезапными знаками внимания – жестами, улыбками, радостными кивками. Фтабатэй – инженер человеческих душ понимал состояние Бронислава и не мешал ему любоваться Гинзой.
И так получилось, что оба приостановились возле храма Канон, посвященный, как позже узнал Бронислав, богине милосердия Кан-нон, той самой, которая по легенде, сумела заделать трещину на солнце и спасла мир. Громадное сооружение было окружено молящимися, одни сосредоточенно стояли, склонив головы, другие бросали монеты и били в гонг.
– Зачем эти люди звонят в колокол? – не выдержал Бронислав. Он привык докапываться до самой сути, записывая легенды и сказки малых народностей и не смог удержаться, видя столько живых чудес вокруг.
– Молящиеся люди бьют в гонг, чтобы бог услышал их молитвы, – улыбнулся Фтабатэй. – Кстати, храм основали три брата-рыбака, выловившие в речке Сумиде статуэтку богини. Пойдем, друг мой, вовнутрь и вы увидите эту статуэтку. И, пожалуйста, обратите внимание на нечто похожее на громадный подсвечник: видите десятки тонких, свитых из бумаги пахучих «свечей», они тлеют под деревянным навесом опять же на широкой подставке. Давайте и мы с вами протянем руки к пахучему дыму, чтобы очиститься от скверны перед входом в храм. – И Фтабатэй не удержался:
Храм Канон.
Горит красная черепица.
В вишневом цвету.
Фтабатэй, видимо, часто бывал в этом храме и сразу провел Бронислава к алтарю. Пилсудский, забыв обо всем на свете, склонил голову и почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Огромный Будда, окруженный золотыми лотосами, казалось, смотрел только на него, неизвестного пришельца из-за моря. Они постояли немного перед тонкой проволочной решеткой, отгораживающей алтарь от посетителей. Фтабатэй осторожно дотронулся до локтя гостя и повел его к выходу, где монах вручил им длинные полоски бумаги.
– Мы подвесим их к веткам деревьев. Около храма.
– С какой целью?
– Чтобы исполнились наши желания
Эта первая прогулка по Токио надолго запомнится сахалинскому гостю. Он остановился, чтобы перевести дух возле зеркальной витрины магазина жемчугов и с чувством произнес привычную поговорку: «Матка Бозка, как велик мир!»…
Прощаясь, растроганный Фтабатэй прочел:
«На горном склоне
Сакура, как отшельник
Уединилась.
Только она запомнит
О том, что мы встречались»…