У рыночной изгороди остановился мужчина с пинтой пива в руках и обратился к другому, утоляющему жажду из точно такой же емкости:
- Толпа, скажу я вам…Стихия! Пока мы были в ее власти и в вынужденном соседстве, я невольно за вами наблюдал. Вы так потешно ругали кого то. Время от времени.
- И я не мог вас ни заприметить. А ругал я себя.
- Есть за что?
- В школе от английского увиливал. Теперь вот кота в мешке покупаешь: то и дело впросак попадаю.
- Я тоже в английском не силен, но вроде обходится.
- А мне не повезло. Как-то на талоны шампунь урвал: посудина – на два литра! С ручкой! И такая вся из себя броская, яркая. Чудно и не привычно. Не успел порадоваться, что одной заботой меньше и надолго, как прошел слух, что та шампунь – лошадиная!
А мыло? Вспомнил – жуть берет: для холодного тела, оказывается. И каково, думаете, было во след узнавать, чем ты, тепленький, намыливался?
- Постойте-постойте! Нечто аналогичное и я припоминаю. Точно! Кто-то из моих, по-моему младшенькая, сапоги отхватила, а позже выяснилось – для верховой езды. Белые…Улавливаете? До меня только сейчас дошел истинный смысл покупки.
- Да вашей просто повезло, а моя до первого дождя прощеголяла в босоножках на покойницу. Расползлись, потому как вся та красота из бумаги прессованной.
- Не скажите! Какое уж тут везение, если верховая езда у нас только одна. – И случайный собеседник горе-покупателя потыкал большим пальцем в небо. – Уж не знамение ли это свыше?
- Может и знамение, только заметьте: не с высот небес. Кто-то здесь, на земле, не скупится для нас выгребать погребальное из-за бугра, заботится… Елки-палки, а для живых ли лошадок была та шампунь?
Задумавшись, помолчали, потягивая из своих стаканов. Впрочем, из своих ли? С каких пор пинта – своя мера? И тем не менее, на пластике так и отлито: пинта.
- Да, странная штука эта перестройка. – Снова заговорил мужчина – жертва былой нерадивости. – Знаете, в голове не укладывается, куда в одночасье можно столько добра подевать – шаром покати!
- Да-да-да! – Подхватил другой. – И самое интересное, что те же заводы, те же фабрики безостановочно коптят небо в три смены и все так же выдают продукцию, а в магазинах – шиш. Как проваливается. Черная дыра! То ли спросить не с кого, то ли некому спросить?
- Да… Знаете, не люблю рынок: спекулянты, перекупщики, но куда деваться, если все государственное отгосударило – пустота. А тут решил дам своих порадовать. Хоть по флакончику духов бы им к новому году, да вот что-то духу не хватает.
Случайный собеседник характерным движением потёр двумя пальцами, мол, в смысле денег?
- Да нет, хоть и этого не густо. – Пуганый я уже, а картиночки на упаковках, знаете ли, настораживают: веночки-цветочки, красотки с закатившимися глазками. Все это на неприятные мысли наводит, но пахнет знатно!
- Да у них все здорово пахнет.
- Странно, не правда ли? Столько лет запад гнил и вдруг так запах!
На этом вместе с пивом похоже и тема для разговоров иссякла. Теперь, дымя сигаретами, каждый решал для себя в какой людской поток ему влиться – который снова понесет мимо рядов по рынку или в тот, что к выходу из него?