НЕДОУМЕНИЕ первое.
Почему деяния, совершаемые милиционерами, как-то: нанесение увечий или даже убийство, преступлением не называется, а определяется как «превышение должностных полномочий»? Выходит, они имеют право калечить и убивать, но только не нужно там чего-то превышать. А вот что именно – одному судье известно. Причём, под деянием, которое я имею в виду, подразумевается именно деяние, доказанное, и для рядовых граждан по УПК оно квалифицируется, как преступление.
Почему милиционеры, присутствующие при совершении преступления их коллегой, проходят, как свидетели. Милиционер-свидетель, звучит анекдотично, если не ДИКО! Он может быть либо соучастником преступления, либо активными действиями препятствовать его осуществлению, что является его прямым долгом. Но стоять и наблюдать, как некто, даже если он их коллега, глумится над жертвой…. ! НАДО ОТСЕЧЬ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ безобидными формулировками типа: «непринятие своевременных мер», «превышение должностных полномочий», когда речь идёт о тяжких преступлениях.
НЕДОУМЕНИЕ второе
Брошенные новорождённые. Нельзя преследовать женщину, отказавшуюся от ребёнка, так как она делает это НЕ ОТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ, это во-первых. А во-вторых, чтобы избежать преследования, они вынуждено уничтожают новорожденных, которых могли бы отдавать государству.
Многие, отказавшиеся от детей, не имеют возможности быть с ребёнком: в каком-то случае его не хочет муж или любовник, а она от него полностью зависит.
Многие девчонки находятся на положении секс-рабынь у властных мерзавцев, и, в случае ослушания, им придётся ой, как не сладко! если вообще какая останется в живых.
Многие девчонки являются объектом сексуального насилия в общежитиях, особенно рабочих – жил там, знаю не по-наслышке. И особенно угнетены в этом плане девчонки, приехавшие из села. Им даже в голову не приходит жаловаться в милицию, ибо считают её сотрудников такими же похотливыми кобелями, только в милицейской форме.
И вот представьте положение таких несчастных, запуганных, безденежных, СЛАБОХАРАКТЕРНЫХ, а если ещё и сироты? Она, может, и души не чает в своей крошке, а жизненные обстоятельства вынуждают ребёнка бросить: оставить нельзя и бросить - дело подсудное, т.е. её ждёт наказание в обоих случаях, а помощи ни с той, ни с другой стороны не получишь. Остаётся третий вариант, по крайней мере, сулящий надежду на благополучный исход: убить младенца. В таком исходе, я считаю виновным государство, его институт материнства и детства.
Здравый смысл подсказывает, по крайней мере, мне, что любая женщина, не желающая, или не имеющая возможности растить и воспитывать своё дитё, может, без какого бы то ни было преследования, отдать его государству. И всячески приветствовать желание этих несчастных, принимать участие в воспитании своих детей. При этом, матери набираются опыта; у них может развиться материнское чувство (у кого его не было); кто-то, со временем, достигнет материального благополучия; у кого-то стабилизируется семейное положение, и они смогут забрать ребёнка. Такие приходящие родные матери будут невольно осуществлять КОНТРОЛЬ за деятельностью персонала детского заведения.
Повторяю своё отношение к этой надуманной проблеме: нельзя привлекать к ответственности женщин, отказавшихся от новорождённых, так как их вынуждает к этому настоящий коктейль из: природного инстинкта к деторождению, коварства и обмана, физического насилия, психологической слабости, неверия в государственный институт, равнодушие государства к проблеме, отсутствие жилища, или страх лишиться крыши над головой.
НЕДОУМЕНИЕ третье
Сейчас закон ставит на одну доску взяткодателей и взятковымогателей. Господа законотворцы! Чем вы думали, «стряпая» этот закон?! Почему не взяли во внимание тот факт, что взятковымогатель действует ДОБРОВОЛЬНО, а взяткодатель – ВЫНУЖДЕННО. Другое дело – какова степень этой вынужденности: для кого-то это вопрос жизни и смерти, для кого-то – это вопрос спасения бизнеса, а для кого-то возможность повысить прибыль (к примеру) с 50% до 52%. Взятковымогатель, отказавшись от взяток (тогда он уже и не вымогатель) ничего не теряет, кроме криминального дохода. Другое положение у дающего взятку: он рискует лишиться: либо…(см. выше).
Взяткодателей во много раз больше, чем взятковымогателей, поэтому борьба с мздоимством будет эффективней, если её вести на фронте, где численность противника гораздо меньше. К взяткодателям нужно отнести и тех, кто является промежуточным звеном: вымогает взятку, так как с него требует вышестоящее начальство. Ещё эффективней борьба будет, если создать специальные бригады провокаторов взятки. Ведь это давно практикуется в других странах. Ну, что нам мешает перенять этот опыт? Наверно, в странах с такой практикой, законодательство отработано; не мешало бы нашим законодателям его изучить. Чтобы у адвокатов не было зацепки, надо просто узаконить провокацию: ведь любому здравомыслящему человеку понятно, что если клюнули на провокацию, то что заставит отказаться от реальной взятки? По идее, адвокатов от этой темы не мешало бы отстранить (их отношение к этому вопросу прогнозируемо), но, тем не менее, их стоить послушать с одной целью: какие уловки они будут выдвигать в качестве аргумента – против, и учесть их в формулировке закона.