. Это была полная катастрофа, крах, конец света. Он упрямо сжал губы и заставил себя подняться. Медленно подошел к окну и вдохнул всей грудью. Прохлада освежила раскаленные виски.
- Ты принадлежишь мне. – Медленно проговорил он, не оборачиваясь. – И сейчас ты по-кажешь мне свое искусство.
Он ожидал смеха, бесовских искр в глазах или колкостей, но в комнате повисла тишина.
Альбер обернулся. Она смотрела на него странным взглядом, без тени улыбки на лице.
- Хорошо, раздевайся.
- Это еще зачем? – Решив, что это – очередная провокация, недоверчиво изрек юноша. - Мне не жарко.
Он скинул ботинки, блаженно вытянув босые ноги. Она заглянула в его ясные глаза, блед-ное, решительное лицо. Ей вспомнился потный мир разврата, разгоряченными щупальцами сры-вающий платьица с девочек, сальные взгляды и похоть, возведенные в закон. Ангел выжидающе смотрел, заметно волнуясь. Она улыбнулась и осторожно коснулась разгоряченных стоп.
Он уснул, улыбаясь счастливой улыбкой. Девушка сидела на кровати и смотрела, как он спит. Что-то в ее душе перевернулось, открылось и пролилось горячими слезами необъяснимой нежности и тоски. Она взяла его руку и переплела свои пальцы с его. Потом легла рядом и отда-лась усталости.
***
Юноша открыл глаза на вторые сутки. С трудом удерживая ложку перебинтованной рукой, он жадно набросился на еду и не остановился, пока тарелки не заблестели. Клео искоса наблюдал за ним.
- У, волчонок! Давненько ты не ел. Больше тебе пока нельзя, все выйдет обратно. Так что подожди пару часов, повторим. Как тебя звать - величать?
Юноша смотрел на него изумленными глазами, полными недоверия и тревоги. Он замер, словно боясь прогневить бога, только что подарившего ему жизнь.
- Да не бойся, я тебя не обижу! – Смутившись, продолжил Клео. – Я – Клео.
Он показал на себя пальцем и повторил. Юноша осторожно кивнул, пытливо отслеживая каждый жест, словно ожидая удара кнутом. Клео широко улыбнулся, показывая дружелюбие. Бледные губы юноши неуверенно дернулись в ответ.
- Айзек. – Тихо проговорил он. – Не салео нумо.
- Вот черт! Да ты меня не понимаешь? – Удивился Клео. – Видать издалека тебя принесло.
В каюту вошел усталый Грей, сразу повалившись в гамак.
- Десять сильнейших отравлений! Надо же было так упиться! Мне кажется, я тошнотины на всю жизнь насмотрелся. Кошмар какой-то. Его Светлость сами укушались в поросенка. Нечего го-ворить, праздник удался! Как наш пациент?
- Айзек. Отлично поел. Он ни черта не понимает по-нашему. Видать, издалека.
Грей удивленно поднялся и подошел к койке Айзека. Юноша испуганно отшатнулся. Грей спокойно ощупал пульс и осмотрел раны. Наконец, он удовлетворенно кивнул и потрепал парня по плечу.
- Пальцы какие тонкие! Художник или музыкант. Это его и спасло. Весла - не его занятие. Что будете с ним делать?
- Оставим в доме, пока язык не выучит. Потом пусть сам решает. До родного дома-то не близко. Может, ему здесь понравится.
Грей снова обработал раны, уже начавшие затягиваться.
- Морская вода все отлично промыла и продезинфицировала. Хорошо, что их сбрасывают в море. Так у них хоть один шанс из тысячи. Да, Айзек?
Юноша неуверенно кивнул.
- Сметливый парень и сильный. Наверное, девушку оставил в родном краю, это волю к жизни дает, как ничто другое.
Клео пожал плечами. Он любил море, и оно отвечало ему взаимностью.
Парень быстро шел на поправку, хотя слабость надолго приковала его к кровати. Понемно-гу он начал вставать, робко осматривая большой дом. Особенно ему полюбился чердак, куда он украдкой забирался, как только появлялась возможность. Там, лежа на плоской крыше, он с гру-стью смотрел на море, толи вспоминая далекий дом, толи заново переживая свои злоключения. Лили наблюдала за ним из окна своей комнаты. Поняв, что он больше не раб, юноша бросился помогать спасителям. Никто его не принуждал, но целый день с восхода до заката, был занят сот-ней разных дел. Корки с лица и спины сошли, явив изумленной публике юного красавца с робкой улыбкой. Очень скоро он стал всеобщим любимцем. Лили не отходила от него ни на минуту, вы-думывая немыслимее поручения, за что получала строгие выговоры от родителей.
Несколько раз Айзек прилаживал голову кукле, и, как человек добросовестный, в послед-ний раз посадил ее на клей, чтобы она больше не доставляла огорчений владелице. Лили, крас-ная от натуги, тяжело дыша, появлялась снова. В ее руках была зажата безголовая кукла. Она оте-арла обильно выступивший пот.
- Смотри, опять отвалилась, я только легонько прикоснулась…
Ее завораживал дивный цвет волос незнакомца, пепельно-серых с зеленоватым оттенком, его пронзительные прозрачные глаза цвета моря и забавный акцент.
- У тебя есть девушка? – Нетерпеливо спрашивала Лили.
- Она есть как… светлая точка неба. – Объяснял он.
- Звезда? – Показывая пальцами в небо, подсказывала она.
- Звьезда. Ты имеешь парень? – Улыбался он.
- Он как луна! – Радостно отвечала девочка, показывая на волосы.
- Совсем старый? – Удивлялся Айзек.
- Совсем дурак! – Обижалась она.
Вскоре речь его выправилась, и юноша жадно поглощал книги из библиотеки. Иногда юноша читал вслух, пока, сидящая рядом, Лили вышивала или просто любовалась движением его губ. Вечерами он натягивал холсты на подрамники, и, забравшись повыше, рисовал море, облака, проходящие мимо причала корабли и птиц, парящих высоте, раскинув хрупкие крылья. Сначала работы получались смазанными и грубыми, но постепенно море обрело прозрачность, облака молочную глубину, а корабли птичью легкость. Масло стало казаться ему слишком тяжелым, и Айзек перешел на акварель. Тогда на влажной поверхности листа стали распускаться дрожащие отражения белоснежных зданий порта, летающие рыбы, тонкие деревянные подмостки навеса, с которого рыбачили мальчишки, и едва уловимые в полете контуры птиц. Домашние стали засмат-риваться на картины. А через пару месяцев капитан и Грей помогли Айзеку организовать первую выставку, которая прошла с шумным успехом. Городок был небольшой, интересных событий ма-ло, поэтому заставленная картинами, гостиная большого дома никогда не пустовала. Шампанское подогревало интерес к искусству. Необычная манера письма и удивительное чувство цвета, дела-ли картины яркими и необычными. Заказы на работы посыпались один за другим. Юноша целыми днями просиживал в мастерской. Клео любил примоститься рядом, наблюдая, как из отдельных мазков рождалось море.
- Не надоело тебе целый день кистью водить? – Отмахиваясь от мухи, спросил он.
- Хочу денег заработать на дорогу домой. Обещал отцу вернуться. – Улыбнулся Айзек.
- Хороший ты парень, Лили без тебя с ума сойдет, да и мы будем скучать. - Вздохнул Клео.
- Я тоже к вам привязался. Навещу отца и вернусь или привезу его сюда. Он никогда моря не видел. Здесь так красиво. Будет сидеть в кресле на веранде и смотреть на волны. Хочу прику-пить маленький домик на набережной, уже присмотрел один.
- А я бы на ваш дворец посмотрел. Подземелья, Усыпальница, духи! Как в сказке. И пре-красная принцесса с волшебным голосом. Интересно у вас там.
- Поехали вместе! Я тебе театр покажу, музыкантов, актеров, какого только народа там нет! Надеюсь, засуха закончилась. – Обрадовался Айзек.
Клео рассмеялся. Глаза его блестели.
- А что, я непротив. А дядя нас подбросит до Озиля. Огромный такой город-порт. Наймем там шхуну, надо только маршрут рассчитать. – Оживился Клео. – Пойду, посмотрю карты. Только плавать научись!
С этого дня Айзек, панически боявшийся воды, стал понемногу отплывать от берега, дер-жась за пустую канистру. Клео подшучивал над ним, ныряя рядом, как дельфин. Лили смеялась, брызгая в перепуганного юношу водой. Потом они сидели на песке, болтая о чудесах моря. Клео рассказывал про невиданных рыб и чудовищ, заставляя Айзека бледнеть и ежиться. Про подвод-ные корабли и города, в которых жили люди-рыбы.
- Как же они общаются под водой, там ведь ничего не слышно? – Искренне удивлялся юноша.
Клео задумался. Он понял, что слегка заврался, но ему не хотелось разочаровывать восхи-щенного Айзека. Он с надеждой посмотрел на Лили. Она сделала круглые глаза.
- Они пишут друг другу записки! – Выпалила она. – Они держат в банках каракатиц, и когда нужно что-то написать, пугают их. Те выпускают чернильное облако. Эти его заправляют в ручки. Ну и так далее.
- А бумага разве не… - Начал было Айзек.
- Да что мы все про рыб, да про рыб. Давай - ка лучше повторим названия канатов. – Пере-вел разговор на другую тему Клео.
- А если они далеко друг от друга? – Не унимался юноша, очарованный идеей подводных жителей.
- Очень просто. Приплывает муж с работы домой, откидывает рабочие ласты и надевает домашние. – Воодушевилась Лили. Клео отвернулся, сдерживая улыбку. – А на столе в бутылке – записка. «Милый, ужин в желудке, твой Желтый Полосатик».
- То есть?
- А если в другой город надо сообщить что-то важное, ну там, «наши сети притащили мерт-веца, приберегли для вас окорок». Так они привязывают бутылки к специально обученным рыбам и те… Поплаваем?
- Что-то мне нехорошо. Перегрелся, наверное, пойду в тенек. – Пробормотал Айзек, бояз-ливо покосившись на кромку прибоя, словно ожидая увидеть мокрого монстра, выползающего из воды.
Вечерами усаживались за столом, продумывая маршрут и прикидывая расходы. Айзек поймал себя на мысли, что будет скучать по этим людям не меньше, чем по отцу. Он привык к внимательному взгляду Грея, периодически осматривающего его, к соленым шуткам капитана и невероятным историям Клео, фантазия которого никогда не иссякала. Даже изобретательные по-ручения Лили, врывавшейся в мастерскую каждые пять минут, вызывали у него лишь улыбку. По-степенно нужная сумма набралась, и Клео составил список покупок. Им предстояло отправиться на торжище, которое расположилось неподалеку.
***
Альбер проснулся от ярких лучей солнца, бивших ему в лицо через распахнутое окно. Она спала рядом, держа его за руку. Ее лицо было так близко, что он ощущал запах шоколада на ее губах. Тени растеклись голубоватыми дорожками, придавая ее бледному лицу нереальность и загадочность. Волосы разметались, закрывая шею. Юноша бессознательно отодвинул их. Девушка вздрогнула и открыла глаза, морщась от света. Увидев его рядом, она улыбнулась. Их пальцы все еще были переплетены. Он смутился, но дерзко разглядывал свою добычу. Девушка приняла вы-зов.
- Погоняем машинки? – Усмехнулась она, роняя искорки из глаз. – Или прятки? Я предпо-читаю настольные игры, а ты?
Альбер вспыхнул, но сдержался, плотнее сжав губы.
- Гонки на самокатах? Или война на игрушечных танках, кажется, я видела вчера парочку.
Она сползла на ковер, роясь в пакете.
В юноше боролись несколько очень противоречивых чувств, он не мог решить, какому от-даться.
- Хочешь конфетку? – Она вызывающе уселась совсем рядом, хрустя фантиком. Затем сжа-ла край конфеты в зубах.
Альбер не сразу понял, к чему она клонит. Мысль съесть шоколадку столь диким способом показалась ему крайне странной. Но это был вызов, и он осторожно наклонился к ней. Девушка обхватила его лицо руками, глядя ему в глаза, и проглотила конфетку. Ее сладкие губы прикосну-лись к его. Новое ощущение было острее и ярче прежних, в первую секунду похожее на удар в солнечное сплетение. Альбер задохнулся. Она испытующе смотрела на него.
- Теперь ты умеешь целоваться, Альбер, хотя стоит еще потренироваться. Для первого раза хватит.
Ева никому бы не призналась, что для нее этот поцелуй тоже был первым. Она много раз видела такое со стороны, не предполагая, что чувствуют участники поцелуя. Слепящая алая волна окатила ледяным холодом, отключив сознание на сотую долю секунды.
Девушка впервые назвала его по имени, тут юноша сообразил, что не знает ее. Глупо было спрашивать «как тебя зовут» после ночи, проведенной вместе. Она, словно прочитала его мысли.
- Я – Ева. Тебе, наверное, пора, ангелочек. – Она рассеяно провела пальцами по вискам. Ее губы пылали.
- Я сам решу, когда мне пора. – С вызовом ответил он. – Еще раз назовешь меня ангелоч-ком, посажу на хлеб и на воду. Не забывай, кто ты!
- Твоя невеста? – Усмехнулась девушка.
Альбер никогда не слышал этого слова и не имел ни малейших предположений, что оно означало. Было ли это оскорблением или иным названием рабыни? Показать свою неосведом-ленность означало дать очередной повод для колкостей светловолосой бестии. Юноша решил пойти ва-банк.
- Именно, так что веди себя соответствующе.
- Ты делаешь мне предложение? – Искренне изумилась Ева. – Мы почти не знакомы. К то-му же, у меня скверный характер, но я согласна.
Альбер почувствовал, что ситуация снова вышла из-под контроля. Они вроде бы говорили на одном языке, но значения слов Альбер не понимал. Какое предложение? На что она согласна? Как теперь себя вести? Он хмуро молчал, наблюдая за противницей.
- В наших краях в таких случаях девушке дарят кольцо. - Продолжала она, пожирая его сияющими от непонятной радости глазами. – Ты познакомишь меня с родителями?
Так, просит дорогой подарок, тут все понятно, но кто такие «родители»? И зачем их знако-мить?
- Посмотрим. - Уклончиво ответил он, решив сначала обсудить ситуацию с отцом.
- Я тебя со своими не смогу познакомить, к сожалению, я их не знаю. – Она потупила глаза.
«Не знает, о чем тогда говорить! До чего странный народ, эти женщины». Он понимающе кивнул.
- Я своих, в общем, тоже. – Выкрутился Альбер.
- Так ты - сирота! – Девушка округлила глаза от изумления. – Прости, я не знала.
Какая еще сирота! Она издевается? Где она научилась всем этим странным словам. Или это тонкая издевка? Он решил перевести разговор в другое русло, вырвав инициативу из рук чу-довища.
- Мне пора. Кольцо я тебе принесу вечером. – Сурово сказал он, надевая ботинки. – И еще, сегодня будешь петь для меня!
В ее глазах опять заплясали озорные чертики.
- Все что пожелаешь, ангелочек!
Альбер скрипнул зубами. Она мягко приникла к нему, и юноше показалось, что из-под не-го выбили табурет, а он остался болтаться в воздухе. Она кровожадно впилась в его губы, как пи-рания. Он почувствовал себя хрупким корабликом в объятиях роковой стихии. Живот свело слад-кой истомой. Ноги обмякли. Ева оторвалась от него, как показалось юноше, с куском его мяса в зубах. Она проглотила его, томно облизав губы, красиво тряхнув волосами. Ее глаза светились из-нутри, как у кошки. Альбер нервно сглотнул. Она призывно мяукнула, приподнимая край и без того короткого платья. Больше юноша вынести не мог. Нащупав негнущимися пальцами ручку двери, он рванулся в коридор, сопровождаемый ее кровожадным хохотом.
***
Лиса подшивала край шторы, в сундуке кто-то сладко храпел. Рыжий Жак устало развалил-ся на софе.
- Все утро деревья валили, расчищали двор и старую дорогу. Вот когда вспомнишь всех крепких молодых людей, принесенных в жертву. Вот чьи руки бы сейчас пригодились! А мы с од-ним деревом полдня возимся. Земля еще влажная, ноги скользят, упереться не во что.
- А я перестирывала костюмы, да развешивала сушить. Кажется, Советник решил возобно-вить добрые традиции. Срубленные деревья на доски пустил, на сцену уже свежий настил поло-жили. А где Лео? – Вдевая нить в иголку, поинтересовалась Лиса.
- Как всегда в Усыпальницу пошел. Ждет своего Айзека, будто через столько месяцев он может вернуться. Говорит, там целый лабиринт в горе.
- Интересно, а золотишко там случайно не водится? – Оживился портрет. – Помню, в детст-ве мне мерзости какие-то про гномов рассказывали.
- Про кого? – Удивился Жак.
- Мелкие такие, копошатся в земле. А уж злющие! Палец сунь, по колено откусят! – Порт-рет сделал большие глаза, от чего вельможа стал выглядеть испуганным. – Все золото ищут.
- У нас водятся? – Сонно спросил сундук.
- Они темные места любят, сундуки всякие, шкафы.
Послышались возня и сопение.
- Кажись, поймал одного. Всего искусал, кровосос поганый!
- Ты их с вамперами не путай. Или как их – вампирами. Эти, да. Заползают к тебе в кровать, когда ты спишь, и прощай, кровушка, шакалий хвост, всю выпьют.
Лису передернуло.
- Тьфу, мерзость какая! Что это вы про всяких паразитов разговорились?
- Да не бери в душу, я средство от них знаю. Ставишь рядом с кроватью блюдце с вином. Они заползают, насасываются и тонут. Сам пробовал. Через неделю – все чисто!
- Я что-то про колья слышал. – Раздался подозрительный голос из-за портьеры. – По - мо-ему, ничего вы в этом не смыслите.
- Какие колья! – Возмутился Фарук, выглядывая из-за портрета. – Они ж мелкие! Поди, по-пади в него колом. Убегаешься! Да еще ночью!
В комнату заглянул Лео.
- Всех наблюдателей вызывает Советник, с отчетами.
Троица покинула свои убежища, и, шурша толстыми стопками бумаги, направилась в под-земелье, переругиваясь.
- Я корзины нашел. Кто-то их вглубь горы отнес. Почти ничего не тронуто, только воды нет.
Лео присел рядом с Жаком.
- Как думаешь, куда они исчезают? Ни одного скелета я там не нашел.
Рыжий Жак задумался.
- Наверно, где-то проход наверх есть.
- А я думаю, это Тень Духа. Она накрывает их, и они исчезают. – Шепотом сказала Лиса, ок-ругляя глаза.
Все трое задумались и замолчали.
В комнату вернулся расстроенный Фарук со стопкой чистой бумаги и новым пером за ухом.
- Советник приказал изловить ему гнома к завтрашнему утру. Где я его возьму?
***
Торжище встретило их гамом, от которого закладывало уши. Частенько бывавший на тор-жищах, Клео приглядывал за растерявшимся Айзеком. Юноша вертел головой, пытаясь охватить все море людских тел целиком. Сотни звонких глоток расхваливали товар, сотни рук протягивали его на пробу, сотни глаз заглядывали в карманы и кошельки. Высокий статный капитан плыл сквозь толпу, подобно тягачу. Они прошли загоны с живым скотом, мясные ряды, горы сухих спе-ций, рассыпанных по пестрым платкам или развешанным на специальных шестах, прошествовали через город корзин, коробов, плетенок, лукошек и прочего добра, замерли у ювелиров, ослеп-ленные сиянием камней и металлов, полюбовались на изделия из кожи, и это было только нача-лом. Айзек старался не отставать от друзей, боясь захлебнуться в людской пучине.
Через несколько часов они добрались до другой стороны торжища. Почти все наименова-ния из списка были помечены галочками. Оставалась самая малость, но ноги уже не держали ус-талых путников. Они зашли под пестрый тенистый тент выпить знаменитого обжигающего чая. Потный чайханщик в засаленном халате возник перед ними, как чеширский кот: сначала они уви-дели широкую улыбку, затем и весь мужчина протиснулся к их диванчикам. Он перечислил около десяти видов чая скороговоркой, ни разу не сбившись. Под тент всунулась жующая верблюжья морда, но получив оплеуху от чайханщика, тут же убралась обратно. Айзек был восхищен. Он ждал той минуты, когда сможет набросать мазки на холст.
- Что нам осталось? – Устало поинтересовался Клео, сотый раз перечитывая список. – Мешки. Веревки. Надо будет заглянуть к Хасану. Он посоветует хорошее судно в Озиле.
- Чем он торгует? – Полюбопытствовал Айзек.
- Рабами.
Айзек смертельно побледнел.
- Не бойся, он хороший человек, всегда помогает людям, если может. Он стольких спас!
Они не торопясь допили ароматный чай, сразу почувствовав бодрость.
Невольничий рынок был чуть в стороне от основного торжища. Здесь было тихо, даже пе-чально. Закованные в кандалы люди сидели длинной вереницей в тени помоста, на который каж-дые несколько минут поднимался новый торговец, расхваливая свой товар. Айзек с тоской смот-рел на несчастных, когда кто-то окликнул его по имени. От неожиданности юноша подпрыгнул. У самого помоста в изорванной одежде сидел Монарх. Он сильно постарел и выцвел, но осанка его оставалась гордой, а взгляд - твердым. Айзек рванулся к нему.
- Как Вы здесь оказались? – Изумленно спросил он.
- Нас предали! Советник заманил нас в усыпальницу, где уже ждал мерзкий старик с двумя крепкими слугами. Они скрутили нас и провели через всю гору в каменоломню, мы даже не зна-ли, что гора прошита туннелями насквозь. Нас затолкали на корабль. Дальше мы плохо помним, нас сильно укачало, мы чуть не погибли! Очнулись мы здесь, в жалком рубище, нас никто не поку-пает, мы хотим кушать!
Айзек перевел рассказ Монарха капитану и Клео, восхищенно рассматривающему настоя-щего короля. Они сторговались за выгодную цену и выкупили счастливого Монарха, жадно выхва-тывающего сладости и хлеб из рук торговцев.
- Ты представить себе не можешь, что началось после твоего ухода! – Жаловался Монарх с набитым ртом.
Айзеку было безумно интересно узнать об отце и Еве, но взволнованный владыка скорого-воркой рассказывал о дожде и гибели театра, кознях Советника и упадке дворца. Половину слов не возможно было разобрать из-за причмокиваний и стонов изголодавшегося Монарха. Наев-шись, он уснул, свернувшись калачиком прямо на земле. Айзек смотрел на него с болью и тоской. Тревога за отца терзала его сердце. О Еве он старался не думать. Оставшись без покровителя, она могла стать легкой жертвой любого, если ее не прибрал к рукам Советник.
Хасан рассказал им о неутешительной ситуации на море. Пиратов развелось так много, что рабы стали скапливаться в городе. Те, кого долго не покупали, в основном старики, со временем становились нищими попрошайками, от которых не стало проходу. Цены резко упали, и торговля пошла на спад. Обнаглевшие бандиты предлагали свои суда путешественникам, захватывая их в плен, едва отойдя от пристани. Он посоветовал пару крупных кораблей, но не был уверен, что они сейчас в порту.
Через неделю началась погрузка. Капитан пожелал лично отвести своих гостей домой, хоть путь лежал не близкий. Гребцы сновали по трапу, словно муравьи, перетаскивая бочки, ящики, сундуки и мешки со всем необходимым для долгого путешествия. Айзек с замирающим сердцем наблюдал на суетой, пытаясь представить себе встречу с отцом. Возвращаться тоже планировали вместе. Только Монарх алкал мести и власти, изобретая чудовищные способы казни Советника. Он мечтал вернуть во дворец прежнюю атмосферу сладострастия, музыки и разврата.
- Изжарю в пальмовом масле! Дешево и сердито. – Наконец, решил он.
***
Альбер сошел на противоположный берег победителем, под приветственные крики толпы и музыку небольшого оркестра. Праздник продолжался до вечера, объятиям и дружественным хлопкам не было конца. Застолье обрело чудовищный размах. Альберу налили целый кубок терп-кого вина, которое, наконец, развязало ему язык, добавив храбрости. Отец отвел его в сторонку.
- Как твоя рабыня? Послушна ли, ласкова ли? Хочешь попробовать еще кого-нибудь?
Альбер усмехнулся при мысли, что пока, насколько он понял, пробовали только его.
- Она просит подарок. Думаю купить ей кольцо. – Небрежно заметил он.
- Шустрая она у тебя, но хороша! Чудные волосы, и голос. – Он вздохнул, задумавшись о чем-то своем.
Из оцепенения его вывел вопрос сына.
- Ты не хочешь познакомить меня со своими родителями? – Невинно поинтересовался Альбер, глядя в звездное небо.
Отец подозрительно посмотрел на него. Подумав несколько минут, он серьезно ответил.
- Я слышал, что в некоторых культурах, где женщина считается равной мужчине, ребенок знает не только своего отца, но и мать, женщину, родившую его. Вместе они называются «родите-лями». Но у нас не принято учитывать женщину. После рождения ребенка, его воспитание цели-ком ложится на плечи отца, более уравновешенного и адекватного представителя общества. Не могу себе представить женщину с младенцем на руках! Это - опасно. Они так вздорны и неуправ-ляемы подчас, что могут нанести ребенку неизгладимую психологическую травму. Слышал бы ты, как они кричат у себя там, на острове. Вечно что-то делят, всем недовольны. Отец же выбирается жребием, поскольку редко у кого женщина одна и постоянная.
- Интересно. А невеста у тебя есть? – Продолжал допытываться Альбер. – Или ты – сирота?
Отец снова глубоко задумался. Достав из кармана трубку, он закурил.
- На счет невесты не могу тебе сказать точно. Возможно, что есть, и даже не одна. Но сиро-тами в других культурах называют детей, оставшихся без родителей, если я ничего не путаю. Или потерпевших кораблекрушение. Или ограбленных. Что-то я где-то слышал краем уха, но совер-шенно точно сказать затрудняюсь.
- А тебе женщины предложения делали?
Отец оживился. Дым из трубки пошел густыми клубами.
- Частенько. - Он хохотнул в усы. – Я, знаешь ли, один из самых популярных мужчин на ост-рове.
- А ты им? – Напрягся юноша.
- Я, само собой, тоже. Каждый, знаешь ли, любит по-своему делать. Это как сложится, не мне тебе рассказывать после сегодняшней ночи.
Альбер прикусил губу. Разговор приобретал опасный характер.
- А что касается побрякушек женских, у нас их целый ларец. Надоело за каждой на торжи-ще ездить, я и купил сразу всем. Выбери кольцо, какое тебе приглянется, и подари ей. Она еще ласковей станет.
Альбер вспомнил белокурую пиранию и вздрогнул.
- Ну, я пойду, подыщу кольцо? И спасибо тебе, пап. – Он обнял отца, проводившего его за-думчивым взглядом.
Альбер зашел в гостиную и направился к ларцу. Придирчиво осмотрев цепочки, какие-то загадочные висюльки и кольца, он выбрал одно с очень ярким крупным камнем цвета роднико-вой воды. Еще он прихватил цепочку с непонятным фиолетовым хрусталиком и одну странную висюльку с крупной жемчужиной на конце. Подходя к берегу, он боролся с искушением спрятать-ся в тростнике, и сладко выспаться на теплом мху, но он знал, что после посвящения обычно муж-чины рвались обратно на остров, чего он понять не мог. Вызывать подозрения ему не хотелось. Спросить у гребцов? Нет, унизительно, после целой ночи. Он гордо подошел к лодке, выдавив не-брежную улыбку. Кроме него, на сей раз, в лодке уже было несколько мужчин, радостно набро-сившихся на Альбера.
- Хочешь, махнемся на ночь. Карен настоящая богиня, она такое вытворяет! Твоя-то в пер-вый раз или опытная?
- И с чего она начинает? – Поинтересовался Хорхе.
- С ног. – Не подумав, брякнул Альбер.
- О, должно быть, хороша! – Восхитился его собеседник.
Наконец, ладья уткнулась в берег. Юноша с облегчением попрощался с друзьями. Откры-вая дверь особняка, он глубоко вздохнул и скрестил пальцы на удачу в бою. Он должен был укро-тить чудовище.
Она расчесывала волосы, тихонько что-то напевая. Ее платье, на сей раз, было практически прозрачным, хотя и длинным. На ногах необычные сандалии с высоким пятником в виде толстого гвоздя. Это удивительным образом вытягивало ноги. По телу побежали мурашки. Она обернулась, томно улыбнувшись. На тонких запястьях были металлические круги, мелодично звеневшие при каждом движении. Глаза она обвела по внутреннему веку тонкими линиями, от чего они казались миндальными и чуть раскосыми. От нее пахло сиренью и свежестью.
На ковре были аккуратно расставлены две игрушечные армии. Альбер сделал вид, что не заметил. Он небрежно подошел к девушке, доставая на ходу кольцо. Она вытянула пальцы, слов-но предлагая ему надеть безделушку. Юноша положил кольцо на стол. Ева взяла его в руки, вуль-гарно присвистнув.
- Такой большой бриллиант? Королевский подарок, а ты – богач? Ну, приди же в мои объя-тия. – Она театрально воздела к нему руки.
Альбер холодно взглянул на Еву и принялся стягивать ботинки. Затем он небрежно разва-лился на кровати, подложив руки под голову.
- Все готово к сражению, мой генерал! – Она азартно въехала танком на территорию про-тивника, нанося ужасный урон.
Альбер демонстративно зевнул.
- Хочешь, сказку на ночь? – Тут же предложила Ева, одним гигантским прыжком оказав-шись рядом.
Юноша слегка занервничал, твердо решив не поддаваться никаким провокациям. Она уже рылась в его волосах. Это было приятно. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее так близко и отчет-ливо.
- Жил был мальчик, который никогда не видел девочек. И вот однажды бог прислал ему самую красивую, умную и талантливую девочку на свете. В той стране, где жила эта девочка, все мальчики и мужчины без стеснения отдавались плотским наслаждениям.
- Чему? – Невольно вырвалось у Альбера, который твердо решил прикинуться спящим.
Девушка засмеялась, как колокольчик, или это зазвенели кольца на ее запястьях. Она на-клонилась и поцеловала его горячие губы. По телу прошла горячая волна.
- Они сплетались телами повсюду, изнемогая от удовольствия. Знаешь, постоянно могут спариваться только две особи на земле: люди и тараканы. А девочке хотелось чего-то большего, чем чувствовать себя тараканом. Но тогда она этого не понимала. Но когда она увидела мальчика, который не умел целоваться, она поняла, что кроме сплетения тел, бывает еще сплетение душ. Но мальчик все время пытался подчинить себе девочку, а ей это не нравилось, и она в отместку пове-ла его за собой по пути легких развлечений, каждый раз чуть шире приоткрывая для него ворота бездны. Но ей от этого было очень грустно.
Он открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.
- Чем все закончилось?
Ева вздохнула.
- Мальчик стал настоящим самцом и крыл всех девочек подряд. Он научился целоваться, но не научился любить. – Она вернулась к зеркалу, ссутулившись на стуле.
- Что такое «невеста»? - Немного помолчав, спросил он.
Девушка удивленно повернулась к нему.
- Та, которую ты выберешь на всю жизнь, пока смерть не разлучит вас.
- Ты в это веришь? В твоем краю ты была невестой?
- Нет. Я была эгоисткой, примерно как ты. – Она снова взяла расческу.
- А что потом? Ну, нашел ты невесту…
Девушка пытливо рассматривала его в зеркале. Затем покачала головой.
- У нас ее потом знакомят с родителями.
- Зачем? – Снова удивился Альбер.
- Как? Они же живут все вместе, одной семьей. Воспитывают детей. Они должны понра-виться друг другу.
- Ты ему понравилась. Что дальше?
- Кому?
- Отцу, конечно. - Он уселся на кровати, крутя на пальце цепочку с кристаллом.
- Ты же - сирота! – Удивилась Ева.
- Был, до сегодняшнего дня. Теперь я знаю, что это означает. Что дальше?
- Я тоже должна его увидеть.
- Невозможно. Женщин с острова не выпускают. Хотя, он может придти сюда.
- Что значит, не выпускают? Я не хочу жить здесь всю жизнь! – Глаза Евы стали огромными.
- Рабынь не спрашивают. Что потом?
- Суп с котом! – Она вскочила и заходила по комнате. – Мне здесь не нравится, я терпела ради тебя, но, при сложившихся обстоятельствах, хочу немедленно уехать.
- Куда? – Поинтересовался Альбер.
- Домой! – Она запаниковала.
- Но там ты тоже – рабыня. – Удивился он. – Тебя продали, как и всех остальных.
- Не продали, а принесли в жертву.
- Это не одно и то же? – Он снова повалился на постель.
- Не знаю, но я не хочу здесь оставаться! Увези меня отсюда, пожалуйста. Можешь оста-вить меня где-нибудь, а сам – возвращайся к отцу. – Она прижала к губам салфетку.
- Вы, женщины, на редкость нервные создания, и всегда всем не довольны. Чем тебе здесь плохо? Одета, накормлена, я к тебе буду приходить, хочешь, цепочку? Ну, вымоешь пару - тройку сковородок, простирнешь десяток простыней…
- Десяток простыней? – Вскинулась она. – Я убью себя!
Альбер снова сел.
- Так что после знакомства с родителем?
- Свадьба. Обмен кольцами и клятва в вечной любви! – Выкрикнула она, ломая руки, слезы текли по ее щекам.
- Зачем же лгать друг другу с самого начала? Ты же не знаешь, будешь ли любить меня или встретишь кого-то более достойного? Это же не козу на торжище покупать! Ну и обычаи у вас! Варварская страна.
Ева перестала плакать и посмотрела на него сквозь мокрые ресницы. Тушь растеклась, де-лая глаза огромными и отчаянными.
- Может быть, ты и прав. Только какое это имеет теперь значение? Не хочешь мне помочь, я сама сбегу! – Она тряхнула волосами.
- Не вздумай! – Взволновался юноша. – Всех, кто пытается бежать, привязывают к камен-ному колесу. Оно движется очень медленно, утаскивая жертв под воду. Ужасная смерть!
Девушка снова всхлипнула. Она села рядом, развернув его лицо к своему.
- Я не могу быть рабыней, понимаешь? Я всю жизнь была звездой, мною восхищались, я не вымыла ни одной тарелки! Я привыкла к цветам и бриллиантам! - Она прожигала его взглядом отчаянных глаз. – Ты хочешь делить меня со всеми своими друзьями?
- Не волнуйся, отец купил тебя только для меня. – Успокоил ее Альбер.
- Я – твоя собственность? Тогда освободи меня! Ты же можешь купить птицу и выпустить ее? – В покрасневших глазах затеплилась надежда.
- Нет. Здесь так не принято. Рабыни умирают на острове.
Она со стоном повалилась на кровать. Юноша внимательно следил за ней. Ее яростное от-чаяние сменилось апатией. Она, не моргая, смотрела в потолок.
- Что бы ты сделал на моем месте? – Наконец, спросила она тихо.
Альбер задумался. Такую бурю эмоций он видел впервые. Он никак не мог до конца опре-делить, хорошо ли быть со столь взбалмошной особой.
- Подкупил гребцов? Хотя, они навряд ли удовлетворятся деньгами. Тебе придется пока-зать им тайное искусство и не раз. Это опасно. Украл бы ладью? Тоже нет. Ты не сможешь грести. Придется остаться рабыней. – Спокойно закончил он.
Ева вскочила, как ужаленная. Она схватила его за плечи и повалила на кровать, запрыгнув сверху. Ее глаза метали молнии.
- Ты издеваешься! – Прокричала девушка, тряся его за плечи.
- Конечно! Не только тебе можно измываться над людьми. – Он схватил ее руки, повалив рядом, неожиданно оказавшись очень сильным.
Ева опешила, уставившись на него изумленными глазами. Ее волосы разметались по кро-вати.
- Расслабься, ангелочек. – Ясно ощущая свою силу, произнес он.
Момент триумфа, полной и безоговорочной капитуляции настал. Альбер упивался каждой минутой ее сломленной гордости.
- В этом городе мое слово – закон. Я здесь – бог. Поиграем?