Дорога войны пылила так, что ни её, ни идущих впереди машин не было видно. Михаил сузил глаза до тонкой щёлочки и вёл свой груженый снарядами грузовик почти на ощупь. Он опытный фронтовик, на войне с первых её дней – многое повидал, многое пережил. Не один раз получал награды за доблесть , мужество и отвагу. Был механиком водителем танка и за то, что остался из экипажа в живых один, когда подбили его новую тридцать четверку – попал в штрафную роту. Но Михаил не в обиде – главное живой.
А сейчас 1943 году при сражении Советских войск на Курской дуге он за рулем грузовика везёт на передовую снаряды и не штрафник.
- Пусть я не в танковой атаке, пусть!
- Главное наступление, а не оборона.
- Главное, что фашистов погнали, «в хвост и в гриву», по всему фронту погнали.
- А фронт – то о-го-го, как тянется, аж на четыреста километров.
- Огрызается проклятый фриц, но ничего мы свою силушку уже почувствовали и теперь не отступим, ни на аршин.
Думал Михаил, сосредоточено крутя руль своего потрёпанного войной грузовика.
Его бравурные думы прервал гул немецких бомбардировщиков. Этот жуткий гул знал каждый боец – побывавший хоть единожды под бомбёжкой. Михаил прибавил газ – машина, подпрыгнув на очередной неровности дороги, выжила из мотора предельную мощность, и понеслась к цели маршрута.
- Налетели стервятники.
- Ну, Ласточка моя не бойся, «Танки грязи не бояться», прорвемся!
- Вперёд и только вперёд – наш парусный флот, как говаривают собратья моряки.
- Лети Ласточка милая, лети!
- Иж ты, свистят бомбочки – то.
- «Кукиш вам с маслом», стервозы, а не мы с Ласточкой!
Кричал Михаил в кабине машины, что бы не прислушиваться к свисту падающих бомб, и не дать закрасться в душу страху. Кричал солдат, и в эти же минуты петлял, и выделывал на грунтовой дороге такие зигзаги, «кренделя», что в мирное время, и в самом отчаянном сне не приснится.
Чувствовалось, за баранкой грузовика истинный танкист, для которого нет преград на дороге войны. Машина слушалась своего водителя безукоризненно – как будто понимала, что жизнь их обоих в такой гонке борется с опасностью – падающей из под купола небосвода. Бомбы отсвистели. Бомбардировщики исчезли в облаках. Михаил на несколько минут расслабился и руля одной рукой, а другой тщательно стирая испарину со лба устало произнес:
- Этот налёт Ласточка мы с тобой пережили – будем стараться и дальше. Время без гула самолётов, свиста бомб водителю и грузовику пролилось излечивающим бальзамом. Солдату на человеческую душу, а машине на её машинную, что сотворил человек. Но это время на войне пролетает мгновением.
Очередной налёт самолётов не заставил себя долго ждать. Снова раздирающий сердце гул, снова бомбёжка. Михаил выглянул из кабины, и устремив глаза в небо увидел пикирующий бомбардировщик.
- Кажется, Ласточка на сей раз мы с тобой цель этого стервятника. Смотри, как летит, а…
- Ну, что ж, раз ты так фашист. Мы тогда вот так!
Он выжил из грузовика всю его мощь, затем, резко нажал на тормоз. Глазомер бойца не подвёл - расчет оказался точным. Бомба упала и взорвалась в нескольких десятках метров от машины. Взрывная волна вместе с осколками накрыла и вышвырнула солдата из кабины. Благо, что двери на машине были сняты.
Уже на земле Михаил понял:
- Жив.
И почувствовал нестерпимую боль в левой руке. Она была искромсана осколками бомбы. Посмотрев на кровавое месиво, подумал:
- Только бы не ампутировали по плечо – как отцу в первую мировую. Не везёт нашему роду. Опять война отнимает главную руку левши. А где моя Ласточка? – Найдя глазами машину, глухо продолжил:
- Стоит красавица, урчит. Подожди милая, я сейчас, я быстро – лишь немного переведу дух и прид………………
Закончить мысли Михаилу не удалось, он потерял сознание.