29
Кого бы я ни расспрашивала, с чего вдруг меня могли выбрать для работы у самого тицлава, все лишь пожимали плечами и отмалчивались. Все это слишком странно. Я еще недостаточно долго в Академии, чтобы мне могли доверить такую работу. Даже тем девушкам, которые здесь больше пяти лет, едва ли можно заходить в кабинет брамера.
Вечер, захожу в корпус, где живут высшие чины. Здесь шикарно. Вновь длинные коридоры, но здесь они более просторные и светлые. Дверь в комнату тицлава. Я должна была еще утром получить ключ, я даже отважилась зайти к брамеру по этому поводу, чем он был крайне изумлен. В общем, ключ я получу уже на месте и только от самого хозяина комнаты. Я постучалась и открыла дверь. Это даже не комната, а целая квартира, и здесь все обставлено дорогими вещами и изящной мебелью. Послышались шаги из дальней комнаты. Ко мне вышел низкорослый полный мужчина в желтоватом мундире, отличавшемся особой роскошью. Это сам тицлав, самый значительный человек в Академии.
- 017? – раздался его хриплый голос.
- Да, господин тицлав. Меня назначили… - начала я.
- Так значит, это ты будешь наводить здесь порядок, - деловито перебил он меня, - Хм, ну что ж, можешь приступать, - он развел руками.
Я почувствовала на себе оценивающий с ног до головы взгляд. Тицлав отвел глаза в сторону, затем продолжил застегивать манжеты. Запонки поблескивали под рукавами его формы. Я порывисто вышла в коридор, чтобы забрать оттуда коробку с моющими средствами. Мимо проходил 211, высокий зеленоглазый молодой человек, он тоже участвовал в наших собраниях Восстания. Даже несмотря на то, что он принадлежит ко второму подразделению, занимающемуся всесторонней подготовкой государственных чиновников, 211 не избежал допроса Пиджаков, когда Игорь назвал некоторых, кто был среди нас. 211 с удивлением посмотрел на меня. Не знаю почему, но мне стало не по себе от этого взгляда. Я вернулась в комнату. Тицлав уже собрал папки с документами и зашнуровывал обувь, сидя на небольшом диванчике. Ему лет семьдесят, он изрятно облысел, полнота делает его обрюзгшим, складки кожи и второй подбородок упираются в жесткий воротник формы. Мундир словно существует отдельно от своего обладателя. В целом он создает впечатление медлительного старика, но не мрачного и строгого Пиджака, каких я привыкла видеть, а какого-то живого и даже...с юмором?
- Я вернусь через три часа, - обратился он ко мне, - Если к этому времени уже приберешься, жди здесь, пока я не вернусь, - вдруг он слегка рассмеялся, - Хотя ты не убежишь, я не доверю тебе ключи, поэтому закрою снаружи. Комната должна быть закрыта, - он подошел к двери и что-то пробурчал себе под нос, упоминая почему-то брамера, едва заметно усмехнувшись тонким скрипучим старческим смехом.
Я пыталась успокоиться, но у меня все равно дрожали руки от волнения, здесь много хрупких и дорогих вещей, лишь бы не разбить и не повредить что-нибудь. Но, если честно, у меня складывалось такое ощущение, будто совсем недавно здесь уже прибирались. Хотя, может, тицлав помешан на чистоте, как это бывает с людьми, всю жизнь прожившие в условиях строжайшей дисциплины. Через два с половиной часа работа была окончена. Я еще раз все перепроверила. Безупречно. Нужно постараться, чтобы придраться к чему-нибудь. Я села в кресле напротив его библиотеки, всматриваясь в названия книг, насколько они мне были видны с такого расстояния. Одна из них неудержимо привлекла мое внимание.
Минут через двадцать послышался звук ключа в замочной скважине. Дверь открылась. Я быстро поставила книгу на место и вышла в коридор, где уже стояли собранными в коробку мои принадлежности.
- Господин тицлав, работа окончена, - тихо сказала я.
- Да-да, вижу, - он явно в хорошем настроении.
Тицлав расстегнул верхнюю пуговицу мундира и прошел в гардеробную. Странно, обычно Пиджаки первым делом контролируют качество выполненной работы, а он равнодушно ушел. Тем лучше, поскорее бы уйти отсюда. Я дернула ручку двери, но она закрыта. Внутри меня словно что-то оборвалось. Я присела на диванчик, сжав пальцами колени. Сделала вдох и подошла к комнате, где находился тицлав.
- Господин тицлав, - произнесла я после того, как постучалась, - Работы окончена, мне нужно уходить.
Дверь моментально открылась. Он был в брюках и рубашке, желтоватый мундир выглядывал из незакрытого шкафа.
- Ах да, - он рассмеялся, - Совсем забыл, - он махнул рукой и вышел в коридор.
Я перевела дыхание. Порой я слишком нагнетаю и выдумываю лишнее. Тицлав проковылял к входной двери и уже было начал шарить рукой в кармане, доставая ключ, но вдруг остановился и обратился ко мне, смотря прямо в глаза:
- Только у меня к тебе одна просьба.
- Д-да.
Я не имею права даже вякнуть и что-то возразить.
- Такое дело, - он вновь улыбнулся, словно вспоминая о чем-то, - Я купил платье.
Он замолчал. Я даже чуть повернула голову в его сторону от неожиданности.
- Что ты подумала? – он рассмеялся, - Не-ет, для моей дочери. Купил платье, но не знаю, угадал ли с размером. Она как раз твоего роста и телосложения.
Я сдвинула брови.
- Иди и примерь, - тон его голоса приобрел властные отголоски, те самые, которыми пропитана вся Академия.
Мои руки начали неметь.
- Вот, пройди сюда, - он взял меня за предплечье и подвел к шкафу, - Там в коробке платье, - и вышел из комнаты, прикрыв дверь.
Не знаю, что думать, меня словно ударили по голове. Трясущимися руками я открыла коробку. Длинное шелковое платье пурпурного цвета. Действительно, очень красивое. Секунд двадцать я сидела на полу, не решаясь вытащить его и начать переодеваться. Животный страх овладел мной. Но отказаться не имею права. Я сняла свою широкую синюю форму. Нежный шелк платья заструился, распрямившись на моей фигуре. Я посмотрела в зеркало. Оно прекрасно. Еще несколько секунд я провела в состоянии, когда не можешь решиться открыть дверь и выйти наружу. Я в коридоре.
- Господин тицлав, - позвала я, но голос предательски оборвался и звучал неуверенно и запуганно.
В голове лишь билась мысль «Что же я делаю…»
Ответа не последовало. Я позвала еще раз. Тишина. Я стала ходить по коридору и открывать двери. Но его нигде не было. Куда мог исчезнуть на несколько секунд такой грузный и неповоротливый человек? Наконец я открыла последнюю дверь. Вошла. Здесь темно, задвинуты шторы. Я уже было собиралась выйти, как раздался хриплый старческий голос:
- А теперь покажи мне.
Загорелся свет. Включилась небольшая лампа. Прикроватная. Это спальня… Взгляд сразу же устремился к источнику света. Лучше бы я этого не видела. Ужас сковал меня. Хотелось кричать, но у меня будто отняли голос. Я лишь стою в этом длинном роскошном платье и не могу сдвинуться с места. Передо мной огромная кровать, но которой лежит голый тицлав. Мерзкий, отвратительный старик.
- Великолепно… Еще лучше, чем я думал, - он сел.
- Все. Теперь. Я пойду, - прерывающимся дрожащим голосом тихо проговорила я.
- Стоять! – раздался резкий грубый голос, - А теперь ты подойдешь и будешь меня слушаться. Сделаешь все, что я скажу, - это звучало как угроза, - Иди сюда.
Слезы начали застилась мне глаза. Я не могу сдвинуться с места. Тицлав приподнял край одеяла, показав себя во всей красе и сделал кивок головой, чтобы я шла к нему.
Остальное как в замедленном сне-тумане. Помню только звук. Жуткий и пронзительный. Пробирающий не до мурашек, а костей. Это мой вопль. На ватных ногах я едва вышла из комнаты. Позади слышу, как он поднимается с постели с угрозами. Что мне никто не поможет, и мне лучше сделать все, что он скажет, у меня нет выхода.
Нет спасения.
Я не помню себя в этот момент. Лишь отвращение и страх. Гадкое омерзение, будто тысяча слизней ползает по моему голому телу, одновременно разлагаясь и наполняя комнату жуткой вонью. Я побежала по коридору. Не знаю, куда. Зачем?! Мне нужны ключи! Они должны быть! Они в его штанах. Слышу шаги. Он идет за мной. Чувствую всем нутром его энергетику. Он, казавшийся совершенно другим, более человечным, живым, на самом деле – самое гадкое существо, которое только обитает в этом проклятом месте. Я обернулась и увидела его глаза. Они сверкали маниакальным блеском. Его движения стали резкими и решительными. Он ускорил шаг. Мы на небольшой кухне. Успею ли я вернуться в спальню, найти его брюки, вытащить ключ, вернуться к двери и открыть ее?!
Нет.
Меня стали покидать силы. Еще чуть-чуть, и я упаду. Тогда я целиком окажусь в его власти. Если это случится, я сломаюсь. Ничто меня не поднимет. Это тот момент, когда нельзя надеяться ни на кого. Покровителя нет.
«У тебя есть, ради чего совершить это?» - вспомнились мне слова Андрея.
В меня словно влились новые силы. Они наполнили мое тело с пугающим избытком, у меня все еще кружилась голова. Тицлав схватил меня и потянул в коридор. Я начала упираться. Он ударил меня по лицу. Случилось то, что я не могла от себя ожидать. Во мне проснулась невероятная злоба. Та, что накопилась за все обиды и унижения, незаслуженно полученные здесь. Злость, вскипающая от того, что я здесь повидала, от того, чем здесь живут, как здесь калечат судьбы. Я смогла вырваться и вернуться на кухню. Тицлав с яростью ринулся за мной. Через пару мгновений я осознала, что стою в луже крови, капли попадают на платье, на мое лицо. А эта скотина едва стоит, прислонившись к кухонной тумбе. На его лице детский испуг. Он не мог даже предположить. А я в неконтролируемом порыве гнева наношу ему восьмое ножевое ранение. Как в моих руках оказался этот огромный нож…вновь провал памяти. Лишь ощущение, словно я падаю с огромной высоты, цепляясь этим ножом за стены, а они все обрушаются, и из них сочится кровь…
В коридоре раздался сильный грохот, такой, будто там что-то взорвалось. Я вышла туда, одновременно услышав гулкий звук упавшего на пол грузного тела. Дверь выломана. Осыпалась штукатурка. Дверной косяк выворочен, пыль разлетается по всей комнате, разъедая глаза и затрудняя дыхание. Ничего не видно. Только сейчас я поняла, что сейчас почти ночь, и уже давно темно. Постепенно в этом потоке стали проглядываться силуэты. Я никому не позволю дотронуться до меня! Во мне вскипела новая волна злобы. Только через пару секунд я поняла, что это вовсе не Пиджаки, а свои. Я падаю на колени. Меня поднимает тот самый 211, параллельно с этим вижу мужественный силуэт Андрея, его запыленные берцы, удаляющиеся по направлению к кухне. В моих руках до сих пор этот нож, пальцы сжаты настолько сильно, что я не могу его выпустить, хоть и слышу голос 211, говорящий мне: «Успокойся, успокойся! Отпусти!»
Обессилено висну на 211, все еще сжимая в руке нож. С него капает кровь. Вся форма 211 измазалась в крови. Из кухни выходит бледный Андрей. Его шатает. Он хватается руками за голову.
- Что там?! – спрашивает 211.
- Там мертвый тицлав.
- Что-о?! – голос 211 срывается.
Я совершила убийство.
Все еще не могу встать на ноги. Меня захватывает истерика, не могу дышать, не могу говорить, я едва понимаю происходящее вокруг. Андрей прислонился к стене и медленно сполз по ней, сев на пол.
Из моей руки со звоном выпал нож.
Капли крови долетели до Андрея. Он посмотрел на них и размазал по полу. Парни переглянулись. 211 передал меня в руки Андрея. Он держит меня и словно вонзается своими леденящими глазами в мои. Вдруг по его лицу пробегает практически неуловимая улыбка. На долю секунды мне показалось, что вся его прежняя тяжелая давящая энергия наконец-то спустя столько лет получила отдушину и возможность выбраться и проявить себя во всем поразительном великолепии и уничтожении. И я не ошиблась. Он посмотрел на меня с восхищением и промолвил:
- Если придется – сделай, помнишь? Ты смогла. Невероятно.
В нем чувствовалось невозможное. Это одновременно устрашало и вызывало трепет. Он резко повернулся к 211, который все еще пребывал в недоумении, и произнес твердым голосом, каждое слово словно было отточено из камня:
- Мы восстанем! Быстрее! Предупреди всех! Через десять минут все Пиджаки узнают об убийстве!
Кажется, на этом моменте я потеряла сознание. Потом помню почему-то только это красивое пурпурное платье, как развевалась ткань, когда мы втроем бежали по подземке, чтобы успеть предупредить своих и начать Восстание.
30
- Что? – усмехнувшись переспросил 334.
- Время пришло, - твердым, но каким-то скорбным голосом ответил Андрей, помолчав секунды две, он добавил, - Это и есть тот самый случай, когда все случается внезапно и бесповоротно, у нас нет дороги назад. Тицлав убит, но здесь полно гнили, которая давно смотрит на его место. Замена ему найдется быстро. Я хочу стоять до последнего. Я… - он начал задыхаться от переполнявшей его смеси злобы, неведения и годами копившегося чувства несправедливости, - Я пойду до конца. Это все не зря. Значит, неспроста вышло так, что именно она сделала то, что никто из нас не смог за все эти годы. И я… был бы горд…если бы… - едва дыша, он вцепился рукой в свои ключицы, - Если вы со мной.
Воцарилась гробовая тишина, даже оглушительный вой включившейся сирены не мог ее нарушить. Вдруг со всех сторон стали раздаваться всё нарастающие голоса:
- Мы по-прежнему с тобой.
- И сделаем все, чтобы разрушить это место!
- Я давно об этом мечтал, - ухмыльнулся 407, но его лицо моментально стало серьезным, - Гендалы ринутся к складу оружия. Я буду там.
407 подал знак двум своим знакомым и побежал вместе с ними к подземке.
- Владимир! – разрезал воздух крик Андрея.
407 обернулся. Правый уголок его губы пополз вверх. Он отвел глаза и, развернувшись, на бегу ответил:
- Мы еще увидимся, Андрей.