Непроглядная ночь и дождь могли только сумасшедшего выгнать на улицу. Завывающий ветер толкал одинокую согнувшуюся фигуру по деревенской улице. Гришка Бабков возвращался от приятеля.
- Вот и разбери эту водку,- бурчал Гришка,- не допьёшь – не уснёшь, перепьёшь – домой не дойдёшь.
Очередной порыв ветра толкнул путника в спину, и, поскользнувшись, Гришка вытянулся в луже. Так неохота было подниматься, что он решил: «Полежу немного и дальше пойду».
В этот момент навстречу ему шла Нюрка Коврикова. Вот уже на протяжении нескольких лет, она ходила к местной ведьме - снимать обряд безбрачия. Не везло ей в жизни с мужиками. Вроде живут с ней припеваючи, а стоит заикнуться о загсе, так бесследно исчезают. Тайком от селян, Нюрка ночами ходила к ведьме, но результатов пока не вырисовывалось. Ведьма и сама бы не прочь мужика завести, да только шарахаются все от неё.
До дому оставалось рукой подать, как вдруг она зацепилась ногой за что-то мягкое. Не удержав равновесия, она рухнула всем своим грузным телом на неопределённый предмет. В этот момент молния ударила в Нюрку. Трудно было не попасть в такую массивную фигуру.
Очнувшись, Гришка почувствовал под собой, что-то мягкое. Это «что-то» шевелилось. Бабков со страхом полез на четвереньках из лужи. Ветер поддувал снизу, словно Гришка был без брюк. Когда он отполз на безопасное расстояние от хрюкающего существа в луже, то сел на бугор. Вся одежда промокла. Гришка пощупал - откуда дует - и понял, что брюк у него действительно нет. Какая-то юбка болталась снизу.
- Это, кто же меня переодел, пока я спал?- тревожно подумал Бобков, такое сотворить мог только Витька, с которым они пили. Решил посмеяться. Наверно, это он в луже валяется?
Успокоившись, Гришка провёл рукой по лицу. Лицо было гладким и пухлым.
- Он что, меня брил в луже?- не поверив своим ощущениям, Бобков стал себя ощупывать.
Оказалось, что у него на голове женский платок и длинные до плеч волосы. И это был не парик.
- Что за чертовщина?- всерьёз заволновался Гришка. По спине у него побежали мурашки.
- Сейчас бы закурить,- подумал Бобков и стал шарить по карманам в поисках сигарет и спичек. То, что он нащупал, ещё больше перепугало его. У него оказалась грудь - не меньше седьмого размера.
- Мне это снится, мне это снится,- мысленно повторял он, не веря в происходящее.
Поднявшись, Бобков стал осматривать себя. Тело было не его. Но самым страшным было то, что его мужская гордость исчезла. Он стал бабой.
От этой мысли Гришка снова сел на землю.
- Что же произошло и в чьём он теперь теле?- билась мысль в его голове.
В этот момент из лужи раздалось мычание.
- Вот кто всему виной,- подумал Гришка,- сейчас я всё выясню.
Он подошёл к луже. В разрывах туч показалась луна. В её скудном свете, Бобков увидел худого небритого мужчину, облепленного грязью.
- Господи, что за урод,- подумал Гришка,- впервые его вижу.
Он вытянул незнакомца на бугор. От мужчины сильно разило перегаром.
- Сейчас бы не мешало выпить,- подумал Бобков, - отнесу его пока домой.
Пусть проспится, потом выясню.
Взвалив мужика на спину, Гришка медленно побрёл домой.
Дверь открыла Гришкина мать.
- Нюрка,- всплеснула она руками,- ты, где Гришку подобрала?
От неожиданности, Гришка выронил мужика.
- Мама, я не знаю, кто это?- проговорил он,- я этого мужика в луже нашёл.
Женщина подозрительно посмотрела на гостью.
- Всё так далеко зашло?- спросила она,- раз ты меня уже мамой называешь. А ну-ка раздень Гришку и уложи на кровать. Я завтра сама с ним поговорю.
Только теперь Гришка понял, что мужик, которого он притянул, и есть он сам. А он теперь Нюрка.
Уже через несколько минут, мать выталкивала его из хаты:
- Иди, Нюра, домой, завтра поговорим.
Оказавшись за дверью, Гришка стал вспоминать, где живёт Нюрка.
Наконец, он вспомнил, что видел её выходящей со двора. Это было на перекрёстке улиц Колчака и Махно.
Делать нечего, предстояло идти в другой конец посёлка, не на улице же ночевать. Пока Бобков шёл, мысли не давали покоя:
- Мне, что теперь до конца жизни Нюркой быть? Должно же быть средство, чтобы вернуть всё назад.
И тут Гришка вспомнил то тело, которое принёс. Не удивительно было, что он себя не узнал.
- До чего же я докатился,- жалея себя, вздохнул Бобков,- надо поменять образ жизни. Но, сначала надо вернуться в своё тело.
- Может, воспользоваться Нюркой, как женщиной,- мелькнула у него шальная мысль.
Он стал думать, кому бы отдаться. Если Витьке, то его небритая пропитая физиономия была ему и так неприятно. А больше и кандидатов подходящих Гришка не видел.
Наконец, он подошёл к дому Нюрки и зашёл во двор. В одном из карманов Бобков нашёл ключ.
В комнате было чисто и уютно. Гришка разделся и увалился на кровать.
- Сейчас он уснёт и, проснувшись, поймёт, что это был кошмарный сон,- засыпая, подумал Бобков.
Проснулся Гришка от того, что его кто-то теребил за грудь. Он открыл глаза и увидел своё лицо, перекошенное от злобы.
- Ах, ты, паразит,- кричало лицо,- а ну отдай моё тело.
Гришка подскочил и с ужасом понял, что вчерашняя ночь кошмаров продолжается. Он оттолкнул Нюрку. Теперь Бобков точно знал, что она находится в его теле.
- Чего разоралась?- крикнул Григорий,- думаешь, что мне приятно бабой быть? А не ты ли это подстроила? Говорят, ты до ведьмы ходишь.
- Уж если бы я захотела поменять тело,- возразила Нюрка,- то нашла бы получше, а не это дохлое и пропитое. Я утром пока разобралась, где нахожусь и, что случилось, чуть с ума не сошла. А твоя мамаша и сейчас, наверное, ещё в обмороке лежит.
- Что же делать?- вздохнул Гришка.
- А я почём знаю?- захныкала Нюрка.
- Придётся пока вместе пожить, пока всё на свои места не станет,- в раздумье проговорил Бобков,- а то, нас в дурдом отправят, если расскажем кому. Только предупреждаю, пить будешь и курить - поколочу.
- Это я-то пить буду?- подскочила Нюрка,- да я сроду не пила. Это ты алкаш, своё тело довёл до полной изношенности.
Не обращая внимания на Нюркины возражения, Гришка продолжил:
- Имей в виду, бабскую работу я делать не буду. Стирать, готовить и в хате убирать - будешь ты.
В селе были удивлены: как это Нюрке удалось женить на себе Гришку. Мало того, что он пить бросил, да ещё за неё всю работу по дому делает.
Но это оказался не единичный случай. Достаточно присмотреться, и сразу поймёшь: кто в семье мужик, а кто баба.