Не, ну это случай... ну, который ещё у Покровского в книжке «Корабль отстоя» – ну, который так и называется: «Кремовые рубашки». Вы что же, всерьёз думаете, он там много чего присочинил? И что офицерские кремовые рубашки, пахнущие, как портянки Маннергейма, это метафора? Вы что же, и в самом деле так думаете?
Ну да, Сан-Михалыч тот ещё мастер сочинять и врать, о да, а то как же, а то он не флотский, а то он не подводник (впрочем, в этом плане какая разница), да только в книжках у него всё из жизни понавытащено. А жизнь – она ж как подкинет, как подсунет... Сюжетец... бздынь!.. у-ню-ню! – да куда там, да целая ватага сценаристов во главе с Хотиненко и с Катькой этой, которая про К-19... как бишь её... Бигелоу! – не додумаются ни в жисть. Ибо слабовато им и кисловато.
Потому что кремовые рубашки – это из самой что ни на есть жизни. Хотите, познакомлю с главным героем саги?
Он эти самые кремовые рубашки в тазике замочил, чтобы потом постирать.
Заметим: постирать, а не отстирать.
Потому что отстирать их вообще нереально. По краям манжет и воротник изнутри, а ещё самые уголки воротничка, да-да, там два таких мерзких колючих места. Вся рубашка как бы кремовая, а эти места всё равно серые. И хоть как ты их стирай. Хоть чем. Хоть в бензине и уайт-спирите кипяти.
В Бечевинке юные офицеры практиковали метод «сухой стирки». Принцип известен: покупаем двадцать кремовых рубашек, плюс три, которые уже выдали. Берём одну и носим до такого состояния, что пора бы ей, болезной, в стирку. Надеваем следующую. И так до тех пор, покуда рубашки не кончатся. А когда кончатся, берём весь этот ворох, выбираем самую чистую и носим её, пока не начнёт пахнуть, как вышеупомянутые портянки вышеупомянутого барона фон М., который Карл, а по совместительству ещё и Густав. Потом следующую – а там уже и год прошёл, и пора в отпуск, и вообще скоро уже очередное воинское звание.
А некоторые и вовсе не стирали. Новую купил, старую выкинул. Как и с носками. Называется «метод абсолютной стирки»
Но то в Бечевинке, а герой нашей саги служил на атомоходике в Рыбачьем. На «Барсе». Командир группы радиоразведки в гордом звании капитан-лейтенанта. И рубашки стирал в полном соответствии с требованиями руководящих документов.
В общем, замочил он дома в здоровенном тазу все свои кремовые рубашки, кроме той, что на нём была. Да-да, в тёплой водице и со стиральным порошком.
Замочил и сдуру вышел на улицу. Зачем-то. В магазин или просто прогуляться – значения уже не имеет. Поскольку тут же был отловлен рыскающим по гарнизону озабоченным начальством: там какая-то лодка «твоего проекта» срочно в море выпихивается, людей не хватает, экипаж набирают методом свободной охоты (такое практиковалось постоянно), вот он и попался.
– Да чё ты куксишься? На два дня всего! Вышли, нырнули, потом стрельба и всё, всплыли и домой! Давай, чеши на седьмой пирс.
Через месяц с чем-то лодка вернулась в базу с победой. А в доме, где Саша жил, – там люди уже в противогазах ходят, поскольку не квартира, а «ИГ Фарбениндустри». Он дверь ключом открыл, а оттуда пряная волна тёплого зарина-зомана, и внутреннее убранство комнаты из-за слезотечения не видно вообще. Слезотечение – это потому что глаза режет. Газовая атака. Иприт, люизит и V-газы.
Да ладно. Я не Покровский, мне и соврать не грех. Не было иприта. А была просто густая мохнатая плесень, пенициллиум нотатум, микро-опята и микро-шампиньоны в макро-изобилии. Густой серо-зелёной порослью во все стороны. Ну и пахло, конечно. Саша аж руками всплеснул. И сказал что-то такое, на русский язык переводящееся как «Ай-яй-яй!». А любопытные соседки, заглянувшие на звук, тихо в обморок по стеночке сползли, поскольку психика слабовата.
Так что Покровский ничего вам не выдумывает, а отражает объективную флотскую реальность. Имейте в виду.
А Саша уже три цикла песенок про подводные лодки спел и записал. Под общим названием «Автономка», ищите в интернетах, понравится.
* из ненапечатанного сборника «Макароны по-флотски»