- Он? Любит?? … Прям… наиграется и кинет. Или она его… - затушив сигарету, одним махом допила коньяк. Выдохнув, протянула руку за сочащейся лимонной долькой и вдруг замерла. – Да он никогда в своей жизни никого не любил. Понимаешь? Никого!.. Кроме, может, своры своей…
- А тебя?... А сына?...
- Ой, перестань!.. – лимон, всосавшись, растекся по рту невыносимой кислятиной и она снова закурила. – Перестань… Ему всегда было наплевать на нас. Так – ходят по дому, и ладно. У него же всегда были свои дела! Работа, рыбалки, псарня эта…. А что у нас в голове, чем мы живем, на это ему было наплевать…
- Но… Вы же столько лет вместе.. Жалко… - Марина вздохнула и налила еще.
- А мне не жалко! – с внезапным ожесточением посмотрела она на подругу. – Не жалко! Пусть эта теперь с ним помучается! Как я все 20 лет!... – взгляд остекленел и замер в янтарной глубине полной рюмки. – 20 лет - это же целая жизнь… И на что я потратила ее? На мудака, который ни дня меня не любил, а только трахал девок своих, да фигней всякой в интернете занимался, – к глазам подступили слезы. – Как же так?.. Почему так получилось?.. У нас же была семья.. сын вон какой вырос… Почему он так поступил с нами?..
Обе замолчали; одна - погрузившись в пеструю хмарь бессвязных воспоминаний, другая - боясь нарушить болезненную тишину.
- Хорошо, хоть сейчас… - наконец произнесла Марина, - а не когда Сашка маленький совсем был…
- Да что хорошо-то?! Можно подумать, ему сейчас отцова рука не нужна! Он же совсем в разнос пойдет без него!.. – вздохнула и вдруг хмыкнула. – А знаешь, в чем весь прикол? У нее ж ребенок! Девочка! Прикинь?... Мне родить второго не дал тогда. Уперся, не хочу-не буду и все такое. Родную не захотел, а здесь, здрасьте приехали! Тоже мне – образцовый папаша!..
Шла промозглой улицей, ежась в густом тумане –к паскудству здешних сырых зим так и не привыкла. Теплый коньячный шум глушил звонкую остроту мыслей, но справится с тяжелой, вяжущей тоской был бессилен. Как-то они теперь будут жить без него?.. Он был ужасным отцом и еще худшим мужем, но он был!.. А теперь его нет, и не будет в их жизни. Не будет, не будет. Она знала это совершенно точно: прожив с человеком двадцать лет, его настрой по глазам узнаешь. А настрой один – уехать и не вернуться. Ни скайпа, ни телефона. Только почта... Самый лучший способ начать все с начала. Господи, неужели ему так плохо жилось эти годы, чтобы он так рвался от них? Чтобы так торопился уехать к ней! К ним… она же не одна там живет… там девочка еще эта… Как будто своего ребенка нет? Как будто она второго родить не предлагала?! Чего не хватало ему все это время?!. Разве хоть какая-нибудь женщина в мире сможет выдержать этот тяжелейший характер?.. Любовь!.. Какая чушью.. Молодая просто и все.
Впрочем, что жалеть? Он никогда не был ни мужем, ни отцом, никогда не заботился о них… Не заботился? Перед глазами тут же поплыли картинки: вот она лежит в больнице, а он мчится по пробкам через весь город, просто потому что она нечаянно нажала вызов. Вот…. И еще вот… и тогда тоже…
Значит, заботился. Значит, все это время они жили под его защитой, зная, что в любой момент их прикроют, что всегда есть человек, который придет и все решит, наорет, отругает, но решит. А теперь его нет. Нет стены, за которой она жила всегда, даже когда это было раздельно. Вместе, не вместе, случись что, он бы ни за что не бросил. Раньше.
Она знала, что он ее не любит, что изменяет, знала даже, что не любит его сама, но жить при нем, было привычнее и проще, чем остаться одной с сыном.
- Как ты мог?!... Сволочь! Как ты мог так поступить с нами?!... – прислонившись к дереву, она заплакала.
Все смешалось: его пренебрежение, измены, ее тоска и злость, и глухое страшное одиночество.
- Если есть любовь, значит есть… нет, - прошептала она, вытирая мокрую щеку. – Не ненависть. Не безразличие… Есть анти-любовь. Как анти-материя - ужасное и противоестественное.
В ту же секунду ей стало ясно, что отныне их разделяет та самая анти-любовь.
***
Она стояла на лестнице, второго этажа и смотрела, как человек внизу обувается, собираясь на вокзал. «Дура, дура!...» - шипело и корчилось внутри. Она даже не подозревала, насколько глубоко он пустил корни в ее личность, в саму ее сущность, изменив и подогнав под себя… А вот ей изменить его так и не удалось. Слезы душили, поднимаясь тугой жгучей волной, растворяя глаза горячими потоками. Их было так много, что, казалось, невозможным выплакать до конца. Горечь обиды, ужас одиночества и тоска, пронзительная тоска по всему хорошему и светлому, что все-таки было в эти 20 лет, вскипали, застилая уходящую фигуру.
- Все. Я ушел.
Взяв себя в руки, она почти перестала плакать.
- Ты ее любишь?..
- Да.
Она и так знала об этом - было время расставить точки над i, но зачем-то именно сейчас захотелось услышать подтверждение. Услышать, что он уверен. Он их бросает, уходит в новую лучшую жизнь, в новую любящую семью… Как же так? А они? Неужели ему наплевать на то, что будет с ними?.. В тот момент, когда стало ясно, что он говорит всерьез, что на этот раз он правда встретил свою мечту, прошлая жизнь увиделась совсем другой.
- Если ты передумаешь и решишь вернуться… я буду рада…
Осталось только понять, что назад ни для кого пути нет; он едет к любимой женщине, она остается брошенной бывшей женой.
***
Миновала весна и почти закончилось лето. Возвращаясь с работы, она решила прогуляться. Бесцельно бредя по улицам, не заметила, как оказалась у моря, в тех самых местах, где 100 миллионов световых лет назад, в другой жизни они гуляли вместе. Ужинали в маленьких кафе на берегу, пили пиво, смотрели на воду и болтали обо всем. Они были молоды, в отношениях наступило краткое перемирие, и было хорошо. Просто хорошо вместе жить настолько, насколько это было для них возможно.
Присев на лавочку, огляделась. Вдыхая соленое тепло, она вдруг попыталась представить его рядом и не смогла. С момента отъезда прошло полгода. Он не возвращался, почти не писал, и ей вдруг стало ясно – она не просто не видит его рядом, но и не хочет, чтобы он был здесь. Да и никогда не хотела. Первый раз за все время пришла мысль, что он поступил правильно.
- Знаешь, а ты ведь правильно сделал, что уехал… Еще никогда я не чувствовала себя такой свободной.
Присевшая на свободный край скамейки парочка удивленно покосилась. Открыто улыбнувшись им, встала и пошла дальше. Не домой – гулять. Просто гулять…