( Двухместное сиденье ( диванчик ( безспинный, со спинкой ) скамейка, в конце концов два стула или даже табуретки ) , на правой боковой стороне стены окно. Он сидит и смотрит с равнодушным и одновременно, заинтересованным взглядом в окно, подходит Она )
Она: - Добрый день, вы, не против если я присяду.
Он: - Если у вас нет иного выхода.
Она: - Да, я не люблю проводить перерывы в одиночестве, а здесь я мало кого знаю кроме вас. Он:- Значит, если поразмыслить логически, выход у вас всё-таки имеется, но либо вы не хотите его искать, чему причиной может послужить или ваша лень, или же опять же неохота заводить новые знакомства, либо у вас есть ко мне мелкий или неудовлетворённый интерес.
Она: - Весьма двусмысленная речь, но я найду выход в том, чтобы просто составить вам компанию, я замечаю, вы часто сидите здесь один, а между тем, мы так давно работаем в одном офисе, что....
Он (перебивая ): Предупреждаю сразу, если вы не собираетесь заводить со мной серьёзного разговора то...
Она ( перебивая ): - Видимо, я не произвожу впечатления серьёзного человека.
Он: - Пока что вы не производите никакого впечатления.
Она: - Я могла бы с вами поговорить о теории большого взрыва или о системе запуска ракеты, или об архитектуре в стиле эклектика, но…
Он ( перебивая ): Но вы рискуете произвести впечатление слишком серьёзного человека или, скорее всего, вы не осведомлены в столь многих областях, проще говоря, вы не настолько эрудированы.
Она: Рискую, не совсем, да и эрудит сложнее, чем просто не осведомлённый во многих областях. Хотя может быть для вас и иначе. Я слышала, что с вами многие пытались заговорить.
Он: Да, я многое перепробовал, но никто не произвёл должного впечатления.
Она: Возможно, вы теперь думаете: « А кто-нибудь вообще в этой долбанной фирме способен завести нормальный разговор со мной? ». И вы сидите здесь, гнетущийся одиночеством.
Он: Кто сказал, что меня что-то гнетёт и вообще я бы не советовал вам заниматься телепатией, а тем более испытывать это на мне.
Она: Однако я угадала, а знаете почему?
Он ( ехидно ) : Готов терпеливо выслушать ( уже с посторонним выражением лица ) если вы чем-то сможете меня удивить.
Она: чисто наглядно половину из черт вашего поведения можно объяснить. Хотя бы один пример? Если бы вы желали абсолютно отстраниться, вы бы не сидели каждый раз со странным взглядом в окно, который выражает явно большие амбиции.
Он (отворачивается в сторону): Что вам известно об амбициях, тем более о моих. Разве то, что я углублён в себя, не выражает мою отстранённость?
Она: Мы в одном звене, нравится вам это или нет. Когда вы внезапно, словно сам для себя, захотите подняться вверх, по той же самой карьерной рабочей лестнице, вы начнёте размышлять о выгоде. Я здесь пока что, потому что меня устраивает зарплата, и я просто всё ещё чувствую интерес к другой жизни, по ту сторону этих высоких бетонных стан и клерков в чёрных костюмах. То, что это часть нашей жизни позволяет накладывать это на жизнь в общем, как два соприкасающихся круга, имеющих общее поле. (Подходит близко, смотрит в глаза). Постигает банальная мысль, а люди наверху меня стоят, изменится ли что-то? Если амбиции подгоняются только деньгами - они банальны.
Он: Я мог бы рассмеяться вам в лицо. Но ваш взгляд вызывает во мне желание смеяться вместе с вами над этим абсурдом. Двигаться по кругу, который придумал твой собственный мозг, имея формальную животную потребность в дальнейшем существовании. Находить вершины и сомневаться в снаряжении.
Она (с лёгкой улыбкой): Не повышайте голос, мы в слишком стандартной социальной обстановке. Вы уверены, что я достойна видеть вас в вашем «высоком рассуждении»?
Он: Последние ваши несколько слов и никто из нас не «достоин». Похоже, я слишком часто перемалывал это слова в своём тщедушном мозгу. Вы правы, не та обстановка.
Она: Однако я могла сказать пару вещей, которые бы вы самоуверенно оспорили. Если бы я например сказала, что для стандартного отстранения вы не берёте в руки какую-нибудь книгу, вы бы сказали, что это может значить, что вы надеетесь найти единомышленника по досуговым интересам. А уж если бы я сказала, что вы не занимаетесь обычным в перерыв поглощением пищи, вы бы сказали, что можно делать это в расчёте, что кто-нибудь захочет «корыстно» присоединиться к тебе, рассчитывая на то, что ты поделишься.
Он (с лёгким смехом и улыбкой): О, это могло бы обернуться минимальной катастрофой. Наш разговор рисковал стать общим, в случае чего, я бы от вас отделался.
Она: Что ж, теперь вы удовлетворены?
Он: Я смакую моральный экстаз. Я поражён.
Она: Не слишком усердствуйте, вывод не многословен, при углублении в мысль рискует раствориться. Прошу, не допускайте, чтобы его постигла та же участь в вашем разуме, что стала у слова «достойно». Наше время выходит. (Поднимается, собирается уходить.)
Он: Постойте, а как же вы?
Она: Что вы могли знать о моей цели, о моём удовлетворении. Не зацикливайтесь на единой мысли, мираже высокого рассуждения, соблазне меланхолии. Смакуйте свой разум, параллельно с вашим существом внутри вашей жизни. (Подходит чуть ближе). Однако коллега, пока мы здесь, продолжим стандарт, я имею у ввиду работу, впрочем… (пожала плечами, улыбнулась)это иногда бывает весело, для таких людей как мы.
Он: Продолжим стандарт.
(Следует рукопожатие, собеседники расходятся с самоуверенными улыбками).
Июнь. 2013 год.