Летним утром в сквере на скамейке сидел старик и вспоминал.
Сверкала роса на листьях, мимо с визгом пробегали дети, было тепло, но старика знобило. И только теплыми струйками согревалась его душа от веселящихся детей.
Как – же быстро пролетает жизнь. Молодость легкомысленна, и убивает время в бесконечной погоне за удовольствиями. Но почему сразу убивает? Каждый живет в соответствии с собственными представлениями о счастье, и с этим ничего не поделаешь.
И его с младых лет учили жить. «Нужно быть независимым от других людей, а если надо … беспощадным. А ты прямо какая - то размазня, учись быть мужчиной!». Так его учил отец.
С детства он не мог терпеть чужой боли, плача детей и женщин, чужих страданий и сопереживал им.
Со временем понял, что, сопереживая, он помогает утихать чужой боли, а иногда просто вытаскивает людей из могилы.
Но кто же этому поверит?!
О его способностях знала только жена, его вторая половинка, и иногда он ловил её взгляд, в котором плескалось море бесконечной жалости и …восхищения.
Сейчас его осталось лишь половина, жена ушла туда, откуда никогда не приходят вести.
Однажды он признался старинному другу. Тот молча пыхтел трубочкой, а затем вымолвил, - Да ты никак экстрасенс. Как же ты будешь воевать, убьешь сам себя.
- Я и так постоянно на войне.
После этого старинный друг стал избегать встреч с ним.
Очень плохо ему было в случаях массовых катастроф и происшествий, не всех конечно, а тех что были ему близки по каким - то причинам. Он, же не бог, и не мог объять своим разумом вселенскую боль. Когда захватили заложников - зрителей и участников мюзикла о Нотр - дам , его корежило так, что он не мог ходить и лишь кричал беззвучно, - Не уходи, не умирай! И очень многие, уступая его посылу, крику души, сопротивлялись смерти, и остались живы.
Сын также любил учить его жизни, немного стесняясь незлобивости отца, его «прекраснодушию».
- К людям надо относится построже, сейчас развелось столько всякого быдла! Они не достойны сочувствия!
Но когда его сын с семьей полетел отдыхать, он сразу почувствовал неладное. И мучился, не понимая, что произойдёт! Шаг за шагом сопровождал семью сына, сопереживая за них.
Вот они сели в самолет, вот самолет пролетел три часа. Опасность буквально зашкаливала.
Вот оно!!! У первого пилота пред инсультное состояние, и он вот – вот совершит смертельную ошибку.
Он держал пилота, принимая его боль на себя, изо всех сил до посадки, и опять обманул смерть. Тогда в больницу с инсультом попал старик, а не пилот.
У смерти к нему много претензий.
А старик страдал от сознания никчемности своей жизни. Нет ни денег, ни значительного имущества, ни карьерного роста. Ничего, что ценится обществом людей.
И смерть ехидно ухмылялась.
Старик тихонько засыпал, как его голову вновь пронзила боль. Его старинный друг попал в автокатастрофу, вот угораздило!
Ну …открывай глаза, ты еще поживешь старина!
Старик боролся, понимая, что уходят его последние силы.
Вытащил!
В сквере сидел на скамейке и умирал, никому не известный старик.
Ему слышались, затихая, разорванные слова старой песни, - По жизни мы связаны … нитью незримою …наши любимые.