Глава 14 Не согласиться с миром

               
     …Однажды утром я проснулась с чувством странного беспокойства, не имеющего под собой никакой осознаваемой причины. Полдня я ощущала себя не в своей тарелке.
     За обедом, чтобы как-то отвлечься от своего непонятного волнения, я включила радио. Там шел выпуск новостей.
     Я доедала свой суп, когда вдруг услышала, как передали, что на Пражской улице в результате мафиозной перестрелки погиб один человек…
     Услышав это, я поперхнулась. Даже не зная, где находится  эта Пражская улица, я интуитивно почувствовала, что несчастный случай произошел с Вулканийцем. Я ощутила внезапную боль в груди и в солнечном сплетении, как будто меня пронзили мечом насквозь… Чувство опустошения заполнило душу в ту минуту. Я будто бы теряла почву под ногами…

     Я слонялась по квартире, сама не своя, прислушиваясь к себе и пытаясь понять, что же такое со мной происходит.
     …Тонкая, еле уловимая ниточка света, которую до этого дня я почти не выделяла в себе, как что-то особенное – всегда наполняла меня своим лучом радости, глубинного чувства Жизни и самодостаточности. Благодаря этому внутреннему солнышку я ощущала свою неразрывность со Вселенной. Сейчас же, я чувствовала – она исчезает, блекнет и вытекает из меня в пространство…
     Только тогда, когда я стала её терять, я ощутила, что не могу без неё жить.
     Мне уже ничего не нужно было. Я не чувствовала ни себя, ни его. Вечером, когда отец вернулся из больницы, куда отвезли безнадежного Сереброва, он сказал, что Константина больше нет...
     Я это знала и без его убийственного заключения, ощущая, что и сама не жива, ни мертва.

     ...Но всё-таки остатками своего сознания я никак не могла примириться с мыслью, что Вулканиец умер и я больше никогда его не увижу. Обычно, где бы он ни находился – я чувствовала, что он всегда рядом. Это было почти подсознательное чувство и поэтому я даже не заостряла на нём внимания. И ощутить, что Вулканийца больше нет на Земле – это было для меня катастрофой! Всё равно, что Землю лишить Солнца – сколько она проживет без него? Они, хоть и невидимо, но неразрывно связаны!
     Вспомнив свой прошлогодний сон-предупреждение, в котором я уже видела смерть Вулканийца, я винила себя в том, что не придала тогда ему большого значения, и решила, что, наверное, будет лучше, если я никому не стану его рассказывать и не предупредила тогда Сереброва. Кто знает: если бы сказала, может, он был бы сейчас жив?..

     ...Перед сном в ту трудную ночь я думала о том, что мне, как и его близким, невыносима его утрата. Мне хотелось всё как-то изменить – щелкнуть пальцами, или сказать какое-нибудь заклинание – пусть бы только он был живой! Но я не знала, что нужно сказать или сделать. И, засыпая, я только искренне выразила своё намерение: Пусть я буду там, где он есть! А без него – лучше и мне не просыпаться! – и поплыла в темную пустоту пространства сновидений…

                *      *      *
     ...Проснувшись утром, я помнила, что мне снился яркий, походивший на действительность, кошмар о смерти Вулканийца. Я содрогнулась от мысли, что это может быть правдой и решила, что надо обязательно предупредить Константина о возможной опасности.
     С самого утра я неважно себя чувствовала, сильно болел живот, хотя причины я не находила. Я приняла таблетку, но через некоторое время спазм вернулся снова. Тогда я решила поесть, в надежде, что теплая пища поможет ослабить спазм и пошла подогреть себе суп. На кухне звучала музыка – кто-то из соседей по нашей коммунальной квартире оставил включенным радио. Я не стала выключать, подумав, что, может быть, музыка отвлечет меня от дискомфорта. Следом шел выпуск новостей. Я потихоньку хлебала свой суп. И вдруг диктор сообщила, что на улице Пражская сегодня произошло ЧП... Услышав её слова, я застыла с ложкой в руке, не донеся её до рта – внезапно я вспомнила, что всё это уже происходило – в моём сегодняшнем сновидении, разве что с какими-то минимальными различиями. Я помнила голос этой женщины-диктора и уже знала, что она скажет через секунду – то, что я так боялась услышать: «В результате мафиозной перестрелки погиб один человек, переходивший дорогу...» – спазм в животе теперь стал  ещё сильнее – суп не помог. Я поняла, что опоздала с предупреждением – «Теперь вечером приедет отец и привезет эту нелепую новость!» – думала я. Уйдя к себе в комнату, я расплакалась от бессилия помочь Константину. Через некоторое время, когда волна боли отступила, отрешившись от внешнего мира, я сидела, погрузившись в себя и старалась почувствовать дух Вулканийца, чтобы попрощаться с ним. Но, глубоко настроившись на его волну, я ощутила в себе его слабую вибрацию – тоненькую светящуюся ниточку энергии. Местами она тускнела, словно в ней были разрывы, но другие участки всё ещё светились! Это придало мне надежду, несмотря на ухищрения рассудка, продолжать концентрироваться на тоненькой светящейся нити, связывающей наши сознания и удерживать её тлеющий луч. И только потому, что ещё могла уловить его слабый сигнал, я знала: Вулканиец еще жив!

     Вечером, когда родители вернулись с работы, я стала расспрашивать их о случившемся сегодня происшествии на Пражской, и не знают ли они, в каком состоянии находится сейчас их друг Константин Серебров. Оказалось, они вообще ничего ещё об этом не знали и очень удивились – с чего же я решила, что авария затронула именно его, но обещали всё выяснить. Когда отец позвонил и сам узнал о происшедшем, то удивился ещё больше. И сказал, что Константин сейчас в реанимации, в тяжелом состоянии. Он стал допытываться у меня, как я узнала обо всём этом. Но, не желая в тот момент делиться сокровенным, я не стала объяснять, что уже целый год предчувствовала эту аварию, но так и не смогла её предотвратить. И  испытывала вину перед Вулканийцем. Не зная, что ответить, я сказала первое, что пришло в голову, что будто бы видела в сегодняшней сводке новостей это происшествие и пострадавшего человека, очень похожего на Сереброва, которого тащили до «скорой».
     Я очень обрадовалась, что в этот раз Константин хотя бы остался жив. Мне очень хотелось поехать в больницу, увидеть его и находиться сейчас рядом, пока ему не станет лучше, чтобы передать сил, энергии, чувствуя, что они ему сейчас крайне необходимы. Но отец сказал, что не стоит сейчас беспокоить Константина нашим присутствием, ему, наверное, сейчас пока не до нас. Сейчас с ним его родные. Попозже, когда Сереброву уже будет намного лучше, он обещал взять меня с собой в больницу, хотя и не очень понимал, почему меня так сильно затронула эта история.
     Я ушла к себе в комнату и осталась наедине с собой... Отбросив беспокоящие мысли и сомнения, я настроилась на Вулканийца и сохраняла всё своё внимание только на этом светящемся серебристом луче, намеренно представляя, как он наполняется силой и светом звёзд.
     Почему-то я была непоколебимо уверена, что этот свет поможет ему скорее поправиться. И чувствовала, что мой священный долг – помочь дорогому существу.

     Через какое-то время Вулканиец вышел из больницы, и постепенно всё стало возвращаться на круги своя.
     Несколько раз я намеревалась навестить его, но отец так за всё время и не съездил со мной в больницу к Сереброву. А сама я не решалась поехать, так как не знала, где находится больница, в которой лежит Вулканиец. И я продолжала общаться с ним посредством нашего светового луча, присутствие которого я теперь ясно осознавала.
     Благодаря лучу  между нами никогда не было расстояний.

                Продолжение следует...