Утром просыпаюсь в 6 утра, выползая из Крузера, куда нас накануне уложили. На улице не сильно выше двенадцати градусов: ночью здесь ощутимо прохладно даже буйным летом. Сделав то, зачем встала (а по доброй воле я в 6 часов утра не встала бы точно), иду на берег. На горы плеснули розового цвета. Море неподвижное, на горизонте утренняя дымка. Бегу за фотоаппаратом и пытаюсь это запечатлеть. Пытаюсь…
Иду спать дальше. Встаю уже около десяти. «Лагерь» проснулся. Все, кроме нас, позавтракали. Завтракаем и мы. Нужно просушить палатку и спальники, прежде чем всё упаковывать и ехать дальше. Кажется, у меня есть ещё пара часов. Несложно догадаться, что я собираюсь сделать. Беру стул и иду на берег смотреть «кино про горы».
Помните Руанский собор Моне? Утром, в полдень, вечером, на закате? Он рисовал его раз тридцать. Примерно то же самое. Готова тысячу раз смотреть на эти горы. Сажусь к «лесу задом, к горам передом» и вижу совсем другую, чем в 6 утра, картину. Картину описать не смогу – это надо видеть. Скажу лишь, что горы уже были подсвечены солнышком так, как на фотографии, про которую спрашивают «Ты что, фотошопом тут прошелся?», имея в виду, что фотография получилась слишком открыточно-приглаженно-красивая. Я в первый раз увидела в таком ракурсе фото горного озера в Гималаях, недалеко от Кайласа. Помню, на форуме разгорелась дискуссия по поводу того, что в ней слишком много фотошопа. Автор клялся, что даже не притрагивался к нему: как сфотографировал - так и выложил. Я тоже, помню, засомневалась, а теперь, после Святого Носа – охотно верю.
Мы, наконец, готовы ехать дальше. Мусор складываем в два мешка, по пути назад его заберет Олег и выбросит в один из железных ящиков, расставленных по местности лесниками. Наташа сетует, что даже до мозга костей туристические люди, порой, оставляют после себя мусор, что её расстраивает. Меня это тоже расстраивает, но будем надеяться,что рано или поздно что-то перещелкнет в их головах…
Сегодня наш финальный пункт - местечко под названием Умхэй. Оно находится за Баргузинской долиной и чтобы добраться туда, нам придется на время «потерять» из виду Байкал, отъехав от него в сторону, севернее. Но сначала я хочу посмотреть на Чивыркуйский залив. Ночь мы провели рядом с Баргузинским заливом, а теперь отправимся к Чивыркуйскому.
Чивыркуй – так его называют местные - состоит из ряда бухт. В одной из них, например, вот уже который год летом открыта гостиница на воде - «Баржа». А та бухта, к которой мы приближались, издали напомнила мне Анапу в разгар сезона – чем-то и кем-то плотно заставлена. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это – рыбацкая тусовка: на берегу стоит машина, потом палатка, потом навес, вокруг которого рыбаки, а также «дружною толпою» их дети и жёны. Живут здесь семьями, неделями и ловят рыбу. Дул сильный ветер, купаться мне сразу же расхотелось, поэтому мы быстро «побурханили» и поехали куда-то дальше, пересадив Толика в Крузер: видно было, что ему очень хотелось на нём покататься.
«Поехали куда-то дальше» - потому что я совсем не ориентируюсь на местности. В первый раз сижу абсолютным топографическим дураком: совершенно не понимаю что это за дорога, куда она ведет, куда мы едем. Наташа периодически что-то показывает на карте, но, мне, видимо обалдевшей от соснового воздуха, это не помогает. А может быть это от того, что Витя всё время рвется куда-нибудь по бездорожью проскакать на своем полноприводном японском коне. Я бездорожьем не привыкла мыслить, я всё больше немецкими автобанами…
Вот и сейчас сначала мы полезли в какую-то гору с канавой посередине, а потом спустились с неё на бешеной скорости. Кажется, мы пытаемся доехать до деревни Монахово, но приехали не совсем туда: по правую сторону стоял «кирпич» с надписью: въезд отдыхающим запрещен, штраф 2 000 рублей. Мы решили нарушить. Дорога, правда, за «кирпичом» была такая, что его можно было не ставить – кто в здравом уме сунется? Кто, кто… Лендкрузер, конечно – вот кто! И еще, видимо, местные на танках… Пассажиры, пошли пешком, предварительно набрызгавшись пшикалкой от клещей. Клещи - это местный «хит». Здесь, в Сибири, и энцефалит активно водится. Нас пугали клещами нещадно, но, забегая вперед, скажу, что всё обошлось.
Витя поехал один. Мы вышли к сочному зеленому лугу, в начале которого были разбросаны несколько домиков. Голубое небо, впереди Байкал. И тихо-тихо. На обочине росла трава, внешне напоминающая коноплю. Посыпались шуточки. «Конопля» в итоге оказалась коварной: с эффектом крапивы. Мы подходим к берегу. Видим группу туристов, которые поднимаются на холм. Витя поехал ближе к началу деревни, на разведку. Мы, меж тем, тоже решили взобраться на холм. Вкусно пахнет чабрецом. Палит солнце. Перед нами открывается потрясающий вид. Мыс. Слева бирюзово-изумрудное море, справа луг и снова вода. Несколько домиков. Горы на горизонте. И тишина. Господи, хорошо-то как!
«Вот это место! Рай!» - скажет мне одна знакомая, глядя на фото, - «где это?» - спросит она
«Байкал», - отвечу я
Это место Байкал. Байкал это место…
Как здорово, что Витя завез нас в это бездорожье! Мы долго потом будем вспоминать эту деревушку. Катунь – так она называется.
Нам пора ехать дальше – в Монахово. Туда мы попадаем тоже какими-то очень окольными путями, выехав на каменистый берег и даже чуть-чуть проехав по воде. Там у нас быстро-походный обед. Быстрый, потому что Олег не поехал с нами – увяз бы на своем «Це Эр Ве» окончательно и безвозвратно. Поэтому он ждет нас на выезде из Национального Парка. Монахово поживее, чем Катунь, здесь тоже симпатично, но в Катуни – атмосфера.
Дальше была ужасная дорога. Витя лихачил, на всю катушку проверяя возможности своей Тойоты.
Один эпизод для непосвященных выглядел так: мы едем, машина идёт чуть бочком, что-то едва слышно пискнуло, и она выровнялась. Уже потом выяснилось, что машину непреодолимо тянуло юзом и направлялась она, со всеми нами, в кювет с перспективой перевернуться. Быстро сработала электроника (это которая чуть пискнула) – и вуаля – как будто ничего не было. Муж впечатлился. Очень.
«А что там, в электронике-то этой?», - хлопая глазами, вопрошала я.
«Там много всего: стабилизатор курсовой устойчивости», - начал загибать пальцы муж, - «противозаносная система, активация колес…»
«И межосевой дифференциал», - понимающе поддакнула я.
Однако мне надо писать рекламные тексты про Крузер… Сделаю это, после наших приключений, легко и непринужденно.
От Парка до Умхэя ехать было вообще-то не очень много – километров 150, но Чивыркуйское бездорожье уже умотало нас. Дело к вечеру, а мы только-только приближаемся к Курумкану. Курумкан – это крупный населенный пункт. Чуть раньше его - деревня Ярикта, которая находится рядом с одной из известнейших в Бурятии буддийских святынь.
В 2005 году местные ламы увидели, что на скале проступил метровый лик танцующей богини. При более тщательном рассмотрении выяснилось, что это покровительница поэзии, музыки и творчества богиня Янжима. Потом, одна из паломниц, страдавшая бесплодием, после визита к Янжиме родила ребенка. С тех пор место посещают тысячи паломников, среди которых много женщин, желающих забеременеть. Считается также, что здесь можно загадать заветное желание - и оно сбудется.
Штука в том, что лик может увидеть не каждый – ведь это не прорисованная картина маслом. Более того, каждый может увидеть что-то своё.
В Ярикте мы, голодные, сначала решили поужинать позами. Дело к вечеру, мы устали, жарко, вечереет и надо ехать дальше. Желания есть, но они и так сбудутся, зачем тревожить богиню? Ведь только про заветные речь… Однако быть рядом с этим местом и не сходить? Отужинав, мы всё-таки отправились к святыне.
Тропинка к Янжиме лежит через сосновый лес. Указателей нет, но заблудиться невозможно: все ветви увешаны буддийскими платками. Чем ближе к месту – тем гуще завеса из платков. Рядом – пересохший ледник, что видно по обилию камней, струящихся ручьем. Вокруг десятки маленьких Стоунхенджей - помните я писала про обо? Это когда люди пирамидками кладут камень на камень. Считается, что это приносит удачу.
Мне было странно. Такое ощущение, что подходя к камню, я вступила в какую-то мертвую зону. Это была какая-то другая атмосфера, от которой было не очень уютно. Моя Янжима представляла собой портрет. Уже позже, я прочитаю, что, оказывается, она танцует в полный рост. Каждый видит своё, да…
Мы отправляемся в наш пункт Б. Его называют «курортом» - курорт Умхэй. Подъезжаем мы к нему в темноте по скверной дороге. Вместо въезда – узкий подвесной мост через горную реку, маленькая деревянная табличка «Умхэй», прибитая к дереву и несколько машин, стоящих рядом с мостом. Куда ехать-то? Позвонить мы не можем, потому что связи нет. Людей рядом тоже нет. Темнота и шум реки.
Мы решаем проехать дальше. Дальше – ужасная дорога и тайга вокруг. Еще чуть-чуть такой дороги и Олег окончательно сожжёт своё сцепление. Вдруг я вижу такую же табличку, прибитую к сосне. «Вот», - кричу, - «Умхэй!»
Все радостно переводят взгляд и видят, что указывает она на всё ту же горную реку.
«Вброд что ли?» - говорит Витя, - «а вдруг зацепимся в темноте? И Олег может встать там»
Олег идет с фонарем проверять брод. Вроде бы нормально, но как-то неуютно по темноте ехать по неизвестному броду.
Мы возвращаемся к подвесному мосту и идем на разведку: я, муж и Наташа. Толик остался с Витей и Олегом. Изображая из себя бесстрашную сибирячку, с фонарем вышагиваю впереди группы. Ощущения престранные: в темноте, по качающемуся мосту, над шумящей рекой, а вокруг - ни души. Идём на курорт, однако…
По тропинке через лес, я вижу огни и людей. Ура! Цивилизация! Мы проходим по деревянному мостку через высокую осоку. На нас повеяло жарким ветром – кажется источники здесь.
Мы находим хозяина места. Его зовут Карен. Он армянин, что мне, почему-то, показалось забавным: бурятский курорт держит армянин. Да, подтверждает наши догадки Карен, въезжать нужно через брод. Есть более короткий чуть выше по реке. Да, он нас ждёт. Да, заказать еду можно, но лучше завтра, потому что эти занимается его тётя. Да, туалет на улице. Помыться можно в озере или в ванной с водой из источника. Цивилизация…
Карен ведёт нас в домик, который весьма прост: веранда, она же кухня, с умывальником, плитой и утварью и общая часть с пятью кроватями. Кровати ужасные: разношерстные и неудобные, такое ощущение, что их отыскали на каких-то помойках…
Я устала. Я хочу помыться. Я ненавижу эти туалеты на улице. Это был мой детский, пионер-лагерный кошмар: посыпанный хлоркой, вонючий туалет на пять персон, которые должны были сидеть в ряд. Простите, но я туда больше не пойду. Дерево и куст – моё всё. И пусть меня заклюют гринписовцы.
«Кажется, я совсем избаловалась – отвыкла от походных условий», - несчастно провозглашаю я.
Нам нужно вернуться к нашим мужчинам. Они говорят, что останутся ночевать в машинах. Утром Витя перегонит Крузер на территорию курорта, а Олег оставит Хонду на этом берегу, во избежание…
Наташа предлагает оставить все вещи тут до завтра, но муж, видя мой грустный взгляд, решительно берет наш чемоданчик, водружает его себе на плечо, как восточная женщина кувшин на голову, и виртуозно переносит по качающемуся мосту.
- Наверное ванну примем завтра. Уж очень хочется спать, - говорит Наташа
-Не, я сначала в ванну, - сгребаю полотенце, мужа и выдвигаюсь из нашего жилища.
Ванна представляет собой маленький домик, с прихожей-раздевалкой и закутком, наполненным водой из источника. Собственно «ванной» это назвать язык не поворачивается – там дно песчаное и лавки деревянные по бокам. Но по сути своей ванна. Она одна на весь «курорт», т.е. общественная, но поскольку время позднее, то кроме нас в ней никого нет. Табличка на двери призывает не использовать шампунь и мыло – всё-таки это лечебная ванна. Мне уже достаточно того, что она теплая.
Я опускаю ногу в ванну. Ого! Ничего себе, «тёплая»! Сначала кажется, что вода – кипяток. Потом привыкаешь, но долго сидеть невозможно – максимум минут семь. Ощущения, что ты попарился в бане. Жаль, что нет холодного душа, только тоненькой струйкой по краю ванны бежит прохладная вода.
«Почему бы не сделать хотя бы маленькую купель?» - риторически спрашивает муж.
Да, почему бы не сделать купель, туалет нормальный, кровати почему бы вменяемые в домик не поставить?.. Почему бы не сделать человеческий въезд? Это конечно, круто, въезжать на «курорт» вброд через реку…
Утешает одно: зато мало народа. Зато мало цивилизации в её уродливом, мусорно-шумном проявлении. Зато вокруг горы, река, и тайга. Слабое, конечно, утешение, но уж какое есть. Темной громадой нависает скала, шумит Баргузин, воздух теплый и сосновый.
Завтра будет новый день.