ВНИМАНИЕ! Это архивный сборник, материал может показаться не актуальным.
С завидной регулярностью рижская газета «Вести Сегодня» печатает интервью с Олимпийским чемпионом по парусному спорту, рижанином Александром Музыченко. Что знает сегодня среднестатистический читатель о спортсмене, чьи главные спортивные достижения остались в начале восьмидесятых годов прошлого века?
Что Александр в дружной семье в любви и согласии вырастил двух сыновей, избравших не связанную с профессиональным спортом карьеру, и в свои пятьдесят восемь лет активно участвует в крупных международных парусных регатах. Правда, в составе российских экипажей, т. к., к сожалению, в Латвии нет ни необходимых яхт, ни молодых яхтсменов, достойных выступать с ним в одном экипаже, ни финансирования.
Но не о личных новых спортивных достижениях рассказывает заслуженный мастер спорта (а он почти всегда в фаворитах) в своих интервью. Плачевное состояние латвийского паруса – вот что его беспокоит на протяжении последних двадцати лет. К сожалению, интервью, взятое у человека, лишенного бахвальства и самосозерцания, коим и является Александр, не может раскрыть всех граней его повседневной деятельности, направленной на спасение латвийского паруса.
Ведь многое, чем занимался, предлагал и предлагает сегодня Музыченко, натыкается на стену безразличия, непонимания и нежелания властей, хотя бы, выслушать совет специалиста. А напрасно, ведь то, о чём хотел бы сказать Олимпийский чемпион, характерно для развития всех видов спорта.
Постоянные многолетние достижения и всенародная популярность в любых видах спорта (вспомните десятилетиями длившийся триумф советских хоккеистов и фигуристов) зависят от трёх факторов:
1 - Побед и рекордов ведущих спортсменов страны, которым для этого созданы необходимые условия.
2 - Развития детского спорта и подготовки резервов.
3 - Массовости и популярности данного вида спорта среди населения.
Вот, как раз о реальном вкладе А. Музыченко в развитие всенародной массовости и популярности парусного спорта в Латвии в 80х годах я и хочу рассказать.
Я знаком с Александром Алексеевичем и его семьёй уже четверть века, знал и был в дружеских отношениях с его отцом Алексеем Марковичем – героем и инвалидом Великой Отечественной войны.
В 80х годах мы с моим другом и компаньоном по катерам и яхтам Володей Ратниковым, тогда радиоинженером аэропорта «Рига», будучи членами яхт-клуба «Моряк», за 5 (пять) рублей с каждого (это был годовой взнос за членство в клубе) пользовались польской шестиметровой пластиковой каютной яхтой-миникрейсером проекта «Карина».
На нашей яхте мы совершали прогулки, туристические походы, но в гонках с другими яхтами не участвовали.
Как-то, наш клубовский тренер Володя Тюшев попросил нас взять временно в наш экипаж Олимпийского чемпиона Александра Музыченко, нуждавшегося после тяжелой спортивной травмы в длительной реабилитации с небольшими физическими нагрузками. Мы познакомились, а так как через пару дней собирались, находясь в отпуске, совершить недельный поход на яхте, предложили Александру составить нам компанию, на что он без всяких этикетных формальностей дал своё согласие.
На яхте он личным примером учил нас тонкостям ухода за материальной частью, много рассказывал о технике, тактике и правилах яхтенных гонок, наравне с нами драил палубу, латал паруса. Причём делал всё это аккуратно, с любовью, произнося при этом слова: «Яхта – это святое!». Для него эти слова не были просто словами, это был смысл его жизни, его философия.
В походе мы подружились, и эта дружба осталась на десятилетия. Потом, как говорят яхтсмены, «мы просидели с ним в одной лодке десять лет», т.е. были членами одного экипажа. Это не были международные регаты мирового уровня, наоборот, Музыченко принимал активное участие в массовых народных регатах в классе «Карина» и как яхтсмен, и как их организатор.
Нас поразили его организаторские способности. Мы даже и не заметили, как он вовлёк нас в дивизион яхт «Карина», перезнакомил с другими яхтсменами, как стали мы участниками соревнований и гонок. Никогда не забуду первую гонку. Это был неофициальный кубок Киш-озера для яхт типа «Карина».
Погода выдалась наипресквернейшая, дул сильный порывистый ветер переменных направлений, несколько раз за день проносились ливни с грозами. Перед самой гонкой к нам подошел капитан одной из яхт. Видя, что нас трое, он попросил Музыченко подменить не явившегося на гонку его шкотового. Правилами неофициальных гонок это разрешалось.
«А, что же с нами будет?» - недоуменно спросили мы у Александра. «Не дрейфь, мужики! Справитесь сами, правила гонок вы уже знаете, да и Киш-озеро "перепахали" раз сто за тренировки», - подбадривая нас, произнёс Саша. А относительно дождя и сильного ветра отговорился морскими прибаутками: « Нам ли на воде воды бояться. Да, и кто из нас боится сильной качки? Моряки мы или прачки!».
Яхта, на которую пересел Музыченко, пришла шестой. Буквально за считанные метры до финиша наша яхта скатилась с седьмого места на девятое из одиннадцати стартовавших яхт. Сказалось отсутствие опыта вождения яхты во время гонки в сильный быстро меняющий направление шквалистый ветер и под ливневым дождём.
Потом на берегу, поздравляя нас с успешным дебютом, яхтсмены обменивались с нами крепкими рукопожатиями. Дебютанты редко поднимаются выше последнего места, просто откатывают дистанцию практически без борьбы с другими экипажами, отставая от основной группы яхт на приличное расстояние. С годами пришел опыт, а с ним и победы, даже, когда Александр отсутствовал, находясь на спортивных сборах или регатах.
Уже потом мы с Володей поняли, что Музыченко свой уход подстроил, сделал так специально, видимо, верил, что подготовил для первого старта нас нормально. Ну, приди мы вместе с Александром пятыми или шестыми, все о нас бы говорили: «Чемпион выкатил этих «чайников» на пятое место, а сами они, что могут?».
Теперь самое время рассказать, откуда появились в Риге яхты типа «Карина» и кто на них ходил. В 1980 году в Риге проходила выставка польских яхт. Образцы по завершению выставки продавались по безналичному расчёту латвийским яхт-клубам. Поляки привезли яхты на палубе грузового судна, сгрузили их на пирс Морского вокзала, где и проходила выставка. Часть наиболее больших яхт спустили на воду в Андреевской гавани в акватории яхт-клуба «Моряк».
Ажиотаж на этой выставке был невероятный. Крупные рижские предприятия и их богатые профсоюзы буквально «дрались» за большие морские яхты, но «сверху» поступила команда: «Поляки должны вернуться домой на самолёте», - т.е. все образцы с выставки должны быть раскуплены. Составили разнарядку, согласно которой каждый покупатель крупной яхты должен был взять «в нагрузку» несколько яхт поменьше, а это, как раз, и были «Карины» и ещё более мелкие яхточки с каютой «Кармараны».
В яхт-клубах все хотели пересесть на новые морские яхты, наивно полагая, что теперь их пустят, чуть ли ни в кругосветное плавание. В те годы, за редчайшим исключением, латвийские яхтсмены могли ходить только по Балтике от Ленинграда до Ростока, причём, не покидая территориальных вод СССР, Польши и ГДР. О «Каринах» даже, как-то, в яхт-клубах на время забыли. Но ветераны латвийского паруса сразу в них рассмотрели все их положительные качества, а отказывать ветеранам, в те годы не было принято. В Риге осталось более двадцати «Карин», и большинство из них «оседлали» ветераны.
С приходом в этот класс А.Музыченко список участников экипажей начинался с титула Олимпийского чемпиона, заслуженного мастера спорта. Далее шли мастера спорта международного класса, чемпионы и призёры чемпионатов мира и Европы разных лет, чемпионы и призёры чемпионатов Европы по буеру, а это фактически тот же парус, далее мастера спорта, многократные победители и призёры чемпионатов и кубков СССР и Латвийской ССР. Любителей, подобных нам с Володей, и молодёжи было мало.
Отсюда и понятно, почему класс «Карин» не был признан федерацией парусного спорта в Советской Латвии в качестве официального. На фоне «Карин» все остальные официальные классы выглядели по рангу участников «дворовыми командами». Теперь ясно, почему мы были так рады девятому месту в дебютной гонке. Ведь ветераны боролись за победу с большой спортивной злостью.
Мне кажется, что у именитых спортсменов чувство борьбы на пределе сил, до конца в любых соревнованиях заложено в них генетически. Дружные и мирные в обычной жизни, в гонках мы все преображались, спортивная злость брала верх. Порой жесткость в словах и поступках были на грани фола. Но именно такие «гладиаторы» и возбуждают настоящий интерес у зрителей к соревнованиям.
Тем не менее, усилиями таких ветеранов как Янис Штолцерс, Валерий Плене, Александр Музыченко и некоторых других класс «Карин» существовал неофициально. Командором класса, и так случилось, что пожизненно, был избран Валерий Плене. Был проведен обмер лодок и произведена маркировка парусов. Ежегодно составлялся календарь гонок, включавший от восьми до десяти гонок за сезон, в том числе и двухдневных, с несколькими этапами. Гонки на реках и Киш-Озере чередовались с гонками в акватории Рижского залива. Победителей определяли как по результатам каждой гонки, так и сезона в целом.
Я в те годы работал генеральным директором крупного предприятия, и Александр смог уговорить моего председателя профсоюза взять шефство или, как сейчас говорят, стать спонсором класса «Карина». Со своей стороны яхтсмены взяли на себя обязательство несколько раз за лето катать на яхтах детей и всех желающих на реке Лиелупе, где располагался палаточный городок отдыха нашего предприятия. Конечно, по теперешним меркам тогдашняя профсоюзная помощь выглядит смешной, но нам её хватало, чтобы купить призы для победителей, иногда оплатить за всех участников стартовый взнос за судейство, организовать скромный товарищеский ужин на природе во время двухдневных гонок.
Ежегодно в июле мы проводили кубок Лиелупе или Калнциемскую регату, состоявшую из четырёх этапов и длившуюся два дня, субботу и воскресенье. Маршрут гонки проходил мимо железнодорожных станций Майори и Дубулты, расположенных в Юрмале непосредственно на берегу Лиелупе, где в выходные дни всегда наблюдалось скопление народа. Появление на Лиелупе выше железнодорожного моста парусных яхт событие не частое, ну, а целой флотилии расцвеченных яркими цветными парусами крейсерских яхт, да ещё идущих в борьбе, на максимальной скорости, подходящих при лавировке близко к берегу, явление вообще не ординарное, вызывающее повышенный массовый интерес всех людей, находящихся на берегу.
Однажды, один мой знакомый, отдыхавший в Майори и хорошо осведомлённый о нашей гонке, составе её участников и в целом о классе «Карина», собрал своих друзей и соседей и уговорил их в назначенный час выйти на берег Лиелупе понаблюдать за ходом регаты. Тут же организовали импровизированный тотализатор, где ставкой была бутылка пива.
Ещё только за дальним поворотом показались первые паруса, мой знакомый стал рассказывать окружающим кто за кем идёт и на какой яхте, у кого какие шансы, кто потенциальный лидер. Зрители перешли ближе к воде на бетонные волноломы, их становилось всё больше. Некоторые, особенно молодёжь, пропускали свои электрички.
Мой знакомый называл имена спортсменов, их регалии. Из толпы стали доноситься возгласы: «Почему пресса умалчивает? Где реклама? Когда и где участники подойдут к берегу?». Конечно, всего этого мы слышать не могли, и узнали обо всём позже от моего знакомого. Зато, когда в лавировке мы подходили почти к самым бетонным волноломам, и, быстро работая концами и лебёдками, синхронно пересаживались на другой борт для откренивания яхты после поворота, мы видели восторженные лица болельщиков, слышали аплодисменты и подбадривающие возгласы: «Давай, давай, ребята!».
Слух об именитых участниках регаты разнёсся молниеносно. И к чести работников прессы, надо сказать, на следующий день нас подкараулил фотокорреспондент газеты «Спортс», и в ближайшем номере были опубликованы два фотоснимка и небольшая заметка. Безразличие спортивных чиновников и прессы, ждущей команды сверху, а проще говоря, если бы не отсутствие элементарной рекламы, сколько бы минут и часов радости могли подарить звёзды нашего паруса латвийским болельщикам, ведь некоторые трассы наших гонок, например на Киш-Озере, с холмистого берега просматривались целиком и могли собирать толпы зрителей.
То, о чём я здесь рассказываю, это, так сказать, вид с «моей колокольни», но Александр обладал высочайшей мобильностью и в те годы, сохранил это качество и сейчас. Отгоняв, какую-то гонку с нами, он мог уже следующим утром лететь в самолёте на спортивные сборы или соревнования международного или союзного ранга в другой конец страны. Он и сейчас может в течение месяца облететь земной шарик. Вот он на гонках во Франции, через неделю на встрече ветеранов мирового паруса в Бразилии, а ещё, дней через десять, катает кого-то из своих спонсоров на океанской двадцатичетырёхметровой яхте у берегов Австралии.
Но вернёмся в восьмидесятые. На предприятии, которым я руководил, была спортивная секция водномоторного и парусного туризма, имевшая арендованную базу для стоянки плавсредств, девять единиц плавательной техники и объединявшая сорок три участника, не считая детей и членов семей. А. Музыченко с моей подачи принял участие в её деятельности, это был его не просто дружеский реверанс в мою сторону. Для него это был зов души, желание отдать людям то, что и ему когда-то дали старшие товарищи.
Он активно участвовал в её работе. Не реже раза в сезон ходил с участниками секции в какой-нибудь водный поход. Ежегодно выступал на отчётных собраниях с рассказами о своих товарищах – знаменитых яхтсменах. О том, как он, простой парень из рабочей омской семьи, приобщился к парусу, объяснял людям, в первую очередь молодёжи, что можно достичь многого, но для этого нужно трудиться не покладая рук, концентрируя всю силу воли.
Участвовал в субботниках по подготовке стоянки плавсредств к сезону, увлекая за собой молодёжь. Будучи в те годы морским офицером и, занимая должность заместителя начальника рижского военно-морского яхт-клуба Краснознамённого Балтийского Флота, Музыченко передал нашей секции три списанных в их яхт-клубе катера, один из которых мы своими силами восстановили, перерегистрировали, и он использовался членами нашей секции.
Принимал участие в благотворительных беспроигрышных лотереях, делал дарственные надписи с автографом на плакате с изображением парусника, вручавшемся в качестве утешительного приза. Правда, сейчас, по прошествии более чем двадцати лет, трудно сказать, кому из участников лотереи повезло больше: тому, кто выиграл небьющийся термос из нержавейки, или тому, кому достался плакат с автографом олимпийского чемпиона.
Его участие привлекало в ряды секции новых членов. И неизвестно каких размахов достигла бы спортивная секция, если бы не события 1991 года, поставившие в Латвии жирный крест на возможности заниматься техническими видами спорта, т. е. яхтами и катерами, простым работягам, молодёжи, пенсионерам и другим малообеспеченным слоям населения.
В начале нового века А. Музыченко выступил инициатором строительства в Юрмале суперсовременного яхт-клуба. Был сделан предпроект, макет, выбран земельный участок на берегу Лиелупе. Мы неоднократно беседовали с ним на эту тему. Такой яхт-клуб нужен Латвии, как воздух.
Ведь, в начале ХХ века рижские яхт-клубы создавались практически одновременно с Петербургскими, и были одними из первых за пределами столицы Российской империи. В годы первой республики латвийские яхт-клубы считались одними из самых лучших на Балтике. В советские годы на них ровнялась вся страна. Ведь на пальцах одной руки можно перечислить города в СССР, давшие олимпийских чемпионов по парусу, и в их числе Рига.
Но то, что от них осталось сегодня, это не яхт-клубы в прямом понимании этого слова, это лишь убогие платные стоянки дорогих прогулочных плавсредств, в подавляющем большинстве моторных.
По задумке Музыченко яхт-клуб должен стать храмом парусного спорта, где будут готовиться крейсерские яхты к походам в далёкие моря и океаны, где станут оттачивать своё мастерство будущие олимпийцы. Где смогут сделать первые шаги в парусном спорте дети, отобранные исключительно по способностям, вне зависимости от толщины кошелька их родителей, где найдут приют своим яхтам ветераны, создававшие славу парусного спорта Латвии. Но без помощи государства этот причал «мечты» неминуемо будет раздавлен, всё тем же, причалом коммерческим.
В одном из своих интервью Александр Алексеевич поведал, что в выделении земельного участка под яхт-клуб одним из бывших юрмальских мэров ему было отказано по детски наивной причине, что, мол, шум яхт-клуба будет мешать проживающему рядом депутату юрмальской думы. Хотелось бы с той же детской наивностью спросить бывшего мэра, а сколько процентов акций будущего яхт-клуба смогли бы сделать этого депутата «немножечко глуховатым».
Вероятно, вопрос о выделении земли под строительство Государственной библиотеки или как её называют - «Замка света» в Риге решался не на уровне местного самоуправления. Так почему же вопрос о месте размещения яхт-клуба республиканского и даже общебалтийского формата решает местное самоуправление, да ещё и по нормативным актам, применительным для строительства торгового киоска или, на худой конец, частной дачи?
А ведь, как я уже сказал выше, Музыченко имеет практический опыт руководства яхт-клубами. Кроме того, за последние 35 лет, как профессиональный яхтсмен он объездил все ведущие яхт-клубы мира, в некоторых долго тренировался. Со знанием дела может судить о видах и уровне сервиса в них, их архитектурно-планировочном решении, технических новинках. Приспособлениях для перемещения, хранения и ремонта яхт на суше, устройстве гидротехнических сооружений, молов, пирсов, дамб и т. п. В области всего, что касается яхт-клубов, Музыченко уникальный специалист.
Сейчас макет нового яхт-клуба пылится на шкафу, видимо ждёт, когда в Латвии придёт к власти правительство искренне и по настоящему патриотично думающее о народе и стране, которое к решению гор накопившихся проблем привлечёт не партийно-политических выскочек, а реальных специалистов своего дела, таких как А. Музыченко.
Я даже вижу созданный им яхт-клуб, я слышу внутри себя его название: МУЗЫКАНТ. Или полностью: Яхт-клуб имени выдающихся Латвийских яхтсменов – МУЗЫченко, КАНского и Товарищей, тех, кто вне зависимости от национальности, социального положения и возраста болеет всей душой за возрождение Латвийского паруса.
Ветеран-любитель катеров и паруса Владмир Пантелеев.
Букулты 2010 – 2013 год.
Примечание: Даю разрешение на неограниченную перепечатку и размножение в полном объёме БЕЗ СОКРАЩЕНИЙ.