... На остановке были только двое - огромный усатый милиционер, стоявший на краю тротуара, переминаясь с ноги на ногу, и мужичок в потёртой куртке, который расположился на лавке и листал местную газетёнку.
- Извините, на чём можно доехать до Гатчинской? - обратилась я к первому.
Сержант (мой отец был военным и я хорошо разбиралась в званиях), лениво почесав затылок, пробасил : "39й. 45.. Всё вроде". "Спасибо", - поблагодарила я, на что тот лишь устало кивнул. "Кого же он мне напоминает?" - подумала я. Подьехал видавший виды ПАЗик, великан грузно шагнул внутрь и скрылся в толпе. Но прежде чем захлопнулись двери, я вновь услышала его громоподобный, внушающий страх голос: "Девушка, 27й ещё ходит". Мужичок на скамейке хмыкнул, а автобус, издав неприятный скрежет, покатил дальше. "Точно! Дядя Стёпа!... Ой, а ты ещё откуда?" - умилилась я, заметив в ногах дворняжку, забавный белый комочек с трогательными глазами, который смотрел на меня, неуклюже запрокинув голову и приветливо улыбался. У меня была шоколадка - я купила её утром, положила в потайной карман сумки и благополучно про неё забыла. Да я просто обязана была угостить ею это замечательное, невинное существо, по всей видимости ещё и бездомное. Я вытащила "Алёнку", поставила сумку на скамью и наклонилась к собаке. Раскрыла упаковку, развернула фольгу, отщипнула от шоколада небольшой кусочек и протянула его животному. Дворняжка охотно приняла угощение, она забавно двигала челюстями, пережёвывая шоколад и закатывала от удовольствия глаза. Было смешно за всем этим наблюдать. Когда она доела, я отломила от плитки кусок побольше. Собака потянулась было мордочкой к моей ладнони, но взглянула куда-то вбок и вдруг, разразившись диким лаем, метнулась в сторону мужичка - а я и забыла про него! Вздрогнув от неожиданности, я инстинктивно повернула голову и успела заметить, как рука в наколках, едва ли коснувшись моей сумки, тут же отдёрнулась от неё и спряталась за газетой. "Вор!" - мелькнуло в голове. Тип на скамейке захрипел: "Маня, не лай! Маня!" дворняжка всё никак не унималась - она лаяла и носилась вокруг него. А я стояла как дурочка, не в силах произнести ни слова, скользила взглядом по остановке, мужику, собаке, по плитке шоколада у меня в руке и не знала, что делать. Он прикрикнул на неё ещё раз и... и животное успокоилось! Сделало виноватый вид и присело подле него. Значит, это была его собака! Его собака! Вдруг я почувствовала ЭТО.
Что-то случилось... Со мной что-то случилось. Будто... Будто что-то умерло там, внутри... Я никогда раньше не испытывала этого чувства, поэтому не сразу поняла, в чём дело. Что-то было не так, что-то явно было не так. Но что же именно было не так? Тут мы встретились глазами, он подмигнул и мне всё сразу же стало ясно - меня тошнит. Тошнит... Да, вот что происходит. Меня тошнит от того, что я сейчас рядом с ним, с этим сорокалетним мужиком, который хотел меня обокрасть, а поблизости никого нет. Ни единой души. Тошнит от его глупой рожи - если бы я только могла, я бы выбила ему все зубы. Тошнит от одной лишь мысли о том, что он существует, что он сидит прямо передо мной и пытается обратить всё в шутку. Вылупился на меня и ждёт что я скажу. Но я ничего не скажу. Сука...
Вместо этого я хватаю свою сумку, запрыгиваю в как нельзя кстати вывернувший из-за угла 45й, протискиваюсь мимо спящего кондуктора в конец салона и плюхаюсь на продырявленное кем-то сиденье. Всё позади, а мне сейчас нужно отвлечься - пока автобус едет, я рисую на пыльном стекле какие-то рожицы, ромашки, цветки. Но тёмнота за окном, пустынные улицы - они не дают мне забыться, они напоминают мне о том, что что-то случилось. Что-то умерло внутри..