Реинкарнация. Духи священной горы. Синопсис

Синопис киносценария


Слоган: нет ничего, что неподвластно "этому"...

Дрим-кастинг:
Андрей Евтушенко, астрофизик (39) – Игорь Евтушенко
Мила, жена Андрея, врач-психоневролог (34) – Виктория Исакова (или Эльмира Метревели, или Анна Азарова)
Радомир Аскольдович Глотов, олигарх (63) – Владимир Стеклов
Эвелина, помощница Глотова (27) – Карина Реука
Клаус Шефер, офицер Интерпола (49) – Юрген Фогель
Янжима Цэбэговна, мать Андрея (67) – Сайнхо Намчылак
Ханда, покойная шаманка, бабушка Андрея (75) – Сайнхо Намчылак
Валентин, полковник ЦБ Интерпола в России (51) – Олег Штефанко
Илья Семенович, завотделением в клинике (69) – Владимир Долинский
Рязанцев, председатель Народного Хурала (58) – Лубомирас Лауцявичус
Фрау Гумбольдт (68) – Ханна Шигулла
Алена (7) – Тахмина Эгамназарова



...Колотит в огромный бубен колотушка с лошадиной головой… Отблески огня скачут по замшелым камням и веткам кустарника с повязанными на них пестрыми лентами… Гортанным голосом произносит непонятные слова старая женщина в пестром одеянии, увешанном ленточками и бубенчиками… Колотушка бьет в бубен всё сильней… Сквозь бессвязные звуки едва различимы отдельные слоги: «…гм-бббооо… къмнннхън…ай… грррооооо…»
В гостиничном номере кёльнской гостиницы звонок мобильного телефона будит ученого-астрофизика Андрея Евтушенко, которому звонит из Бурятии его мама Янжима Цэбэговна. Она сообщает сыну, что этой ночью к ней Ханда приходила. Ханда была очень взволнованна. Она сказала, что сама предупредит Андрея обо всем. Однако Андрей не понимает, о чем говорит ему его мама, а когда он едет по улицам Кёльна в Оберпфаффенхоф  делать доклад на международном симпозиуме астрофизиков, его посещает удивительное видение – под колеса такси бросается призрак бабушки Андрея покойной бурятской шаманки Ханды. 
Потрясенный этим видением свой доклад Андрей читает с трибуны в Оберпфаффенхофа с большим трудом. Доклад его посвящен способам и методам защиты планеты Земля от падения метеоритов типа Челябинского и других транснептуновых тел. Вытирая с лица холодный пот, Андрей говорит о необходимости строительства нового радиооптического телескопа в Сибири на горе Большой Кумын в Бурятии, но прямо во время доклада его посещает новое видение: прямо из центра зала к трибуне, за которой он стоит, катится огромный шаманский бубен, Андрей даже перегибается через край, чтобы посмотреть, как бубен ударяется об снование трибуны. Обескураженный новым видением Андрей дальше читает доклад уже по не запланированному сценарию, пускаясь в лженаучные фантазии о приближении к Земле в 2015 году планеты Нибиру и приходе на Землю богов-аннунаков, о панспермиях, о новых генетических кодах… Неожиданные откровения молодого российского ученого вызывают неподдельный интерес аудитории и присутствующих журналистов. Отдельно от всех выступление Андрея и записывает на свой смартфон некий Клаус Шефер.
После выступления Андрея, перед его вылетом в Москву, Шефер проходит по особому документу в зону duty free и представляется Андрею писателем-публицистом, пишущим на научно-фантастические темы. Шефер буквально вынуждает Андрея обменяться с ним визитками, и обещает Андрею вскоре приехать в Россию, чтобы написать очерк о бурятских шаманах и их общении с космосом.

В московском аэропорту Андрея встречает его красавица-жена Мила. Внезапно здесь же перед ними возникает молодая жеманная особа по имени Эвелина, которой поручено передать Андрею от ее шефа Радомира Аскольдовича Глотова приглашение ехать прямо из аэропорта в гости к Глотову на его загородную виллу. Сославшись на нездоровье, Андрей вежливо отклоняет предложение олигарха. В машине, по пути домой, Андрей рассказывает Миле обо всём, что ему привиделось в Кёльне. Будучи штатным психоневрологом МЧС, Мила, тем не менее, советует мужу немедленно отправиться к маме в Бурятию и там с помощью лам и шаманов попробовать разобраться с происходящим, так как ее методы традиционной европейский психиатрии и психологии в его случае, похоже, бессильны. Мила обещает мужу прилететь к нему и к своей свекрови Янжиме Цэбэговне в гости в Бурятию нескольким днями позже.
Уже дома муж и жена оказываются в объятиях друг друга. Не ко времени позвонивший олигарх Глотов узнает из разговора с Андреем о его планах в ближайшее время лететь в Бурятию на лечение и отдых, в связи с чем принимает экстренное решение самому ехать в гости к приболевшему ученому. Из разговора на вилле с Эвелиной становится понятно, что Глотова очень интересует строительство задуманного Андреем радиооптического телескопа в Бурятии, с которым олигарх связывает некие собственные неведомые Андрею глобальные планы, способные поставить перед ним на колени аж самих Билла Гейтса!

В это же время Клаус Шефер, сидя в каком-то казенном помещении без окон, несколько раз подряд просматривает снятое видео, а именно то место, где Андрей Евтушенко во время своего выступления перегибается через трибуну, пытаясь что-то увидеть у основания трибуны…

В сопровождении Эвелины и толпы охранников Глотов едет к Андрею Евтушенко в гости. Пока кортеж Глотова движется по городу, олигарх успевает дать Эвелине жесткое указание, во что бы то ни стало втесаться в доверие к жене Андрея Миле, стать чуть ли не ее лучшей подругой.

В гостях у Андрея и Милы Глотов сразу же обращает внимание на небольшую коллекцию миниатюрных нэцкэ, одно из которых, сделанное из слоновой кости и изображающее шамана, вызывает восхищение Глотова. Мила дарит статуэтку олигарху, за что заслуживает с его стороны коленопреклоненное целование ручки.
В ходе непринужденной беседы под рюмку черной водки для мужчин и бокальчик красного вина для дам, Глотов приветствует смелое выступление Андрея на симпозиуме в Кёльне о приближении невидимой планеты богов-ануннаков Нибиру и строительстве в связи с этим сверхчувствительного радиотелескопа в Сибири. Глотов принимает решение передать через Андрея письмо на имя председателя Народного Хурала Республики Бурятия Рязанцева с предложением профинансировать строительство радиооптического телескопа на горе Большой Кумын.
В какой-то момент, оставшись в гостиной наедине с Андреем, Глотов демонстрирует молодому ученому Андрею Евтушенко свою глубокую осведомлённость профессиональной деятельностью родителей Андрея, особенно их секретными находками метеоритных выпадений, в которых, возможно, содержаться первые признаки жизни – аминокислоты, из которых формируются молекулы ДНК, те самые панспермии. Глотов считает Андрея, высказавшего аналогичную гипотезу и в отношении Челябинского метеорита, истинным продолжателем дела своих родителей. Глотов, к удивлению Андрея, знает и о загадочной гибели отца Андрея в далеком 1989 году…
В свою очередь, оказавшись на кухне наедине с Милой, Эвелина выполняет задание Глотова – стремится, как можно быстрее войти к ней в доверие, обменяться номерами мобильных телефонов. При этом Эвелина успевает рассказать Миле и о своей неприязни к страшному человеку Глотову, буквально подобравшего ее с улицы несколько лет назад и сделавшего своей рабыней.

За это время Шефер, находясь всё в том же помещении без окон, успевает разглядеть на мониторе компьютера едва различимые очертания шаманского бубна у основания трибуны; чуть позже Шефера вызовут в гараж, где двое людей в штатском доложат ему о том, что на капоте такси, в котором ехал их объект – русский ученый – обнаружена вмятина словно бы от столкновения с невысоким человеком или ростовой куклой, хотя ни водитель, ни они сами, ведшие русского от гостиницы до Оберпфаффенхофа, ни каких столкновений с людьми или предметами не наблюдали…

Во время танцев при свечах в формате «дамы приглашают кавалеров» Эвелина, танцуя с Андреем, узнает от него, что они с Милой до сих пор не завели детей, потому что оба пока слишком заняты наукой и не имеют на это времени; Глотов же, танцуя с Милой, сыплет в ее адрес комплиментами, не забывая возносить до небес гениальность ее мужа Андрея. Покидая квартиру астрофизика в сопровождении охраны, на пороге лифта Глотов бросает в пространство пару загадочных фраз о месте живой материи во Вселенной и о бессмертии. Не успевают захлопнуться дверцы лифта, как у Андрея звонит мобильный телефон: это Клаус Шефер пытается выяснить, что мог видеть Андрей под трибуной в конференц-зале Оберпфаффенхофа, когда перегнулся через ее край? Чрезвычайно взволнованный вопросами Шефера Андрей грубо обрывает с ним разговор, и тут же панически жалуется Миле, что его преследует и гипнотизирует международная мафия в лице какого-то публициста Клауса. В ответ на это жена-психоневролог успокаивает мужа известным ей способом – дает выпить дозу сильнодействующего снотворного.

Утром полусонного Андрея Мила везет в аэропорт на рейс «Москва – Улан-Удэ». Большая чашка кофе в аэропорту так и не приводит Андрея в чувства. Здесь, в аэропорту, Андрея и Милу отыскивает Эвелина, чтобы передать письмо Глотова на имя председателя Рязанцева. Заторможенное поведение Андрея выглядит почти комичным, однако Мила выдает Эвелине его состояние за сильное утомление после бурной супружеской ночи, чем вызывает у Эвелины целую гамму эмоций – от смущения до восхищения. Мила собственноручно кладет письмо Глотова в чемодан Андрею. После того как Андрей идет на посадку, Эвелина просит Милу отвезти ее из аэропорта в город, так как Глотов якобы оставил сегодня Эвелину без служебного транспорта, и сюда, в аэропорт, ей пришлось добираться на «попутке».

В стенах лингвистического факультета Кёльнского университета Шефер получает консультацию у профессора университета фрау Гумбольдт. Шефер показывает ей распечатку обработанных в графическом редакторе очертаний круглого предмета под трибуной в Оберпфаффенхофе. Несколько смущенная нечеткими контурами объекта, пожилая профессор сообщает Шеферу, что в этих очертаниях узнается типичный шаманский бубен, характерный для Северной Азии, а центральные рисунки на круге вскрывают одно из важнейших значений бубна как символа Вселенной. Другие рисунки на круге отражают значение бубна как символа ездового животного. Для шамана бубен – это крылатый конь, на котором он совершает свои путешествия, поясняет фрау Гумбольдт.

В то время как по дороге из аэропорта в город Эвелина выражает свои восхищенные чувства в адрес Милы, одновременно интересуясь, чем Мила занята этим вечером, Глотов у себя на загородной вилле с нескрываемым удовлетворением еще и еще раз просматривает видео с давешним выступлением Андрея Евтушенко на конференции. В это же время под сводами Кёльнском собора звучит месса, которой сосредоточенно внимает Шефер…

Потягивая с Милой в летнем кафе уже не первый бокал игристого вина, изрядно выпившая Эвелина пускается в очередную серию признаний по поводу своей ненависти к Глотову. В пылу откровений она говорит Миле и о том, что Глотов намерен превратить ее мужа Андрея в своего раба. Мила пытается усмирить гневно-обличительный тон собеседницы, приводя в пользу Глотова несколько положительных аргументов, на что Эвелина реагирует как на желание Милы отбить у нее любовника-миллиардера и, впав в истерику, сбрасывает со столика скатерть с посудой. Мила вынуждена оплачивать администрации принесенный выходкой Эвелины ущерб.

Выспавшийся в самолете Андрей, получает в аэропорту Улан-Удэ багаж, затем звонит председателю Разянцеву, и, взяв такси, едет с письмом Глотова в здание республиканского парламента. Рязанцев рад появлению молодого ученого в их краях, но его планы строить при финансовой поддержке Глотова телескоп на вершине священной горы бурятов Большой Кумын заставляют председателя заксобрания республики нахмурить брови. Рязанцев не понимает, какие коммерческие выгоды это начинание сулит олигарху, уж не говоря о неоднозначной реакции на это жителей Бурятии. Председатель Рязанцев говорит Андрею, что прежде, чем представить данный проект республиканскому правительству, он должен посоветоваться по данному вопросу с депутатами Народного Хурала.
Выйдя из здания парламента, Андрей обнаруживает, что водитель такси Костя крепко спит за рулем своей машины, а очнувшись, оправдывается тем, что всю ночь возил товары из Улан-Удэ в Хоринск и обратно. В ответ на это Андрей просит Костю уступить ему руль, мол, давно не водил он машину по дорогам Бурятии. Удивленный Костя, получив заверения о полной оплате по таксе, быстро соглашается. Теперь Андрей сам ведет машину из Улан-Удэ в город Кяхту, где проживает его мама Янжима Цэбэговна. Костя спит на соседнем сидении. Лесистые таежные пейзажи сменяются медитативным однообразием горных степей, а прозрачную голубизну небосвода прочерчивают распростертые крылья одиноких коршунов… После очередного поворота Андрей вдруг резко бьет по тормозам – глухим ударом прямо в лобовое стекло машины врезается огромная черная птица! Андрей ошеломлен внезапным столкновением, он открывает дверцу машины, чтобы выйти на дорогу и посмотреть на птицу, но тут его взор полностью цепенеет: через зеркальце заднего обзора он видит сидящую на заднем сидении старушку в пестрых одеяниях шаманки. В старушке Андрей узнает свою покойную бабушку шаманку Ханду. Ханда улыбается Андрею беззубым ртом, а потом шевелит губами, будто говорит что-то, но слов Андрей не слышит. Внезапно, то ли хмыкнув, то ли издав щелчок, старушка резко закрывает лицо огромным шаманским бубном, Андрей невольно оборачивается, но никого сзади себя он не видит… Костя продолжает спать безмятежным сном. Андрей выходит из машины на дорогу и глядит на валяющегося посреди шоссе черного коршуна. Андрей волочит коршуна за крыло по асфальту к обочине дороги, и в это же мгновение он слышит цокот копыт: из степи прямо навстречу Андрею с улюлюканьем скачет всадник, который бросает к его ногам колотушку с лошадиной головой и исчезает в степи. Андрей нагибается, чтобы поднять упавшую к ногам колотушку, и в ту же секунду убитый коршун, внезапно захлопав крыльями, взмывает высоко в небо. Потрясенный увиденным Андрей машинально кладет колотушку во внутренний карман куртки, потом набирает телефон Милы, но в ответ слышит лишь произносимое голосом жены предложение оставить информацию на автоответчике.

У себя на вилле Глотов чудовищным ором отчитывает Эвелину за ее проступок в кафе с разбитием посуды. Эвелина изворачивается, как может, отвечая, что теперь-то Мила будет гораздо больше верить в ее искренность, после чего демонстративно звонит Миле, извиняется перед ней за вчерашнее и умоляет ничего не рассказывать Глотову и мужу Милы Андрею, на что Мила снисходительно отвечает, что Эвелине просто-напросто противопоказано принимать такое количество спиртного. В качестве компенсации за свой проступок и оплату разбитой посуды, Эвелина приглашает Милу сходить с ней в фитнес-клуб поплавать в бассейне. Мила ссылается на занятость в связи с большим количеством накопившейся научной работы, хотя не исключает такой возможности. Эвелина победоносно смотрит на Глотова, а потом неожиданно задает ему вопрос о том, что он думает на самом деле о планете Нибиру и этих богах-«аннухаках», на что Глотов кротким голосом, словно разговаривая с самим собой, говорит, что в 2015-ом он встретит их как истинный хозяин Земли, ибо тогда он один будет контролировать всё информационное поле человечества. «Аз есмь» – скажет он им, и получит от богов великий жезл – жезл власти, и будет править вечно. Эвелина смотрит на Глотова, пряча в кривой улыбке свое замешательство, так как не понимает, шутит ли Глотов или говорит всерьез…

В Кёльне Клаус Шефер, сидя в летнем кафе за чашечкой кофе, отвечает на телефонный звонок и говорит, что ему пока ничего не понятно, в связи с чем он принял решение срочно лететь в Россию, чтобы постараться хоть там что-то выяснить…

…Андрей ведет такси дальше; рядом, свесив голову, спит таксист Костя. Внезапно звучавшая по радио музыка прерывается голосом девушки-диктора, которая сообщает, что час назад в московском метро прогремел взрыв, есть погибшие и раненные, на месте работают спецслужбы и спасатели МЧС, а спустя минуту Андрею звонит Мила и сообщает, что она уже работает на месте трагедии, и теперь-то ее точно не отпустят к нему в Бурятию. Андрей сообщает жене о повторном видении, случившемся с ним полчаса назад в машине; сам он склонен считать, что это вовсе не галлюцинации, а нечто совсем другое. В ответ Мила не успевает даже посоветовать мужу, какое лекарство купить в аптеке, так как ее уже зовут к пострадавшей. Мила обещает позвонить мужу позже…

Возле станции метро, где случился взрыв, в одной из многочисленных машин «скорой помощи» врачи занимаются белокурой девочкой лет шести-семи, у которой слегка поцарапан лоб, имеются ссадины на руках и коленках. Отрешенный взгляд ясных детских глаз устремлен в одну точку. Мила пытается узнать у девочки, как ее зовут, но девочка на вопросы не отвечает. Со слов врача, девочку нашли стоящей прямо в эпицентре взрыва, как она могла уцелеть – абсолютная загадка. Документов при ребенке не найдено. Скорее всего, она ехала в метро с кем-то из взрослых. Но всех, кто мог быть с ней рядом, должно было разметать, и вряд ли они выжили. Мила направляет девочку в стационар Клиники постшоковой реабилитации, где позже она займется ребенком…   

Такси, которое ведет Андрей, въехав в город Кяхту, подъезжает к небольшому одноэтажному дому. Остановив машину, Андрей будит спящего Костю, достает из багажника такси свой чемодан, расплачиваясь, прощается с Костей, и направляется в дом. Дверь ему открывает мама Янжима Цэбэговна, пожилая женщина с типичной бурятской внешностью. После долгих объятий и поцелуев мама отправляет сына мыть руки перед едой…

В стационаре Клиники постшоковой реабилитации Мила входит в палату, в которой, свесив с койки перебинтованные ножки, сидит в неподвижной позе чудом выжившая во время взрыва в метро белокурая девочка. Мила снова пытается выведать у девочки имя, старается вызвать на разговор, предлагает выпить апельсиновый сок, но ответом на все это остается молчание и отсутствующий взгляд ребенка. Заведующему неврологическим отделением Илье Семеновичу, Мила сообщает свой диагноз – глубокая постшоковая амнезия. Мила говорит, что если девочка откажется принимать пищу в ближайшие сутки, ей будет необходимо ставить капельницу, а если вдруг заговорит или начнет ходить по комнате, нужно ее, Милу, немедленно вызывать в клинику. Далее Мила направляется к другим пострадавшим от взрыва, помещенным в эту же клинику.

Разговаривая с сыном, Янжима Цэбэговна сокрушается на предмет того, что ее невестка так и не приедет к ней в Кяхту из-за взрыва в метро. Андрей же спешит рассказать маме, что бабушка Ханда за последние дни являлась ему дважды, один раз в Германии, а второй  – сейчас, по дороге в Кяхту. Перед ее последним явлением о лобовое стекло машины ударился коршун. Янжима Цэбэговна сразу же поясняет сыну, что это был заян Ханды – дух среднего мира, воплощение души умершего шамана. Андрей показывает маме брошенную к его ногам неведомо откуда взявшимся всадником колотушку, которую Янжима Цэбэговна мгновенно признает как колотушку бабушки Ханды. Андрей несколько удивлен отношением мамы ко всему им сказанному, так как с детства считал родителей убежденными материалистами, на что Янжима Цэбэговна говорит ему, что она, как не крути, дочь шаманки, а с его отцом в советские времена они просто боялись говорить на подобные темы. Ведь помимо поиска минералов они занимались разведкой стратегического сырья, и за нами все время следили, и они не могли позволить себе болтать лишнее. Янжима Цэбэговна показывает сыну спрятанные в небольшой деревянной коробочке игольчатые стекловидные образования, а Андрей вспоминает, что перед уходом в свою последнюю экспедицию отец, предчувствуя скорую гибель, показал их сыну и сказал, что в этих стекловидных образованиях сокрыта тайна – тайна происхождения жизни во Вселенной. Отец сказал ему, что это частицы Кяхтинского болида, и что в их составе обнаружены аминокислоты, из которых формируется ключ жизни – ДНК. Он рассказал сыну и о теории радиационных панспермий шведского ученого Аррениуса, и о шумерском мифе о планете Нибиру и богах-аннунаках. Янжима Цэбэговна разъясняет сыну, что отец боялся, что за эти знания его обвинят в пособничестве лженауке, лишат работы или хуже – упекут в психушку, но все-таки успел поделиться ими с единственным сыном.
Рассказывая маме о своих кёльнских видениях, Андрей сообщает, что на симпозиуме в Германии он озвучил планы по строительству радиотелескопа на горе Большой Кумын. Теперь Янжиме Цэбэговне становится многое понятно: это духи священной горы разгневались на ее сына! Бабушка Ханда своей шаманской силой пока останавливает их, однако она не сможет их остановить, если Андрей перейдет черту. С удивлением услышав имя Радомира Аскольдовича Глотова как инвестора сыновьего проекта, Янжима Цэбэговна говорит, что бабушка Ханда хорошо знала его отца Аскольда Глотова, начальника Забайкальского НКВД. Массу бед принес он их краю, все дацаны разграбил, многих лам отправил в лагеря. Шаманы тайно камлали, Ханда тоже камлала, хотели наслать на него демонов, но ничего не получалось. Шаманы говорили, что Глотов в сговоре с мангысами, с самим сатаной. Тогда до людей дошли слухи, что Глотов вывез из Забайкалья много священных книг и тибетских манускриптов, говорили, лично по приказу Ягоды. Затем Аскольд Глотов пошел на повышение и уехал в Москву, но в Забайкалье остались его люди, которые продолжали следить за родителями Андрея. Отец Андрея записывал выводы своих исследований в специальный журнал, который всегда прятал в сейф, но однажды журнал исчез. Это был 1989 год. Тогда исчезли из лаборатории и образцы метеоритного материала, а через месяц отец Андрея погиб при невыясненных обстоятельствах. А те образцы, которые Янжима Цэбэговна только что показала сыну, сохранились чудом, потому что она случайно оставила их в боковом кармане старого рюкзака, в котором потом хранила картошку. Не к не добру это, говорит Янжима Цэбэговна, что сын Аскольда Глотова собирается строить на священной горе телескоп, значит, в их край возвращается большое зло. Янжима Цэбэговна велит сыну немедля идти в дацан и обо всем поведать Хамбо-ламе, а потом провести там ночь в молитве, ведь начинается большой праздник Гандан-Шунсэрмэ – День Рождения, Просветления и Ухода в Нирвану Будды. Андрей соглашается идти в дацан и набирает номер Милы, но в этот раз снова слышит голос Милы на автоответчике. Янжима Цэбэговна требует, чтобы сын не ходил с телефоном в дацан и оставил мобильник дома, а если ему позвонят, она найдет, что ответить. Андрей повинуется желанию матери. Выйдя из дома, он идет по улицам Кяхты к автобусной остановке, садится в автобус и далее едет в Мурочинский дацан…

Эвелина звонит Миле, когда та выходит из лифта, находясь в реабилитационной клинике. Эвелина интересуется планами Милы, на что Мила коротко объясняет, что в связи со случившимся в городе ЧП очень занята работой, и вряд ли у них получится сходить в финтес-клуб. Эвелина спрашивает также, доставил ли Андрей письмо Глотова председателю Рязанцеву, на что Мила отвечает утвердительно. Закончив разговор, Мила входит в палату с потерпевшими от взрыва, и начинает проводить с ними сеанс психотерапии...

На вилле Глотова в бассейн с кристально чистой водой Эвелина прыгает прямо в одежде, в то время сам Радомир Аскольдович спускается на секретном лифте в подземный бункер виллы. Здесь за компьютерами работает несколько молодых людей. Из глубины помещения навстречу Глотову выходит рослый сутуловатый человек в очках. Глотов сообщает ему, что астрофизик уже на месте строительства телескопа, в свою очередь сутуловатый человек рапортует олигарху о том, как продвигается работа по перехвату и одномоментной перекодировке всех каналов спутниковой связи в мире. Дело за малым: нужно запустить систему в реальном масштабе через передающее устройство, то есть, через мощную передающую антенну, каковой и должен послужить радиотелескоп Евтушенко. В результате в космосе не останется ни одного коммерческого спутника без прямого глотовского воздействия, под контролем окажутся все мировые средства навигации, средства слежения, средства массовой информации, интернет. Прежде, чем кто-либо сообразит, что происходит, команда Глотова включит многоступенчатую систему шифров. Весь мир с сотнями спутников в космосе превратится в единый сверхмощный компьютер, глобальную грид-систему, управляемую Радомиром Глотовым. Всё это позволит тайно и незаметно управлять всей финансовой системой мира, а с помощью телевидения и интернета, всё эти «сбои» будут умело списаны на приближение планеты Нибиру и друзей-аннунаков. Пока астрофизик будет сканировать небо в поисках транснептуновых тел и астероидов, люди Глотова будут кодировать спутниковую связь, и тогда один единственный радиотелескоп превратиться в источник управления миром, всей Вселенной… Далее Глотов интересуется, как обстоят дела с панспермиями, на что сутуловатый человек отвечает, что расшифровка кодов ДНК, взятых из метеоритного вещества, – процесс небыстрый, и что пока никто не знает, что произойдет, если с их помощью активируются спящие 95% ДНК человека. По требованию Глотова сутуловатый человек вынимает из стеклянного бокса игольчатые стекловидные образования, напоминающих морских звезд, и кладет одно из них в открытую ладонь Глотова. Лицезрение метеоритных выпадений в собственной руке приводит Глотова к очередной философской сентенции: ни мы ничем не обязаны космосу, ни космос ничем не обязан нам, и только воля к жизни способна продолжить саму жизнь. Уходя, Глотов вдруг спрашивает сутуловатого человека, действительно ли они приближаются к нам, и, не дожидаясь ответа, скрывается в секретном лифте…

Не успевает Мила закончить сеанс психотерапии с потерпевшими от взрыва в метро, как одна из медсестер, толстушка, сообщает Миле о том, что наконец девочка заговорила, но на непонятном никому языке. Войдя вместе с медсестрой в палату к девочке, Мила столбенеет от увиденного: сидя на полу посреди палаты, девочка, с опущенными на глаза прядями золотистых волос, раскачивается, хлопает около уха одной ладошкой о другую и гортанным голосом старой женщины пропевает какие-то непонятные слова, среди которых можно едва различить: «…гом-бббооо… кмъннннн……ай… гом-ббооооо баррррисан… бохолдойййй… ноййййон… намддддак… обббо… онггонннн… горрррооооо…» Темп хлопков ускоряется, девочка все сильнее раскачивается в ритм этим хлопкам. Медсестру Мила просит выйти, сев напротив девочки на корточки, достает из кармана мобильник и включает запись. К какому-то моменту девочка замолкает, и снова становится безучастной к происходящему. Мила пытается снова спросить у девочки имя, но девочка хранит молчание. Однако чуть позже она медленно шепотом выговаривает: «Хън…да…». Еще раз повторив более четко «Ханда», девочка обмякает в обмороке. Мила поднимает девочку с пола и осторожно укладывает на больничную койку. Оставив ребенка на попечение медсестры-толстушки, завотделением Илье Семеновичу Мила говорит, что только что наблюдала редчайшее в психиатрической практике явление – приступ глоссолалии. Ребенок говорил на явно незнакомом ему языке, мало того, у девочки нарушена самоидентификация. В результате сильнейшего шока случилась подмена личности. На вопрос как ее зовут, она называет бурятское имя Ханда. Мила предписывает поставить ребенку капельницу с глюкозой и витаминами, поскольку она почти не пьет и ничего не ест, а также внутримышечно ввести успокоительное.
Выйдя в коридор клиники, Мила набирает номер Андрея. Спустя некоторое время она слышит голос Янжима Цэбэговны, которая сообщает невестке, что отправила ее мужа в дацан, чтобы он там прочистил себе мозги и душу. А телефон она у него забрала, он ему там не нужен. Далее Мила рассказывает Янжиме Цэбэговне о чудом уцелевшей девочке, которая совершенно внезапно стала говорить, похоже, на бурятском языке, да еще и петь гортанным голосом. Мало того, девочка сказала, что ее зовут Ханда, как звали маму Янжимы Цэбэговны, бабушку Андрея. Камлания ребенка Мила записала на диктофон. Янжима Цэбэговна просит немедленно дать возможность прослушать запись. Мила отправляет на телефон мужа сообщение с аудиозаписью. Получив сообщение, Янжима Цэбэговна без разбора тычет в разные клавиши мобильника. Наконец, она слышит гортанное пение девочки: «…гом-бббооо… към-нннн……ай… гом-ббооооо…. баррррисан… бохолдойййй… ноййййон… намддддак… обббо… онггонннн… горрррооооо…» Потрясенная услышанным, Янжима Цэбэговна с какое-то время сидит в глубокой задумчивости...

…Андрей шагает по вымощенной дорожке в сторону входа в центральное здание Мурочинского дацана, украшенного гирляндами цветов и бумажные фонариков. В дацане царит атмосфера молитвенного сосредоточения и душевного покоя: монахи вполголоса читают молитвы и рассказывают верующим даршаны. Андрей садится на скамью…

На вопросы Милы Янжима Цэбэговна отвечает невестке по телефону, что прослушала запись и может смело сказать, она слышала голос своей матери – шаманки Ханды. Янжима Цэбэговна переводит слова, которые произносила девочка во время приступов глоссолалии:  «К себе домой приехал он. Скоро нойоном в доме одиннадцати братьев его нарекут. Гневить онгонов он не будет, ибо тогда сам хозяин горы Кумын-Хан разгневается. Онгоны помогут нойону…». Недоумевающей Миле Янжима Цэбэговна объясняет, что речь в камланиях девочки идет о ее муже Андрее, и что таким образом душа шаманки Ханды переселилась в тело девочки, и это зовется реинкарнацией.

Подбежавшая медсестра-толстушка сообщает Миле, что найдены тела родителей девочки, отца и матери. У них обнаружили загранпаспорт ребенка и авиабилеты в Турцию, они должны были завтра лететь в Анталию, а сами были в Москве проездом, они жители Карелии. Имя девочки Болотова Алена Никитична, 2007 года рождения. Обменявшись с Яжимой Цэбэговной свежей информацией, Мила желает свекрови спокойной ночи, ведь в Бурятии уже за полночь… Мила осторожно приоткрывает дверь палаты и смотрит на ребенка. Девочка лежит под капельницей и спокойно спит. Мила закрывает дверь и идет по коридору клиники, в это время ей звонит Эвелина. Не сразу Мила соглашается сходить с Эвелиной в фитнес-клуб поплавать в бассейне. Обрадованная Эвелина обещает для этого специально выклянчить у Глотова служебную машину, чтобы освободить Милу от сидения за рулем собственного авто…

В полумраке дацана, под медитативное пение монахов, Андрей вполголоса рассказывает Хамбо-ламе о странных событиях последних дней. Неторопливо перебирая четки, Хамбо-лама внимательно слушает Андрея, а потом спокойно спрашивает его, действительно ли Андрей думает, что нужно строить телескоп именно на святыне северного буддизма – горе Большой Кумын? Когда же Андрей говорит Хамбо-ламе, что его  поддерживает в этом начинании олигарх Глотов, Хамбо-лама заметно мрачнеет. Чтобы Андрей понял, что такое гора Большой Кумын, он должен совершить гороо – обряд почитания, говорит ему Хамбо-лама. Обойти гору, поклониться ее святыням, взойти на вершину. Он должен испытать на себе всю духовную силу священной горы. А сейчас ему нужно читать непрерывно главную мантру буддизма «Ом мани падме хум», а рано утром, перед хуралом, когда здесь соберутся старейшины, Андрею дадут в руки «Книгу Судеб».

Мила и Эвелина плавают в бассейне. Мила весьма благодарна Эвелине за то, что она вытащила ее сюда. Звонит мобильный телефон, лежащий у края бассейна, и Мила успевает подплыть и ответить. Из реабилитационной клиники ей сообщают, что у девочки опять начался приступ глоссолалии, и она снова произносит слова на непонятном языке. Мила принимает решение срочно ехать в клинику. В раздевалке Мила в двух словах рассказывает Эвелине про девочку, и даже говорит о том, что девочка заговорила  неизвестном ей языке, как выяснилось, бурятском, причем голосом бабушки Андрея, которая шаманкой была. Похоже на то, что бабушка с того света шлет Андрею какие послания, предостерегающие его от осквернения священной горы Большой Кумын, ибо тамошние духи разгневались на проект радиотелескопа. Эвелина, предлагая подвести Милу на служебной машине до клиники, а потом, если надо, и дома, таким образом, увязывается за ней в клинику. Если в клинике спросят, кто она такая, Эвелина предлагает говорить медперсоналу, что он стажер Милы...

Уже в коридоре неврологического отделения реабилитационной клиники Эвелина успевает по телефону сообщить о происходящем Глотову, играющему в теннис с одним из своих головорезов-охранников. Глотов реагирует неожиданно резко и категорично: шаманы – это не шутки, они, что хочешь, могут нашаманить. Нужно сделать так, чтобы девочка заткнулась, замолчала. Немедленно! Эвелина сообщает Глотову номер палаты, в которой лежит девочка. На это рассвирепевший Глотов недвусмысленно отвечает, что Эвелина должна действовать сама, если у нее есть при себе всё, что нужно для этого. Эвелина подтверждает, что всё при ней. Глотов дает команду действовать и продолжает игру в теннис.
Мила находится в палате у девочки, а Эвелина, оставаясь в коридоре возле поста, вступает в непринужденную беседу от том о сем с медсестрой-толстушкой, которая бегает от поста в процедурную и обратно. Как «стажер» Милы Эвелина интересуется, какое успокоительное колют ребенку. Медсестра показывает Эвелину лежащий под на лотке заготовленный шприц с димедролом. В этот момент в процедурной звонит внутренний телефон: медсестру вызывает к себе кабинет завотделением Илья Семенович. Толстушка просит Эвелину побыть пару минут в процедурной, чтобы она не запирала дверь, так как в двери замок заедает, а шеф не любит ждать. Едва медсестра выходит из процедурной, Эвелина надевает на руку найденный в мусорном ведре целлофановый пакетик, берет с лотка шприц, сливает содержимое в раковину и пускает воду. Медсестра уже шагает по коридору обратно, а в это время Эвелина ловкими движениями пальцев откалывает горлышко вынутой из сумки ампулы и наполняет шприц. Одев колпачок, она кладет шприц обратно на латок. Когда медсестра входит в процедурную, Эвелина уже разглядывает себя в зеркале над умывальником, влажными пальцами распрямляя на лбу локон. Поблагодарив Эвелину, медсестра-толстушка продолжает возиться с препаратами в процедурной. Эвелина направляется из процедурной к двери палаты ребенка. Слегка приоткрыв створ двери, Эвелина заглядывает внутрь: сейчас она видит, как девочка, сидя на полу, поет что-то странное не детским голосом и при этом хлопает ладошкой о ладошку. Мила, сидя на корточках напротив девочки, записывает на диктофон мобильника происходящее с ребенком. Заметив Эвелину, Мила строгим выражением лица просит не мешать. Эвелина учтиво закрывает дверь со стороны коридора…

В московском аэропорту Клауса Шефера встречает человек в сером костюме.                В сопровождении этого человека Шефера на машине доставляют до здания МВД России.                В кабинете Валентина, заместителя начальника Центрального национального бюро Интерпола в России, Шефер общается со своими коллегами по-английски, иногда переходя на ломанный русский. Шефер просит дать Валентина побольше информации об Андрее Евтушенко. Он ключевой фигурант в преступной авантюре Глотова. Однако конструктивного разговора с Евтушенко у Шефера не состоялось. Глотов же настолько хитроумно плетет дела на Западе, что в Германии нет пока прямых улик на его причастность к разработке и подготовке самой масштабной в истории кибер-диверсии. Понятное дело, что готовить ее он предпочитает отсюда, из России, здесь ему спокойнее, да и масса юных гениальных хакеров под рукой. Поэтому германские коллеги решили: предпочтительнее всего взять Глотова на живца в России и отдать российскому правосудию. Но самое удивительное во всей этой истории то, что в дело вмешалась некая третья сила – мистическая. В подтверждение своих слов Шефер показывает российским коллегам сначала фото со следами от столкновения с каким-то нематериальным объектом на капоте такси, затем видеозапись со странными действиями Евтушенко во время доклада на трибуне. Далее он показывает очертания призрачного бубна, который чудным образом проявился на стоп-кадрах видеосъемки за счет высокого разрешения камеры его смартфона. Два полковника МВД, один из которых Валентин, относятся к гипотезе о мистической третьей силе с заметным недоверием. При этом на распечатанном листе бумаги полковники передают ему дополнительно контакты жены Евтушенко с оговоркой, что будто бы все контакты ему сообщили в Академии наук. Полковники вручают Шеферу две связки ключей – от машина и конспиративной квартире в центре города. Также они напоминают Шеферу, что в метро сегодня случился взрыв, возможно теракт, погибли люди, спецслужбы на ушах стоят, так что момент, конечно, не самый удобный для работы по Глотову…

Мила укладывает ребенка на больничную койку. У девочки вновь отрешенный вид. Перед тем, как выйти из палаты, Мила настежь открывает окно. Затем она направляется к медсестре-толстушке в процедурную, с которой о чем-то болтает Эвелина. Мила дает указание возобновить капельницу с глюкозой и витаминами и сделать ребенку инъекцию с успокоительным. Эвелина слышит весь разговор и явно довольна результатом. Эвелина предлагает Миле довезти ее до дому на служебной машине, Мила соглашается и оставляет свою машину на стоянке клиники. В дороге, отвечая на расспросы Эвелины, Мила рассказывает, что девочка по документам Алена Болотова из Карелии, но себя сейчас называет Хандой, а ведь именно так звали бабушку Андрея, шаманку, и сейчас его мама Янжима Цэбэговна, дочь той шаманки, помогает ей с переводом. Через какое-то время у Милы звонит телефон. Она слышит приветствие, произнесенное мужским голосом по-русски с сильным акцентом, далее собеседник представляется по-английски как Клаус Шефер из Германии, знакомый ее мужа Андрея, писатель. Он приехал в Москву и хочет встретиться с господином Евтушенко, но не может до него дозвониться, телефон не отвечает. Мила объясняет это тем, что ее мужа сейчас нет в Москве. Шефер говорит, что у него имеется очень важная информация для ее мужа, но он не может сообщить ее сейчас по телефону, так как это не телефонный разговор. Шефер предлагает, как можно быстрее, встретиться, несмотря на позднее время. Мила вынуждена пригласить немца в гости к себе домой. Эвелина слышала разговор, но поняла далеко не все. Она не скрывает своего любопытства, и спрашивает Милу, с кем это она так классно по-английски трепалась, но тут у Милы сдают нервы, и она довольно резко обрывает Эвелину, выговаривая, что не обязана отчитываться перед ней по любому поводу. Эвелина тут же превращается в сплошной комок лести, стараясь загладить свою нетактичность.
Высадив Милу у дома, Эвелина ждет, когда Мила отдалится от машины на достаточное расстояние, и сразу же звонит Глотову, рапортуя, что с девочкой должно быть уже «всё в порядке», так как она сделала, что нужно. А к Миле, на ночь глядя, в гости какой-то немец намылился, типа знакомый ее мужа-астронома. Глотов дает команду установить наблюдение и «сфоткать» немца, включая номер машины, на которой он приедет…

«…Ом  мани падме хум», - сидя на скамье в дацане, бесконечное число раз шепотом повторяет Андрей…

Установив спящей девочке капельницу, медсестра-толстушка направляется  в процедурную, берет латок со шприцем и возвращается обратно в палату. Войдя в палату, она видит, что девочка теперь, скрестив ноги, сидит на кровати лицом к стене. Волосы ее распущены. Девочка не шевелится и не издает ни звука. Медсестра осторожно подходит к ребенку и, держа одной рукой латок со шприцем, второй пытается осторожно прикоснуться к девочке. В ответ на это девочка разворачивается к ней лицом, но это вовсе не лицо ребенка – это испещренное морщинами лицо старой шаманки Ханды! Осклабившись беззубым ртом, она смеется, резким движением вынимает из-за пазухи ворону и бросает ее в сторону медсестры. С шумом взмахнув крыльями, ворона выбивает латок из рук медсестры, медсестра издает отчаянный крик, латок летит на пол, медсестра падает в обморок, шприц катится на середину палаты, ворона, каркая, вылетает в окно…

К дому, где живет Мила, подъезжает черный седан Audi, из машины выходит Шефер. Эвелина снимает на камеру мобильника вышедшего из машины человека, потом звонит Глотову, диктует номер машины. Глотов командует сотрудникам возвращаться, и тут же звонит кому-то с просьбой «пробить» номер машины, ему отвечают, что машина оформлена на некоего пенсионера 1937-го года рождения из подмосковных Люберец. Отключив телефон, Глотов в задумчивости размышляет вслух, не по его ли душеньку сей господин из Германии?

В гостиной Мила наливает Шеферу чай и интересуется у гостя, что привело его к ней в столь поздний час. Шефер признается, что он вовсе не писатель, а офицер Интерпола. Шефер объясняет Миле, что ee муж Андрей может оказаться пешкой в руках одного очень богатого и очень опасного человека по имени Радомир Глотов, он же Василий Левчук, он же Гжегош Каминьский. Интерпол наблюдает за этим многоликим субъектом уже более пятнадцати лет, но прямых улик он им не оставляет. Он подозревается во многих правонарушениях и злодеяниях, а также в весьма опасных намерениях. Дело в том, что в середине 80-ых Глотов работал в торговых представительствах СССР в странах Юго-Восточной Азии, но это было лишь прикрытие. По линии КГБ он курировал финансовые потоки, которые тогдашнее советское руководство направляло на поддержку просоветских режимов, на всякую подрывную деятельность, шантаж, подкуп, диверсии и прочее. Но когда запахло развалом СССР, рука Москвы за рубежом стала ослабевать. Глотов быстро смекнул, что оказавшиеся у него под рукой значительные денежные средства можно использовать весьма эффективно, а главное, в личных целях. Имея хорошее экономическое образование, и фактически монопольно распоряжаясь секретными счетами, он занялся грамотной легализацией многомиллионных активов, украденных у советских спецслужб. Через подставные фирмы Глотов стал скупать «голубые фишки» – ценные бумаги ведущих нефтедобывающих компаний. Дивиденды с этих бумаг стали оседать на его счетах. Так, одним из первых русских, но под чужими именами, он стал крупным западным инвестором в подлинном смысле слова. Как Левчук он приобрел английское гражданство, потом как польский бизнесмен Каминьский получил гражданство США. Но затем через многоходовые трансакции собрал все свои активы воедино, и тогда же приобрел немецкое гражданство под своим настоящим именем Радомир Глотов. Господа Левчук и Каминьский бесследно исчезли и до сих пор официально числятся без вести пропавшими. Но самое настораживающее во всем этом является то, что к моменту нового появления Глотова произошла череда загадочных убийств и самоубийств в разных частях света (флешбэки: на какие-то мгновения мелькают выпавший из окна человек на асфальте; человек, в ванне с перерезанными венами; человек, задушенный собственным галстуком…) По одной из версий Интерпола убитые люди в прошлом были сослуживцами Глотова в Юго-Восточной Азии. Видимо, тех, кто мог бы отомстить ему за монопольную кражу денег двадцатилетней давности, в живых он не оставил ни кого. Именно после этого Глотов стал снова появляться в России и, как мы знаем, даже построил себе здесь роскошную виллу. Помимо отмывания денег советских спецслужб, которое очень трудно доказать, в последние годы он стал проявлять интерес к сфере телекоммуникаций и спутниковой связи. Интерполу стало известно, что из России он уже совершил несколько пробных хакерских атак на западные банки через подставных гениев-тинэйджеров из российской глубинки. Но главное то, что он усиленными темпами разрабатывает технологию тотального цифрового контроля над мировой системой спутниковой связи путем одномоментной перекодировки шифров. И делает он это, сидя в России. Пока не понятны до конца мотивы его действий: толи он хочет тайной власти над миром, толи им движет что-то еще более невероятное: например, желание передать в 2015 году ключи от управления человеческой цивилизацией богам-аннунакам с планеты Нибиру, а в обмен получить у них ключи к панспермиям, открывающие 95% спящих звеньев ДНК человека. Таким образом, возможно, он хочет стать сверхчеловеком, бессмертной сущностью, называть это можно по-всякому… На вопрос Милы, неужели этим человеком движет такой абсурд, Шефер отвечает, что надо учесть, что отец его, офицер НКВД, Глотов-старший в 30-годы по приказу Ягоды вывез из Забайкалья массу тайных тибетских манускриптов, содержавших сведения о бессмертии и внеземных контактах, и для Глотова всё это не такая уж фантастика. Следы этих манускриптов теряются в архивах Лубянки, но, возможно, они стали личным достоянием отца и сына Глотовых… Милу интересует, как это всё связано с ее мужем, на что Шефер отвечает, что Глотов собирается использовать новый радиотелескоп в центре Сибири как очень мощную антенну. Пока ее муж будет сканировать космос в поисках транснептуновых тел, люди Глотова будут направлять перекодирующие команды на сотни спутников. Поэтому Глотов и проявил столь необузданный интерес к проекту Андрея, и решил использовать его в своих целях. 2015 год на носу, и построить мощный радиотелескоп в кратчайшие сроки можно только с помощью больших денег и энтузиазма ученых. Деньги есть у Глотова. Энтузиазма не занимать мужу Милы Андрею Евтушенко. Как опытный вербовщик Глотов знает, что достаточно при первом же встрече пообещать ученому инвестиции в главный проект его жизни, и он его раб. Мила интересуется, почему Шефер все это ей рассказывает, на что Шефер отвечает, что проще объяснить ей, жене Андрея, нежели самому Андрею, с которым у Шефера конструктивный диалог не получился. Мила сообщает Шеферу, что по ее совету Андрей полетел к маме в Бурятию, и она тоже должна была лететь к нему туда в конце недели, но взрыв в метро нарушил ее планы, ведь она работает психоневрологом МЧС. Узнав, что господин Евтушенко сейчас находится там, где и планируется строить радиотелескоп, Шефер говорит, что здесь начинается самое странное и загадочное, ибо во всю эту масштабную авантюру вмешалась третья сила – мистическая сила восточных духовных практик. При этом Шефер признается, что сам никогда бы не поверил в это, если бы не знал кое-что от своего двоюродного дяди Эрнста Шефера, по-своему легендарного человека который еще совсем молодым ученым-ориентологом возглавил подряд две американо-немецкие экспедиции на Восток. Он первым из европейцев убил панду и привез в Европу, и он же первым описал антилопу оранго и голубую овцу. В Индии его удостоили чести выступить с докладом в Азиатском обществе клуба Гималаев, а в самой Германии лично рейхсфюрер Гиммлер за участие в экспедициях удостоил его звания оберштурмбанфюрера СС. Так он стал сотрудником самого засекреченного подразделения СС – оккультного института Аненербе. Это был ботаник и зоолог в нацистских погонах. Но сам Эрнст Шефер считал Аненербе оплотом лженауки. Результаты его последующей двухмесячной экспедиции в Тибет были больше политическими, чем научными (флешбэк: караван путешественников, часть из которых одета в европейские костюмах, а часть в национальные одежды тибетцев, движется с навьюченными яками вверх по горной тропе…) Но именно в Тибете он услышал легенду о том, что мистические ворота в Шамбалу находятся в Сибири, на священной горе северного буддизма Большой Кумын. Естественно, проверить и опровергнуть легенду о сибирской Шамбале Эрнст Шефер не мог. За неуважение к Аненербе нацисты отправили его на финский фронт на перековку. Однако, вернувшись с фронта, он ухитрился в январе 43-го основать в Германии Институт Центральной Азии в замке Миттерзиль. Благодаря этому Эрнсту Шеферу удалось избежать участия в военных программах, поэтому по окончании войны его не стали привлекать к ответственности за преступления нацизма. Многие результаты его экспедиций до сих пор засекречены. Правительства Германии, Англии и США объявили, что секретные досье экспедиций Шефера предполагается открыть только в 2044 году – через сто лет после окончания войны. Двоюродный дядя Клауса Эрнст Шефер умер 90-летним стариком. Большинство своих тайн он унес в могилу. В последние годы, правда, он кое-что рассказывал племяннику. В частности, он говорил, что там, в Центральной Азии особо посвященные монахи знают заклинания, способны материализовать демонов, управлять ими, воздействовать материальной силой на расстоянии, убивать и воскрешать. Особенно в этом преуспели приверженцы течения буддизма – гелукпы, толерантного к шаманизму. А ведь именно гелукпа исповедуется там, откуда родом муж Милы Андрей. Шефер показывает Миле на планшетнике тот фрагмент видео, где Андрей перекидывается через край трибуны, смотрит вниз в поисках привидевшегося ему бубна. Мила говорит Шеферу, что, прилетев из Германии,  Андрей весь день не мог прийти в себя, и она была вынуждена напичкать его успокоительным. Теперь Шефер показывает Миле сильно увеличенный и обработанный стоп-кадр с очертаниями шаманского бубна, у основания трибуны, который покатился в сторону Андрея из зала. Мила говорит Шеферу, что за час до видения с бубном ему в Кёльне привиделась его бабушка шаманка Ханда, которая бросилась под колеса такси. Тут уже начинает волноваться Шефер, демонстрируя Миле фотографии с вмятиной на капоте такси. Это вмятина от человека ростом около метра-пятидесяти, поясняет Шефер, стало быть, это вмятина от столкновения с призраком шаманки, то есть на лицо частичная материализация духа умершего...! В свою очередь, взволнованная и испуганная все этим Мила рассказывает Шеферу, о поступившей к ней в стационар клиники чудом спасшей при взрыве семилетней девочке, у которой началась послешоковая глоссолалия: девочка заговорила голосом той самой бабушки Андрея – шаманки Ханды, которая умерла почти тридцать лет назад. Миле это подтвердила дочь шаманки, Янжима Цэбэговна, ее свекровь, мама Андрея, после того как прослушала запись. Как оказалось, это были настоящие шаманские камлания, смысл которых состоит в том, что Андрей не должен творить беззаконие на священной горе, то есть строить свой радиотелескоп на вершине горы Большой Кумын. Но Мила еще не знает, о чем сообщалось во время второго приступа глоссолалии, из-за которого ей сегодня вечером пришлось вернуться в клинику вместе с помощницей Глотова… Шефер прерывает Милу и спрашивает, почему это она ездила в клинику с помощницей Глотова? Мила объясняет, что за последние дни та очень сдружилась с ней. Особа она неуравновешенная, но Мила решила, что лучше в интересах ее мужа подружиться с помощницей Глотова. Они с Эвелиной были вместе в финтес-центре, плавали в бассейне, когда ее снова вызвали в клинику. Она подвезла Милу туда на их служебной машине и Мила повела ее с собой в неврологическое отделение в качестве якобы стажера. Мила признается, что успела рассказать Эвелине о том, во время приступов глоссолалии устами девочки вещает покойная шаманка. Шефер реагирует на это резко, и прямо говорит Миле, что тем самым она подвергла ребенка смертельной опасности. В этот же момент Миле звонит завотделением Илья Семенович, и плачущим голос сообщает, что у них новое ЧП. Через час к ним нагрянет линейный контроль, а в палате девочки на полу обнаружилась без сознания медсестра, а в углу шприц с каким-то препаратом бурого цвета, которых у них отродясь не было! Илья Семенович просит Милу срочно приехать в клинику. Линейный контроль через час уже будут здесь, и тогда им не сдобровать. Мила говорит Шеферу, что должна немедленно ехать в клинику. Она пересказывает Шеферу суть происходящего, включая шприц с препаратом бурого цвета. На это Шефер говорит Миле, что знает только один препарат бурого цвета – тетраэтилфосфат. Это сильнодействующее отравляющее вещество, которое становится бурым, если в течение получаса после разгерметизации ампулы не попадает в кровяное русло.  Шефер решает ехать вместе с Милой в клинику. Мила и Шефер едут в автомобиле Шефера по ночной Москве…

Первые лучи утреннего солнца проникли в дацан, в котором монахи тихо читают мантры. Хамбо-лама и сидящие рядом с ним старейшины передают в руки Андрею древнюю книгу и просят жестом открыть ее на любой странице. Андрей открывает книгу и передает ее обратно Хамбо-ламе. Хамбо-лама и старейшины разглядывают открытий текст и о чем-то тихо переговариваются, а пото сообщают Андрею, что он открыл священную «Книгу Судеб» на той же странице, что и великий Чингисхан. На этой странице написано: «Будда выбрал своего любимого ученика». Это очень хороший знак. Они велят Андрею идти домой и готовиться к гороо. До полудня он отправится в путь с ламой Мунхэ и ламой Зодб, до того же он должен читать мантру «Ом мани падме хум» и даже, если заснет, читать ее во сне.

Полковник, коллега Валентина, глядя на висящий перед ним большой монитор, наблюдает за перемещением красной точки – движением машины Шефера по улицам Москве, одной рукой прижимая к уху блин от наушников. Он докладывает Валентину по громкой связи o том, что  Шефер едет по навигатору с женой Евтушенко в Клинику постшоковой реабилитации, где та работает, при этом, зачем они туда едут, Шефер пока не сообщил. Его английский полковнику разобрать сложно, но полковник понял, что Шефер рассказывал жене Евтушенко о своем дяде, ученом эсэсовце, а потом «втирал» ей на тему шаманов и мистических сил. В связи с этим оба полковника шутят над тем, как Шефер умеет «пудрит» женщинам мозги…

Мила и Шефер выходят из машины возле Клиники постшоковой реабилитации. Поднявшись на лифте в отделение, быстрым шагом идут по коридору клиники. Мила буквально врывается в кабинет заведующего, вслед за ней в дверях кабинета оказывается Шефер. Помимо заведующего в кабинете находится зареванная толстушка медсестра. Шефера Мила представляет как психолога-криминалиста из Германии, прибывшего помочь российским спецслужбам разобраться с последствиями взрыва. Мила пытается выяснить у дрожащей нервной дрожью медсестры-толстушки, что же произошло, медсестра в ответ мотает головой, потом, заикаясь, издает нечленораздельные звуки, пытаясь при этом жестами и гримасами изобразить чье-то, явно старушечье, лицо, а затем взлетевшую ворону, потом показывает на стол заведующего, где на лотке рядом со шприцом с бурым препаратом лежит ампула из под димедрола. Мила собирается взять в руки ампулу и шприц, но тут ее останавливает Шефер, и предлагает не трогать руками и обследовать в криминалистической лаборатории при бюро Интерпола. Илья Семенович при этом интересуется у Милы, кто была та молодая особа, с которой она приходили сегодня в клинику, на что Мила отвечает, что это была ее стажер. Медсестра на это утвердительно кивает, продолжая находиться в состоянии, близком к истерике. Мила просит Илью Семеновича забрать из клиники шприц с бурым препаратом с тем, чтобы господин Шефер посодействовал, провели быструю экспертизу препарата у его московских коллег-полицейских. Касательно же медсестры-толстушки Мила рекомендует вколоть ей двойную дозу успокоительного и дать проспаться до утра в сестринской, а в случае чего, линейному контролю сказать, мол, за день намаялась бедняжка с потерпевшими и уснула прямо на рабочем месте.
В коридоре на посту дежурной медсестры звонит городской телефон: жеманный женский голос представляется как ночные новости одного из центральных телеканалов, и интересуется тем, нет ли у них в клинике летальных случаев среди пострадавших при взрыве? На это дежурная медсестра отвечает, что у них вообще нет тяжелобольных, и летальных случаев тоже нет. Женский голос интересуется также, как себя чувствует девочка, которая, чудом спаслась, на что медсестра отвечает, что девочка спит.

Эвелина вешает трубку, находясь в постели с Глотовым, который вопрошающе смотри на Эвелину. Выходит, девочка до сих пор жива-здорова? Эвелина пытается оправдаться: она набрала в шприц всю ампулу, и медсестра вот-вот должна была идти к девочке делать укол. Рассвирепевший Глотов хватает Эвелину за горло и говорит ей, что если она засветилась, он удавит ее своими руками…

 В кабинет заведующего отделением Ильи Семеновича вбегает дежурная медсестра и докладывает, что звонили только что с телевидения, спрашивали, нет ли у них в клинике летальных исходов среди пострадавших во время взрыва в метро. На это завотделением реагирует весьма раздраженно, и тут же напоминает Миле, чтобы та не забыла забрать с собой шприц на экспертизу. Мила, не прикасаясь к шприцу и ампуле, опрокидывает их с лотка в пакетик, кладет пакетик к себе в сумку, после чего они с Шефером выходят из кабинета в коридор отделения. Мила просит подождать Шефера в коридоре и направляется в палату к девочке. Мила приоткрывает дверь и входит в палату. Девочка лежит под капельницей неподвижно, с закрытыми глазами. Мила садится рядом, осторожно берет руку ребенка, нащупывает пульс, глядя на наручные часы, замеряет время…

Глотов, нервно рассаживая по спальне, и дает по рации указания своим людям срочно готовить к выезду группу. Эвелина, забившись в угол кровати, дрожит все телом; ей Глотов дает приказ ехать вместе с группой…
 
Находящемуся в коридоре Шеферу звонит его российский коллега Валентин. Шефер сообщает Валентину, что находится с женой фигуранта в Клинике постшоковой реабилитации. Пока они у нее дома беседовали, кто-то попытался сделать смертельную инъекцию ее пациентке, семилетней девочке, которая чудом спаслась сегодня во время взрыва в метро. Шефер говорит, что нужно срочно провести лабораторный анализ препарата. Кажется, они уже нашли живца. В ответ Валентин спрашивает, неужели Клаус считает, что девочку хотел отравить Глотов? Только зачем ему это? Где связь? Шефер отвечает, что это снова мистика, третья сила. Валентин полушутя говорит, что всё это напоминает кино для подростков, но он не может не доверять интуиции Клауса; он дает команду лаборатории сделать анализ прямо сейчас, ночью. Шефер ставит Валентина в известность, что, возможно, он поедет в лабораторию с женой Евтушенко Милой как с важным свидетелем…
В это время в палате ребенка Мила подходит к открытому окну, чтобы закрыть его. Закрывая окно, на подоконнике она замечает черное перо. Мила берет перо в руки, разглядывает, потом устремляется к двери, но в это же мгновение слышит детский голос: «Ом мани падме хум…». Мила замирает, потом буквально на цыпочках подходит ближе к койке девочки, вынимает из кармана мобильник и включает диктофон. Через некоторое время девочка, лежащая с закрытыми глазами, вновь повторяет собственным детским голосом те же слоги: «Ом мани падме хум…». С какое-то время Мила, как завороженная, продолжает стоять возле койки ребенка, ожидая повторения загадочных слогов, но девочка молчит, а потом вдруг произносит шепотом какую-то фразу на старомонгольском языке. Постояв еще несколько секунд рядом с девочкой, Мила, выходит из палаты. В коридоре она кидается к Шеферу и показывает ему перо. Выходит, ворона действительно влетела в комнату, когда туда вошла медсестра делать укол. Но старуха, откуда взялась старуха? Неужели это опять была материализация умершей шаманки? Выходит, ворона и шаманка – это связанные вещи? Шефер отвечает, что в этой истории уже ничего нельзя исключать. Мила дает прослушать Шеферу записанную на диктофон мантру «Ом мани падме хум» и фразу на старомонгольском, произнесенные девочкой. Пока они идут по коридору клиники, Шефер, как человек сведущий, разъясняет Миле смысл мантры «Ом мани падме хум», которая есть молитва великого Бодхисаттвы Авалокитешвары, и которую каждый буддист должен повторять бесконечное число раз. Слог «Ом» символизирует тело Будды; в слоге «Мани» воплощено представление о чистой мудрости в виде драгоценности, исполняющей желания. Слог «Падмэ» связан с лотосом, символом метода, при помощи которого осуществляется познание. В последнем слоге «Хум» представлено тело истины, к обретению которого стремится практикующий. Мистическая фраза «Ом  мани падме хум» содержит ссылку на неразрывный союз между человеком и Вселенной.  К примеру, у православных христиан схожей молитвенной практикой отличается «умное делание», хотя смысл молитвы совершенно другой. Однако, подчеркивает Шефер, по технике аскезы буддистская «тхама» и христианская «схима» во многом схожи. На это Мила говорит Шеферу, что для полицейского у него на редкость обширные познания в религиозных вопросах.
Уже в машине Шефер предлагает Миле, если она очень устала, отвезти ее домой, но Мила может и сама доехать до дому на своей машине, которая припаркована возле клиники, он она непреклонна в своей решимости во всем разобраться сама. Мила отсылает с мобильника новую запись на телефон Андрея в Кяхту, чтобы свекровь перевела ей последнюю фразу с монгольского.  Мила объясняет Шеферу, что мама ее мужа, ее свекровь, направила в дацан на ночную молитву, но мобильник заставила оставить дома, чтобы телефон в дацане не отвлекал его, потому они и обменивается с ней информацией через его смартфон. Спустя некоторое время, Мила набирает номер мужа. Янжима Цэбэговна отвечает ей, что хоть в Кяхте и раннее утро, она уже прослушала всё, что та ей прислала. Вывод один: шаманка Ханда, ее покойная мама, пытается через чудом выжившую девочку направить Андрея на путь благочестия, иначе разгневанные духи не простят ему посягательств на священную гору. Янжима Цэбэговна надеется, что скоро он всё поймет и изменит планы строить телескоп на Кумыне. Последнюю фразу на старомонгольском из священной «Книги Судеб» Янжима Цэбэговна переводит как: «Будда выбрал своего любимого ученика». Мила благодарит свекровь за помощь и просит передать Андрею, чтобы он позвонил ей, как только вернется домой…

На дворе полночь, но на территории виллы Глотова царит сумрачная активность. Люди в темных одежде грузят в черный джип и минивэн с затемненными стеклами какие-то продолговатые предметы, напоминающие зачехленное огнестрельное оружие. Заметно  и нечто похожее на ручной гранатомет.
В одной из комнат виллы Глотов дает Эвелине жесткое указание, что  все, кто знает о шприце, должны исчезнуть. Даже, если она не наследила пальчиками, это всё равно косвенные улики против Глотова. Но девочку пока трогать нельзя. Иначе можно спугнуть астронома с его женой. По гостю из Германии Глотову не дали пока никакой информации, потому что все «фотки» немца сделаны ею крайне плохо – со спины. Если этой ночью все следы в клинике будут зачищены, утром Глотов вылетит в Улан-Удэ. Ситуацию нужно брать под контроль на месте. Но Эвелина должна заставить девочку говорить то, что нужно. От этой шаманской чуши под ударом будущее всего человечества – будущее владыки мира Радомира Глотова! Девочку под видом заложницы террористов нужно отвести в лес, в «избушку на курьих ножках», и заставить говорить то, что ему нужно, осатанело орет Глотов! Он требует от Эвелины за та ночь выучить бурятский язык и сама камлала на диктофон, а сердобольную милую Милу его ребята быстро заставят отправлять нужные сообщения бурятской свекрови, когда у нее на глазах с девочки начнут снимать кожу! И с Эвелины заодно! …Но вдруг сбавив тон, Глотов рассказывает затем Эвелине приснившейся ему прошлой ночью странный-престранный сон, в котором он, находясь, не пойми где, выбирал себе невесту. Женщин было много, все какими неверотным головными уборами на головах, но одна из них наголо обритая, с большими ушами и с маской на лице, сделанной из черепа кошки, ему особенно не понравилась (зритель видит смутные обрывки того, что дальше описывает Глотов…). Потом он оказался лежащим в постели в каком-то просторном полутемном помещении, и к нему активно полезла баба, которую он не мог толком разглядеть. Она стала как-то жутко неприятно с ним целоваться, он отстранился, и видит: эта та самая ушастая уродина, бритоголовая, но уже без маски... Но он решил все-таки ее отыметь, раз уж она полезла к нему сама. Но она тут же выскользнула из-под него и стала корчиться в каком-то истерически смехе... Он испугался: бритая голова ее была отвратительна, с глубокими морщина на черепе, как у столетнего старика. Потом ушастая успокоилась, села в кровати, и стала с ним о чем-то мирно беседовать. А сзади нее ночничок горел, и от этого ее огромные уши просвечивали. И тут он увидел, что у нее и одна глазница просвечивает. А потом, смотрит: у нее глаз вообще нет, а вместо глаз пленка, матовая, как пергамент, разрисованная каким-то замысловатым узорчиком. Тут она поднимает голову, выпрямляется, и глазницы с пленками становятся все больше и больше, разрастаются, становятся с ладонь, как у инопланетян... И тогда он понимает – это робот! В страхе он выбегает из помещения и бежит по палубе огромной яхты, а вокруг ночь, океан, и не души... А она гонится за ним, догоняет, хватает железной хваткой, и тут он просыпаюсь в холодном поту и думает: кто я есть? И отвечает себе: я - многомиллиардная мафия одноклеточных, коллективно озабоченных устройством и смыслом совместной жизни…
Эвелина, покорно внимавшая рассказу Глотова, в ответ не произносит ни слова, однако снова придя в возбуждение,  Глотов орет на Эвелину, требуя чтобы она лезла в Интернет и вычитывала и  учила наизусть шаманские камлания! В ярости Глотов запускает в вспрыгнувшею с кресла Эвелину статуэткой шамана. Эвелина успевает уклониться, нэцкэ попадает в верхнюю мраморную плиту камина и разбивается вдребезги…
В ту же минуту в комнату входит человек в темном костюме и рапортует, что группа готова. Глотов дает приказ свидетелей не оставлять. Никого! Никаких! «Приближаться» ко всем, кто их увидит. Зачистка полная. Главное – найти шприц! Орать, как можно громче, что-то вроде: «Смерть врагам Аль-Даруджи!» Брать девочку под видом заложницы. Если там будет жена астронома, ее не трогать, дать ей уйти, чтобы не вспугнуть ученого. Ребенка везти в избушку на курьих ножках, туда же – и Эвелину. Она будет камлать там вместо девочки на диктофон. Дальнейшие указания группа получит по телефону. Затем полушепотом Глотов добавляет человеку в темном костюме, указывая на Эвелину, что если та раскиснет – под мхи ее. Эвелина, подслушивая разговор, всех слов расслышать не могла, но по выражению её лица, уже понимает, что теперь и ей грозит смертельная опасность. Во дворе виллы люди в темной одежде заканчивают приготовления, бросая по паре лопат в багажники минивэна и черного джипа…

Андрей с полуотрешенным выражением лица сидит на старом диванчике рядом с мамой. Похоже, уже не в первый раз прослушивая по громкой связи камлания девочки. Янжима Цэбэговна еще раз разъясняет сыну смысл того, что говорилось во время камланий устами ребенка: «К себе домой приехал он. Гневить онгонов он не будет. Дух нойнона поможет ему спасти священную гору». Мол, для этого он сюда и приехал. Духу умершего шамана, заяну, опасно разговаривать с простым смертным, это может плачевно сказаться на его рассудке. Поэтому, чтобы сказать ему главное, Ханда выбрала девочку. Духи уберегли девочку в метро во время взрыва, и в нее вселилась душа шаманки Ханды. Затем Янжима Цэбэговна ведет сына к темному чулану в дальнем конце дома, где находит небольшой саквояж, в саквояже лежит продолговатый предмет, завернутый в тряпку. Это оказывается деревянная резная статуэтка, изображающую мужчину. Янжима Цэбэговна говорит сыну, что эту фигурку его бабушка Ханда берегла особо и никому не показывала. Это Намдак-нойон, точнее его онгон – душа. Ханда всегда призывала его на помощь. Намдак-нойон был последним тайши восьми бурятских родов. Это был очень образованный человек, с большой эрудицией. Бабушка Ханда видела его маленькой девочкой. Он был большой и красивый. Намдак-нойон умер в 1919 году, а при царе он многие годы был Заседателем Забайкальской степной Думы и старшиной Цугольской волости. Царь пожаловал ему много орденов, медалей и грамот. Однажды Намдак-нойон постелил на вершине горы своё суба (флешбэк: на вершине горы виден силуэт человека, который расстилает плащ и садится на него; лицо волевого человека с типичными монголоидными чертами, глядящего в даль, выражает решимость и уверенность в своей правоте…) и сказал, что отныне пустующие земли китайской Маньчжурии переходят во владение агинских бурят. На этой земле до сих пор живет семь тысяч потомков агинских бурят… Янжима Цэбэговна прячет статуэтку обратно в саквояж и предлагает сыну поспать и готовиться к гороо. По ходу обряда он можешь многое для себя прояснить, но последних слов мамы Андрей практически не слышит, так как повалился на бок и уже спит. В это момент звонит Мила. Трубку снимет Янжима Цэбэговна, и говорит, что Андрей вернулся, и только что уснул. Кажется, считает Янжима Цэбэговна, он что-то начинает понимать. Через несколько часов он проснется и пойдет с ламами на священную гору совершать гороо – обряд почитания: по часовой стрелке он обойдет гору Большой Кумын, а потом поднимется на ее вершину.

Мила расстроена тем, что так и не смогла поговорит с мужем. Сейчас она вместе с Шефером находится в криминалистической лаборатории МВД, где эксперт-криминалист изучает содержимое шприца.

…А по ночному городу мчатся черный джип и черный минивэн с затемненными стеклами. На заднем сидении джипа рядом с одним из бойцов Глотова сидит Эвелина. На ней нет лица, она очень напряжена…

Эксперт сообщает Шеферу и Миле, что в шприце боевое отравляющее вещество тетраэтилфосфат. Известно оно тем, что не оставляет следов в организме жертвы. А вот ампула из-под димедрола. При этом в шприце тоже имеется небольшая примесь димедрола. Отсюда следует, что злоумышленник опорожнил шприц с димедролом, но не до конца, видно торопился, и тут же наполнил его тетраэтилфосфатом. Отпечатки пальцев в ампуле и на шприце одного лица – предположительно, женщины. Мила считает, что это всего лишь отпечатки медсестры, но ее можно исключить сразу. Значит, шприц заполнила Эвелина, не оставив отпечатков Мила  уверена, Глотов и его люди уже знают, что девочка не погибла, и они предпримут новую попытку ее устранить (флешбэк: в кабинет заведующего вбегает дежурная медсестра и говорит, что звонили только что с телевидения, спрашивали, нет ли у нас летальных исходов…). Нужно срочно взять палату девочки и всё неврологическое отделение под охрану. Немедленно! Шефер набирает номер Валентина, говорит, что только что обнаружили в шприце отравляющее вещество тетраэтилфосфат, значит, девочку хотели убить, не оставляя следов. Не исключено, что ребенка спасла третья сила. Глотов, вероятно, знает, что девочка жива, и что шприц мог попасть в чьи-либо руки. Он очень не любит оставлять улики, даже косвенные, поэтому направит туда своих людей замести следы. Так что есть шанс взять его людей с поличным. Нужно обеспечить группу прикрытия. Но под открытую охрану девочку брать нельзя, это спугнет Глотова. Валентин с Шефером решают направить спецназ в одежде санитаров. Это решение возмущает Милу, она обвиняет Шефера в том, что он использует ребенка как приманку: получается, люди Глотова должны совершить новое покушение на девочку. Шефер уверяет Милу, что ребенку никто не успеет причинить вреда. Мила называет Шефера самым обыкновенный копом и, смерив его презрительным взглядом, заявляет, что она едет в клинику забрать девочку к себе домой. Мила выскакивает из лаборатории в коридоры здания МВД. Клаус выбегает следом, но не может понять, куда исчезла Мила. Тем временем Мила спустилась на лифте вниз и уже бежит к выходу из здания. Выйдя на улицу, она тут же останавливает попутную машину и уезжает…

 …Спецназовцы в МВД одевают поверх бронежилетов белые халаты и прячут под ними короткоствольное оружие. Потом они садятся в карету «скорой помощи». На внутренней парковке здания МВД Шефер садится в свою машину и выезжает через КПП вслед за «скорой помощью» спецназа… 

…Черный джип и черный минивэн с затемненными стеклами на большой скорости подъезжают к зданию Клиники постшоковой реабилитации. Группа людей в темной одежде выпрыгивает из минивэна. Через мгновение они во дворе клиники.

Мила подъезжает на попутной машине к реабилитационной клинике и идет внутрь здания через центральный вход. В этот момент представитель линейного контроля, женщина в белом халате с фигурной укладкой на голове, отчитывает завотдлением Илью Семеновича за что, у него медсестры спят на рабочем месте. Женщина с фигурной прической входит в лифт том момент, когда из соседнего лифта выскакивает Мила и, ничего не объясняя Илье Семеновичу, устремляется к палате девочки. В палату Мила проходит тихо, постоянно оглядываясь на дверь. Девочка спокойно лежит под капельницей, похоже, спит. Мила открепляет от руки девочки капельницу, берет спящего ребенка на руки и направляется к двери…
 С камуфляжными масками на лицах, оснащенные гарнитурами оперативной связи, боевики Глотова проникли в здание реабилитационной клиники: двое из них, крадучись, поднимаются по лестнице; еще один карабкается с альпинистским снаряжением по пожарной лестнице на крышу; четвертый садится в служебный лифт, нажимает кнопку. Боевики Глотова в джипе рапортуют хозяину о том, что группа вошла в здание. За перемещениями своих бойцов Глотов следит на мониторе компьютера у себя в бункере: светящиеся точки показывают местоположение его людей. В контроле над операцией ему помогают молодые программисты и сутуловатый человек. 
Мила с девочкой на руках собирается выйти из палаты в коридор, однако понимает, что быстро передвигаться с семилетним ребенком навесу ей будет сложно. Она медленно ставит ребенка на пол и ласково просит проснуться. Девочка встает на ножки, но глаз она не открывает. С какое-то время она стоит неподвижно, а потом вдруг шепчет: «Ом мани падме хум…». Мила настороженно оглядывается по сторонам. За окном снова слышны раскаты грома. Сильный порыв ветра открывает окно в палате, палату озаряют всполохи молний, ливень начинает заливать пол… В своем кабинете страшно уставший Илья Семенович достает из портфеля зонт, потом смотрит за окно и возвращается на рабочее место, предпочитая переждать грозу в клинике. В палатах проснулись пациенты клиники. Раскаты грома похожи на взрывы бомб. На лицах пациентов заметна тревога. Единственная, кто не слышит грома, это медсестра-толстушка, которая под действием снотворного продолжает мирно спать в сестринской… Боевик Глотова, взобравшийся по пожарной лестнице на крышу, под струями ливня крепит на крыше альпинистское снаряжение. Двое других боевиков блокируют этаж со стороны лестничной площадки. В руках у них короткоствольное автоматическое оружие с глушителями…
Через служебные ворота во двор реабилитационной клиники въехала карета «скорой помощи», из нее высаживаются два санитара и на носилках несут внутрь здания «потерпевшего»; следом из машины выпрыгивают еще четверо санитаров, двое из которых рассредоточиваются по внутреннему двору клиники… Один боевик Глотова вышел из служебный лифта и находится уже в коридоре неврологического отделения... Мила, взяв девочку за руку, приоткрывает дверь и выглядывает в коридор. В этот момент девочка снова шепотом произносит: «Ом мани падме хум…» В  полумраке коридора Мила видит темную фигуру боевика в маске и с оружием в руках. В страхе Мила не знает, что делать, боевик же приближается к посту дежурной медсестры, которая читает книжку и не замечает его приближения… В эту же секунду девочка неожиданно встряхивает головой, белокурые волосы падают ей на лоб, и гортанными старушечьим голосом она выхрипывает: «Кумын-Хан! Ахай!! Кумын-Хан!!!»  За окном раздается сильнейший раскат грома, и за спиной у боевика коридор озаряется ярким свечением, исходящим из окна в конце коридора. Боевик невольно оборачивается: сквозь оконное стекло с еле слышным треском пролетел светящийся шар, который на мгновение замирает в пространстве коридора, а потом устремляется прямо на боевика в маске. Дежурная медсестра оглядывается на яркий свет, слышит шипение, а потом видит, как голова какого-то человека с оружием в руках дымится, и как тот в конвульсиях падает на пол. Откинувшись на спинку стула, медсестра теряет сознание. Огненный шар пролетает дальше по коридору по прямой траектории. Мила смотрит из-за двери палаты на происходящее; девочка с закрытыми глазами спокойно стоит рядом на пороге палаты. Боевик в маске направил дуло на заведующего в его кабинете и требует сказать, куда тот спрятал шприц. В эту же секунду голова боевика озаряется ореолом, а затем громко шипит и на глазах у заведующего начинает клубиться сизым дымом. В предсмертных конвульсиях боевик падает на пороге кабинета. Заведующий медленно оседает в своем кресле. Тем временем лифт с санитарами и потерпевшим в бронежилетах поднялся на этаж отделения… Сквозь дождевую завесу Эвелина узнает у ворот клиники машину Шефера. Водитель джипа сообщает Глотову по телефону, что к клинике подъехал немец. Глотов говорит, что это Интерпол, и требует не упускать его из виду ни на минуту. Возможны изменения в плане действий… Боевик в маске спускается на тросах с крыши здания вниз головой… Еще один боевик замечает лежащего посреди коридора соратника, затем на пороге одной из комнат дымящуюся голову второго «коллеги». Он выскакивает с лестничной площадки в коридор и с криком «Смерть врагам Аль-Даруджи!» пускает длинную очередь в потолок коридора, но тут же получает шлепок светящегося плазмоида прямо в маску, от чего голова его мгновенно превращается в дымящийся обрубок, боевик замертво падает… Спускавшийся с крыши боевик уже поравнялся с палатой девочки, он готовится влететь в окно, но в этот момент прямо над головами у замерших у приоткрытой двери Милы и ребенка возникает светящийся шар, который несется в оконный проем и прожигает насквозь голову висящего снаружи боевика который, издав нечеловеческий вопль, срывается вниз, а вылетевший за окно шар взмывает над двором клиники и с шумом взрывается в воздухе… Мила потрясена увиденным, девочка же продолжает пребывать в сомнамбулическом состоянии… Удерживая девочку за руку, Мила буквально впрыгивает в служебный лифт в тот момент, когда из второго служебного лифта выскакивают санитары с оружием в руках… Миле звонит Шефер, спрашивает, где она? Мила отвечает, что спускается на лифте вместе с девочкой… В коридоре отделения санитары в бронежилетах с изумлением разглядывают дымящиеся головы трех боевиков, разбросанных по коридору неврологического отделения…
Глотов наблюдает за монитором, на котором должны отображаться в виде светящихся точек его бойцы, вошедшие в здание клиники, но теперь все четыре точки исчезли. Глотов звонит водителю черного джипа, и тот отвечает, что наверху с их людьми беда. Глотов дает команду никого не ждать, а заняться ликвидацией немца, жены астронома и девочки! И дуру Эвелину – тоже в лес и под мхи! Всех ликвидировать!! Всех!!!
Джип и минивэн с затемненными стеклами устремляются вслед за машиной Шефера. В минивэне теперь находятся один боевик и водитель. Шефер спрашивает Милу, что произошло? Мила отвечает, что всех людей в масках с оружием убил огненный шар. Шефер думает, что это, скорее всего, была шаровая молния, очень редкое явление, но его дядя рассказывал ему, что шаманы и такое умеют. Шефер говорит Миле, что сейчас они едут на конспиративную квартиру Интерпола и протягивает Миле листок с адресом квартиры. Он просит подсказывать ему дорогу, так как из-за грозы навигатор в его машине выключился. Но тут же Шефер обнаруживает едущий сзади черный джип, а за ним и минивэн. План меняется, они не едут на конспиративную квартиру, так как за ними «хвост». Шефер просит Милу на всякий случай вместе с ребенком пригнуться. Автомобиль Шефера выехал на Третье транспортное Кольцо. В городе ночь, гроза. Догнать себя людям Глотова Шефер не дает, но, не зная Москвы, вынужден ехать, куда глаза глядят… Он сообщает Валентину по громкой связи мобильного телефона, что за ними погоня. Валентин видит его на мониторе, но говорит, что не может выслать на подмогу вертолет, пока не прекратиться гроза. Теперь боевики Глотова ведут прицельный огонь по машине Шефера, одна пуля попадает в спутниковую антенну. Машина Шефер исчезает с монитора Валентина. Погоня уходит в сторону Лосиного острова. Боевики Глотова продолжают вести огонь по машине Шефера… В ночном небе сверкают молнии, продолжается буря, а в лесной чаще исполинских размеров лось, набирая ход, прокладывает себе путь сквозь кусты и ветки деревьев… Один из боевиков, взяв в руки ручной гранатомет, вылезает из верхнего люка крыши джипа… Лось бежит по лесу… Боевик, установив гранатомет на плечо, целится по машине Шефера, его палец уже на спусковом крючке, но в это мгновение на пути джипа вырастает громадина выбежавшего на дорогу лося, лося подбрасывает вверх, тело животного разбивает лобовое стекло, рога бьют по боевику с гранатометом в руках, разворачивая ствол на сто восемьдесят градусов, палец боевика нажимает на спусковой крючок, гранотомет стреляет, граната летит прямиком в мчавшийся следом минивэн… гремит взрыв! Силой инерции огненное облако взорванного минивэна налетает на завалившийся на бок джип, от чего джип загорается и тоже взрывается…
Поняв, что преследование завершено, Шефер останавливает машину и констатирует, что гонки окончены. Мила приподнимается на заднем сидении. Девочка, не открывая глаз, продолжает лежать на заднем сидении…
Во время столкновения с лосем из джипа в придорожную канаву, полную дождевой воды, вылетела Эвелина. Именно из канавы она видит теперь, как совсем близко от нее сбитый насмерть лось, поднимается на ноги и, расшвыривая вокруг себя брызги могучими копытами, уходит к дальней опушке… В мокрой разорванной одежде, вся в ссадинах, крови и грязи, Эвелина выползает из канавы, пытаясь встать на ноги. Она лихорадочно копошится у себя на груди под одеждой, находит мобильник на шнурке и набирает номер. Она звонит Глотову, и говорит ему, что он, скотина, хотел и ее убить. Теперь она сделает чистосердечное признание и сдаст его с потрохами. И не видать ему богов с его планеты «Бибиру». Камера его ждет до конца его дней… Ответной ярости Глотова нет предела, но Эвелина швыряет мобильник в канаву, с трудом встает на ноги и под хлещущими по лицу струями дождя ковыляет по дороге прочь от горящих машин… Глотов, обезумевший от ярости, требует в своем бункере от сотрудников-хакеров определить местоположение Эвелины, но хакеры ему объяснят, что сделать это уже невозможно, так как ее телефон недоступен. Молодые люди, сидящие за компьютерами в бункере, испуганно опустили глаза и молчат…
Машина Шефера едет по мокрой дороге, находясь уже довольно далеко от места происшествия.  Шефер везет Милу с ребенком на конспиративную квартиру Интерпола.                В пути Мила берется за мобильник и собирается позвонить мужу, но Шефер выхватывает мобильник из рук Милы, одной рукой вскрывает заднюю крышку телефонной трубки и вытряхивает аккумулятор на сидение рядом с собой: хакеры Глотова, поясняет он, способны проследить по нему их перемещения, и тогда тот снова вышлет им навстречу боевую группу. Потом Шефер звонит по телефону Валентину, и говорит, что боевики Глотова стреляли в его машину, и он думал, что их с Милой и ребенком прикончат, но что-то им помешало, и они сами взорвали друг друга, и две машины преследователей горят на дороге. Похоже, что опять вмешалась третья сила, считает Шефер. Он спрашивает Валентина о шаровой молнии, которая «поработала» с боевиками Глотова в клинике. Ведь обугленные трупы боевиков – это результат ее ударов. Но Валентин не может принять такую версию, ведь боевиков она убила всех, а остальных даже не поцарапала. И что он напишет в отчете, кто их уничтожил? шаровая молния? третья сила? За такое его просто уволят из органов, на что Шефер предлагает Валентину компромисс: написать в отчете, что шаровая молния отреагировала на гарнитуру радиосвязи у боевиков. Валентин крайне благодарен Шеферу за такую подсказку. Одно его тревожит, ведь у них опять нет прямых улик на Глотова. Валентин говорит, что уже направил дознавателей и экспертов к месту подрыва машин. А вдруг им повезло, надеется Валентин, и кто-то там выжил и даст показания на Глотова. Должна же третья сила помочь им в этом деле. В ответ Шефер только хмыкает, глядя в зеркало на Милу, которая остается совершенно безучастной к происходящему…Навстречу Шеферу с включенными сиренами, «крякалками» и «мигалками» мчатся две пожарные машины, несколько полицейских машин, и три машины «скорой мощи».

Своим людям в бункере Глотов предлагает отдохнуть и ждать, пока он вернется. Он обещает всех их вознаградить за их самоотверженный труд. Выйдя из бункера, Глотов закрывает за собой массивную железную дверь и незаметно, почти бесшумно, запирает ее с наружной стороны. Глотов поднимается на лифте наверх, успевая вынуть из-за пазухи пистолет с глушителем. Оттянув курок и пряча пистолет за спиной, он входит в помещение охраны, где один из охранников спит, сидя на стуле, а второй дремлет за столом перед мониторами системы видеонаблюдения. Не успевает охранник оглянуться на подошедшего к нему сзади Глотова, как тот вонзает ему шприц иглу прямо в шею, впрыскивая не меньше половины содержимого шприца. Охранник, пускает изо рта пену и обмякает прямо на стуле. Вытащив шприц из первой жертвы, Глотов подходит к спящему охраннику и вкалывает ему в шею остаток содержимого. Спавший охранник, брызжа пеной, испускает дух. Глотов швыряет шприц на пол, выходит из комнаты охраны и с опущенным пистолетом в руке быстро идет в свой кабинет. Над виллой гремит гром, сверкают молнии, ливень колотит струями по крыше здания. В кабинете Глотов открывает спрятанный в стене сейф, вынимает оттуда несколько паспортов, комплекты париков с усами, очки нескольких видов, кладет всё это в кейс; затем он достает из сейфа коробочку с  игольчатыми стекловидными образованиями, похожими на морских звезд. Прежде чем положить их в кейс он с философской задумчивостью произносит следующие слова: «Если живая материя отдаст свою тайну остальной Вселенной, Вселенная взорвется от избытка жизни…». Пистолет он тоже бросает в кейс. Затем Глотов вынимает из сейфа противогаз и какой-то небольшой металлический баллон. Надев противогаз на голову, с кейсом и баллончиком в руках он направляется в бункер. Спустившись на лифте, он ненадолго приоткрывает массивную дверь бункера, снимает с баллона чеку и бросает его на пол: из баллона с тихим сипением струится бесцветный газ…

Шефер, Мила и девочка уже находятся в гостиной конспиративной квартиры Интерпола. Мила извиняется перед Шефером за свои упреки в его адрес в лаборатории, признавая, что была несправедлива, он спас им жизнь. Тем временем девочка, оказавшись в центре гостиной, усаживается на пол и начинает мотать головой, раскачиваться всем телом из стороны в сторону. Качаясь всё сильнее, она приговаривает гортанным старушечьим голосом: «Кумын-Хан!!! Ахай… Кумын-Хан!!!» Шефер впервые наблюдает воочию шаманские камлания ребенка и оттого смотрит на это с неподдельным изумлением… А в небе над виллой Глотова молнии сверкают с утроенной силой, раскаты грома готовы взорвать мир… Четверо человек, находившихся в бункере, корчатся на полу в предсмертных конвульсиях… «Кумын-Хан!!! …Ахай… Кумын-Хан!!!», - исступленно повторяет девочка. Глотов с надетым на голову противогазом открывает в стене бункера маленькую дверцу и набирает код на кнопках какого-то устройства, похожего на взрывное. Он устанавливает таймер: 05:00. Не снимая противогаза, Глотов выходит из бункера в тамбур, прикрыв за собой массивную дверь. Он тут же заходит в лифт, нажимает кнопку, едет вверх… «Кумын-Хан!!! …Ахай… Кумын-Хан!!!», - камлает девочка, и в это же мгновение мощнейший разряд молнии ударяет в трансформаторную будку неподалеку от виллы Глотова. Внезапно в лифте гаснет свет, лифт останавливается на полпути… В кромешной тьме, сдирая с лица противогаз Глотов панически орет: «Что это? Кто посмел? Кто посмел??!! Аааааааааа…!!!» Глотов беспорядочно лупит пальцами по кнопкам лифта, пытается раздвинуть дверцы лифта… «Кумын-Хан!!! …Ахааааай… Кумын-Хан!!!» - продолжает камлания впавшая в экстаз девочка. Цифры таймера на взрывном устройстве неумолимо приближаются к 05:00. Как завороженные, Шефер и Мила наблюдают за происходящим с ребенком. Взрыв одинокой виллы в лесопарковой зоне во время ночной грозы выглядит как продолжение бури: долго разлетаются по округе искры от взрыва, сопровождаемые аккомпанементом небесного грома и огненной пляской обезумевших молний… Мало-помалу экстаз у девочки стихает, и она только продолжает едва заметно раскачиваться из стороны в сторону. Мила, присев рядом с девочкой на корточки, внимательно смотрит на ребенка: девочка на какое время становится неподвижной, но потом, внезапно, начинает совершенно по-детски в голос плакать. Ища сочувствия, девочка вскидывает головку, глядит на Милу, а затем кидается ей на шею со словами: «Мама, мамочка, мамуля…!» Потрясенная Мила, хватает ребенка, обнимает, прижимает к себе, гладит по головке, целует в личико, и уже сама заливается слезами: «Алена, Аленушка, детка моя… Ну что же это такое? … Боже ты мой! …О, Господи…» Шефер взирает на происходящее, не зная, как себя вести, но тут вдруг девочка бросается к Шеферу, обнимает его за ногу и, глядя ему прямо в глаза, кричит: «Папа, папа, папочка…!»  В полнейшей растерянности Шефер смотрит то на ребенка, то на сидящую на полу заплаканную Милу, потом подхватывает девочку на руки, по-отечески прижимает к плечу, при этом пытаясь что-то говорить по-русски: «Всиё будиет корошо… да-да… успокойс, успокойс… Всиё будиет корошо», - дрожащим голосом повторяет он. Из глаз Шефера выкатывается скупая мужская слеза. Спустя какое-то время девочка успокаивается на плече у Шефера. Шефер стоит с ребенком на руках у окна и смотрит на влажные от ночного ливня московские крыши, растворяющиеся в предрассветных лучах. Сидя на полу, Мила бросает растерянный взгляд на силуэт стоящего к ней спиной с девочкой на руках Шефера, опускает глаза, потом снова смотрит на Шефера. Милу охватила сложная гамма чувств, которым она не способна найти сейчас объяснение…

В одежде буддийского послушника Андрей, находясь внутри монастырской ограды, обходит по кругу статую белого слона. Его сопровождают двое монахов. Затем крохотные фигуры трех паломников движутся вдоль кромки песчаной пустыни Аман-хан. Путешествие осложняется труднопроходимой чащей. По склонам Большого Кумына паломники движутся к вершине горы. Андрей периодически повязывает на ветки деревьев и кустарников голубые ленточки. Уже довольно высоко поднявшись по склону горы, Андрей и двое монахов оглядываются на пройденный путь, и взору их открывается небывалое зрелище: весь склон горы, что под ними, и отроги, и степь, и дальние холмы, всё усеяно тысячами, сотнями тысяч голубых ленточек, по которым едва заметными волнами пробегает нежный степной ветер…
Янжима Цэбэговна включила телевизор и смотрит новости одного из центральных телеканалов. Молодая корреспондентка, находясь возле входа в Клинику постшоковой реабилитации в Москве, рассказывает телезрителям: «После вчерашнего трагедии в московском метро террористы решили продолжить запугивание мирного населения. Прошлой ночью, прямо в этой клинике, они атаковали проходящих здесь постшоковую реабилитацию пострадавших от взрыва. С боевым кличем «Смерть врагам Аль-Даруджи!» они ворвались в неврологические отделение. Угрожая оружием персоналу, террористы намеревались захватить в заложники пациентов клиники, среди которых была чудом выжившая во время взрыва семилетняя девочка. Однако новейшее сверхсекретное оружие спецслужб положило конец атаке террористов. В течение минуты четверо нападавших были уничтожены без единого выстрела. Их подельники, бежавшие с места происшествия, были уничтожены в районе Лосиного острова. Личности террористов устанавливаются. Выжить удалось только одному участнику террористической банды – им оказалась женщина (…на экране телевизора в женщине в наручниках, лицо которой прикрывает электронная плашка, можно легко узнать Эвелину…)  Сегодня также стало известно, что ночью был взорван загородный дом крупного бизнесмена и мецената Радомира Глотова (…на экране телевизора показываю дымящиеся руины глотовской виллы…) На месте взрыва обнаружено пять обгоревших трупов. Мощность взрыва составляла около десяти килограмм в тротиловом эквиваленте. Пока не установлено, есть ли среди погибших Глотов. В настоящее время он считается пропавшим без вести. Спецслужбы отрабатывают возможную связь между вчерашним взрывов в метро, нападением на Клинику постшоковой реабилитации и взрывом на вилле бизнесмена Глотова. Ведь бандитам могло быть известно, что Глотов финансировал разработки новейших электронных средств борьбы с терроризмом, в том числе, средств космическо-спутникового наблюдения за террористическими организациями…
Сидя перед телевизором, Янжима Цэбэговна комментирует увиденное,  мысленно обращается к своей покойной матери: «Сильная ты шаманка была, мама моя, сильная…» (флешбэк: поглаживая обод огромного бубна, старушка в пестрых одеждах хихикает, улыбаясь беззубым ртом, и исчезает в ночи…)

В Москве уже утро. Шефер слегка приоткрывая дверь спальни, глядит на спящих в обнимку Милу и Алену. Потом он выходит на кухню, звонит Валентину, который сходу спрашивает Клауса, что тот думает о Глотове – погиб ли он или снова скрылся? От пятерых его человек там одни угли остались. А сам Глотов будто испарился. Но Шефер не знает, что ответить, и, в свою очередь, интересуется, выжившей при взрыве машины помощницей Глотова, на что Валентин говорит ему, что она дает очень серьезные показания. Глотову бы на три пожизненных хватило. Только он, как всегда, исчез. В лифтовой кабине нашли фильтрующую коробку от противогаза, пистолет с глушителем и фрагменты игольчатых стрелковидных образований непонятного происхождения. Значит, в момент взрыва в лифте кто-то находился, скорее всего, сам Глотов. А еще стало известно, говорит Валентин, что во время грозы в трансформаторную будку, от которой питалась вилла, шарахнула молния. Значит, с какого-то момента вилла была обесточена... В этот момент в лифте мог находится Глотов с противогазом, но тогда, куда же он испарился? Даже уголька от его мизинца не осталось… Шефер говорит, что возможно, произошла дематериализация, но Валентин не до конца понимает, что за слово произносит Шефер. Вывод один: официально Радомир Глотов теперь тоже пропавший без вести, как и Василий Левчук, и Гжегош Каминьский. Шефер намерен сегодня же лететь обратно в Кёльн, составить отчет, а потом и пойти в собор на мессу. Валентин отвести его в аэропорт. Неожиданно Шефер интересуется, есть ли где поблизости от него хороший магазин детских товаров. Валентин думает, что Шефер хочет повезти сувенир своей чудной доченьке Ульрихе, но Клаус отвечает, что у него больше нет ни дочери, ни жены, так как полтора они погибли в автокатастрофе в Египте. Валентин не находит слов, ведь они в Москве ничего не знали о страшном горе, постигшем Клауса…

…Клаус Шефер ходит по огромному московскому магазину детских товаров, разглядывает всевозможные мягкие игрушки: медвежат, тигрят, собачек, осликов, дельфинов, бегемотиков, но останавливает свой выбор на белом слоне с большими белыми ушами и повязанным на шею розовым бантом… А потом Шефер буквально на цыпочках входит в спальню, где спят Мила и Алена, очень осторожно пытается поставить слоника перед спящим ребенком на ноги, ищет некий оптимальный вариант, но тут рука спящей девочки сама тянется к слонику и прижимает его к себе. Умилению Шефера нет предела,  и он тихо выходит из спальни, а коридоре его уже ждут Валентин, его коллега-полковник и человек в сером костюме. Шефер просит не будить женщину с ребенком и и вслед за полковниками покидает конспиративную квартиры. Дежурить в квартире остается человек в сером костюме.

Паломник в одежде буддийского послушника, а с ним и два монаха в оранжевых одеждах, поднимаются по тропе вверх, на самую вершину священной горы. С вершины Большого Кумына взошедшие на гору люди обозревают тающие в дымке зелено-желтые степи, окружающие гору с разных сторон. Паломник и двое монахов усаживаются на середину каменистой площадки в позе лотоса, каждый неустанно повторяя шепотом: «Ом мани падме хум, ом мани падме хум…»

Шефер прошел паспортный контроль через VIP-зону, и в это время Шеферу звонит Мила и благодарит Клауса за белого слоника. Мила сообщает Шеферу о своем решение удочерить Алену, но если девочка спросит о Клаусе как о своем отце, что ей говорить? На это Шефер отвечает, что говорить нужно «Всие будьет корошо…», и она сразу всё поймет.

…Авиалайнер с Шефером взмывает высоко в небо, оставляя после себя едва заметный инверсионный шлейф…

В коридоре своей квартиры Мила, стоя перед зеркалом, мажет помадой губы, успевая говорить Алене ласковым тоном, чтобы та выключала телевизор и одевалась, так как им пора уже в кукольный театр. В ответ Алена сообщает Миле:
- Мама, мама, по телику белого слона показывают! Он почти, как мой!
- Какого еще слона?
- Ну, иди, иди, мама! Посмотри на слона!
Мила вынуждена отозваться на просьбу ребенка. Стоя в дверном проеме гостиной, Мила видит на экране телевизора статую белого слона, установленную перед буддийским дацаном. Корреспондент делает репортаж: «Именно отсюда, из Мурочинского дацана, ровно месяц назад начал свое восхождение на вершину горы Большой Кумын тот, кого забайкальская пресса уже окрестила «кумынским феноменом». Это столичный ученый-астрофизик Андрей Евтушенко. Как стало известно, месяц назад Евтушенко прибыл из Москвы в Кяхту повидаться со своей мамой, местной жительницей. Отдавая дань традиции, он попросился совершить принятое в северном буддизме паломничество на священную гору (…далее корреспондент продолжает свой репортаж из летящего с открытой дверцей вертолета, стараясь перекричать шум двигателей…)  Сейчас мы летим к вершине горы Большой Кумын, где и наблюдается небывалое явление… Ну вот, дорогие друзья, вы уже можете видеть человека, сидящего в позе лотоса на самой вершине горы (на экране телевизора появляется вершина горы с одинокой фигуркой сидящего посреди нее человека). Так без перерыва он медитирует уже целый месяц. Сейчас мы сделаем еще один облет вокруг вершины на предельно низкой высоте, но поверьте, «кумынский феномен» остается к нам абсолютно безучастен, несмотря на шум двигателей и ветер от лопастей (на телэкране видно, как ветер от лопастей винтокрылой машины поднимает пыль на каменистой площадке, и как развеваются одежды на сидящем посреди площадки послушника, но человек продолжает сидеть все в такой же невозмутимой позе). На всякий случай, ламы просят журналистов и паломников не приближаться к медитирующему астрофизику ближе, чем на сто шагов. Но кое-кому удалось заснять его ночью в инфракрасных лучах (в телерепортаж включены съемки в инфракрасных лучах: человек сидит на горе в позе лотоса абсолютно неподвижно). Андрей Евтушенко не меняет положения своего тела ни днем, ни ночью, ни под палящим солнцем, ни в непогоду. Он не ест и не пьет. Мурочинские старейшины и ламы видят в нем двойную реинкарнацию – Намдака-нойона и Намнанэ-ламы. Последний медитировал на горе Алханай восемнадцать лет к ряду в особой пещере, именуемой «Чрево матери». Местные шаманы предсказывают, что Евтушенко просидит на вершине горы до зимы 2015 года. Точнее – до 24 декабря 2015 года. По разным поверьям, именно в этот день землян ожидает приближение таинственной планеты Нибиру, встреча с внеземных разумом, с богами-аннунаками. Одни считают это очередным Концом Света, другие, наоборот, наступлением новой прекрасной эры, приходом Майдари, Будды будущего. Так ли это, покажет время. Ждать осталось недолго. Но, как бы там ни было, «кумынский феномен» обещает стать не менее сенсационным явлением, чем всемирно известный феномен нетленного тела Даши-Дорджо Итигелова. Удивительно всегда рядом с нами, нужно только захотеть о нем узнать. Петр Лагода, Евгений Тапочкин, гора Большой Кумын, Бурятия».
По окончании телерепортажа Мила, взяв пульт, выключает телевизор. Алена, теперь вдруг ставшая задумчивой, спрашивает у Милы, почему дядя на экране телевизора все время сидел и ничего не делал? Мила задумчиво отвечает, что дяде так больше нравится. Алена, продолжая играть с хоботом белого слоника, и уже забыв о своем вопросе, следом спрашивает:
- А почему так давно нету папы? Где мой папа? Он мне больше не подарит новые игрушки?
На это Милы отвечает ребенку, что папа уехал в командировку, но скоро вернётся и привезет тебе новую игрушку, после чего Мила берет телефон, выходит на кухню и звонит полковнику Интерпола Валентину. Она просит совета, как быть с тем, что удочеренная ею девочка-сирота продолжает вспоминать о Клаусе, как о своем родном отце. Мила просит придумать что-то со скайпом или иной видеосвязью, для этого она привезти Аленушку к ним в бюро Интерпола. Валентин отвечает, что подумает, как поступить и сегодня же свяжется с Клаусом. В момент разговора с полковником в квартире Милы раздается звонок в дверь, Мила не вешая трубку, открывает. На пороге она видит какой-то подростка с опущенным на лицо капюшоном. Подросток протягивает Миле маленький сверточек, и тут же стремглав сбегает по лестницам вниз. Мила, закрывает дверь, одной рукой пытается развернуть сверточек, из которого на пол со стуком падает какой-то светлый предмет. Наклонившись, Мила обнаруживает то самое нэцкэ, изображающее шамана, которое месяцем раньше она подарила Глотову. Мила в изумлении приседает на пол. Развернув бумажку, в которую было обернуто нэцкэ, она читает рукописный текст: «Девочке Аленушке от любящего дедушки».
Ошеломлённая этим, она тут сообщает полковнику о подаренном Глотову нэцкэ и записке. На это Валентин отвечает, что, похоже, сеанс видеосвязи девочки с Клаусом уже можно не проводить, потому как Клаус, скорее всего, скоро сам объявится в Москве. А записочку Валентин готов сегодня же передать своим почерковедам.
Мила, вешает трубку и, сидя в коридоре прямо на полу, облокачивается на стену и  испуганно-отрешенным взглядом смотрит на нэцкэ в своей руке.
В коридор вбегает Алена.
- Мама, тебе что, плохо? Мамуля…
- Нет, мое солнышко, мне не плохо…
- А почему ты… Ну а мы идем уже в кукольный театр?
- Да… да… идем, конечно, идем, мое солнышко, - несвязно бормочет Мила.

Таинственный звон и тихие аккорды азиатской цитры разливаются в глубокой ночи. На фоне звездного неба на вершине горы сидит одинокой паломник в позе лотоса. Паломник повторяет в десятимиллионный раз: «Ом мани падме хум, ом мани падме хум, ом мани падме хум…» Спустя какое-то время одна звезда в небе становится много ярче и крупнее других. Из этой самой яркой звезды на небосводе в сторону Земли исходят тонкие, как струны, лучи, достигающие вершины горы, на которой в позе лотоса сидит паломник…


Следуют финальные титры