А.Н. Одиноков
Новгородский колокольный узел
Часть 6
20 января 1944 г. – Освобождение Новгорода
Переходя к описанию освобождения Новгорода от немецко-фашистских захватчиков, мы, конечно же, должны отметить и те несуразности, неувязки в последующей судьбе полузатонувшей баржи, на которую начинали грузить самые крупные новгородские колокола.
На немецких фотографиях 1941, 1942 и 1943 годов баржа находилась в полузатопленном состоянии на месте погрузки колоколов, около берега реки Волхов. Причём и в 1941 г., и в 1942 г. она находилась в неизменном положении – вдоль берега реки. А на фотографии 1943 г. уже была развёрнута, видимо, течением и располагалась вдоль Волхова. При этом нос баржи касался дна берега. Фотография была сделана зимой, при наличии на воде ледового покрова.
В 1944 году, при появлении наших войск у стен кремля, баржа на воде отсутствовала.
Долгое время это было трудно объяснить, так как отсутствовали документальные доказательства. Мы предполагаем, что баржу в период 1943 года могли разобрать на лес для укреплений сами немцы. Известно, что немцы усиленно готовили оборонительные укрепления по всему периметру города, используя для своей обороны стены разрушенных храмов, сооружая огневые точки. Местность города по существу была превращена ими в особый укрепрайон, предназначенный для долговременной защиты юго-восточного фланга гитлеровской группы армии «Север».
Как в каждом важном деле, тем более военной стратегии, проведение Новгородско-Лужской операции войсками Волховского фронта было увязано с общим стратегическим планом ставки ВГК по полному освобождению Ленинграда от вражеской блокады и разгрому группировки немецко-фашистских войск на Северо-западе. Началась Новгородско-Лужская операция 14 января 1944 г. с наступления войск 59-й армии Волховского фронта под командованием генерал-лейтенанта И.Т. Коровникова.
Особенностью осуществлённого плана наступления войск 59-й армии было охват с двух сторон – севера и юга в обход Новгорода. «Оба удара планировалось произвести в целях окружения и уничтожения новгородской группировки противника, освобождение района п. Батецкий – п. Шимск – г. Новгород и выход на рубеж Луга – Клабутицы – Малый Уторгош» (Григорьева Т.В., Дубровка Н.А. Подготовка Новгородско-Лужской операции и особенности её организации // Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. Люди. События. Факты. (Материалы научных конференций) Великий Новгород, 2005. С. 56.
«К утру 20 января соединения, наступавшие с севера, и южная оперативная группа генерала Т.А. Свиклина, соединились в районе Горынево – Агроветпункт – Мясокомбинат, полностью замкнули внешнее кольцо окружения вражеских войск.
Рано утром 20 января 1944 г. поступила новая директива штаба, нацелившая войска на освобождение Новгорода в ближайшие часы. Начался общий штурм города. Старший сержант И. Калачёв, сержант М. Карпушин и красноармеец Гр. Скуратов из 378-й стрелковой дивизии первыми вошли в освобождённый Новгород. С юга в город одновременно вступили 225-я стрелковая дивизия и бойцы 58-й отдельной бригады из южной оперативной армейской группы. У стен Новгородского кремля они встретились с воинами батальона майора А.Р. Веретенникова из 378-й стрелковой дивизии. В 11 ч. 25 мин. 20 января 1944 г. войска 59-й армии полностью овладели Новгородом» (Ручкина О.В., Дубровка Н.А. «Проведение Новгородско-Лужской операции» // Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. Люди. События. Факты. (Материалы научных конференций) Великий Новгород, 2005. С. 65.
Но, как отмечает в своей статье новгородский исследователь С.Ф. Витушкин («Волховский фронт. Освобождение Новгорода» (Через судьбы участников освобождения) // Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг.: Люди. События. Факты. (Материалы Всероссийской научно-практической конференции 21 апреля 2010 г.). Великий Новгород, 2010. С. 117, 120, 121 – 122): «Накопилось много противоречивых и искажённых сведений. Например, фраза «Знамя на стену кремля водрузили подполковники Николаев и Швагирёв» требует более детального и глубокого рассмотрения, чем обычно» <..>.
«Вот отрывок из газетного текста: «В ночь на 20 января начался долгожданный штурм Новгорода. В 11ч. 25 мин. того же дня офицеры А.П. Швагирёв и В.А. Николаев водрузили красное знамя над стеной Кремля у Софийской Звонницы. Так завершился первый этап Новгородско-Лужской операции».
Что же происходило в кремле в первые часы освобождения? Мост через Волхов оказался замаскированным сеткой и вполне пригодным для перехода.
После освобождения рано утром, в шесть часов, 20 января 1944 г. с площади (Победы-Софийской) перед домом культуры железнодорожников с постамента памятника Ленину было послано радиосообщение: «Новгород наш!». Его послали в эфир ст. сержант Иван Калачёв, сержант Михаил Карпушин и рядовой Григорий Скуратов. Почему-то в некоторых публикациях Скуратов, названный командующим 59-й армией И.Т. Коровниковым, превратился со временем с Скулатова» <…>.
«Бои в Новгороде были жестокие. Командиры 552-го стрелкового полка полковник Н.Ф. Петриков и 546-го полка 191-й Новгородской стрелковой дивизии подполковник С.А. Кобзарь были убиты осколками снарядов при освобождении Новгорода 19 января в Колмово и захоронены в кремле…» <..>.
«Шесть дней длились бои за Новгород. 15000 трупов гитлеровцев лежало в снегу. Более 3000 немецких солдат и офицеров сдались в плен» <..>.
В 6 ч. 30 минут 20 января 1349-й полк 225-й стрелковой дивизии, оперативно подчинённый на тот период 191-й дивизии, вошёл в восточную часть Новгорода, а 552-й и 559-й полки 191-й дивизии с боями вошли в западную часть города. 546-й полк той же дивизии овладел п. Деревяницы и вошёл в северо-восточную часть Новгорода. Полностью город был очищен к полудню. Победа далась нелегко. Только из состава 191-й сд. при освобождении Новгорода погибло 415 воинов дивизии и ещё 1649 человек были ранены. После освобождения наградили многих бойцов, сержантов и офицеров…».
«Командир полка полковник А.П. Швагирёв уже в 8.00 сообщил в штаб дивизии: «Нахожусь в кремле». Обратите внимание – до подъёма флага в 11.25 осталось 3 часа 25 минут! Никто не заинтересовался, в чём причина такой странной заминки. А объясняется всё очень просто. Событие состоится, когда о нём сообщат газеты. Так и 20 января 1944 г. только появление в кремле фотокорреспондентов и их требование весомо и зримо ознаменовать освобождение города для газет СССР поднятием красного флага вынудило руководство распорядиться о доставке туда стяга. А кто же будет водружать знамя? Конечно, старшие по званию – командир полка и представитель дивизии. Момент был срежиссирован фотокорреспондентами и ими же запечатлён».
Если учесть, что в архивах, как местных, новгородских, так и в ЦГАКФФД, в Санкт-Петербурге, хранятся негативы и фотографии момента водружения флага в Новгороде 20 января 1944 г. военного фотокорреспондента Волховского фронта Г.Ф. Коновалова. То мы с уверенностью можем говорить о Г.Ф. Коновалове, как об инициаторе этого события.
Уже 21 января Г.Ф. Коновалов фотографирует воинов и памятник 1000-летию России в новгородском кремле. Далее немецкое кладбище у с. Григорово. И далее, если судить по архивным фотографиям, он дошёл с войсками до п. Шимска.
Утверждения, что, мол, Г.Ф. Коновалов был в Новгороде всего один день, надо признать несостоятельными. Ибо у него есть ещё фотографии наших воинов на аэросанях на Ильмень озере, сделанных до 20 января 1944 г.
Почему так важно исследовать больше фактического материала о работе Г.Ф. Коновалова в Новгороде в январе 1944 г.? Основной, ошибочный довод, приведённый А.А. Чуниным, а за ним и другими исследователями о запечатлённых колоколах на берегу, как раз кроется в дате съёмок Г.Ф. Коновалова.
Мы уже обращали Ваше внимание на состояние фотоснимков Г.Ф. Коновалова. Все они сделаны при плохой, сумрачной, как утверждают ветераны боёв «нелётной погоде». Она такая и была на самом деле все дни наступления наших войск и освобождения Новгорода.
Фотография пяти колоколов на берегу могла появиться только поле 25 января 1944 г. и только после событий, связанных с поиском и вытаскиванием колоколов из земли и из воды.
Мы не оговорились – ПЯТИ колоколов!
Теперь же нам следует рассмотреть внимательно эти колокола на фотографии Г.Ф. Коновалова.
Мы берём снимок из книги о военных фотокорреспондентах Ленинградского фронта авторов В.И. Ганшина и О.М. Сердобольского: «Одна секунда войны», Лениздат, 1983 г. С. 39.
Перед нами в солнечную погоду, на запорошенной белоснежным снегом земле, с ракурсом на Софийскую звонницу, лежат пять колоколов. Количество определяется по шлейфам теней от колоколов. Самый большой колокол лежит на деревянных волокушах. В его тени слабо определяемый, совсем затемнённый второй колокол. Далее третий и четвёртый. И еле заметно виден край пятого. Но тень от него подсказывает, что он там – за четвёртым.
Сомнения, если они ещё остаются, исчезают, как только мы привлекаем другие фотографии этого периода. В Интернете, в библиографии «Великий Новгород размещён фотоснимок, где все три последних колокола видны полностью. Здесь мы ясно видим тот, пятый – «Годуновский».
Вдали, у стены кремля ясно видны тени от деревьев, подчёркивающих ясную солнечную погоду съёмочного дня.
Обратимся к тексту А.А. Чунина из статьи Новгородских ведомостей «НВ плюс» № 79 914324) от 28 мая 1999 г. Он анализировал тот снимок, что и мы:
«…Ясное зимнее утро. Длинные тени от тонких деревьев, не вошедших в этот кадр, падают на запорошенную снегом кремлёвскую стену. Низкое январское солнце явно находится над Ярославовом Дворищем, т.е. на юго-востоке, следовательно, снимок сделан часов в 10 – 11 утра (в полдень солнце находится над озером, и тени от деревьев были бы параллельны кремлёвской стене). Снег чистый и почти нетронутый. Редкие следы нарушают его поверхность. Следовательно, ещё никто не интересовался колоколами, не до них! На переднем плане – уложенный на бревенчатые сани-волокуши «воскресный» Софийский колокол. Его «сковороду» с фасонными «ушами» не спутать с другими колоколами во всем мире. Сверху, на краю его «сковороды», видна пробоина. Рядом с «воскресным» лежит колокол поменьше, очевидно, из духова монастыря. Далее, также на бревенчатой волокуше, занесённой снегом, - «праздничный» колокол Софии, самый большой. На нём ясно видны целые «уши» (которые потом будут из него вырваны, в Кремле он будет стоять уже без них). Видим и «вседневный» колокол Софии, а за ним – край пятого колокола, очевидно, из Хутынского монастыря».
Характеризуя данный снимок, А.А. Чунин ссылается не на рассказ Г.Ф. Коновалова, а на опубликованный Ганшиным и Сердобольским очерк, где размещён снимок:
А.А. Чунин: «В очерке сказано: «Снимок Коновалова запечатлели первые часы освобождения Новгорода, ещё не сбросившего оцепенения после пережитой трагедии. На улицах – ни одного мирного жителя. Сквозь морозную хмарь проступают силуэты величественных соборов, осквернённых завоевателями».
Так ли всё на фотографии, о которой говорил новгородский краевед А.А. Чунин? Нет. Далеко не так.
1). Действительно, перед нами на первом плане фотографии Г.Ф. Коновалова лежит «Воскресный» колокол Софийской звонницы. И, действительно, на деревянных волокушах. Так как Ленкинохроникой 1944 г. зафиксировано вытаскивание из земли и перевозка именно этого колокола на волокушах. Но, нет никакой «пробоины», которая появилась только в июне 1944 г., когда перетаскивали колокол в кремль и он задел стену арки. Домыслить «пробоину» для А.А. Чунина было легко, так как она и сегодня перед глазами каждого, кто осматривает колокол. Правда, быть может, А.А. Чунин принял рельеф херувима за «пробоину»?
2). А.А. Чунин: «Рядом с «воскресным» лежит колокол поменьше, очевидно, из Духова монастыря».
Здесь А.А. Чунин вовсе ошибся. Перед нами (затемнённый на снимке) никак не может лежать «Годуновский» колокол, так как он, как по форме, так и по весу, и размерам, гораздо мощнее и выше (его вес от 56 до 80 пудов – по разным источникам разный). Перед нами же колокол в пределах 10 – 12 пудов, а может быть и меньше. Если идти от обратного – как бы расшифровывать коллекцию новгородских музейных колоколов сегодняшнего дня, с учётом номеров довоенного учёта. То можно отнести этот колокол к номеру учёта Новгородского музея-заповедника – КП 7890 (колокол 1692 г., ок. 10 пуд. Мишель Бадер).
3). По версии А.А. Чунина: «Далее, также на бревенчатой волокуше, занесённой снегом, - «праздничный» колокол Софии, самый большой...»
На самом деле это «Вседневный» колокол Софийской звонницы. Колокол имеет характерный рельеф литой надписи и сравнительно меньше «Воскресного» по весу и размерам. Кроме того у него отсутствует маточник. Сегодня мы можем наблюдать этот срез маточника воочию. Бытует легенда, что при эвакуации колокола в августе 1941 г. маточник был спилен эвакуаторами-новгородцами, так как снять иначе колокол было затруднительно. Но, как свидетельствуют фотографии 1912 года, – ещё в то время уже было заметно, что маточник колокола отсутствует. Более того, при наличии маточников у «Воскресного» и «Праздничного» колоколов, когда они висели на звоннице, в балках их проемов сделаны были специальные выемки для маточников, позволяющие заводить маточник в деревянную балку, усиленную металлическими гранёными прутьями. В то же время в балке «Вседневного» колокола выборка под маточник отсутствует. Надо полагать, что срез маточника был произведён ещё в момент первичной развески колоколов. Делалось это, видимо, с одной целью – выравнивания уровня подвеса колоколов по горизонтали.
К тому же в подвешенном состоянии, при наличии мощного крепления колокола к балке, в виде «П» образных хомутов, нет возможности произвести срез маточника.
Деревянные волокуши под «Вседневным» колоколом отсутствуют. На Ленкинохронике колокол вытягивают из воды реки Волхов тросом в натяг. Видно, что, хотя был январь месяц, стояла оттепель, на реке почти льда не было, и береговой откос легко сминался при давлении транспортируемого колокола. Размещение вытянутого из воды колокола на берегу свидетельствует о направлении перемещения.
4). Четвёртым колоколом лежит «Хутынский». Тогда как у А.А. Чунина – это «Вседневный».
5). Пятый колокол – это «Годуновский». У А.А. Чунина – это «Хутынский»
Что же получается? На фотографии отсутствует «Праздничный» колокол - самый большой колокол Софийской звонницы, весом в 26,5 тонн.
Да, так и есть. «Праздничный» колокол был откопан из земли самым первым, но при этом, вытаскивая его из земли с помощью танка, оторваны были уши, маточник, повреждена по существу корона колокола. Организаторы работ вынуждены были «Праздничный» колокол, обвязав тросами, сразу затащить его на территорию кремля. Он так и хранился до постановки на постамент около Входоиерусалимского храма.
Собственно из-за этого случая в дальнейшем название «Праздничный» перекочевало на «Воскресный» колокол. В печати и названиях фотографий указывалось, что это и есть «Праздничный», тогда как изображался «Воскресный». Сделано ли это сознательно? Скорее вынуждено, так как признавать ошибки считалось невозможным.
Подведём итог рассмотрения фотографии Г.Ф. Коновалова:
В ходе поисковых и подъёмных работ было обнаружено ШЕСТЬ колоколов, а не ПЯТЬ, как представлено в утверждениях А.А. Чунина и, как предполагалось до сих пор другими авторами исследований. Это объясняет невероятный факт: наличие в наше время в коллекции Новгородского музея колоколов с неизвестной до сих пор судьбой периода Великой Отечественной войны.
Ошибочные утверждения А.А. Чунина не ограничиваются только изложенными фактами. В следующей своей статье (Новая новгородская газета №8 (26), от 23 февраля 2000 г. С. 4. «Полвека «льют колокола») А.А. Чунин указывает на следующее: «В экспозиции Новгородского исторического музея демонстрируется фотография «Сапёры Рижской инженерно-сапёрной бригады откапывают колокол на берегу р. Волхов. Январь 1944 г.». На снимке показано, что где-то около разрушенного моста (на изображении он – в левом верхнем углу) трое мужчин в ватниках с лопатами в руках копаются в яме, в которой на уровне земли видно горизонтально расположенное дно-«сковородка» воскресного колокола с торчащими вверх характерными ушами.
Эта фотография вызывает много сомнений. По воспоминаниям Тейса, этот колокол был частично затащен на баржу, затем оказалась в воде у берега, и сапёры «от Ворошилова» подрывали под ним грунт, чтобы колокол полностью скрылся в воде Волхова…»
И далее: «Горизонтально расположенная «сковородка» воскресного колокола, закаченного в воронку от взрыва, могла появиться только в результате грубого фотомонтажа…»
Мы отыскали фотографию с экспозиции Новгородского музея 2000 года. Она перед нами.
На ней, действительно, в зеркальном изображении представлена фотография работ по откапыванию «Воскресного» колокола. Эта фотография один в один повторяет ракурс фотографии Г.Ф. Коновалова, обнаруженная нами в ЦГАКФФД (Санкт-Петербург). С единственным добавлением верхнего отрезка изображения моста. Кадр 1944 г., представленный на экспозиции музея в 2000 г., хранится сегодня в Негатеке Новгородского музея и на самом деле поступил в фонды хранения в октябре 1974 г., как репродукция Б.К. Мантейфеля. Только при изготовлении его копии для показа в экспозиции были перепутаны стороны, отчего получился зеркальный снимок. А не фотомонтаж.
К тому же этот снимок очень похож на фотографии Г.Ф. Коновалова, хотя утверждать без точных сведений, сложно.
Так что и здесь мнение А.А. Чунина направлено не на установление истины, а на повышение градуса сомнений и оговорок.
Мы сознательно не вдаёмся в разбор доводов А.А. Чунина, касающихся положений колоколов при закапывании, его оценок воспоминаний участников эвакуации и оценок документальных свидетельств, так как считаем доводы неубедительными и противоречащими объективности. С его подачи начались измышления по поводу Ленкинохроники – как материала полностью «состряпанного», чтобы придать делу спасения новгородских музейных ценностей оттенок авантюрной пропаганды. Беда в том, что этому соизволили поверить другие исследователи. И это притом, что некоторые из участников эвакуации, свидетели событий были к тому времени в мире ином и опровергнуть измышления, были не в состоянии.
Как мы уже утверждали: А.А. Чунин не обладал полнотой информации, предвзято оценивал роль отдельных личностей, в частности М.В. Юдина.
В его доводах было больше эмоций, желания заглушить правдивые сведения и, наоборот, возвысить спорные умозаключения. А иногда и самому торопливо предложить фантастические сюжеты. Он был знаком с фондами ЦГАКФФД, но, однако, отрицал явные свидетельства истории, хотя они принадлежали самому Г.Ф. Коновалову и хранились в этом архиве. И вовсе не изучил открытые для доступа фонды Новгородского государственного объединённого музея-заповедника.
В этой связи следует раскрыть некоторые сведения об этом новгородском краеведе. Из публикации Новгородских ведомостей известно:
«Андрей Алексеевич Чунин живет в Новгороде с 1955 года. Почти всю свою жизнь он отработал в объединении «Волна», в техникуме электронной промышленности, в лаборатории «Растр». Очень любил историю Новгородской земли и собрал практически все сведения о военных и послевоенных годах Новгорода.
Андрей Алексеевич не просто был знаком с Георгием Коноваловым, он – племянник легендарного фотокорреспондента. И о событиях истории, запечатлённых в этих снимках, знает из первых рук – по рассказам дяди и его друзей».
Правда, как раз этих рассказов дяди мы и не видим. У А.А. Чунина отсутствуют ссылки на рассказы Г.Ф. Коновалова, что, нам представляется, очень странным.
Нам ещё предстоит пройти по следам поисков колоколов, но в первую очередь хотелось бы отдать должное человеку, который в первые дни освобождения Новгорода указал на место, где были зарыты и утоплены новгородские колокола – Михаилу Васильевичу Юдину.
Справка: «Михаил Васильевич Юдин. До войны был председателем Новгородского горисполкома. После оккупации гитлеровцам и Новгорода – руководитель подпольной партийной группы. С января 1944 г. – вновь председатель Новгородского горисполкома, позднее – председатель облплана. Умер в 1978 г.».
Мы приводим полный текст воспоминаний Михаила Васильевича о военных годах:
«Мы вернулись, Новгород!
Незадолго до начала Великой Отечественной войны меня избрали председателем исполкома Новгородского горсовета. Не успел, как следует освоиться в новой должности, как на древний город – хранитель сокровищ русского зодчества и музейных ценностей, город, в котором бурно развивалась социалистическая новь, – упали первые фашистские бомбы.
Вся работа горкома партии, городского Совета с первых дней войны была подчинена интересам фронта, задачам разгрома врага. Мы организованно провели мобилизацию военнообязанных граждан и транспортных средств. Железнодорожный и водный транспорт, промышленные, коммунальные и торговые предприятия, медицинские учреждения перестроили для работы в условиях военного времени. Обувная фабрика, например, организовала пошив солдатского обмундирования и обуви. Мебельная фабрика, лесопильный завод начали изготовлять тару для боеприпасов. Ликероводочный завод освоил выпуск бутылок с горючей смесью для уничтожения танков.
В середине июля 1941 года в Новгороде дислоцировался штаб Северо-западного фронта. Для размещения госпиталей были предоставлены здания школ и культурно-просветительных учреждений. Город стал прифронтовым.
Ликвидацией последствий вражеских бомбардировок, оказанием помощи раненым занялись службы местной противовоздушной обороны: медико-санитарная, противопожарная, аварийно-восстановительная, жилищ и убежищ. Личный состав этих служб был переведён на казарменное положение.
Страшной силы удар фашистской армии принял на себя Новгород в июле и первой половине августа 1941 года. С приближением линии фронта вражеские бомбардировки усиливались. Вначале они были ежедневными, а затем уже по нескольку раз в сутки завывали радиосирены, тревожные паровозные и пароходные гудки, и голос диктора объявлял: «Воздушная тревога!»
Не ожидая отбоя тревоги, к месту взрывов вражеских бомб прибывали бойцы медико-санитарной, противопожарной служб, аварийно-восстановительных отрядов МПВО. Их самоотверженная работа, заблаговременно отрытые убежища и земляные щели помогли сохранить много человеческих жизней.
С середины июля началась эвакуация населения города вглубь страны, главным образом, в Кировскую область. В первую очередь уезжали дети, женщины и мужчины старших возрастов.
Наполненные до предела баржи буксировались по Волхову до станции Кириши, где шла пересадка на железнодорожный транспорт. 15 августа, накануне вступления фашистов в город, последняя баржа отплыла без буксира. Вниз по течению, отталкиваясь шестами от берегов, ушли новгородцы, спасаясь от фашистского рабства.
Весь самоходный и несамоходный флот новгородской пристани перебазировался в Новую Ладогу, где использовался для перевозок продовольствия, вооружения и боеприпасов в осаждённый Ленинград.
Для размещения, обеспечения питанием и дальнейшей эвакуации беженцев из Прибалтийских республик и со Псковщины был организован эвакуационный пункт, которым руководил С.О. Анисимов. Пункт размещался в четырёхэтажном здании школы на Советской улице. Здесь действовали три столовые, медицинский стационар на 50 коек.
Тысячи новгородцев работали на строительстве оборонительных сооружений. Они лопатами срезали городской земляной вал от Белой башни до Дмитриевской улицы, превратив его в отвесную стену. Оборудование предприятий было своевременно демонтировано и вывезено в тыл. Головные сооружения городского водопровода приведены в непригодное для эксплуатации состояние, электростанция взорвана. Оккупантам не удалось наладить централизованное водо и электроснабжение города.
Особой заботой являлось спасение исторических ценностей. Нельзя не вспомнить добрым словом Т.М. Константинову, занимавшую в то время должность директора Новгородского музея (В этом месте М.В. Юдин неверно называет Т.М. Константинову – директором. Она была назначена директором лишь после освобождения Новгорода в 1944 г. – А.О.). Она многое сделала, чтобы спасти наиболее выдающиеся экспонаты, эвакуировать их. Теперь все они украшают экспозиции Новгородского историко-архитектурного музея-заповедника.
Фашистские лётчики ежедневно сбрасывали на кремль бомбы большой взрывной силы. Возникла опасность разрушения или серьёзного повреждения памятника «Тысячелетию России». Аварийно-восстановительная служба местной противовоздушной обороны обложила монумент мешками с песком. Эта работа была выполнена под руководством Н.Г. Тейса.
Небольшие колокола звонницы Софийского собора отправлялись вглубь страны вместе с музейными экспонатами. А как быть с крупными? Один из них весит 1614, другой – 1200 пудов, три других немногим меньше («другой», имеется в виду «Воскресный», но в нём весу – 590 пудов. Обратим внимание, что М.В. Юдин правильно указывает количество самых крупных колоколов, подлежащих эвакуации. – А.О.). С большой предосторожностью все пять колоколов спустили на специально насыпанную песчаную подушку. На расстоянии не более 100 метров от звонницы на реке установили две баржи. Одна из них, примыкавшая к берегу, предназначалась под груз. На второй, примыкавшей к первой, установили ручные тали и лебёдки. С помощью этих приспособлений колокола волоком подтаскивались к реке.
Работа велась круглосуточно, но продвигалась медленно. Лебёдка и тали приводились в действие вручную. Очень мешали бомбёжки, а в дальнейшем и артиллерийские обстрелы. Но усилиями команды Н.Г. Тейса к 14 августа три колокола были погружены на баржу, а два самых больших подтянуты на берег.
14 августа 1941 года фашистское командование бросило на Новгород 70 самолётов. Одна из бомб попала в баржу с колоколами. Реликвии погрузились в воду.
Поздно вечером я обратился к члену Военного совета Северо-Западного фронта Т.Ф. Штыкову за помощью. Он пригласил для консультации командующего инженерными войсками фронта генерала Зотова. Решили колокола, находящиеся на берегу, закопать в землю.
Гитлеровцы готовились к штурму города. В ночь на 15 августа предстояло завершить работы по захоронению колоколов. Сапёры вырыли взрывом котлованы. В них и закопали два колокола. Ночь, наполненная грохотом разрывов снарядов и бомб, помогла сохранить тайну этой операции.
15 августа 1941 года гитлеровцы захватили Софийскую сторону города, ещё через несколько дней фронт стабилизировался по Малому Волховцу.
С последними частями наших войск отходили и мы, руководящие работники города. Отходили, чтобы стать партизанами и подпольщиками.
Мне в июле 1942 года поручили возглавить партийную подпольную группу в тылу врага. Она имела задание – установить связь с оставшимся на территории Новгородского, Солецкого и Батецкого районов населением и поднимать его на активную борьбу против оккупантов.
В группе было 9 коммунистов и комсомольцев. Моим заместителем по работе среди молодёжи был секретарь Новгородского райкома ВЛКСМ Саша Устинов – энергичный, боевой комсомольский вожак. Мы были вооружены автоматами, имели рацию. Трудностей нас подстерегало немало. С ними мы столкнулись сразу же, как спустились на парашютах на восточной окраине Стеховского болота (Новгородский район). По условленному сигналу нас собралось только шестеро. Не было Алферьева, Никитина и Шаркова.
Наутро стали их искать всей группой. В полдень медсестра Вера Станиславская заметила невдалеке на поляне человека. Я поднёс к глазам бинокль: Толя Алферьев! Он стоял один, без вещмешка и оружия. Нас это насторожило. Стали наблюдать. Толя стоял в той же позе. Я сказал Устинову: «Дай сигнал». Услышав сигнал, Анатолий вздрогнул и, быстро повернулся в нашу сторону, резко махнул рукой от себя. Это могло означать только одно: быстро уходите. В этот момент на опушке застрекотали автоматы. Так на наших глазах пал от рук фашистов комсомолец Толя Алферьев. Помочь ему мы уже ничем не могли. Не найдя остальных двух товарищей, группа, не вступая в бой, приступила к выполнению своего задания.
Мы тайком встречались с колхозниками на полях и лугах (в это время шли сенокос и уборка), в лесах, где жили многие крестьяне разрушенных деревень, призывали их прятать собранный урожай, не сдавать хлеб врагу. Распространяли листовки, газеты, проводили собрания.
Осенью вынуждены были из-за преследования карателей перейти в южные районы. В сентябре в бою с карателями ранило в ногу Устинова. Сделали остановку. Медсестра быстро выходила Сашу. Опираясь на палку, он вместе со всеми продолжил путь, встречался и беседовал с молодыми жителями деревень, вселял в них уверенность в победе. Во время одного из переходов Саша наступил на вражескую мину. Так оборвалась жизнь замечательного комсомольца.
29 месяцев немецко-фашистские варвары оккупировали Новгород, методически разрушали его древние памятники. Весь этот период я сражался в рядах народных мстителей. А накануне нового, 1944 года получил распоряжение вернуться к выполнению своих обязанностей председателя горисполкома.
20 января 1944 года части 59-й армии очистили Новгород от немецко-фашистских захватчиков. Страшная картина предстала перед нашими глазами. Весь жилой фонд и промышленные предприятия были уничтожены оккупантами. Памятники древней культуры разрушены и осквернены.
Город начал возрождаться. Приступили и к восстановлению памятника «Тысячелетию России». В конце 1943 года фашистские оккупанты задумали похитить монумент. Они разобрали его на блоки, провели в кремль железнодорожную линию. Но успели увести лишь бронзовую решётку и декоративные фонари: помешало вандалам наступление советских войск.
Гитлеровцы предприняли ещё одну попытку уничтожить памятник, теперь уже при помощи авиации. В конце января 1944 года на кремль было сброшено 10 бомб. Они повредили лежавшие на снегу фигуры, но ничто не могло уже помешать нам, осуществить задуманное. Восстановление памятника, благодаря постоянной помощи партии и правительства, удалось завершить. 2 ноября 1944 года в кремле состоялся многолюдный митинг трудящихся Новгорода по случаю открытия монумента.
Все годы партизанской борьбы не покидала меня дума о судьбе колоколов Софийской звонницы. Мы знали, что фашисты из кожи лезли вон в поисках реликвий древней славы Новгорода. Особый интерес они проявили к судьбе Сигтунских (Магдебургских) врат. Но врата находились в глубоком советском тылу. А о месте захоронения колоколов фашисты так и не узнали. Теперь предстояло извлечь их из земли и из реки.
Т.Ф. Штыков проявил большую заботу о нуждах полностью разрушенного города. По его распоряжению инженерная часть, занятая строительством деревянного моста, через Волхов взамен разрушенного, выделила группу бойцов для поиска зарытых колоколов.
Солдаты очистили от снега площадку размером более 50 квадратных метров и начали ломами долбить мёрзлую землю. И вот радость: на глубине 25 – 30 сантиметров лом ударился в обод самого большого колокола. Рядом оказался и второй.
Поиск затонувших с баржи колоколов не обошёлся без участия водолазов. Один из них сказал в шутку перед погружением: «Я везучий, обязательно найду». Не прошло и двух минут, как водолаз поднялся на поверхность. Лицо его светилось счастливой улыбкой.
Так был обнаружен ещё один колокол. Вскоре тот же водолаз нашёл и два остальных.
Извлечь колокола из земли и воды и доставить в кремль помогла разместившаяся в Новгороде ремонтная танковая рота капитана Кожерова. Толстый стальной трос привязали за «уши» самого большого колокола, и танк без труда потянул его от берега вверх, к арке кремля. Вот уже и она осталась позади. Но тут колокол упёрся своими мощными плечами в каменную панель. Танкист подал машину немного назад, решив мощным рывком преодолеть препятствие. И случилась беда. Трос выдержал, а «уши» от колокола оторвались. Так и сейчас стоит он на постаменте у звонницы с оторванными «ушами».
Учтя эту ошибку, остальные колокола перетащили без происшествий.
Рассказывая о спасении памятников старины, я, конечно, не хочу заслонить огромной работы по восстановлению города, строительству жилья, объектов коммунального хозяйства, учреждений культуры для возвращавшихся жителей Новгорода. Поистине город был возрождён из руин и пепла.
Теперь это большой город с населением 200 тысяч человек, крупный промышленный и культурный центр на Северо-Западе РСФСР» («Партизанскими тропами Приильменья» Составитель А.П. Лучин. Л., Лениздат, 1981. С. 196 – 203.
А.А. Чунин пытался анализировать весь опубликованный материал по поиску колоколов в 1944 г., в том числе и воспоминания М.В. Юдина, но отдавал предпочтение собственной теории. Натыкаясь на неточности в сведениях очевидцев, он делал свои выводы, например: «Стало быть, все три больших колокола не были спрятаны, а были брошены на берегу Волхова, захвачены врагом и затем приготовлены оккупантами к вывозу – наряду с фигурами разобранного памятника Тысячелетию России (сюда же, на берег, оккупантами были доставлены два колокола из Хутынского и Духова монастырей)». Или: «…По воспоминаниям Юдина, воскресный колокол совместно с праздничным не были доставлены из кремля на берег…».
И, окончательно уверовав в непогрешимости своих доводов, А.А. Чунин заключил: «На основании даже далеко не полного обзора противоречий в воспоминаниях, рассказах и т.п. можно утверждать: наличие пяти больших колоколов на берегу Волхова в момент освобождения Новгорода 20 января 1944 года заставляет считать многочисленные «байки про колокола» фантазией. Вполне возможно, они были вызваны необходимостью показать, что приказ о спасении колоколов Софии выполнен – «колокола сохранились».
Создатели фильма «Кресты и звёзды»: творческое объединение «Крона» (заказ министерства РФ по делам печати телерадиовещания и средств массовых коммуникаций), в лице режиссёра-постановщика Аллы Осиповой и сценариста новгородца Виктора Смирнова, решили задачу «Истории колоколов» по-своему. Фильм построили на максимальном использовании кинохроники Ленинградской студии, с добавлением комментариев и театральных эффектов - в виде «тюкающего лопатой по мёрзлому грунту» человека.
Удивляет только их равнодушие к фактам и событиям, которые авторы фильма сами же и смонтировали.
По существу они согласились со словами комментирующего исследователя, что Ленкинохронике нельзя доверять. Вот комментарий, воспроизводимый в фильме, после, и в ходе показа хроники поиска, откапывания и перевозки колоколов:
«Зачем собственно нужно было создавать совершенно недостоверную хронику, изображающую как наши войска, колокола вытаскивают из земли. Ну, понятно, что вовремя войны, всё, что делалось в средствах массовой информации – это была пропаганда. Пропаганда, наверное, нужная; по той причине, что надо было поднимать дух людей, надо было обеспечивать победу средствами массовой информации. Они с этой задачей справились блестяще. Но, на сегодняшний день вот на эти многие хроникальные кадры эпохи Великой Отечественной войны, мы должны смотреть с некоторой осторожностью.
Так получилось, что один из новгородцев, инженер одного из новгородских заводов Андрей Чунин, обратил внимание на непонятное явление. Он обратил внимание, что в тот момент, когда 59-я армия освободила Новгород, в составе этой армии были два фотокорреспондента. И один из этих фотокорреспондентов, человек по фамилии Коновалов, сделал несколько снимков в Новгороде, в момент, когда наши войска входили в него. Эти снимки известны всем. Они прошли через газеты, их, видимо, видел каждый новгородец. Наши войска входят в кремль, разобранный памятник Тысячелетию России. Но есть ещё один снимок, который тоже видели все: берег Волхова, а на нём, на аккуратно изготовленных волокушах 20 января 1944 года лежит пять колоколов.
Вот он обратил внимание, что с Софийской звонницы снимали три колокола, а почему-то на берегу лежит пять колоколов. По всем версиям современников колокола выкапывали из земли, где-то в марте 1944 года, а здесь в январе все колокола, даже не три, а пять, лежат на берегу. И, собственно, он обратил внимание на то, что ни в январе, ни в марте выкопать колокола из земли было невозможно.
Вот сегодня 21 марта, мы находимся на том самом месте, где лежали эти колокола. Рядом со мной лопата. И давайте попробуем вбить её в землю. Даже если мы используем взрывчатку, используем какую-то современную технику, ничего выкопать из земли в Новгороде мы в эти дни пока не можем.
Так получается так, что в этой колокольной истории есть какая-то загадка.
И вот наш краевед в значительной мере эту загадку разгадал, а самое главное поставил в известность музей, что здесь всё не просто. И мы, вместе с Андреем Чуниным, в архиве нашли фотографию, которая изображает Софийскую звонницу в 1937 году. И к нашему удивлению на ней висят не все колокола, которые по версии снимались и грузились на баржу, а только три колокола.
Более того, работая в немецких архивах, в частности в архиве штаба рейхсляйтера Розенберга, штаба, который занимался вывозом из России художественных ценностей, мы обнаружили документы, составленные немецкими учёными, прибывшими в 1941 году в Новгород. И, при описании кремля, они описывают следы поспешного ухода наших войск, и одновременно указывают, что около Софийской звонницы, лежит большой колокол. И когда было принято решение о массовой эвакуации художественных ценностей из Новгорода, немцы как народ организованный, проложили в новгородский кремль узкоколейку к памятнику Тысячелетию России, а одновременно ещё продолжили эту узкоколейку вот сюда, на берег – в расчёте вывезти колокола. Но действия наших вооружённых сил, нашей армии, которые перерезали железные дороги, исключили возможность вывоза чего-либо из Новгорода. И в итоге, когда наши войска вошли сюда, – то колокола лежали на берегу».
В продолжение комментария, уже со стороны режиссёра и сценариста, идет вставка хроники со следующим текстом на фоне фотографии Г.Ф. Коновалова:
«Это было осенью 1941 года, когда немецкие орды подкатывались к стенам города. Немцы тщательно пытались отыскать колокол. Сейчас новгородцы извлекают его из земли...
Другие колокола сохранились на дне реки Волхов». И далее, показывая «Воскресный» колокол, а не «Праздничный», диктор хроники продолжает комментировать: «Этот колокол весит 1600 пудов. Его звон был слышен за 40 километров…»
Откровенно говоря: «У нас нет слов!..» До такой степени потерять профессиональную чуткость к материалу, смешать порядок событий, выдать фантазии, не подкреплённые документами, да ещё навести тень на реальные события, беспардонно исказить историческую действительность. И всё это под вывеской к 65-й годовщине освобождения Новгорода, да на государственные деньги. Это, на наш взгляд – кощунство.
Участие Михаила Васильевича Юдина в поисках и перевозке колоколов, съёмках хроники приписывается пропагандистскому буму. Можно ли этому верить?
Перед нами выписка из протокола заседания бюро Новгородского обкома ВКП(б) о вынесении выговора М.В. Юдину от 24 июня 1949 г.
Вопрос № 1. О поведении т. Юдина.
Докладывают тт. Юдин, Щедрина.
Проверкой поступивших в обком ВКП (б) материалов на т. Юдина установлено, что в период его работы председателем Новгородского городского Совета депутатов трудящихся и председателем областной плановой комиссии он допустил вредную и ненужную болтливость по различным вопросам.
Уплачивая секретарю партийной организации т. Щедриной партийные взносы, т. Юдин заявил: «Вот плати деньги, корми дармоедов» (то есть, партийных работников). В адрес комсомольской организации города по поводу срыва воскресника по очистке города сказал: «Вот создали организацию трепачей, никогда комсомол не делал полезных дел… Все руководить хотят, а ума мало».
Говоря о партийной агитации и учебе в своём кабинете, в присутствии некоторых работников горсовета, заявлял: «Партийная агитация ни к чёрту не годится, болтовня, насильно людей тащат в университеты». По вопросу изучения «Краткого курса истории ВКП (б)» т. Юдин в кругу работников горсовета говорил: «Историю ВКП(б) изучать не к чему, она отстала от жизни и стала неактуальной, жизнь идёт вперёд и изменяется, а история партии осталась без поправок и изменений». А также вёл неправильные разговоры о руководящей роли партии советскими органами.
При ознакомлении в облисполкоме (присутствовали ответственные работники исполкома) с постановлением Совета Министров СССР о помощи колхозам Новгородской области, где речь шла о списании задолженности по хлебу, заявил: «Подумаешь, списали долги, и так не взяли бы».
Бюро обкома ВКП(б) считает, что подобная болтовня и вольность по различным вопросам есть результат его политической невыдержанности, зазнайства и высокомерия.
Бюро обкома ВКП(б) постановляет:
Члену ВКП(б) Юдину<…> за болтливость и партийную невыдержанность объявить выговор с занесением в учётную карточку.<…>
Секретарь Новгородского обкома ВКП(б) М. Тупицын
(Новгородская земля в эпоху социальных потрясений. Сборник документов. Кн. 4. 1946 – 1956. Спб., 2009. С. 209 – 210.
Но, буквально через шесть месяцев, 13 января 1950 г., бюро Новгородского обкома ВКП(б) выносит решение об исключении М.В. Юдина из рядов ВКП(б) (Там же. С. 217).
Требуется лишь добавить, что Михаил Васильевич Юдин был ленинградец, специалист, хозяйственник, экономист, а не партийный функционер.
Продолжение следует…