-Папульчона! Воду дали, - крик жены с улицы мгновенно стряхнул дремлющий сон. Быстро оделся, гимнастику побоку, сразу за шланги. Как и обещал накануне сосед, увидевший меня, бродившего поздно вечером по участку с медными рамками для поиска воды, воду дадут завтра утром и вечером. Наш график теперь четный по неделям. Нынешняя жара достала до белого каления. Картошка стала вянуть, лук вырос всего до двух горошин в диаметре, а малина просто высохла. Воду только самым избранным на текущий момент: клубнике, свекле, морковке, вишне, черной малине и двум кустам роз с маттиолой.
Остальным по остаточному принципу. На дне закопанной ванны хоть чуть-чуть должна оставаться вода. Иначе большой толстой жабе Моте негде будет принимать моцион, который затягивается до очередного нашего приезда на дачу. Тогда осторожно достаю уже довольно похудевшую от долгого сидения в ванне Мотю и выливаю тихонько под ближайший куст сливы. Слива тоже в числе привилегированных потребителей воды. Довольно наглую тактику применили опять кроты. Они перепахали грядки с клубникой. И скопившаяся при поливе под кустиком ягод вода мгновенно исчезает в прорве кротового хода. То же себе водные процедуры устраивают. Жена не любит присутствовать в этот момент рядом со мной, ибо трехэтажные слова в адрес подземных пахарей ранят ее изнеженную натуру.
И вот сейчас, в выходной день, в шесть часов утра на наш дачный хутор дали воду. Почему хутор? Да потому, что с обоих боков у меня высоковольтные линии передач и поэтому метров на двести в обе стороны никогда не проглядывается ни одна задница дачника, склонившегося над грядками. От соседа спереди я укрыт надежным зеленым щитом из переплетенных за двадцать лет кустов сирени, терновника и шиповника, а соседка сзади работает по графику, да и та сама заросла кустами облепихи, вперемежку с осинником, пушистыми елочками и березами. Вот уж поистине райское место на даче, где можно бродить между моими большими яблонями и обдумывать очередную главу к моей нескончаемой книге. Двенадцать соток – это уже инструмент, вернее, простор для фантазии. Инструмент для другого увлечения, еще более энергоемкого по времени.
Утро раннее, поэтому поливаю все, что зеленое или уже пожелтевшее. Вода впитывается в песок как, ну уж для сравнения, как в губку. Лью из одного шланга на клубнику, второй перекладываю под кусты вишни, смородины, картошки. Душа поет. И даже вскрывающиеся кротовые норы не портят настроения. Комары все передохли от жары, поэтому подставляю спину, грудь под пока еще не жаркое солнце. Лук, морковка, свекла, салат, гладиолусы, петунья – все вдосталь напоены водой. По некоторым грядкам прохожу по второму разу.
Теперь можно и передохнуть. Кидаю шланг под первую яблоню, второй в ванну для Моти. Пора и самому умыться, да и перекусить. Свеженький огурчик с молоденьким чесночком и пучком укропа поднимают настроение до небес. Да, только на даче после городской суеты, в окружении зелени отпускаешь все свои напряжения. Сидя на веранде, попиваешь чай, заваренный из свежих листьев бергамота, смородины и мяты, и смотришь расслабленным взором на яблони, сливы, облепиху, и тело растекается по креслу, готовясь принять заслуженный утренний сон. Но не сейчас. Вода. Пока есть вода, надо напоить всех и с лихвой, чтоб хватило до вечера, а там добавить и на ночь отправить все растения на полноценный цикл фотосинтеза. И тогда маттиола – ночная фиалка заблагоухает тончайшим ароматом, который навеет что-нибудь этакое для окончания долгопишущейся главы. Поднимаю шланг около яблони, чтобы переложить тут же на другую сторону ствола. От струи воды образовалась ямка кротового хода. Направил струю рядом и через некоторое время грунт просел, открыв другой кротовый ход.
-К яблоням жметесь, паразиты, - беззлобно восклицаю я.
И тут же из первой ямки высунулся маленький свинячий розовый пятачок. Я вздрогнул от неожиданности и от омерзения, машинально направил струю на этот пятачок. Он исчез и тут же появился в соседней ямке. Я брызнул и туда и в растерянности засуетился, не зная, что предпринять. То ли ногой притоптать поганца, когда он еще раз появится? То ли поливать водой пока не утонет? Крот начал копать новый ход в стороне от старого и тут пришла внезапная мысль: поймать его в ведро и показать живого крота жене. Бросил шланг, метнулся к сараю за лопатой и ведром. Прибежал и по шевелению грунта заметил своего беглеца. Подхватил лопатой поглубже шевелящийся ком земли и ухнул в ведро. Крот мгновенно добрался до дна ведра и заскреб лапками по дну.
-Попался, засранец! – я торжествовал, - теперь ты у меня попрыгаешь, а я подумаю, что с тобой такое сотворить.
Жалости не было никакой. Было желание отомстить за порушенные грядки и за потерю драгоценной воды. Крот, сходу не пробивший дно ведра, вылез на поверхность земли и суетливо забегал по кругу. Своим свинячим пятачком он обнюхивал все вокруг себя и двигался довольно быстро. Я побежал в дом:
-Я крота выцепил! Хотите посмотреть?
Жена и сын выскочили из-за стола и побежали за мной.
-Ой, какой толстенький пушистик, - залепетала жена. – Какая шубка у него мягонькая, черненькая. А пятачок как у поросеночка, такой розовенький, такой шустрый. Такая лапонька.
Я за тридцать лет совместного проживания с женой не слышал в свой адрес стольких лестных слов. А тут целый поток нежностей в адрес свиного рыла, который перепахал все ее грядки.
-Вот на шубу его. Говорят шубы из кротовых шкурок самые дорогие и самые долговечные, - сказал свое веское слово сын.
Хоть кто-то меня понимает.
-Ну, что? Утопишь в ведре? – спросил он меня.
-Подумаю, что с ним сделать. Пусть пока по кругу побегает, подумает о смысле бытия. Кстати, покажем гостям. Будет маленький сюрприз.
Сын с невесткой решили познакомить нас с родителями невесты и заодно отпраздновать свой день рождения. На нашем хуторе это мероприятие гораздо удобнее провести. Вне замкнутых стен квартиры, на лоне природы, где есть что показать, пофотографироваться. Глядишь, и процедура знакомства не будет натянутой и скованой.
-Будешь развлекать гостей, Кузя.
Ну, имя выскочило спонтанно, как бы машинально. Но прилепилось мгновенно и сразу повысило статус пленника. Теперь, просто так, одним взмахом судьбу его не решить.
-Давай ведро в тень поставим, под яблоню, жарко, однако.
Сын поставил ведро с Кузей в тень, а я продолжил доливать яблони, сливы, облепиху. Вода шла с хорошим напором. Теперь можно и не суетится, боясь, что вода кончится. Вынес под яблоню кресло и с удовольствием вытянул уставшие ноги. Шестой десяток дает о себе знать. Посидеть в кресле, подремать, детство вспомнить. Ветви антоновки опустились под тяжестью яблок. Они еще маленькие, но их много. Яблоня с грустью скидывает лишние яблочки. Всех не прокормить. Оставшиеся нальются щедрым соком под грамм триста весом. Там уже под ней не посидишь. Второго Ньютона мир не примет. А писателей сейчас хоть пруд пруди. Я размышлял о законе всемирного тяготения, а Кузя ожесточенно скреб жестяное дно ведра и сбивал с мысли.
-Червячка что ли ему дать, чтоб успокоился, - подумал я. – Читал где-то, что кроты очень много двигаются и поэтому им надо много есть. – Вот ведь. Теперь еще и за крота переживать, чтобы не окочурился до гостей и форму не потерял.
Подошел к ведру:
-Эй, Кузя! Есть хочешь?
Кузя зарылся в грунт и затих, но через мгновение грунт зашевелился и показался шмыгающий во все стороны пятачок.
-Хочешь. Ладно, посмотрю, что можно найти в такую жару. Вот сосед узнает, что я крота кормлю, он меня с навозом смешает.
Сосед-Николай утыкал весь свой участок железными прутьями и навесил на них банки из-под пива. Когда ветер – грохот стоит на всю ивановскую. Не интересовался, помогает ему это в борьбе с кротами, но меня этот шум достает. Я включаю на всю катушку “Нашу дачу” и вся эта какафония мечется над нашим хутором. А к вечеру сюда вливается звенящий хор кузнечиков, так что домой в город возвращаюсь оглохший, но довольный, отдохнувший, зарядившийся свежим воздухом настолько, что в понедельник голова болит как после похмелья.
Попытался копнуть ямку в стороне от участка, но в гуще высокой травы. Николай говорил, когда узрел меня вчера вечером, бродящего с рамками, что воду нужно искать как раз там, где трава высокая и густая. Может он и прав. Но лопата в грунт между стеблями травы не лезла. Чистый асфальт. Еще бы. Солнце второй месяц жарит, все сохнет. Не копать же мне теперь самому в грядках клубники в поисках червей. Да и Николай уж что-то пристально за мной наблюдает. Может, надеется, что я до воды докопаюсь, колодец вырою. Нет уж. Лучше я попропалываю грядку с лопатой. Тем более, что она имеет вид не очень ухоженный. Двух выходных не хватает, чтобы все содержать в порядке. Иногда вымахивает посреди грядки лебеда, пока в глаза своим ростом не упрется. Хочешь не хочешь, а сорвешь. Минут через десять активной работы, после заделки кротовых нор, наткнулся на небольшого заморыша-червя, который чудом спасся от крота, но сам хозяин для крота его и выкопал.
Кузя носился по кругу ведра, как и положено арестанту. Я бросил червяка ему на землю. Он, то ли услышал стук бренного тела червя о землю, то ли унюхал его, но мгновенно набросился на него, ухватил его своим рыльцем и стал запихивать его в себя передними лапками. Чавканье стояло на все ведро. Это было самое настоящее беспардонное чавканье. Я сразу вспомнил маленьких поросят, которых кормил с бутылочки. Кроты и свиньи, наверняка стояли на одном уровне в развитии эволюции животных. Кто из кого произошел, теперь надо разбираться плотнее. Или я быстро проходил биологию в школе. Но теперь у меня даже появился интерес. Я покопался в земле в приствольном кругу яблони, где добыл Кузю, и нашел еще пару несчастных червяков. Кузя мгновенно счавкал и этих.
Аппетиту его можно было позавидовать. Его нисколько не стесняло ведро. Он вставал передними лапками на стенку ведра и уже точно как поросенок пытался унюхать меня, своего благодетеля и кормильца. Вместо глаз у него маленькие голые впадинки и поэтому видеть меня он не мог. Похоже страх он совсем не испытывал. Иначе бы зарылся в землю и сидел там, не шелохнувшись. Я опять уселся в свое кресло, совесть моя была теперь чиста. Да и до приезда гостей надо бы вздремнуть. С полшестого на взводе в ожидании воды.
Рокот подъезжающего “Гетца” был слышен издалека. Вот и сынуля с гостями, пора встречать. Невестка, как с ближайшими родственниками, обнялась сначала с женой, потом со мной и представила своих родителей и сестру. Ее папа с мамой несколько смущенно поздоровались с нами и мы отправились показывать свои владения: вот здесь у нас яблони, здесь сливы, здесь еще немного запоздалых ягод клубники, и, наконец, самый настоящий живой крот. Оцепенение и скованность тут же слетели и все весело заверещали, склонившись над ведром. Кузя не ожидал такого шумного веселья и зарылся в землю, затаился. Гости постучали по ведру, пообсуждали бархатистость его шерстки и отвлеклись на фотосессию около раскидистых яблонь, пушистой елочки и роскошного моего любимого дуба.
-Да. Здесь можно хорошо отдыхать в тишине, бродить меж яблонь и обдумывать очередную книгу, - мечтательно заметила Лилиана – сестра невестки. – Так хорошо и покойно. Ольга говорила, что вы пишете книги. Так здорово. Тут действительно только книги и писать.
-Ага, после копки, прополки и поливки. Так намаешься за день, что возникшие сюжеты, пролетают один за другим, так и не коснувшись бумаги, - вставляю свой голос в едва возникшую паузу.
-Так надиктовывайте на диктофон, когда работаете, ничего не забудется, - предлагает мама невесты.
-Обязательно учту эту идею, - делаю пару снимков их, обнявших пушистенькую елочку, примостившуюся на самом краю участка. – Еще бы программу подобрать, которая бы с голоса текст электронный формировала. Ни одна мысль не пропала бы.
Сын с будущим тестем развели костер в мангале и укладывали мясо на решетку. Младшенький принес ведро с Кузей поближе к ним, чтоб от коллектива не отбивался и привыкал к шуму. А Кузя и не пытался унывать. Теперь уже мамы где-то набрали мелких слизней и, нежно приговаривая, кормили крота. Тот уминал все, что падало ему на земляной стол, и даже нетерпеливо скреб лапками о стенки ведра, если мамы задерживались с поиском угощений. В такую сушь найти съестное для такого редкого гостя было сложно. Смотрю и папа, бросив возиться с мангалом, схватил лопату и с дочкой стали рыскать по всему участку в поисках еды для Кузи. Этот наглец захватил все внимание. Десять минут назад еще статные дамы превратились в деревенских девчонок и наперебой пытались всучить Кузе своего червячка или слизня. Он ловко ухватил, болтающегося перед его носом толстого червя и передними лапами стал запихивать несчастного себе в рот. Сюжет из фильма “Хочу в тюрьму”, где Семен запихивал двумя руками макароны в рот, был явно подсмотрен в наблюдении за кротами. Невестка рукой, с ухоженными отполированными ногтями, поглаживала его мягкую бархатистую шубку и, повизгивая, отдергивала ее, когда Кузя пытался ухватить и ее палец. Ее сестра, наблюдала за ней, а потом, улучив момент, схватила Кузьму за шкирку и вытащила из ведра наружу. Кузя засучил всеми четырьмя лапами как черный радостный смайлик из аськи. (На фото как раз запечатлен именно этот момент). Он был на пике блаженства от столь пристального внимания. Умяв еще пару-тройку червячков и несколько слизняков, Кузя устал. У него хватило сил только зарыть голову в грунт, а все остальное огрузневшее тело он забыл снаружи. Так и затих – уснул. Он уже не обращал внимания на нетерпеливые стуки по ведру и глажение по толстой заднице. Гости пошли к столу, веселые и шумные.
Перед отъездом, девчонки настоятельно просили отпустить Кузю, который за полтора часа после такого обильного обеда, выспался и носился по ведру, пытаясь выбраться наружу. Они весело попрощались с ним, а он все пытался их унюхать, шмыгая своим веселым пятачком.
Вечером мы отнесли его подальше на заброшенный, заросший облепихой участок. Прощание было коротким. Кузя спокойно вылез из уложенного набок ведра и шмыгнул в оказавшийся поблизости кротовый ход, даже не помахав хвостом. Я снял прощание на камеру, дабы документально подтвердить свое алиби освободителя. День временного перемирия закончился.