«СОКОЛИНЫЙ ПОЛОНЕЗ»
«ЗЕМЛЯ КРУГЛАЯ, ЛЮДИ ПАДАЮТ»
КНИГА ВТОРАЯ
Давайте друзья, как вы просили, начнем ВТОРУЮ часть нашего, можно сказать, азиатско-европейского сказания с краткого представления автора, ибо лучше понять замысел и мудрость писателя, когда ты представляешь его личность. Анатолий Баюканский – автор 65 книг . Он лауреат американской и двух российских премий, его книги имеются в крупнейшей библиотеке мира – Конгресса Соединенных Штатов, в личных библиотеках премьер-министра России Дмитрия Медведева, Канцлера Германии Ангелы Меркель, в библиотеке Ватикана.. Кстати, в архиве писателя есть послание из Ватикана, От Папы Римского Бенедикта 16. Позвольте привести его полностью:
«Глубокоуважаемый монсеньор Анатолий Баюканский!. Я, Государственный секретарь Святого Престола, монсеньор Габриэль Качья, сообщаю с удовольствием Вам, что по поручению Папы Римского нами прочитан Ваш трехтомник 2Челобитная ко Господу». Его Святейшество поручил мне поблагодарить Вас от Его имени за Ваш благородный труд как за знак доброй воли и тесной связи с преемником Святого Престола апостола Петра.
Его Святейшество Папа Римский Бенедикт отныне молит Бога о ниспослании Вам и всем Вашим близким неусыпной защиты Божьей.
По Высочайшему повелению нами также была прочитана замечательная Ваша книга «Со святыми упокой». Признаюсь, она потрясла меня своей глубиной, своей искренностью, своим талантом. Много книг о минувшей войне довелось мне прочесть. но подобной еще не встречалось,. о чем я доложил Папе Римскому.
Пользуясь случаем, передаю Вам нашу благодарность и остаюсь с наилучшими пожеланиями и дружескими приветами, с надежной на личную встречу в Риме.
Монсеньор Габриэль Качья, ассесор, Ватикан, Италия»
К этогму стоит добавить, что писатель считает себя сахалинцем, ибо отдал островам почти 16 лет службы, прошел по всем оконечностям Сахалина, бывал на Кунашире и Шикотане,на Ниэнем Амуре., в Сибири, посетил как паломник Польшу, Китай, Чехию и Словакию., страны Прибалтики.
Думаем этого вполне достаточно, чтобы получить представление о писателе, чей новый крупный роман вы сейчас читаете……
Прошу прикрыть глаза и вспомнить об одном из главных героев романа Брониславе Пилсудском – поляке, каторжнике, ПОЗЖЕ СТАВШЕГО известном в ученом мире человеке,Брониславе Пилсудском
БРОНЯ-УЧИТЕЛКА «КОРМИТ ВОДУ»
Накануне праздника «кормления воды» старшина большого племени айнов Бафунке из стойбища Ай, поглаживая округлый живот, наблюдал как его любимая племянница Чухсаммэ, играла с сыном, а ее муж Броня Пилсудский, положив доску на пенек родовой лиственницы, как обычно что-то торопливо писал, Рядом с ним сидел, глядя влюбленными глазами на поляка, плечистый, с румянцем во всю щеку единственный в стойбище русский по имени Ваня…Этот весельчак, неизвестно какими путями попал в стойбище айнов и прижился тут накрепко. О себе говорить не любил и только раз, на вопрос Бронислава, откуда явился, не запылился, ответил шуткой: «Браток, раньше Сахалина вообще не было, но однажды случился некий сдвиг в океане и из воды поднялся огромный утес, на вершине его сидели трое: сивуч, штабс-капитан Шишкарев, третьим был я – Ваня – соколиный старожил.
Любуясь на мирную и спокойную жизнь племени, богатый владелец рыбных баркасов и тридцати двух ездовых собак, глава племени чувствовал, как по груди разливается, как вода в половодье тихая убаюкивающая радость. В стойбище царил мир и покой, Давно уже местные парни перестали открыто восхищаться первой красавицей, его любимой племянницей Чухсаммэ, ссориться из-за нее, видя, что зародилась крепкая семья селения. Ссыльный поляк и девица-краса нашли друг друга и крепко взялись за руки, так порой и ходили у всех на виду. А еще Бафунке очень гордился тем, что в селение постоянно, на собачьей упряжке, из поселения Найбути приезжал сам начальник почты – маленький, непомерно толстый гиляк. Загадочно улыбаясь, доставал из мешка письма и посылки, адресованные Броне-учителке, однако, вручал почту не Пилсудскому, а ему, главе рода. Хитрый начальник был шибко умным, и понимал, какое удовольствие испытывает старшина, отдавая разноцветные конверты и посылки в домашнем кругу родичу-поляку, коего все в стойбище уважительно звали «учителкой». За последние годы Броня-учителка, проживая на добротных хлебах, поправился, исчезли выступающие из груди ключицы, лицо округлилось. Приятно было также видеть, как любила мужа племянница, никто из женщин племени не мог так смотреть на своих мужчин, так любить «кормильцев».
Чухсаммэ успевала готовить вкусные блюда, играть с сыном, и, выкроив минутку, осторожно подкрадывалась к Броне-учителке, со спины, а потом, как молодая рысь, живущая в ближнем перелеске, с радостным криком выскакивала на тропу, и принималась по-своему ласкать мужа, гладить его по голове, прижиматься щекой к его щеке, а когда муж вставал, жена начинала на носочках ходить вокруг него, словно впервые разглядывая свое неизвестно откуда упавшее сокровище. И еще Чухсаммэ любила изредка приговаривать соседкам: «смотрите, это мой Броня-учителка идет здесь же Чухсаммэ родила ему сына, которого назвали именем Сукедзо.
Броня-учителка любил повторять фразу: «Матка Бозка, как чуден мир». Ох, как это верно. И в этом затерянном среди моря краю, в стойбище айнов тоже происходили чудеса: каторжный поляк, тут о народе таком слыхом не слыхивали, женат на женщине из племени загадочного народа айнов, их сын назван японским именем, и почему-то все считают его японцем. Очень хороший и странный русский Ваня –
свой среди чужих!
Для айнов это и впрямь были непонятные явления, а вот Бронислав не сомневался: все в мире происходит по велению свыше – он – католик боготворит Божью Матерь, Ваня молиться чудотворцу Николаю угоднику, айны и японцы боготворят своих восемь миллионов богов. Велик и загадочен наш мир, наш соколиный остров. Воспитанный с детства матерью – фанатичкой веры, Бронислав был в душе уверен, что все свершается вокруг не просто так, судьба любого человека начертана на небесах. Ведь при рождении ребенка Господь и Матка Бозка вручают ему ангела-хранителя, и душу, потом и отпускают в мир людей. И еще он слышал от одного нивхского мудреца, будто есть верхний и нижний миры, в них отражается буквально все, что происходит с каждым человеком, со страной, следовательно, Господь да и духи местных племен видят происходящее в мире через свои глаза – звезды.
Поздним вечером, завершая подготовку к «кормлению воды», Бафунке и Броня-учитель надели набедренные повязки с орнаментальной каймой, распашные халаты. Материал для одежды у старшины рода был особенный, дорогой, его ткали не из пряденных ниток, а из скрученных полосок луба.
Чухсаммэ самолично надела на голову мужа налобную повязку и венок из жгутов и священных стружек инау. В этот вечер женщина была особенно красива и даже губы ее, обведенные сплошной татуированной каймой, не портили впечатление. Специальные ритуальные кушанья уже были готовы студень из отвара рыбьей кожи, отварные корни сараны, ягодную смесь.
Все в деревянном, единственном в стойбище русском доме Бафунке, были взволнованы: до совершения обряда кормления воды никто не имел права ловить рыбу, нельзя было даже спускать на воду лодки. Айны считали, что если такое нарушение произойдет, то «хозяин воды» может обидеться и не пустит рыбу жителям стойбища.
– Ну, с Богом! – проговорил Броня-учителка, обращаясь к хозяину дома, – Пошли к реке. Ваня, наверное, давно там нас ждет-.припомнилось, что –этот «просто Ваня» \недавно появился в стойбище, вроде как бежал от тюремного начальства, но никто тут его ни о чем не расспрашивал, видели людишки, что Ваня –добрый, совестливый человек, всем улыбается, всем помогает.
Бронислав мгновенно забыл о русском, лишний раз проверил, не забыли ли главное – хвост сушеной кеты. Мужчинам предстояло накануне праздника прорубить лунки, поставить по бокам каждой лунки тальниковые прутья да еще надо было соорудить столбы со священными стружками.
Броня-учителка, наверное, волновался больше всех, ему давно хотелось запечатлеть весь процесс «кормления воды» до мельчайших деталей, хотя Пилсудский уже был настоящим «полуайном-полуполяком.
Дорого для него была каждая минута – в их доме, на половине семьи Чухсаммэ уже оставалось мало места для папок с записями, какими-то камнями и старинными позеленевшими трубками и половинками ножей и осколков посуды. Он все тащил в дом… Однако чем больше он углублялся в жизнь и быт малых народностей Сахалина, тем сильней чувствовал, что этот напряженный труд продлял жизнь, помогал преодолеть тяготы каторги, придавал смысл его существования.
Ранним утром, чуть солнце показалось из-за кромки леса, старейшие айны во главе с Бафунке встали лицом к проруби и глава рода прочел вслух обращение к господину Камуя – так звали хозяина реки. Он просил «хозяина» убрать грязь со дна, чтобы рыба смогла войти в их реку, еще Бафунке умолял Камуя помочь вскопать лунки на дне для икры. Затем по знаку Бафунке молодые мужчины вынесли свежеприготовленное саке, которое при помощи палочек икуниси, стали разбрызгивать по воде. Священнодействие продолжалось. Старики согласно порядку, закричали «Ка!», «Ка!», «Ка!» громогласно обращаясь к «хозяину воды». Затем один из них бережно, осторожно, как величайшую ценность опустил в прорубь хвост, сушенной кеты «тол к не», он предназначался «собаке хозяина воды», «хозяин» их реки, уверяли, очень любит свою собаку.
Броня-учителка мысленно копировал все движения стариков, боясь пропустить нечто важное. Вместе со всеми он стал брать из берестяных ковшиков кусочки еды и понемногу бросать их в воду, приговаривая:
«Сначала для душ утопленников, которые обслуживают речное божество, а затем с особым, почтением, для самого «хозяина».
Неожиданно на тропке показались мальчишки стойбища, впереди бежал сынок Брони-учителя и Чусуммэ. Они громко кричали, размахивали руками. Старшина хотел было приструнить малышей, но издали увидел, что у ребятишек подрисованы над верхней губой усы. Это меняло дело. Пришли не дети, мужчины к проруби и прогонять их по закону нельзя...
Бафунке сделал знак Броне-учителю, и тот начал бросать в лунки прутики тальника, надо было не просто швырять их в воду, еще с вечера они заостряли кончики прутьев с одной стороны. Этой стороной и следовало опускать их. Первые, оказывается, символизировали самца, вторые – самку. Бросив прутья, Броня-учитель склонился над полыньей, – наблюдал, если заостренные прутья тонули, это означало, что «хозяин воды» принимает их дары, а если не тонули, то это было плохой приметой.
Радостные крики раздались над водой, Броня-учителка понял: «удача!» Прутья тонули один за другим…
Чусуммэ ждала мужа на пороге деревянного русского дома с крылечком и скамеечкой. Вскрикнула, увидев любимого, кинулась навстречу, обвила шею Брони тонкими ручками, он нежно поцеловал жену, хотел что-то объяснить, но она закрыла ему рот ладонью. Все поняла без слов. Он, переполненный благостью, глянул в ее серые, всепонимающие глаза. Она взяла мужа под руку и повела в дом, где его ждали записи праздника, а ее подготовка к уроку русского языка для взрослых айнов. Некоторые слушатели уже с раннего утра расположились на зеленой лужайке, заняв место.
Выпив стакан кишмишевого сока. Бронислав сладко потянулся, извлек из папки два последних письма из Японии, Незнакомые ученые из Иокогамы просили рассказать о фольклоре сахалинских айнов., а его заочный друг исследователь и писатель из Токио Фтулубей уже третий раз приглашал приехать в Японию, где его вроде знают и ждут. Бронислав задумался: что выбрать из шести последних, записанных им сказок древнего народа? На память пришли дивные воспоминания о трудной поездке на собаках в стойбище Тунайчи. Была сильная пурга, быстро занесло все тропки-своротки, из зимника невозможно было отворить двери. А все мужчины и женщины, что находились в то-рафе, разгоряченные самодельным саке, наперебой рассказывали ему сказки, услышанные в разное время от дедушек и бабушек.
Бронислав Быстро отыскал седьмую тетрадь, состоящую из 34 листов. Вот они самобытные сказки из стойбища Тунайча. Они уже были снабжены им русским подстрочным переводом…Можно было со спокойным сердцем отправлять их в Иокогаму.
Неслышно, как обычно, вошла в комнату Чусаммэ. Обняла мужа, из-за спины взглянула в раскрытую тетрадь и сказала: «Броня, мне кажется, японских ученых больше заинтригуют «волшебные сказки» из шестой тетради.
Бронислав обернулся, удивленно посмотрел на жену, встал и обнял Чусаммэ. Его все чаще и чаще удивляло, какой толковой переводчицей и помощницей оказалась недавняя рыбачка.
– Броня, – проговорила Чусаммэ, не отрывая любящего взора от мужа, – ты только не обижайся на меня, но… разве можно вручную вытащить из воды целый садок с живой рыбой? Если ты напишешь японцам о том, сколько забот на тебе, то…
На сей раз Бронислав, с улыбкой закрыл ей рот ладонью. Оба засмеялись. Он вспомнил, сколько и впрямь навалил он на себя всевозможных забот: от него ждут экспозиции по изучению Амурского края на Парижской выставке, одновременно исполняет обязанности секретаря Владивостокского отделения русского Императорского географического общества, ко всему он еще и участвует в издании статистического вестника, выходящего два раза в неделю, редактирует местную газету. Помимо всего прочего он еще активно сотрудничает с медицинской частью каторжного управления на острове.
В его жизни произошло много событий. Наконец-то окончился срок каторги и ссыльный Пилсудский был снят с казенного довольствия. На острове нашел свою любовь, переехал из селения Рыковское в стойбище айнов, на Восточное побережье, вошел в семью богатого старшины племени и стал счастливым человеком. Правда, не сразу и не вдруг получил разрешение выезжать с острова Сахалина. Сердце, по его выражению, буквально распирало от счастья. Странное восторженное и тревожное состояние овладевало Брониславом, когда друзья по каторге и просто знакомые заводили разговор о возвращении на родину, в Польшу, Бронислав то восторженно радовался, то сильно пугался. … «Нет, нет, и еще много раз нет» – говорил он, в душе просто боялся жизни на материке. чувствовал, что стал совсем иным человеком – дикарем, вечным каторжником, хотя очень нужным только тут на Дальнем Востоке, убеждал себя, что со временем это ощущение пройдет…
Супруги и не услышали, как в комнату вкатился, словно надутый шар господин Кимура Бафунке, в мягких туфлях пошитых из кожи рыбы чавычи. Прислонясь к стене, слушал разговор супругов, а потом выступил вперед и веско проговорил: «Дорогие мои! Земля, как вы знаете, круглая, те, кто сегодня на ее солнечной стороне живут, а как только земля пройдет положенную часть ежедневного пути, люди скатываются с ее поверхности и попадают в нижний мир.
– Что, господин Кикура этим хочет сказать нам молодым и не совсем глупым?
– Живите, пока вы на солнечной стороне земли, радуйтесь не только друг другу, но и замшелому камню, который впитал в себя время, цветку на поле. Ящерице, что гладит ваши руки и белке, что кормит вас орешками, и не угождать нашим покровителям-духам. Не бойтесь согнуться, чтобы потом выпрямиться. И еще помните нашу поговорку: «за деньги ручайся, за человека никогда». Наверное, прав был мой отец, он любил повторять: «тигр бережет свою шкуру, человек – имя».