В конце июля образовался неожиданный отпуск. Возможности поехать куда-нибудь далеко не было, поэтому отправилась на Оку.
Турбаза, представляла собой типичный семейный дом отдыха. Днём, мамы, папы и ребятишки грелись и плескались на пляже, вечером - закутавшись в пледы и отмахиваясь хвойными ветками от комаров, смотрели кино в уличном кинотеатре.
Домашние не смогли составить мне компанию, поэтому я наслаждалась одиночеством. Сначала, даже понравилось: наконец-то можно расслабиться и исполнять только свои желания. Через три дня «райского» существования, стало скучно и в голове уже бродили мыслишки на тему: «А не вернуться ли на историческую родину?» И тут на глаза попалось объявление о том, что формируется группа желающих для турпохода на лодках до Поленова и обратно. Будучи по натуре человеком ленивым, а по возрасту где-то между пятой и шестой молодостью, просто прочла и пошла дальше. Но, потом дух авантюризма взял свое, и я записалась в отряд желающих.
Надо вам сказать, что умение плавать никогда не давало мне уверенности в устойчивости лодки. Всегда смущала её постоянная подвижность. Но, как говорится в одном известном фильме: «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Можно и зайца научить курить!» Вот и мне понадобилось не очень много времени, чтобы освоить технику гребли и управления вверенным мне плавсредством.
Вечером первого дня похода, хотелось только одного – спать. Что я и сделала, ребятам по-моложе требовалась романтика, песни у костра, страстные взгляды. Я же, уютно устроившись в спальнике и загородившись накомарником от полчищ кровососов, сладко заснула под песню про то, как «Изгиб гитары желтой, ты обнимаешь нежно…»
Утром нас вновь ждали «галеры». Плыть по течению на вёслах или без оных, особого труда не составляет. Неудобства доставляло только вездесущее солнце, спрятаться от него на середине реки просто не реально. Потому к вечеру весь отряд, в полном составе, напоминал свежее сваренных раков. Но, это не помешало провести ещё одну комарно-бардовскую ночь.
На третий день прибыли в Поленово. Естественно, посетили музей-усадьбу, после чего образовалось свободное время. Кто-то решил отоспаться, а часть (особо активных) туристов отправилась в лес, на предмет сбора грибов или ягод (кому как повезёт). Я, из соображений отлынить от дежурства по кухне, присоединилась к ним. Поскольку совершенно не разбираюсь в ядовитости и не ядовитости грибов, а также в съедобности и не съедобности ягод, просто бродила по окрестностям. Оказалось, что не я одна такая «умная», из всей группы грибников толк в этом знал только наш проводник. Он, как гид по музею шел по лесу и рассказывал интересующимся про все «выставленные экспонаты».
Аукая, и слыша отзвуки голосов, я отделилась и пошла по тропинке в другую сторону. Немного пройдя, увидела поваленную табличку с названием. Полустёртая надпись гласила, что здесь когда-то находилась деревня Возвратные выселки. «Странное название» - подумала я, и пошла дальше. Разрушенные дома заросли кустарниками и бурьяном. Вот там был клуб, совсем далеко, на пригорке, поблескивал остатками позолоты купол храма, непонятно на чем державшийся. От самого храма осталось полторы стены. Я уже собралась повернуть назад, как услышала голоса. «Наверное, кто-то из наших тоже сюда забрел» - подумала я и пошла в ту сторону.
За углом сгнившего сарая, метрах в тридцати, стояла большая беседка. Казалось, она родом из позапрошлого века, когда господа выезжавшие летом в имение любили пить чай в таких сооружениях и вести неспешные беседы. Вот уж не знаю, из какого дерева она была срублена, но её колонны бликовали на солнце жемчужным переливом, а развевающиеся на ветру белые занавеси создавали иллюзию парусов. Казалось, что это вовсе не беседка, а парусник, воспаривший с Оки и пристроившийся здесь на пригорке.
Меня никто не приглашал, но я как завороженная шла на голоса. Компания, представшая передо мной, кого угодно заставила бы усомниться в своем психическом здоровье.
Вблизи беседка оказалась ещё больше. Справа, в плетеных креслах перед маленьким столиком с нардами сидели Александр Гаврилович* и Андрей Иванович*. В центре стоял огромный дубовый стол, накрытый кипельно белой скатертью, самовар, пыхтя зазывал посмотреть на своё отражение в его круглом, зеркальном боку. Фарфоровые чашки с серебряными ложечками, молочник, конфетницы и ещё бог знает какие вазочки с вареньем, печеньем и фруктами не оставляли сомненья в том, что за этим столом сидят истинные аристократы. А именно, чаёвничали там: Наталья Петровна*, Фаина Георгиевна* и Раиса Максимовна*. Меня никто не замечал, только Наталья Петровна пододвинула в мою сторону чашку чая. Я, молча села, и ошарашено стала наблюдать за происходящим.
- Саш, ну что я не понимаю что ли? Сам через это прошел: надо было как-то выживать. Мне пришлось работать и в кооперативе, где я шил брюки и куртки, и на кладбище (месил раствор и делал оградки). Я торговал книгами и занимался евроремонтом. Собрав деньги от гонораров и взяв взаймы у Андрея Урганта и у родителей, купил машину и занимался частным извозом. Испытать пришлось многое.
- Грех уже то, как мы живем. Особенно в России - вздохнул Александр Гаврилович и добавил - Домой приходил не я - тень, руины мои приходили. Терпеть все время руины тяжело. Я бы не хотел, чтобы ко мне руины приходили. По идее это невыносимо.
- Я вот тут подумал: чтобы добиться, чего хочешь, надо перестать, этого добиваться. Хотя, в моём случае, произошло несколько иначе. Только наступил тот замечательный период, когда я, во-первых, способен был играть самые разные роли, а во-вторых, был чрезвычайно востребован у режиссеров. Вот тут-то всё и закончилось – грустно усмехнулся Андрей Иванович.
- Ну, нет, Андрюха, жизнь коротка, но какой ширины она будет - зависит только от человека - ответил Александр Гаврилович и сделал ход.
Игроки увлеклись игрой и замолчали. Я прислушалась к женской беседе.
- Дома Михаил Сергеевич называл меня Захарик. Ещё в студенческие годы, когда мы, держась за руки, ходили по музеям, мы увидели картину Венецианова «Захарка», где был изображен мальчонка в кепке, с торчащими волосами, и Михаилу Сергеевичу почему-то показалось, что я на него очень похожа. Был один случай, во время важного приёма у нас дома. За столом сидели гости, и муж спрашивает: «А где Раиса Максимовна ходит?» И тут поворачивается внучка и произносит: «Твой Захарик на втором этаже». Гости чуть со стульев не попадали. Я же называла его Ми.
- А мне вот, сколько лет кричали на улице мальчишки: «Муля, не нервируй меня!» Хорошо одетые надушенные дамы протягивали ручку лодочкой и аккуратно сложенными губками, вместо того чтобы представиться, шептали: «Муля, не нервируй меня!» Государственные деятели шли навстречу и, проявляя любовь и уважение к искусству, говорили доброжелательно: «Муля, не нервируй меня!» Я не Муля. Я была старая актриса и никого не хотела нервировать. Мне трудно видеть людей.
- Ну, что вы Фаина Георгиевна – успокаивала собеседницу Наталья Петровна - Мы помнили. Мы жили не только во власти сегодняшних событий, но и под более или менее удобной (удачной) шапкой памяти. То, что поступки обусловлены памятью, доказывает, прежде всего, жизнь.
- Знаете, - вздохнула Раиса Максимовна - Михаил Сергеевич не трогал, да и сейчас почти не трогает кабинет, каким он был при мне. У нас была большая комната, разделенная стеной. В одной части работал он, в другой - я. Когда он немного успокоился после моего ухода, то обнаружил, что стол, подоконники в моём кабинете - все в бумагах. Я начинала работать над книгой. Он нашел план этой книги. Тридцать три главы. Я красной ручкой написала название: «О чем болит сердце». Он начал смотреть, листать, и, вдруг почувствовал, что, наверное, есть его вина в том, что я ушла из жизни. А мне было так жалко на него смотреть, я ведь ничего не могу изменить... Только что, часто прихожу к нему во сне: он слышит телефонный звонок, снимает трубку, это - она! неизменно спрашивает: «Ты откуда?» - Но не слышит ответа…
- Про сны, это к Наталье Петровне - резюмировала Фаина Георгиевна - Но, по-моему: старость, это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
- Как правило, сновидения не имеют отношения к будущему. Но в моей жизни было несколько сновидений, которые оказались пророческими. Причем одно из них было невероятно пророческим, вплоть до деталей. Это был сон о смерти моей матери. Мама была жива-здорова, отдыхала на юге, незадолго до этого я получила от нее хорошее письмо. А во сне, причем я заснула днем, мне приснилось, что ко мне пришел почтальон с телеграммой, в которой сообщалось, что мама умерла. Я еду на похороны, встречаю там людей, которых я раньше никогда не видела, здороваюсь с ними, называю их по именам - это все во сне. Когда я проснулась и рассказала мужу свой сон, он сказал: "Неужели ты, специалист в области мозга, веришь снам?" Короче говоря, несмотря на то, что я была твердо уверена в том, что мне надо лететь к маме, меня отговорили от этого. Вернее, я дала себя отговорить. Ну, а дней через десять все произошло именно так, как это было в моем сне. Причем до мельчайших подробностей. Это было лично со мной, но я не единственная. Есть немало других случаев пророческих сновидений и даже научных открытий во сне. Например, открытие Менделеевым периодической системы элементов. Вы знаете, объяснить это нельзя. Лучше не мудрить и сказать прямо: так как это никаким из современных научных способов объяснению не подлежит, придется предположить, что будущее дано нам заранее, что оно уже существует. И мы можем, хотя бы во сне, войти в контакт то ли с высшим Разумом, то ли с Богом - с Кем-то, кто владеет знанием об этом будущем.
Замолчали, каждый о своём. Тишину прервала Фаина Георгиевна, произнеся задушевным басом:
- Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет Дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты.
Все засмеялись, а Александр Гаврилович спросил:
- А вы, куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, - в рай или ад?
- Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду - из-за компании.
Все опять задумались, а Наталья Петровна пристально посмотрела мне в глаза. Я обернулась назад и увидела дом, которого раньше не замечала. Какая-то сила тянула меня туда к этому дому. Я опять посмотрела на Наталью Петровну, сказать я не могла ни слова, но она поняла мой вопрос и утвердительно кивнула.
Подойдя к выходу, я вдруг, неожиданно для самой себя, заплакала, и застыдилась своих слёз. А Андрей Иванович коснулся моей руки и сказал:
- Это ничего, слезы - это самое интимное, это душа, открытая нараспашку...
Обогнув беседку и приблизившись к дому, я обернулась, все они, такие безучастные ко мне в давешней своей беседе, теперь пристально смотрели в след, и от этого было спокойно и тепло.
Я вошла. Передо мной была комната из дома, где я выросла. Всё в ней было как при жизни отца. И тут я увидела его, он сидел на диване и приветливо улыбался мне. Я кинулась к нему, слезы лились сами собой. Он обнял меня как тогда так мы и сидели не в силах оторваться друг от друга, и не в силах что-нибудь сказать. Наконец, дар речи вернулся ко мне
- Пап, это правда, ты? Я что, с ума сошла?
-Вовсе нет - спокойно ответил Пётр Семенович* - Это я и мы с тобой разговариваем.
- Как ты пап? Ты хорошо выглядишь. Не так, как тогда.
- У меня всё хорошо, всё так, как должно быть. Не надо вопросов, у нас мало времени, давай просто посидим. Когда ещё выдастся случай. Про вас я всё знаю, а про меня ты сама всё видишь.
Я вспомнила ту страшную осень, последнюю осень отца. Когда врачи поставили тот самый диагноз и сказали, что осталось не больше месяца. Я не хотела верить, ведь отец внешне был крепок, и казалось, здоров. Но они, к несчастью, не ошиблись, неточность была только в сроке. Отец прожил два месяца. После его ухода я поняла, что самое страшное в жизни.
Самое страшное – это бессилие, когда ты силен и здоров, но ничем не можешь помочь самому близкому человеку.
- Смотри, кто пришёл - сказал отец.
Я обернулась, в дверях стоя Юрий Петрович*.
- Привет сеструшка - как всегда сказал он - Ну, что ты всё ревёшь, с детства была рёва-корова. Помнишь, я тебя дразнил, а ты злилась.
Они были такие родные, такие близкие, во мне всё бушевало от счастья, что я вижу их и могу с ними поговорить.
- Ты мог бы хотя бы раз ко мне во сне прийти – сетовала я брату.
- Я приходил, на сороковой день, но ты, наверное, не помнишь.
- Помню, я тогда Женьку ждала, из рейса поздно возвращался. Всё боялась заснуть, но задремала. Сначала, я думала это он, спросонок не могла понять, почему это он в пальто передо мной на коленях стоит, и свет не зажигает. А когда обняла, то поняла, что это ты.
- Надо же, помнишь.
- Я на вас очень долго злилась, как вы могли оба уйти и оставить нас с мамой. Она, поначалу, крепилась, но ведь не железная же. Год назад совсем сдала, врачи говорят, что у неё сердце, как измочаленная тряпочка и лучше уже не будет. Больше всего брат на тебя злилась, я так на тебя надеялась. Думала, что ты со мной всегда будешь. Так мне трудно без вас.
- Мы с тобой, мы всегда с тобой – сказал отец и как в детстве погладил по голове – Надо жить, надо! Если не ты, кто же будет рядом с матерью и Артём ещё маленький. Держись, а мы тебе поможем.
Я всё порывалась подойти, посмотреть в окно, но отец уводил меня от него. Потом они переглянулись, и я поняла, что время истекает.
- Пойдём, на улицу, душно тут - предложил отец, мы вышли.
Сели все втроём на завалинку, я положила голову отцу на плечо, а брат держал меня за руку.
- Что же вы молчите, расскажите мне, что там впереди, что будет дальше?
- Ты всё узнаешь, всё сама узнаешь, не торопись.
Мне было так хорошо, как будто я маленькая девочка и мы все едем отдыхать. Мне не надо ни о чем беспокоиться, вот сейчас придет мама, и мы поедем дальше. А пока можно вот так посидеть и подремать на солнышке.
Вдруг отец крепко обнял меня и слегка потряс, я от неожиданности открыла глаза и увидела, что сижу на поваленном дереве, а передо мной стоит наш проводник и трясёт меня за плечо.
- Опасно так спать, мало ли что.
Я огляделась, кругом был лес. Остальная группа подтягивалась к опушке.
- Вы долго меня искали? – виновато спросила я.
- Мы, тебя вообще не искали - ответил проводник и с подозрением посмотрел на меня - всего четверть часа прошло, ты случаем не перегрелась?
- Слушай, Иваныч, а ты тут все окрестности знаешь? Была тут когда-нибудь деревня Возвратные выселки?
Иваныч совсем забеспокоился, подошёл и потрогал мою голову. Удостоверившись, что солнечного удара нет, и никакие насекомые меня не дегустировали, ответил:
- Всё я тут исходил, никакой деревни тут вообще никогда не было, тут только лес.
Я решила не пугать ни его, ни окружающих и странных вопросов больше не задавала. Мы вернулись в лагерь, к моему глубокому удивлению на обратном пути я набрала целую панамку грибов и все они оказались съедобными. Вечером всё было как обычно, только, когда я укладывалась спать, в кармане штормовки что-то помешало. Я запустила руку в карман и вытащила маленькую чайную ложечку, она была серебряная и с кудрявым вензелечком на ручке. Опять вспомнился сон, и беседка с чаепитием, там были точно такие же ложечки. Как она оказалась у меня в кармане, не знаю. Я зажала её в руке и мгновенно заснула.
Утро выдалось суматошным, собирались в обратный путь. Всё казалось, что я что-то забыла, когда собирала рюкзак, а уже в пути поняла - ложечки нет. Вместо неё в кармане лежала сухая еловая веточка. Дорога домой оказалась нелёгкой, идти против течения по Оке это жесть. Если туда нас несла лодка, то обратно, всё больше мы её, как бурлаки. Но, может быть это и к лучшему, чтобы лишние мысли из головы выветрить.
Вернулись на базу, оставалось ещё несколько дней отдыха, но я сразу уехала. Дома завертелся водоворот событий и не отложных дел. Через неделю я почти не вспоминала ни Оку, ни поход, ни сон. А недавно, подумала, почему я видела именно этих людей? Может потому, что они всегда вызывали мой неподдельный интерес, а может как раз наоборот: мой интерес к ним обусловлен тем, что я должна была их увидеть тогда?
-----------------------------
* - Пётр Семенович Мельников (15.04.1935г. – 27.09.1994г.) - самый лучший отец.
* - Юрий Петрович Мельников (9.08.1960г. – 28.08.2010г.) - самый лучший брат.
* - Андрей Иванович Краско (10. 08. 1957г. - 4. 07. 2006г.) -российский актёр театра и кино.
* - Александр Гаврилович Абдулов (29.05,1953г. - 3.01.2008г.) - советский и российский актёр театра и кино, кинорежиссёр.
* - Наталья Петровна Бехтерева (7.07.1924г.— 22. 06.2008г.) -советский и российский нейрофизиолог. Академик АМН СССР, научный руководитель Центра «Мозг» Академии наук СССР. Доктор медицинских наук, профессор. Внучка В. М. Бехтерева.
* - Фаина Георгиевна Раневская (урождённая Фаина Гиршевна Фельдман; 15 (27).08.1896г. - 19.07.1984г.) - советская актриса театра и кино, народная артистка СССР.
* - Раиса Максимовна Горбачёва (5.01.1932г.- 20.09.1999г.) — советский и российский общественный деятель, супруга М. С. Горбачёва.
ПРИМЕЧАНИЯ.
Все слова в диалогах ушедших известных людей взяты из их интервью, ролей и книг.