Маленькая рыжевато-серая мышка деловито сновала в густой траве. Где-то вдали диск Солнца уже давно расцеловал Землю и нырнул за ее край на отдых, подавая пример всем дневным тварям. Мышке тоже надо было бежать в свою норку, но пока чувство долга и ответственности, как думала мышка, а на самом деле жадности, удерживало ее на месте. Дело в том, что она нашла несколько колосков с вкусными полновесными семенами, подгрызла их, как полагается, и пыталась утащить все сразу.
- Хорошо хомяку – завистливо думала мышка Шуршишка. – У него такие защечные мешки, что он за один раз бы все унес. И даже больше мог бы. Лишь бы этот противный хомяк не нашел мои колоски – и Шуршишку передернуло при мысли о таком гнусном повороте событий. – Придется нести по одному колоску – решила мышка и аккуратно стиснула один стебелек зубами.
Тут мышку обдало сверху волной воздуха от мягких, бесшумных крыльев. СОВА! – озарило мышку, она выпятила еще сильнее свои глазки-бусинки и увидела совершенно необыкновенное существо. Оно было отвратительным и прекрасным одновременно. Мелкая сморщенная мордочка, огромные уши, все тело когтисто-изломанное. Но шерстка - глубокого коричневого цвета, даже на вид бархатисто-мягкая, а главное – два огромных крыла.
– Ты кто? Ангел смерти? – спросила мышка.
– Ты не поверишь – пискнуло в ответ существо – Но я тоже мышка. Только летающая. Меня зовут Обгоняющий крики безнадежно отставших, но ты можешь звать меня просто Ширх.
¬– Я Шуршишка. – сказала Шуршишка. – Ты такой сильный, – польстила она летучей мыши. –¬ Не поможешь отнести колоски к норке? Я тебе за это могу дать один колосок.
– Помогу, конечно, – согласился Ширх. – А колоска мне не надо. Наше племя предпочитает есть жуков, стрекоз и бабочек. Он подковылял к колоскам, зажал их лапами, развернул крылья и вспорхнул вверх без какого-либо разбега.
– Хоть бы не улетел с моими колосками – думала мышка, труся торопливой рысцой по направлению к норке. Но Ширх честно принес колоски. Зависнув в воздухе над норкой, он понаблюдал, как Шуршишка затаскивает в нору колоски.
– Выходи завтра сразу после заката, я тебе что-то принесу.
– Неси-неси, – ответила Шуршишка – выйду обязательно.
– На следующий вечер Шуршишка умыла мордочку, расчесала усики и села рядом с норкой, посматривая на небо. Через некоторое время часть темноты сгустилась, превратившись в торжествующего Ширха, волокущего кусок груши.
– Угощайся! – предложил он.
– Спасибо, – ответила мышка и принялась угощаться. Груша была мягкой и довольно сильно измятой Ширхом, но вкус у нее от этого не испортился, а аромат стал даже сильнее.
– Полёт – это самое лучшее, что есть в жизни – разглагольствовал Ширх, пользуясь моментом, пока у Шуршишки был занят рот. – И я достиг в нем совершенства. Ни одна Сова даже близко не сравнится со мной. Сколько раз я ерошил их глупые хохолки на ушах и улетал, оставив их с разинутым клювом.
– Мне бы тоже хотелось полетать, – вздохнула мышка. – Но, к сожалению, у меня нет крыльев. Фрукты мне понравились. Прилетишь еще завтра?
И на следующий вечер и еще много вечеров после Ширх прилетал. Он приносил с собой кусочки фруктов, а когда не удавалось ничего найти – жука или какие-нибудь тряпочки для норки и рассказывал:
– Наша семья живет в старом заброшенном доме на чердаке. Мы цепляемся за балки и спим. Закрыл глаза осенью, оцепенел, и зимы как ни бывало.
– А когда начинается листопад, мы выбираем теплую лунную ночь и устраиваем мышиный бал. Сразу много-много, целых несколько десятков мышей летает среди опадающих листьев. Мы тогда не охотимся, а просто летаем и кружимся. Листья тихонько задевают крылья, шуршат, мыши выделывают сложные фигуры полета. Очень красиво. Ты должна это увидеть.
– Ночью тоже летают бабочки. И эти бабочки гораздо крупнее и вкуснее дневных. А от света у нас болят глаза.
- У нас говорят, что когда рождается маленькая мышка, то ее любят ее родные, и она тоже любит своих родных, и между ними возникает связь. Но постепенно ее друзья и родные гибнут и попадают в Другой мир. А так как связи остаются, то рано или поздно мышку тоже утаскивает в Другой мир. Поэтому дольше живет тот, кто никого не любит. Но в Другом мире ему будет тоскливо.
Во время рассказов Шуршишка хрумкала принесенных ей жуков, опасливо дотрагивалась до шерстки на крыльях Ширха и думала: ¬- Скоро придет осень, а за ней зима. И нам с Ширхом придется расстаться. В мою норку он явно не пролезет. Да и запаса жуков на зиму для него у меня нет. Вслух же Шуршишка говорила: «Да ну!», «Не может быть!» и «А что ты мне еще завтра принесешь?
Чаще всего Ширх рассказывал о своих подвигах. О том, как он обогнал всех своих сверстников на соревнованиях по ловле быстрого жука. О том, что никто не может улететь так далеко и так высоко, и, конечно, о том, как не раз он насмехался над неповоротливой Совой, и та не смогла его догнать. В конце-концов Ширх сам стал верить в свои подвиги, храбрость и быстроту. И когда Ширх летая, заметил Сову, он не смог удержаться от того, чтобы не попробовать взъерошить ей перья.
Ширх, помня о том, что снизу у Совы есть когти, набрал высоту, совместил с совиным направление полета, и нырнул ей на спину. Он проехался когтями по широкой спине Совы, перья самортизировали и Ширха бросило в сторону левого совиного крыла. Он замешкался на долю секунды, отправляя свое тело вверх и в сторону, но этого хватило, чтобы совиный клюв из головы, повернувшейся почти на 180 градусов, прочертил на его крыле длинную кровоточащую полосу. Ширх заложил вираж и увидел, как Сова, повторяет его действия, гонясь за ним. Следующие полминуты Ширх лихорадочно маневрировал среди веток и кустов, пока не залетел в такое хитросплетение, куда Сова уже не могла пробраться.
Она села неподалеку на достаточно толстую для ее веса ветку и сказала Ширху:
- Я помню тебя, маленький летун. Я видела, как ты приходишь в гости к мышке-Шуршишке. Тебя мне поймать не удалось, поэтому я сейчас полечу и съем ее. И Сова улетела, плавно махая своими большими серыми крыльями.
Подлетев к мышиной норке, Сова стала говорить в норку: Шуршишка! Твой приятель больше не придет к тебе. Я сегодня поймала его.
- Не ври, Сова, ¬- донесся писк из норки. - Где тебе поймать его, если он обгоняет ветер.
- Он не мог обогнать даже своего хвастовства – ухнула Сова. И теперь его в нашем мире больше нет. Но я могу помочь тебе догнать его. Знаешь, ведь у всех, даже у маленьких полевых мышек на самом деле могут вырасти огромные прозрачные крылья. Выйди из норки, я клюну тебя только один раз, и эти крылья унесут тебя куда угодно.
¬- Не выйду!
- Как хочешь – ответила Сова и взлетела. Но она не улетела совсем, а, долетев до ближайшего дерева, стала наблюдать: может быть Шуршишка все-таки выбежит из своей норки, или летун прилетит сюда.
- Что же делать? - думала мышка. – Как же узнать, правду ли говорила Сова?
Мышка знала, где находится старый дом, в котором Ширх жил со своими родными, но ночью выйти из норки было очень страшно. И к тому же снаружи ее могла ждать Сова.
- Ну же, - подбадривала себя Шуршишка. ¬– Неужели я люблю только фрукты, а не самого Ширха. Наконец, она решилась.
– Я выгляну очень осторожно из норки, и если там не будет Совы, я побегу к старому дому. Мышка выглянула, потом высунулась подальше и, собравшись с духом, побежала.
Сова дождалась, когда мышка отбежит от норки на достаточное расстояние, мягко шагнула в пустоту и начала долгое планирование. Трава и бегущая Шуршишка приближались, и Сова вытянула лапы с острыми когтями, примеряясь, как бы получше схватить мышку. В тот же момент мелькнула тень, и крыло с коготком сильно ударило Сову в правый глаз. Сова едва успела спасти глаз, зажмурив его. Ширх, выбив крыло от удара, как сбитая палкой комета, рухнул в траву. Сова, тряхнув головой, подскочила, пронзила его когтями и понесла к себе в гнездо. Шуршишка юркнула в норку.
Шуршишка прожила еще долгую и спокойную по мышиным меркам жизнь. Ночью с тех пор из норки она не выходила, зная, что можно встретить Сову. Иногда она представляла себе мышиный бал, в котором кружатся под луной падающие листья, и летает много, может быть даже несколько десятков летучих мышей. И иногда она желала, чтобы у нее поскорее выросли большие прозрачные крылья, которые могут унести ее к любимому. Ведь крылья на самом деле есть у всех, даже у маленьких рыжевато-серых мышек.
http://www.proza.ru/2012/08/17/433