***

Старина Вв
Когда так много опавших листьев – хорошо шуршать ими в тихом лесном уголке, не торопясь вышагивая и изредка обмениваться с почти невидимым собеседником короткими замечаниями. Я улыбаюсь и говорю себе – ну поверь, вот оно - то, чего ты так давно ждал. Я не один, угрюмый лес не кажется таким неуютным, как обычно, и, наконец-то, я могу говорить о том, что меня беспокоит:
 - Я думаю, мне не подходит она… У нее такой большой опыт.
 Речь идет о его сестре, моей невесте. Я не жду, что ему приятно это слышать, но, в то же время, рассчитываю, что моя откровенность позволит нам поговорить по-душам.
Слышится сырой туманный кашель, и собеседник после нескольких задумчивых шорохов говорит:
 - Я думаю у вас тоже, уважаемый А.
По-моему это сказал я. Мне даже хочется спросить у него – «Не я ли сейчас это сказал?» Но это неудобно.
 - А вот я все забываю про свой опыт. И даже когда я вспоминаю о том, сколько мне лет и сколько там всего за спиной…
Я оглядываюсь и продолжаю:
 - Я думаю, это никак не влияет на меня.
 - Вероятно это белый  гриб. – Собеседник складывается пополам как будто кто-то перекинул длинный бледно желтый плащ через согнутую в локте руку. – да точно, это белый.
Он выпрямляется, кладет гриб куда-то в карман и продолжает свое шуршание.
 - Я считаю, я ни в чем не виноват… - говорю я вполголоса, - слышите?
Но он, что-то бормоча, удаляется от меня, видимо его привлекли какие-то грибные поляны. Я вижу, что туман стал плотнее и протискивается между деревьев поближе ко мне. Я направляюсь в сторону ушедшего, и мое лицо опутывает сырая липкая паутина, под ногами хрустят поломанные сучья, шипит потревоженная змея.
 - Я не оправдываюсь – говорю я себе под ноги, - просто я не думаю, не верю, что все это делал я, что я делал это осознанно и преследовал какие-то свои интересы.
Бледно-желтый плащ возвращается, и мы снова идем рядом в одном направлении.
 - Вообще люди гораздо больше причиняли мне неудобств… Да что там неудобств, даже боли, страданий, гораздо больше, чем я. – говорю я.
Он опять кашляет, как-то влажно и рыхло, и доносятся его слова, похожие на эхо:
 - Я знаю… Как же стало темно, наверное, нам пора возвращаться.
Я вижу его лицо – оно напряжено, глаза испуганы и смотрят куда-то мимо меня. Он машет рукой и исчезает в тумане. Его последнюю фразу слышно еще несколько раз:
 - Пора возвращаться, пора возвращаться…
 - Черт, - я начинаю нервничать, чувствую как сыро и холодно вокруг, как промокли мои ботинки и коченеют ноги, - я вас не вижу, где вы?
Он тоже не видит меня. Он шуршит где-то в тумане, спешит домой, где тепло и светло. Будет пить коньяк и греть ревматичные суставы у камина.
Его дом здесь, на опушке леса, совсем недалеко. Я часто смотрю, как там зажигают огни, как закрывают тяжелые шторы. Мне не попасть туда сегодня, я снова и снова оказываюсь в паутине, ноги проваливаются во что-то трухлявое и сырое, вокруг туман.

19 августа 2013 года