Движения чёткие, вымеренные до миллиметра, до секунды. Последнее движение, щелчок каблуками, разворот – всё, смена караула произведена.
Толпа туристов и зевак стала расходиться, и только двое мужчин не уходили от Вечного Огня у Кремлёвской стены. Постояв какое-то время и не сговариваясь, они посмотрели друг на друга.
- Баграм, восемьдесят второй,- сказал один.
- Шинданд, восьмидесятый,- ответил второй.
- Я из Казахстана.
- А я с Украины.
- Присядем? Надо бы что-нибудь взять.
- Не надо. Есть.
- Может быть, вон в том кафе? Там и столики свободные есть.
- Принято. Пошли.
Они направились к летней площадке ближайшего кафе. Пройдя к самому крайнему столику, чтобы никому не мешать, мужчины присели на пластиковые стулья. Один доставал из пакета и выкладывал на стол бутылку водки, пластиковые стаканчики и пакетик колбасной нарезки.
- Дядя Сано! Дядя Сано!- позвал официант. В этом кафе не принято обращаться к хозяину по имени-отчеству. Сано Вахтангович любил, когда его звали просто «дядя Сано».
- Чэго тэбэ, Сащя?- с характерным акцентом отозвался дядя Сано.
- Там два мужика со своей водкой за столик сели. Позвать охрану?
Сано Вахтангович внимательно посмотрел в окно кафе, где на летней площадке за столиком расположились двое. На вид обычные мужики старше пятидесяти, но что-то...
- Нэ надо охрану. Сащя, у нас гранёные стаканы эсть?
- Да.
- Вазмы тры стакана и тры кусочка чёрного хлэба. Отнэси на тот столик. Дэнэг нэ бэри.
- Зачем три? Их же двое.
- Сдэлай, пожалуйста, как я пращю.
Молодой официант удивился, но выполнил распоряжение хозяина кафе. Мужчины, не ожидая такого поворота, хотели заплатить, но официант наотрез отказался брать деньги.
- За счёт заведения.
- Спасибо,- дуэтом отозвались мужчины и улыбнулись.
Всё шло своим чередом. Саша обслуживал клиентов кафе и иизредка посматривал на этих двоих. Странные они какие-то. Водку налили в три стакана, один накрыли кусочком хлеба. Сидят, молчат, почти не пьют, а только курят. Много курят. Саша также обратил внимание, что и Сано Вахтангович нет-нет да и посмотрит на этих двоих. И взгляд у него странный становится, будто он сейчас не здесь, а где-то далеко-далеко...
- Мне пора.
- Да и мне тоже.
- Живи долго.
- И ты береги себя.
Крепко обнявшись на прощание, каждый пошёл в свою сторону. Как будто разлетевшиеся осколки... Обожжённые юностью осколки.
- Дядя Сано, они ушли. Можно убирать?
- НЭТ!!!- почему-то резко сказал Сано Вахтангович. И тихо добавил: - Я сам. Сам убэру.
Поискав и взяв что-то за барной стойкой, шеф кафе пошёл на летнюю площадку. Подошёл к столику и, присев на один из стульев, достал из кармана белой уникуртки гранёный стакан. Поставил его на столик, налил водки из оставленной бутылки. Посидел, о чём-то задумавшись, накрыл гранёный кусочком чёрного хлеба. Сано Вахтангович что-то ещё достал из другого кармана куртки и поставил на столик.
Какой-то вдруг потяжелевшей походкой, пряча глаза от персонала, дядя Сано пошёл в свой кабинет.
Саша, не в силах преодолеть любопытство, пошёл глянуть, что шеф поставил на столик... На столике стояли: бутылка и четыре гранёных с водкой, два стакана были накрыты кусочками чёрного хлеба, колбасная нарезка осталась нетронутой и рядом табличка «СТОЛИК ЗАНЯТ».