Сейчас в гостинице остановиться без проблем можно. Как говорится – были бы деньги. А тогда, в начале восьмидесятых – попробуй в чужом городе в гостиницу попасть! Конечно, у кого деньги были, те и тогда этот вопрос решали. Другое дело, у кого они были, те деньги?
Нам же, снабженцам, туго приходилось на одни командировочные. Я в Москве в подобный «переплёт» попала. Заявки в министерство на согласование везли. Со мной ещё двое сотрудников, выше меня по должности. Добирались самолётом – деньги ведь не свои, государственные. Кто их тогда считал? До поры, конечно... пока страну не разорили.
Часов в девять вечера были на месте. Начальство моё «ушло» гостиницу искать, а я отказалась. У меня в Москве родственники. Адрес неточный, правда - типа «на деревню дедушке». Район театра на Таганке, старое ГАИ, Радионовы. Дом, в котором они жили, я помнила – была там однажды ... более десяти лет назад. Тогда я быстро нашла и старое ГАИ, и дом, и табличку с фамилией.
Добралась до театра на Таганке часов в десять вечера. Ничего не узнаю – всё незнакомое и чужое вокруг. У прохожих спрашивать бесполезно – о «старом ГАИ» вообще не слышали. Один таксист согласился подвезти меня – «подвёз»... за угол. Содрал пятёрку.
- Дальше, – говорит, – ехать не могу. Рабочий день кончился.
Там, возле театра – хоть люди были, а за углом – пусто и темно. С трудом до метро добралась - сумки тяжёлые. Кроме сумки с документами у меня ещё килограмм шесть черешни было - гостинец родственникам.
В метро мне подсказали, что лучше всего ехать на ВДНХ – там много корпусов с гостиницами. На остановке ВДНХ вышла одна. На выходе - милиционер. Хотела у него дорогу спросить, да раздумала. Была я здесь... десять лет назад.
Только отошла от площади метро – из кустов мужчина вышел, и - ко мне. Испугалась – а куда деваться?! Чуть выше меня ростом, лет тридцати пяти. Жильё предлагает. Квартира своя, удобства. Не отстаёт, хихикает – кто тебя ночью в гостиницу пустит?! Помогать рвётся - дала сумку с черешней. Дорога, как и по всей стране - изрытая, с одной стороны траншея. Изредка молодёжь встречается. Переживаю – страшно не только за себя – дома ребёнок маленький.
Дошли. Стучу в гостиничные корпуса, умоляю впустить: идти некуда, неизвестный мужчина в кустах сидит! Кого это волнует? Никто, ни одна живая душа меня и слушать не хочет! В последнем корпусе я уже чуть ни на коленях молила дежурного: лишь бы до утра - дожить! Да где там! Он – пожилой, обрюзгший дяденька в мундире - толкнул меня так, что я чуть со ступенек не свалилась! Я же почти девчонка, к тому же худенькая, слабая. Хлопнул дверьми. Хоть волком вой…
Этот, из кустов, сияет:
- Ну, что я говорил?!
Иду обратно – к метро. Тот - за мной, нервничает, тянет с дороги:
- Метро закрыто! Пойдешь ко мне на квартиру!
Я молчу – про себя, как молитву, повторяю:
- Лишь бы метро работало... лишь бы, лишь бы…
Так и дошли. Вижу – милиционер так и стоит у входа. Обрадовалась – бегом к нему. Мужчина выругался грязно, сумку с ягодой швырнул, но на свет так и не показался.
Милиционер мне тоже обрадовался. Спрашивает:
- Что Вам тот мужчина предлагал - тот, который из кустов вышел?
Он его тоже видел, оказывается. Я рассказала свои «приключения». Милиционер – молоденький паренёк, тоже рад, что всё хорошо кончилось. В последнее время в этом районе несколько женщин пропало без вести...
Метро ещё работало, и я благополучно добралась до Курского вокзала, на котором, по словам милиционера, можно было посидеть до утра. Мест, правда, не было. Не то, чтобы скамейки – каждая ступенька эскалатора была занята. Но это лучше, чем бродить с сумками по ночной Москве. На следующий день, уже общими усилиями, я была устроена в гостиницу. А родственников своих «со старого ГАИ» я так и не нашла. Днём ездила по следам своих «ночных кошмаров» - узнала только, что прежних тех домов давно нет. На их месте стояли большие многоэтажные здания. Может, откликнутся?