Ю. К. Катаенко
Во дворе колледжа студент Кирилл сидел на лавочке лицом к окнам, широко расставив ноги, словно дразнил окна и всех тех, кто находился в здании. Раздвинул он ноги не специально, и цели в этом никакой нет. Да и целей он перед собой никаких не ставил. Это привычка, так ему было удобно, и казалось, что так прохладнее в этот теплый июньский день. На нем джинсы, обрезанные выше колен, потертые и с дырками. Волосатые ноги оканчиваются потертыми кроссовками фирмы «Аdidas». Красная майка, покроем как у тяжелоатлета во время выступления, открывала грудь и на ней не по возрасту заметные волосы. На майке изображен сатана, а сзади, на майке, надпись «Has gone there». Майка ему нравилась, и он ею гордился. Голова Кирилла низко острижена, только по центру, от затылка до лба, оставлена неширокая полоса русого волоса, торчащего вверх, словно попали в сильное электрическое поле. Вокруг колледжа тихо и пустынно, идут занятия.
Кирилла не привлек громкий звонок, зовущий в аудитории. Он между ног рукой держал литровую бутылку с лимонадом, периодически поднимал ее и по глоточку отпивал через горлышко. Он отрешенно наблюдал за окнами колледжа, а его разум одолевала дума. О чем он думал? На этот вопрос он не мог ответить сам себе! Просто и спонтанно возникали мысли о текущих событиях, причем, различных направлений, разноречивые, с различными оттенками, как чехол одеяла, сшитый из различных лоскутов не только по цвету, рисунку, но и различного типа материала и в этих виртуальных видениях он герой, проницательный, находчивый и умный. Объяснить, что означает понятие «умный» Кирилл не мог. Просто, в априори умный и все!
В кармане находился современный небольшой электрофон, который Кирилл называл «Плеером». От электрофона тянулись провода, заканчивающиеся специальными наушниками, вставленными в уши, из которых звучал звук, называющийся песней стиля «реп»:
… Миллионы вопросов, но хочу знать одно…
Разве чье-то сердце, будет больше моего?
Просто забыть, но снова сердце выходит из строя
Я не исчезну, просто я оставлю след за собою
Не разведены мосты… на фото я и ты
Моя любовь не погаснет, нет, никогда пойми
Смотри…я сам на себя уже не похожий
Хожу ищу тебя глазами, среди прохожих…(1).
На фоне «реперного» шума думы в голове Кирилла роились как сброшенные с деревьев листья, подхваченные осенним воздушным вихрем. Как трудно сосредоточиться! Да над чем сосредоточиться?!
Однако, во всем этом вихре мыслей смешанных с репом все же была одна, которая чаще всего мелькала перед умосозерцанием. И это конечно была мысль – «Она».
Она студентка этого же колледжа. У нее красивое имя – Катя! А как она игриво смотрит на Кирилла своими глазами изумрудного цвета, лукаво, кокетливо, и Кириллу думалось, что она в него влюблена. Ему нравилось, как она одета. Короткие, очень короткие шорты, больше похожие на трусы, открывали стройные ноги и подчеркивали округлые формы. Коротенькая розовая кофточка с откровенным декольте, удерживающая ее слегка прикрытые груди. Длинные ресницы, яркие губы не без губной помады, в прелестный носик вставлен блестящий камешек в золотой оправе, в нижней губе кольцо. Маленькие и милые уши украшены подвесками, представляющие собой большие золотые кольца. Белокурые волосы с челкой на лбу ниспадали с прекрасной головки и ложились на полуобнаженные плечи. Кисти рук узкие с прекрасными пальчиками, оканчивающиеся длинными ноготками, покрытыми красным лаком. На ногах с педикюром открытые туфли на высоких каблуках, удлиняли ее стройные ноги. Наряд довершала блестящая «побрякушка» прицепленная за пупок открытого живота. Она умела весело и задорно смеяться и «хихикать», и умела нравиться молодым, да ранним, юношам. Она видела, что на нее обращают свои взоры поклонники, и забавлялась, отчаянно со всеми кокетничая, хихикая, забавно прикрывая ротик рукой с пальчиками в золотых кольцах. Стайки будущих, а может и не будущих, мужчин открыто рассматривали ее с ног до головы и, между собой, на своем языке, делились впечатлением, произнося знаменитую фразу: «Кл;вая т;лка-а-а». Спросите, почему «т;лка», и почему «кл;вая»? Ответ простой! После окончания средней школы и двух, или трех курсов колледжа, они не могли подобрать из русского языка более ярких выражений, которыми они могли бы выразить свой восторг экспертов. Да и выбирать они и не пытались, ибо не было из чего выбирать!
Минут десять прошло с того момента, как Кирилл послал Кате SMS-текст, то есть, сообщение по «мобильному» телефону. Она ответила, что сейчас придет. Время шло, но обещание Катя не спешила выполнить.
К лавочке подошел черный кот и просительно начал мяукать. Кириллу это не понравилось. «Черный кот, это к несчастью», – подумал он. Кирилл правой рукой взялся за крестик, висевший у него на груди, и произнес шепотом: «Господи, сгинь нечистый. Пошел к чертям, скотина».
Не удивляйтесь такому «глубокому смыслу» и кощунству над верой, просто Кирилл никогда не задумывался над теми предложениями, которые рождались в его голове. Думал, что его все должны понимать и не только бог и сокурсники, но и дворовые коты. Кот не понял и не ушел, наоборот, подошел поближе и снова мяукнул. Кирилл изловчился и ногой ударил кота, словно футбольный мяч. Кот отлетел метра на полтора, вскочил на ноги, выгнул спину дугой, задрал хвост вверх и зашипел, словно обматерил Кирилла, разумеется, на кошачьем языке. Кирилл не знал кошачьего языка, но зато кот, который часто присутствовал на «тусовках» загадочных молодых прямоходящих приматов, хорошо изучил их «крутой» язык с упоминанием и матери, и отца, и часто произносимый звук, описываемый тремя буквами, и еще что-то касающееся женского тела. Мстительный поступок Кирилла за смелость черного кота подойти к нему, к человеку, к человеку гордому, не принес облегчения. А кот тем временем показал Кириллу зад с задранным к верху хвостом, неспеша уходил в свои владения.
Наконец из-за угла здания появилась Катя. В лучах солнца поблескивали серьги, поблескивал на животе камешек пирсинга. Она не просто шла, она рисовала каждый свой шаг, контролировала каждую часть тела, словно девушка-модель на возвышении в момент демонстрации новой одежды. Она смотрела на Кирилла с разных позиций головы, то опускала голову, тогда смотрела из-под бровей, или поворачивала голову, и тогда взгляд становился лукавым, манящим, она играла взглядом, и знала, что эта игра волнует того, в чью сторону направлены ее неотразимые глаза. Кирилл смотрел, как загипнотизированный, и с восторгом наблюдал приближение Кэт, так он ее называл. Катя подошла к Кириллу и остановилась в кокетливой позе.
– Чего звал? Ведь идут занятия. Сам не пошел на лекции и меня засыпал призывными сообщениями.
– Нечего мне делать на лекции этого «припода» из эпохи динозавров. Все равно ничего не понимаю в цепях электрических. Да и зачем мне эта теория! Я и без нее лампочку могу вкрутить, «провода прокинуть», для этого не нужны какие-то законы. «Прошвырнемся», Кэт? Пепси глотнем, «потусуемся», «поколбасим».
– Это и все? За этим меня звал? – Спросила Катя, и продолжила. – Я возвращаюсь на занятия, и тебе рекомендую. У тебя, я знаю, одни двойки, отчислят.
– Наплевать мне на двойки, и не отчислят. Я коммерческий. «Полюбому» тр;шку поставят, ведь «приподам» не выгодно от своей зарплаты «бабки» отгонять.
– А как же знания, Кирилл?
– Ты что, Кэт, дура, дума у тебя не работает?! Кому сегодня знания нужны? Нужны всем «бабки», и диплом, чтобы пристроиться на доходное место. Пойду в «мусора» или на таможню, или в ЖКХ. Думать надо. Хорошо бы в думу попасть!
Кирилл поднялся с лавки и попытался обнять Катю, но она ловко выскользнула из его потных объятий, задорно засмеялась. Он снова сделал попытку ее обнять, но Катя его оттолкнула, Кирилл попятился, натолкнулся на скамейку и сел.
– Ты что, Кэт? Наезжаешь?!
– А ничего, я пошла на лекции, с будущим «мусором» не дружу, – и, повернувшись, пошла в сторону здания колледжа.
Кирилл догнал Катю, взял за руку:
– Кэт, подожди, подожди, Кэт, я ведь «тащусь» за тобой. Можно сказать люблю. Я даже для тебя реп сочинил. Послушай…
Ты как солнце,
как мишень,
знаю в сердце,
я твой, верь.
Я страдаю,
больно, умираю,
любишь знаю,
жду, мечтаю!...
Катя вновь разразилась задорным смехом, высвободила руку:
– А кто тебе не дает любить, люби сколько хочешь. Сиди на лавочке и люби, я то тут прич;м. Я не просила тебя об этом, – и быстрым шагом пошла от Кирилла.
– Кэт, а как одному без тебя, тебя любить! – Вслед, громко обратился Кирилл к Кате, и тихо, для себя, – вот «пиплыха» смешная, дума никак не работает.
Кирилл остался один, вернулся к лавочке, сел, отпил глоток лимонада, закурил, глубоко вдохнул дым, надеясь успокоиться. Одурманенное никотином сознание не приносило душе покоя. «Чертов черный кот, испортил свидание с Кэт, – мелькнула мысль в сознании Кирилла, – а Кэт? пургу погнала, бездумная лохиня. Двойки, двойки у меня! И что?! Захочу, будут одни пятерки, я не баран какой-то. Двойки, двойки, да они тоже оценки. И этот «Динозавр» достает нотациями, учись да учись. А я что делаю!? Хожу ведь в колледж, учусь».
Кирилл глубоко вдохнул дым сигареты, затем дым выпустил через нос. Уход Кати с намеком, что он ей безразличный бредил ему душу. Почему она так? Ведь Кирилл влюблен, он молод, красив, «прикид» модный, а она …., дура, все бабы дуры… , у всех дума не в порядке! И вновь Кирилла стали одолевать думы…
От ствола высокого клена, который рос во дворе колледжа, как и другие клены, вдоль дорожки, ведущей от вычислительного учебного центра к учебному корпусу, отделилась фигура человека и направилась к Кириллу. Это был студент Бычиков Федор, сокурсник Кирилла, мечтатель о красивой жизни, любитель поговорить и обладающей ленью к учебе в патологической форме. Одет он был по иному, чем Кирилл. На Федоре одета навыпуск желтая майка с изображением «смайлика» на груди. Брюки зависли на бедрах, гульфик провис до самых колен. На босых ногах сабо коричневого цвета. Шел Федор слегка расставляя ноги, очевидно, ему мешал гульфик, колени перемещались по сложной траектории, сначала вперед, затем в сторону градусов под тридцать, затем ступня становилась на поверхность дорожки и затем только колено приобретало нормальное положение.
– Что, Кирка, Катька ушла? «Бортанула» тебя. – Обратился Федор к Кириллу ни без иронии в голосе.
– Тебе то что, «Бык»? Сам за ней увиваешься! А она моя! Лучшего, чем я ей не найти. Дума у нее пока плохо работает, думает, что есть лучший. А ты «Бык» почему не на занятиях?
– Да по той же причине, что и ты. Надоели мне эти «электродурские» законы. Как их только и помнит Виктор Кузьмич, эта особь из Юрского периода. Сформулируй, говорит, да сформулируй закон, – Федор замолчал, а открытый рот пытался произнести название закона. – Как его, блин,… закон «электрометрической индулции», или закон, … Ома,… что ли. Они мне, эти законы нужны? Зачем они мне? Мне для образования диплом нужен, а не законы. А он законы, законы. Тебе Кирка нужны законы? Что, ими можно бабло делать? Или без них нельзя красиво жить?!
– Дума моя такая, что не нужны законы. Авторитетные «пацаны» утверждают, что на работе они не нужны. Я хотел в колледже научиться паять, монтировать, закручивать шурупы, настраивать компьютеры, руками научиться что-то делать. А тут одна теория. Теорией хлеба не заработаешь. А лабораторные работы далеки от компьютеров, как до звезд. А Виктор Кузьмич, этот динозавр, достал своими моралями….
– И меня достал, – прервал Федор Кирилла.
– Вот я о том и «базарю», Бык, «заколебал» он рац;ями да моралями.
Бычиков Федор внимательно посмотрел на Кирилла, спросил:
– Что, твоя дума в дурдом просится? Заговариваться стал? Что еще за рац;я в твой кочан забрела?
– У препода спроси! – Ответил Кирилл и добавил. – Это, длинное назидательное рассуждение, наставление. Врубился?
– А ты, Кирка, откуда узнал, неужто, что-то читал?!
– Нынче «чтивят» дебилы, реальные пацаны в «компах» зависают. Это Катька меня нагрузила. Услышала от «динозавра» и в «инт» полезла. У не; крутой айфон.
– Этот «Динозавр», «препод-электроник» меня совсем достал своими рац;ями да моралями. – Федор пренебрежительно сплюнул, взял у Кирилла бутылку с лимонадом, отпил и вернул бутылку. – Ты, слышь, он мне моралит, что нужно писать и базарить на русском языке. Не хочет читать мои «ксивы» по «лабам». Надо же, козел, не кумекает, что у меня подчерк такой. А он мне отвечает: «Это не подчерк русской письменности, это иероглифы «Недорослей». Возьми букварь и изучи». Это он, мне, студенту впаривает букварь?! А от слов «учиться, и учиться», или «надо знать, это ваша будущая профессия», меня по ночам трясет. И откуда он взял, что я буду работать по этой специальности! Я в ЧОП пойду, там «кайфово», стой себе со стволом, а бабульки капают, и бабульки приличные! Но, туда только с корочками принимают…..
Надеюсь, что я изрядно утомил читателя «учтивой речью» молодых представителей российской демократии 2013 года. И это не открытие или юмор, к сожалению, это действительность. Вот, что пишет Валентина Морозова в своем стихотворении «Наша речь», опубликованном в газете «Айболит»:
Он могучий и прекрасный,
Русский наш родной язык,
Но жаргон у всех ужасный –
Наш народ к нему привык.
Рассмеялись – это ржали,
Восхищались – все торчали,
Недоверье – гнать пургу,
Чтоб молчали – ни гу-гу,
Выпивает – это квасит,
Веселиться – всех колбасит,
Вся еда теперь – жратва,
А компания – братва,
Лохи – это простаки,
А бараны – дураки,
Все вино теперь – бухло,
А народ, ну все, – хамло,
Сто пудов – я обещаю,
Надоем – заколебаю,
Все равно – по барабану,
А угрозы – я достану…
…Мораль одна,
И всем она давно ясна,
Что Пушкину пришлось
бы переводчика нанять,
Чтоб нашу речь сейчас понять!....
Сто пудов, братва, внатуре завязываю кл;вый базар, и далее буду избегать ярких современных молодежных высказываний. Буду переводчиком для наших героев. Давайте вернемся к ним. Они и так уже много обсудили проблем, и можно сказать, что виной их неудач в учебе, это преподаватели. И есть на то основания. Когда преподаватели пытаются воспитать нерадивых учеников, и ведут их к высшим инстанциям руководства колледжа, то в конце беседы, когда уже со студента взяты клятвенные обещания хорошо учиться, регулярно посещать занятия, руководство, в присутствии студентов, обращаются к преподавателям со словами: «А вы, уважаемый Петр Петрович, или Иван Никифорович, или Виктор Кузьмич, – последнее имя относится к «динозавру», – старайтесь заинтересовать учеников, преподносите учебный материал так, что бы для детей было понятно и интересно, живо и красочно. Учитесь современным методам преподавания. Ведь в их недостаточных знаниях есть ваша вина…» – И так далее,… и так далее…, и наконец, – «ведь ребята хорошие, развитые, им надо чуть помочь…. Хорошо? Согласны? На этом разговор закончим. Идите работать».
Виктор Кузьмич, в силу своего характера, не может уйти молча, и с иронией в голосе, говорит:
– Научите, как мне, например Кирилла, нерадивого в учебе, заинтересовать «Законом Ома», или «Законом электромагнитной индукции», если он не знает значений букв в математическом выражении этого закона, да и слов таких он не знает!...
– А ваша задача научить! Идите, иди – и – и– те, иди – и – и – те…, работайте, не отвлекайте нас от дела. – Обычно прерывает руководство речь Виктора Кузьмич, указывая рукой на дверь кабинета…
Все уходят из кабинета и уносят в своем сознании свои впечатления. Преподаватели с унылыми лицами, а студенты с потаенной улыбкой на лице. А чего им печалиться? Ведь это они, преподаватели виноваты, не могут заинтересовать, научить. Да еще к ним и пристают со своими законами и правилами!
А почему бы и нет! нужно заинтересовать! Ведь культура смогла заинтересовать детективными кинофильмами с кровавыми сценами и трупами. Убивать, значит становиться мужчиной! Неудача – сигарету в зубы и отравиться алкоголем. Любить – блуд с красивыми девушками. Счастье – большие деньги иметь! На этих произведениях современную молодежь учат говорить на «Великом и могучем», украшенном могучим жаргоном телепередач по ТНТ, «Наш дом», или из кинофильма «Солдаты», или «шоу» с репом, это просто – «Золотой век», современный расцвет культуры. Может последовать этому примеру и электротехнику преподнести в жанре репа или детективного произведения. Например: «…немецкий комиссар Георг Симон Ом по расследованию электротехнических преступлений разоблачил двух преступников, рецидивистов и убийц с погонялами «Электрон» и «Протон». Они, сговорившись, совершили убийство сторожа и похитили у крупной корпорации «Атом» электрические заряды с их электромагнитными полями и скрылись в неизвестном направлении. Теперь преступники повязаны друг с другом, так как поля электрона и протона их удерживают вместе, и об этом догадывался комиссар Ом. Это была одной из главных «зацепок» к раскрытию преступления....». И так далее.... Переписать все дисциплины в виде сказок, басен, мелодрам или приключений. Вот бы учеба была интересной. Тем более, что учебники в виде художественных произведений есть. Например, о потустороннем мире – «Ночной дозор». А сколько книг и фильмов о вампирах! Даже современные охотники за приведениями в России появились! А чего стоит теология! Например, из главы 6 «Старого завета»: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.... . И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых я сотворил от человеков до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо я раскаялся, что создал их….».
Создать инновационные учебники в виде тестов ЕГ….! Господи, и ты спаситель Иисус, и ты Православная церковь, спасительница наших душ, помоги нам, рабам божьим, в нелегком труде. А мы помолимся о успехах студентов наших – детей и рабов твоих, Господи.
Все,… Все…..! перестаю мечтать! Давайте послушаем, о чем сейчас говорят Кирилл с Федором. Прислушайтесь, говорит Федор:
– А наша «класюндра» (простите, классный руководитель) моего «ботинка» (в смысле отца) вызвала. А,... что мне отец?! Я самостоятельный человек, мне уже семнадцать лет. Я как хочу, так и поступаю. У нас теперь свободная страна, с демократическими ценностями.
– А твой отец, демократично, не испортит тебе шкурку ремнем? – С иронией в голосе спросил Кирилл.
– А тебе?.....
– А что мне, – смеясь, ответствовал Кирилл, – у меня нет отца, а мать руку не подымет! Не справится.
– Пусть только отец тронет меня, – сурово заговорил Федор, – я обращусь в комитет по попечительству. Он же и пожалеет, что проявил насилие над ребенком.
– Он тебе поддаст до комитета, и... забудешь, куда дорога ведет к твоим защитникам!
– Не поддаст, не успеет.....
Из главного корпуса стайками стали выходить студенты во двор колледжа. Началась большая перемена, сорок минут. Уставшие от занятий студенты гонялись друг за другом, толкались, обменивались впечатлениями громкими голосами. В общем, развлекались.
– Кирилл, смотри, кажется, к нам Катя направляется, – Федор обратил внимание Кирилла.
Действительно, к Кириллу и Федору шла Катя, вся сияющая, блестящая, шла своей особой походкой, словно не ногами переступала, а специальным художественным инструментом выписывала изящные узоры.
– Кирилл, тебя зовет завуч, мать твою,.... – Катя замолчала, растеряно смотрела на Кирилла.
– Что?!.....
– В общем, твою мать.....
– Что?! Ты, Кэт, совсем думой своей скисла, – возмутился Кирилл.
– Мама твоя пришла, завуч вызвал, – исправила свою речь Катя, – она в его кабинете тебя ждет. Просила, чтобы ты быстрее пришел, с работы отпросилась минут на пятнадцать. Иди же,.... скорее.
– Вот! еще мне этого не хватало! Пришла,....говорил ей, что нечего сюда приходить. Нет же, приперлась, надумала. И, что ей надо?
Кирилл встал, озираясь по сторонам, пош;л в учебный корпус на встречу с мамой и завучем. Встреча не обещала ничего приятного. Пропуски занятий, неуспеваемость по многим предметам, поведение плохое, грубое обращение с преподавателями обязательно будут обсуждать. Еще будет и классный руководитель. Она давно Кириллу обещала поставить вопрос об его отчислении. И поставит! Она такая, решительная. Да....., перспективы у Кирилла были печальные. Кирилл шел в развалку, демонстрируя тем самым Кате свою независимость, оглядывался на нее.
– Кирилл, только ты там не груби. – Советовала Катя, идя рядом.
– Не буду грубить, не впервые.
– Вот и молодец. Выслушай спокойно,…. – участливо советовала Катя.
– А тебе чего надо! Чего пристала? Дума моя в порядке, разберусь!
На лице Кати появилось обиженное выражение, и она оставила Кирилла одного.
Кирилл продолжал идти, а сам думал, о встрече: «Ничего, с маман я дома разберусь. Ишь, пришла меня позорить. Что я совсем маленький, чтоб меня опекать. Ведь говорил же ей, что все равно диплом получу. Скоро перейду на четвертый курс! Ведь до настоящего времени не выгнали! Немного осталось помучиться. Как всегда пообещаю взяться за учебу. Догнать пообещаю,.... и перегнать если нужно. Поклянусь, как уже было не раз, в хорошем поведении. А что электротехника,..... да я ее не понимаю. Препод непонятно объясняет, заколебал функциями да графиками. Да их весь курс не понимает. Книги, книги, говорит, читайте...., да в них! еще непонятнее написано! Только вот пропуски как объяснить?.... Ладно, пожалуюсь на здоровье. Классная и завуч не поверят! И не надо.... Главное мама поверит, поймет, заступится, пообещает, что я начну хорошо посещать занятия.... . А-а-а,.... пронесет. Да кто же с третьего курса выгонит! История колледжа такого не знает. У них план правительственный на количество выпускников. Куда они денутся..... Вот проклятый черный кот весь день испортил! Господи, помоги какому-нибудь дворовому псу надрать хвост этому черному предтече!»
Кирилл вош;л в кабинет. Навстречу поднялась мама Кирилла Анна Ивановна, ростом вдвое меньше сына, худенькая, скромно одетая женщина:
– Кирюша, сыночек, ты же обещал,…..как же так, сыночек. – Глаза Анны Ивановны наполнились слезами, завуч Николай Сергеевич опустил глаза вниз, пережидая, когда закончится встреча матери с сыном, ему всегда не по душе наблюдать такие слезливые сцены, а Анна Ивановна продолжала. – Мне показали журнал, там много пропусков, плохие оценки, Кирюша, как же так.
Анна Ивановна достала платок, стала вытирать слезы, Кирилл молчал, стоял посреди кабинета во весь свой сто восьмидесяти сантиметровый рост, опустив голову, и смотрел кута-то в сторону и вниз.
– Анна Ивановна, успокойтесь, присядьте. Давайте выслушаем Кирилла. – Вмешался в ситуацию Николай Сергеевич….
А дальше все шло по плану. Кирилл, не веря самому себе, клятвенно обещал исправить успеваемость и посещение, и поведение. Вспомнили и о слабом здоровье. Трогало за душу слушателей о страданиях мальчика. Анна Ивановна говорила о хороших качествах сына, о не заурядных способностях его, он дома не отходит от компьютера, и он хорошо в нем разбирается. С надеждой в голосе просила за сына. Ведь он хороший, любящий сын. Ему надо немножко помочь, дать шанс исправиться, и оставить в колледже.
– Кирюша дай обещание что исправишься, будешь хорошо себя вести, учиться. – Советовала сыну Анна Ивановна. – Обещаешь Кирюша? Обещаешь? Или будешь продолжать старое.
– Да. – Сдавленным, басистым и тихим голосом ответил Кирилл.
– Николай Сергеевич, слышите, он обещает, – с надеждой в голосе Анна Сергеевна обратилась к завучу. – Я умоляю вас, дайте нам шанс, он еще совсем маленький, исправиться. Я прошу, не отчисляйте, пусть учится, – с мольбой в глазах просила Анна Ивановна.
– Что скажешь, Кирилл? Скажи внятно, понятно. Ведь классный руководитель Людмила Александровна настаивает на отчислении.
«Ну! класюндра, все же не успокоилась, прикололась», – мелькнуло в голове у Кирилла, и все же он промолчал.
– Кирилл, что молчишь? Мы ждем от тебя ответа.
– Я сказал «Да», – ответил Кирилл, и добавил, – мама все понятно уже сказала.
Анна Ивановна поспешила на помощь:
– Он исправится, он будет учиться. Он способный мальчик. – Как молитву читала Анна Ивановна.
– То, что он способный мы знаем. Его способностей на всех хватает. Все преподаватели жалуются.– Николай Сергеевич сделал паузу, покрутил карандаш в руках, строго посмотрел на Кирилла. – Подыми голову, посмотри нам в глаза, скажи внятно, что ты обещаешь взяться за учебу и исправить свои недочеты по предметам.– Повысив голос и придав голосу строгое звучание, добавил, – отвечай матери, мне!
Кирилл, делая над собой усилие, резко поднял голову с обиженными глазами, на ресницах которых поблескивали слезы, громким голосом, проговорил:
– Я обещаю хорошо учиться, не пропускать занятия и хорошо себя вести в колледже.
– А вне колледжа можно плохо себя вести? – Спросил Николай Сергеевич.
– И вне колледжа буду хорошо себя вести!
– Ладно, дадим тебе, Кирилл, еще шанс на исправление. Я лично проконтролирую выполнение твоих обещаний. Иди на занятия, скоро звонок на урок.
Лицо Анны Ивановны просветлело, она стала благодарить Николая Сергеевича, прижимая руки к груди, слегка кланяясь.
Тем временем Кирилл успел смахнуть влагу с глаз, бодро вышел из кабинета и сразу попал в окружение приятелей:
– Ну, что, Кирка, как? Чем кончилось? – посыпались вопросы.
Кирилл сжал кулак, согнул руку в локте, затем кулак поднял вверх и резко опустил, сопровождая коротким словом:
– Ес!..... – И затем добавил, – пронесло, братва, жи-в-в-ем!
Коридоры колледжа заполнились звуком звонка. Студенты засуетились, стали расходиться по аудиториям. Кирилл обратился к Кате:
– Кэт, дай мне свой крутой iPhone.
– Зачем, по своему не можешь позвонить?
– Кэт, у тебя в айфоне крутые игры. В моем нет таких.
– Кирилл, что-то я не пойму тебя.
– Не пойму, не пойму, что, Кэт, дума отказала тебе служить. – Передразнил Кирилл Катю. – Сейчас лекция по этой дурацкой электротехнике. Мне, что прикажешь с тоски умереть! С айфоном то веселей!
Катя протянула Кириллу свой телефон, и оба направились в аудиторию. Коридоры колледжа быстро очистились от студентов. Затем, с достоинством, с журналами и методическими пособиями проследовали преподаватели..... И в коридорах наконец воцарилась тишина, студенты начали грызть многоугольный гранит науки.
Послесловие.
Время идет, шло, и будет идти. Его не видно. Оно крадется как искусный тать. В девятнадцатом веке и начале двадцатого, можно было наблюдать, как идет время. Видно как качается маятник часов. Качнулся влево, качнулся вправо, прошла секунда твоего времени жизни. Прокуковала кукушка – прокуковал час твоей жизни! Приложил ручные механические часы к уху и слышишь, как они «тик-так», «тик-так», это говорит тебе время, на сколько секунд ты приблизился к вечности. Три тысячи шестьсот секунд, и нет часа твоего земного существования. А что сейчас? Электроника! Немые цифры, не слышно времени, оно крадется теперь бесшумно, все уничтожает, и все заново возрождает. Странная деятельность у времени, чтобы что-то возродить, время что-то убивает. Убиваешь время – убиваешь себя. Время идет, идет. Оно проходит,..... и проходит, и проходит для молодых. Все время у них впереди и они его не ощущают и не следят за ним. Они его щедро раздаривают, как гулена на развлечение и удовольствие, не подозревая, что оно, это время жизни, дано им для познания и созидания, для обновления прошлого новым, лучшим.
Прошел год времени Кирилла и Федора. Предсказание Кирилла сбылось. Не отчислили его из колледжа, а куда «они» делись! И теперь Кирилл стоит в коридоре перед дверью в аудиторию, в которой заседает «страшная государственная комиссия». И эта комиссия будет экзаменовать Кирилла. Проскочить бы! эту комиссию! Последняя пытка перед получением диплома, и......, и ты уже образованный человек, молодой дипломированный человек. «Куда денутся, поставят трешку!» – как заклинание вертелась дума у Кирилла в его сознании. Иногда он пытался что-то вспомнить из тех знаний, которые ему пытались вложить в голову, но напрасно. Куда ни веди думу – только белые листы, и только на фоне этого цвета по прежнему появляется образ Кати. «Уж не к месту эта «телка» крутится в моей думе, не к добру!» – мелькает мысль у Кирилла. Одно событие его утешало. По пути в колледж встретился старый приятель – черный кот. Он залег в сторонке, словно готовился перебежать Кириллу дорогу. Бил хвостом по земле. Кирилл взялся за крестик, продолжал идти, и с содроганием в душе надеялся, что кот на этот раз пощадит его. То ли крестик помог, то ли кот поленился, как бы то ни было, черный кот дорогу на этот раз не перебежал. И сейчас, у двери в аудиторию с государственной комиссией, встреча с котом успокаивала Кирилла, да и кот ему стал нравиться. Молодец! Не пересек ему путь к диплому!
Наконец он вошел в аудиторию, и душа его возрадовалась, на месте «чужака» – председателя комиссии, назначаемого министерством образования, сидел Николай Сергеевич. Кирилл быстро взял государственный экзаменационный билет и назвал номер.
Когда Кирилл прочитал вопросы в билете, понял, что он ничего не может сказать ни по одному из них. «Взять другой билет, – мелькнула мысль, и тут же отказался от не;, – а какая разница, все равно не знаю». Терпеливо стал выжидать время. И вот он перед лицом комиссии!
– Я ничего не могу ответить по билету, – сказал тихо, что бы меньшее количество членов комиссии слышало.
– Возьми второй билет. – Порекомендовал председатель комиссии.
– Нет. Я все равно не отвечу.
– Ну что же, свободен, жди результата.
Кирилл был последним, кто сдавал экзамен, и комиссия приступила к подведению итогов. Было четыре студента, в том числе и Федор Бычиков, которым члены комиссии поставили неудовлетворительные оценки. Слово взял Николай Константинович. Он крутил карандаш в руках. Тщательно подбирал слова и фразы. Он говорил медленно, говорил, что ребята растерялись. Напомнил, что сидящие в комиссии преподаватели в процессе учебы оценки им поставили положительные, и что, теперь сложилась странная ситуация, те же преподаватели оценили знания как неудовлетворительные. Выходит, что преподаватели не объективно ставили оценки во время учебного года. Выходит, что преподаватели не объективны в оценках на госэкзамене. Заметил так же, что «свыше» испустили приказ, «негласный», чтобы все успешно сдали госэкзамен. Да еще есть план на количество студентов, который на грани «срыва» и этот план связан с бюджетом колледжа. Сюда надо добавить необходимость корректировать оценки, что бы получить хороший коэффициент качества..... . Если мы это не сделаем то под угрозой ....., какой,..... вы знаете,..... ну да ладно,..... как говорится.......
– Так вот, я думаю, что надо всем думать о будущем. – Николай Сергеевич замялся, поудобнее уселся на стул, покрутил карандаш в руках, одарил всех быстрым взглядом, затем, опустив глаза, продолжал, – думаю, что ..... и...... учитывая обстоятельства, и с объективным подходом к делу, очень объективным, по деловому подходя к делу, следует правильно оценить знания наших студентов. Давайте, все же, их оценим на «удовлетворительно». Согласны?
Члены комиссии сидели и молчали, смотрели в свои экзаменационные протоколы, в которых зафиксированы ими оценки. Пауза затянулась.
– Ну,..... как говорится, все подумали, давайте голосовать. – Прервал паузу Николай Сергеевич.
Осознано, и объективно, большинством голосов, были поставлены удовлетворительные оценки!
Когда объявили студентам, теперь уже экспертам, результаты экзамена, все встали, захлопали в ладоши и кричали от восторга. Успокоившись немного сели, остался стоять только Кирилл. Он с выражением удивления на лице, на котором еще и отражалось выражение счастья, продолжал стоять, устремив взгляд в никуда, опомнившись, медленно сел, и только тогда осознав случившееся, вскочил, поднял руки к верху с растопыренными пальцами буквой «V» и закричал: «Ура….! Виктория! - И затем сел, и спрятался за спины, товарищей.
"Ура!" - Нестройно послышались голоса студентов.
Еще один учебный год, из многих, закончился. Что ждет всех впереди?..... Будем надеяться.......
Очень скоро,..... очень скоро, разъедутся бывшие студенты по всей стране и с собой увезут частицу души преподавателей, невозвратную частицу тепла их сердец, внимания и любви к бывшим детям и своей профессии. Заговорят их сердца и их слова, и их мысли в молодых и сильных личностях с именем Человек.
А, что Кирилл? Понаблюдаем, увидим. Может он возьмется за учебу, гонимый своей думой в волшебный мир знаний.
1 – текст из песни «Прости прощай», 27.06.13, текст из песен АЙ-Q feat, GAME.RU, текст не корректировался.