История седьмая:
Поний, проповедник Бобареда
И присно восседает славный Бобаред сладенький, булку маслицем сдобренную, вкушающий, и языком розовеньким да ровненьким крошки по всему миру собирающий. По левую и правую рученьку колобки румяные от него полеживают и глазоньками своими, лазурью украшенными, на нас, чадец его, взирают, от радости великой и милой вот-вот лопнуть и нас жижей розовой обдать готовые, ах красота-то какая, детишки! А место, где он восседает, сладким теремом называется и липко оно, ох липко! Не дай Бобаред вам головой о кудрях курчавых к стенам ее прикоснуться – волосики ваши на ней так и останутся. Но Бобаред не даст, ведь он добрый, сочный да вкусный бог, умащай он елеем языки имя сдобное его произносящих! А в тереме том фонтан кисельный и блики фиолетовенькие на стенах, как рыбки, играют! И птицы-животины там невиданной красы и съедобные при том!
Надкусываете вы такого, детишки, а у него внутри ядро ореховое, матово блестящее и во рту чуть-чуть горчащее, вот прелесть-то, детишки, а? Что, что, малышка, захныкала? Зверушек жалко? Да не плачь, глупенькая, давай лучше сюда ушко свое, я сейчас тебе кое-что объясню приятное. Дело в том, что зверушки те сами в роток просятся, на зубок ложатся и приговаривают: «надкуси ты нас, дите славное и мы тебе соком чудесным в горлышко весело истечем». Вот так, садись ко мне сюда. Нет, это я тебе, глупышка, такого животинки не говорят.
А еще в комнате одной, ватрушками обитой, хранится палочка сладкая, молочком которую волшебным запивают, сладкая палочка, чудесная! Взмахнет ею Бобаред и насыщаются малые сии, вы то есть, детишки! И хорошо это так и складно, что трудно мне, ей-ей, передать чувство се!
А знаете, детишки, что у меня еще для вас от сочного дяди Бобареда есть? Сладости даровые! А где они у меня? В повозке моей, вон в той, материей синенькой крытой. Пойдемте, детишки и каждому дам я пышку. И конфетку и тартелку, и конфетку, и тартелку.