К концу лета Майский Жук стал совсем старым – летать уже сил нет, еле ползает. И то две лапки ему давным-давно Скворец на лету отхватил. Вылез как-то раз Жук из-под коры древнего дуба и поковылял за пропитанием. Хоть и медленно, но далеко уполз. Чувствует, однако, Жук, что силы его покидают – видно, помирать пришла пора. А неохота птицам прожорливым и разным зверям доставаться. «Надо бы мне домой всё-таки вернуться – там под корой никто меня не найдёт», – думает Жук. Но как? Обратно не доползти.
Видит Жук: летит над ним белая Бабочка. «Эй, Бабочка, не поможешь ли старичку до дому добраться?» – крикнул ей Жук.
– Ты что, Жук, смеёшься? Мне тебя не поднять, проси других.
Ползёт мимо Гусеница. Жук к ней:
– Гусеница, а Гусеница, помогла бы старику-инвалиду… Довези меня до дома, тут недалеко.
– Нет, Жук, не могу. На званый ужин спешу – без меня всё съедят, если опоздаю.
Вот Лягушка прыгает – Жук и её просит:
– Лягушка, Лягушка, отнесла бы меня домой, а?
– Больно ты мне нужен, старый хрыч! Был бы ты чуток меньше, так хоть съела б тебя.
Дело к вечеру, солнце садится. Никто не хочет Жуку помочь.
И тут видит Жук: Стрекоза совсем низко летит, крылышками прозрачными сверкает.
– Стрекоза, красавица, сжалься над инвалидом, помоги до дому добраться! – взмолился Жук. – Век не забуду твою доброту!
Пожалела стрекоза Жука – старый, хромой… Посадила его к себе на спину, еле взлетела – тяжеленный пассажир. Кое-как дотащилась с ним до старого дуба.
Стал Жук слезать со Стрекозы – все крылья ей переломал. Забился в щель под дубовую кору… и сдох.
Фото из Интернета.