Камасутренко принес радостную весть о том, что секретаря обкома наградили орденом Ленина.
– Хороший человек! – одобрил секретаря Межбижер, – жаль, что ему орден Сталина не дали!
– А такого нет! – огорошила Межбижера мадам Матусович.
Межбижер обозвал мадам сволочью и клеветницей, что было чистой правдой, и пообещал, что органы с ней разберутся.
Вмешался Герцен и подтвердил, что ордена Сталина таки да нет.
Герцен знал все и говорил правду, поэтому Межбижер огорчился, но против политики партии возражать не стал, а только понуро спросил:
– Почему?
Ему объяснили, что Сталин был очень скромный, поэтому орден учреждать не разрешил, а разрешил, и то после долгих уговоров, только премию. Ну, и портрет свой на некоторых медалях. И на деньгах портрет не разрешил…
К тому же, ордена и медали учреждали в честь, так сказать, мертвых, а Сталин тогда был живой.
– Но сейчас же уже… – начал Накойхер, но ему не дали договорить.
– Сталин – бессмертен! – встал для надежности на ступеньки Межбижер.
Межбижер, а это знали все, был сексотом, поэтому его поддержали.
– А как же! – сказала мадам Берсон.
И все закивали головами. Действительно. О чем тут говорить?
Каждый кивал головой максимально убедительно.
Дворник Федор внимательно оглядел этот всеобщий энтузиазм, огорченно сплюнул и ушел, поняв, что тут ловить нечего. А это значило, что его начальство из НКВД опять будет недовольно.
– Говорят, этих, как их, политических отпускают… – заикнулся Герцен.
– Не может быть! – испугался Межбижер и с надеждой посмотрел на участкового, стоящего неподалеку.
Участковый с двумя орденами «Славы» на кителе и двумя медалями «За отвагу» нехорошо посмотрел на Межбижера и подтвердил:
– Да, отпускают…
– Наверное, искупили! – убежденно сообщил Межбижер и придирчиво оглядел присутствующих.
Все опять закивали согласно.
– Все-таки врагов вокруг очень много… – озабоченно огорчился Камасутренко и огляделся вокруг. Наверное, искал этих самых врагов.
Каждый из присутствующих почувствовал себя неуютно.
– И Берию вот расстреляли… – подлил масла в огонь участковый.
– Как? – не поверили и притворно огорчились присутствующие.
– Как врага народа! – сообщил участковый.
Все закивали согласно. Раз, как врага народа, то понятно. Дело житейское. Сегодня друг народа, завтра враг… Куда денешься?
– Если б я был самым главным… – начал мечтать Межбижер, – …взял бы всех врагов народа и сразу расстрелял!
– А как бы определил, кто враг? – поинтересовался Герцен.
– Спросил бы у наших органов! – ответил Межбижер и с надеждой посмотрел на участкового. Тот отвернулся. Зато остальные согласно загудели.
– Всех врагов – это здорово! Раз и… избавились!
При этом, каждый с подозрением смотрел на соседей. Иди знай…
– А я, – вдруг выступил Герцен, – если бы стал самым главным, то всего лишь убрал две фразы из Букваря.
– Две фразы? – заволновался народ. – Какие две фразы?
И Герцен четко, по слогам продекламировал:
– Мы не ра-бы! Ра-бы не мы!