Она сидела за золотым столом и ковыряла золотой ложечкой съедобное золото, капая на которое Ее прозрачные слезы тоже становились золотыми.
- Я не хочу! – Она вскочила из-за стола и побежала, побежала… побежала, не задумываясь куда, а просто, позволяя, мягко бьющему Ей в лицо ветру обсушить ее золотистые щеки…
***
Он сидел на снежной вершине, как Ему и мечталось, свесив ноги и болтая ими словно малый ребенок. Когда Он увидел Ее, Она будто летела над поверхностью в каком-то несуразном платье несуразного цвета. В былые времена Он бы точно не дал Ей пройти мимо, а сейчас не решился прервать ее полет. Она, будто по мановению волшебной палочки, остановилась сама…, правда, чуть поодаль. Остановилась, но с Ним не заговорила, будто тоже хотела насладиться возможностью ощутить себя частью этого абсолютного безмолвия.
Ему стало как-то неловко сидеть в Ее присутствии, да еще и молча, и Он стал неспешно отряхивать штанины, чтобы Его подъем с пятой точки не выглядел слишком уж скоропалительным.
- Сегодня облака – как утоптанный снег, – Она нарушила молчание первой, но только после того, как сама уселась все там же в отдалении и тоже начала болтать ногами.
Необходимость вставать у Него отпала:
- Точно… а мне родители в детстве говорили, что облака копят снег на зиму. А с дедом мы даже сказки сочиняли про тех, кто сгребает этот снег лопатой в горки новых облаков, стряхивая крошки на Землю…
- Надо же… Красиво…
Разглядеть Ее лица Он не мог из-за яркого света, но по движению Ее руки и еле слышному всхлипу, Он понял, что Она плачет…
- Так чего же плакать тогда? Чего плакать-то? – Ему подумалось, что успокоить Ее надо бы не только словом, но и дружеским объятием. Но из его подсознания вдруг вырвался на волю приступ животного страха, вырвался и разбежался по всему телу тысячами колких мурашек:
«Поверхности-то горы под облаками не видать… А вдруг между нами прОпасть? И я…» – и Он… не двинулся с места.
- Ну, и дурак же ты…
Такого внезапного перехода от романтики к наглости Он от Нее никак не ожидал, но это даже придало Ей шарма в Его глазах. Она резко встала, решительно подошла к Нему и схватила Его за подбородок так, чтобы Он не мог отвести от Нее взгляда:
- Плачут – когда жаль что-то терять…
Руками двинуть Он почему-то не мог. И смотреть на Нее Он мог только прищурившись, сквозь ресницы. На вид Ей было лет восемнадцать.
- Ах, так я дурак, потому что до ЭТОГО не додумался? – Он удивился, насколько теплыми были Ее пальцы – даже горячими…
- Поэтому… не поэтому… какая разница…
- Извини… И что же ты все-таки потеряла?
- Потеряла? Пока ничего… но знание о неминуемости потери и ожидание утраты, возможно даже хуже… Не находишь?... А «предки» сказали, что мы… переезжаем… Опять все с начала… Им, понимаете ли надоела рутина, нужны новые впечатления… А я может не хочу другого Солнца… не хочу другого дома!
- Да, уж…. бывает… Но… может все еще образуется? Поговори с ними – они же тоже люди… скажи, что будешь им помогать, что ты уже взрослая и можешь…
Жар Ее руки негой потек по Его телу. Разморило Его не на шутку, и Он был просто не в состоянии предложить что-то более вразумительное.
- Смешной ты… Люди… Я б их так точно никогда не назвала… Но… ты прав,… скажу, что я уже взрослая и сама могу решать, что мне делать…– не отпуская его подбородка, она задумчиво вскинула голову. - Нет, лучше скажу, что буду им помогать… даже снег сама буду разгребать…, даже в самых дальних далях… Думаешь, поможет?
- Дууумааааююю… тееебеее дооомооой пооорааа, дааа, иии мнеее нааадооо вооозврааащааатьсяяя, – Его мысли потекли густеющим золотистым медом – тягуче и плавно. Ворочать языком Ему становилось все труднее.
- А может, пойдешь со мной и сам поговоришь с ними?
Напрягшись изо всех сил, Он отрицательно качнул головой.
- Как хочешь… Спасибо тебе! – так и держа Его подбородок крепкой хваткой двух пальцев, Она поднесла свои губы к Его губам. - И прости за пылкость… такова, уж, моя натура…
Он закрыл глаза, но не в предвкушении поцелуя, а просто защищая их от волны невыносимого жара.
***
Открыл глаза Он уже не в белом мире заснеженных горных вершин, а в белом мире больничной палаты. Над ним склонились два человека в белых халатах и очках.
- А… ооонааа…?
Во взглядах склонившихся сквозила подозрительность.
- Похоже… Он тоже видел… и помнит… – пробормотала представительница младшего медицинского персонала.
- Чего гадать, Айра? Давайте спросим, – за высказанным на редкость добродушным тоном предложением врача последовал не менее добродушный вопрос:
- Как самочувствие, молодой человек? Как Ваше путешествие?
- Гооорыыы – сууупееер! А… ооонааа…
- Айра, дорогая, принесите, пожалуйста, молодому человеку воды. У него во рту пересохло.
За Его попыткой усесться в кровати поудобней, врач наблюдал очень внимательно, но никак на нее не отреагировал.
- Молодой человек, а в Ваших… горах Вы, случайно, не встречали мужчины в белом?
- В гооорааах неее встрееечааал, – было очевидно, что его ответ им обоим показался двусмысленным, и после краткого выражения благодарности Айре за спасительный стакан воды, Он продолжил: - Нет, там только девушка была… горячая такая в… белом платьице таком несуразном, – Он и сам не понял почему, не колеблясь, обозначил несуразный цвет Ее несуразного платья как белый.
- Девушка… Ясно... И… Вы говорили с ней?
- Да… поговорили… сначала об облаках, потом о переезде их семьи…
- О переезде… интересно, и куда же они собрались?
- Ее родители Солнце решили… поменяяять, – причиной тягучести его речи на этот раз уже не было пересохшее горло.
Айра хмыкнула и, даже не глянув на врача, начала оправдываться:
- Я ему ничего про Солнце не говорила… Мы же вместе тут были, когда он в себя пришел…
Ему стало жаль ее – бедняжку, и Он, пусть и осознавая бредовость того, что говорит, продолжил:
- Я даже коснулся ее,… точнее… она меня…
- И… насколько мы можем судить, местом соприкосновения опять был… подбородок, – врач записал что-то в свой планшет и, вглядевшись в Его лицо повнимательней, перевел удивленный взгляд на свою коллегу: - и губы???
Она подтвердила кивком.
- Да, имеееннооо… – восхищение от покорения вершины стало затухать под наплывом тревоги. В Его голове пульсировал только один вопрос, и Он решился, наконец, его задать:
- Скажите, доктор… Я – того? Только скажите правду, прошу Вас.
Хранители здоровья загадочно переглянулись.
- Ну, правду, так правду… Вы… совершенно здоровы, молодой человек, хотя какие-то сутки назад после Вашего полета в глубокий кювет с мотоцикла Вы были и не жилец. Вот только… Ваши рассказы о девушке, гуляющей босиком по вершине Эвереста, где Вы сидите на снегу и ножками беззаботно так болтаете...
- Постойте, доктор, я ж Вам не говорил, что болтал ногами… И про то, что она босиком была не говорил…
Пропустив это замечание мимо ушей, врач продолжил, но только после того, как пристально посмотрел на сестру, и та, беспрекословно кивнув, исчезла за ширмой.
- А вот теперь, будучи в здравом уме, задумайтесь, возможно ли вообще болтать ногами, сидя на горе. Воооот, видите… невозможно… Так что, понимаете ли, молодой человек, то, где Вы побывали – это вообще не горы. Это повыше будет…
- И как же я тогда тут очутился? Сорвался с небес, что ли?
Врач усмехнулся:
- Это просто кровать такая, знаете ли, волшебная – исполняет любое желание пациента. Вы же хотели вернуться?
Он молча кивнул.
- Ну, вот, видите. Вы же, наверняка, слышали о том, что бывают кровати, на которых все пациенты уходят в мир иной? Так вот, а эта наоборот – возвращает всех с того света…
- И зачем?
- Зачем?... Сначала – по чистой случайности, сейчас – на научной основе для сбора ценной информации от возвратившихся… Так что, спасибо Вам большое за рассказ о Солнце… Похоже, они действительно подумывают его забросить… Надо будет сообщить куда следует…
- Но… это, извините, бред какой-то. Никто о таком никогда не слышал…
Сестра вынырнула из-за ширмы со шприцем в руке.
- Вы абсолютно правы, и Вы должны понимать, полагаю, что никто про это и не должен услышать... И Айра нам всем поможет это гарантировать…
Он понял их намерения как нельзя лучше:
- Но... Я не хочу!!!
Врач опять не услышал Его:
- Ах, да… и если Вам повезет еще раз получить от нее приглашение встретиться с ее родителями – Вы уж примите его. Чем ч… не шутит, может еще сможете отговорить их переезжать во благо, так сказать, человечества.
Его попытки встать были пресечены всего одним нажатием двух пальцев врача на парализующую тело точку.
- Спокойно, молодой человек, спокойно… Мне же еще показатели воздействия пробы Е надо успеть записать. Проявите понимание… Мы все тут просто выполняем свою работу… Даже Вы… хотите верьте, хотите нет.
Врач снял пальцы с точки, и Ему хотя бы отпустило горло:
- Поймите! Вы же люди! Я НЕ ХОЧУ!!!
- Люди, люди… – выказывая свое недовольство, человек в белом укоризненно покачал головой, и его ладонь плотно легла на Его рот, вдавив и даже прорвав несколько пузырей от ожогов на Его подбородке и губах.
- Поторопитесь, Айра… – другой рукой врач продолжал что-то помечать в своем планшете.
Проба Е начала медленно смешиваться с Его кровью, делая свое дело. Но все же, пока разум не покинул Его окончательно, одна мысль цепко держалась за его сознание:
- ПрОпасть не там… не там…
***
Он сидел на снежной вершине, как ему и мечталось, свесив ноги и болтая ими словно малый ребенок. Сидел со счастливой улыбкой - Он ждал Ее.