Ночь – время активности Жорика. Нет, он не ходит в ночные клубы, не дежурит на посту, не грабит прохожих на большой дороге и не страдает лунатизмом. Просто каждый вечер за ним захлопывается дверь его родного дома, в котором он родился и прожил всю жизнь, и Жорик оказывается на улице, где его подстерегают враги и неприятности. Каждый вечер его Друг, с которым он всегда старался быть рядом, непоколебимой рукой выталкивает Жорика за дверь, и ни какие просьбы не могут умолить его не делать этого. Жорик не знает, почему так происходит, он смирился со своей судьбой, так как право сильнейшего никто не отменял. Поэтому ночная активность у Жорика вынужденная, и он с удовольствием променял бы ее на уютный диван или просторную кровать, где раньше он частенько спал рядом со своим Другом.
Хорошо, когда на улице лето, и ночная прохлада легким дуновением остужает уставшее от жары тело, тогда можно уснуть прямо на траве, или на лавочке в беседке. И дожди летом переносятся легче. Осенью, когда сырость забирается в ноющие от старости суставы, еще можно забиться в какую-нибудь щель, под какой-нибудь навес или в сарай, чтобы не промокнуть до нитки, и хоть как-то угреться. Страшнее всего для Жорика зима. Раньше, когда он был еще молод и полон сил, ему часто доводилось проходить за ночь огромные расстояния, чтобы навестить одну из своих многочисленных возлюбленных, и ни какие морозы или дожди не могли помешать ему. Он ходил к любимым обычно пешком, так как у него никогда не было автомобиля и даже велосипеда, пробирался самыми темными закоулками, презирая опасности. Ему казалось, что он не чувствует холода, когда пламя страсти бушевало в груди. Теперь же любовниц у Жорика поубавилось, одни уехали, другие померли, кое-кто перестал вызывать интерес, да и силы были уже не те, на всех не хватало. Остались всего две подруги на стороне, да законная жена Зоська, которая жила с ним в одном доме. Эти женщины обожали Жорика, так как он их никогда не обижал, хоть и не выказывал особой любви, всегда держался с особым достоинством и казался загадочным, а женщины любят загадки. Еще у Жорика всегда был немного несчастный вид, а женщины любят несчастных. К этим трем особам Жорик относился с некоторым пренебрежением, всегда подчеркивая разницу в происхождении, ведь он считал себя отпрыском древнего знатного рода. Зося, правда, утверждала, что и ее предки - аристократы из экзотической страны, да и внешность была у нее экзотическая, на любителя, но Жорик сумел себя поставить так, будто подобрал ее на помойке. Жена была женщина кроткая, преданная, Жорика обожала, и, наверное, поэтому часто уходила с ним в ночь, меняя уютное жилье на подворотню. За это Жорик ее терпел.
Нужно отметить, что внешность самого Жорика тоже была не ахти, но разве для мужчины это важно? Во рту он недосчитывался некоторых зубов, один глаз плохо видел, постоянно слезился, и был почти прикрыт, а уши, разорванные в драке, были похожи на поломанный веер. Над тонкими конечностями висел огромный живот, который он всегда набивал до отвала, на всякий случай. Волосы, когда-то черные и блестящие, теперь были бурыми и больше походили на перегнившую листву. Он слегка прихрамывал, был часто в плохом расположении духа и постоянно жаловался на жизнь. Он всегда был не прочь поесть, а к старости стал просто обжорой, за что его так и дразнили в семье, Жорик-Обжорик. Не мужчина – мечта! Во всяком случае, именно по нему сохли почти все дамы в округе.
Этой ночью было все как всегда. Чувствуя приближение того времени, когда его выдворят на улицу, Жорик еще сильнее зажмуривал глаза и пытался поспать лишнюю минутку, прижавшись спиной к батарее.
- Жорик, не пора ли тебе освежиться? – разбудил его голос Дамы. Он успел только крякнуть, как сильные руки подняли его над мягким топчаном и выбросили за дверь. На улице был жуткий мороз, и Жорик зябко кутался в свою потрепанную временем шубу. Снег хрустел под лапами, обжигая пучки. Да, Жорик был самым обычным черным котом, хотя сам он был уверен, что родился человеком, просто очень маленьким. В детстве он даже пытался ходить на задних лапах, смотрелся в зеркало и принимал живое участие во всех разговорах, которые велись в доме. Он очень любил сидеть рядом со своим Другом за столом, с обожанием глядя, как тот поглощает кусок за куском, ведь и ему могло перепасть кое-что вкусненькое. У Жорика всегда был такой несчастный вид, он так умел подкатывать под лоб глаза, что мог разжалобить даже каменное сердце. «Бедный Жорик!» - обычно говорили люди. - «Он, наверное, голоден». И бросали ему какой-нибудь кусочек. В детстве Друг часто носил его на руках, обращался с ним как с маленьким человеческим ребенком, после чего Жорик стал презирать разных там котов и кошечек, даже свою мать, сиамскую кошку Катю с нравом сторожевой собаки, просто терпел. Он очень тянулся к людям и пытался совсем очеловечиться. Может быть, если бы он все время жил дома, так бы и произошло. Но у Жорика появилась вредная привычка – он стал метить в доме углы, а дурные привычки до добра не доводят даже котов. Поэтому его и выбрасывали на улицу, чтобы он ночью не пометил весь дом. Жорику давно нравилась Дама, она пробуждала в нем особые трепетные чувства. Вот с кем ему было всегда тепло и сытно. Жорик был бы не прочь и жениться на ней, даже намекал несколько раз, но Дама только улыбалась и говорила, гладя его по украшенной шрамами голове: «Бедный Жорик!».
Был канун Старого Нового года, хотя Жорик не понимал смысла этого праздника. По улице бродили подвыпившие люди, гремели салюты и хлопали хлопушки. Это все ужасно раздражало Жорика и немного пугало. Не желая сталкиваться на пути с людьми, он попытался добраться незамеченным до стоявшего неподалеку заброшенного дома. Он пустовал уже несколько лет, так как все, кто в нем жил, умерли, и о доме стала ходить дурная слава. Даже городские власти махнули рукой на этот домишко. Как только сюда приходил какой-нибудь чиновник, чтобы все осмотреть и сделать опись, в тот же вечер он заболевал какой-либо странной болезнью, от которой быстро умирал, или внезапно погибал в аварии, а некоторые просто накладывали на себя руки ни с того, ни с сего. Вот и махнули все рукой на этот дом. Несколько раз туда проникали мелкие воришки, да только взять там было нечего, кроме старого хлама. После таких походов с воришками тоже происходили всякие несчастья, и даже они стали обходить дом десятой дорогой. В этом доме, в ворохе старого тряпья, Жорик обычно прятался от ненастья. По какой-то неведомой причине его обошла участь остальных, страшный дом не наказывал Жорика за его визиты. Он ходил сюда не в поисках наживы, ведь в доме не водились даже мыши. Поэтому, наверное, с ним ничего и не случалось. Приоткрыв лапой неплотно закрытую дверь, Жорик вошел внутрь.
В домике всё было по-прежнему, везде валялись старые вещи, посреди залы стоял разбитый диван, а в углу – огромный покосившийся шкаф. Кухня Жорика не интересовала, ведь там не осталось ничего, кроме полуразваленной печи и битой посуды. Он влез на диван, в ворох старого белья, поджал под себя лапы и попытался уснуть. В доме было не намного теплее, чем на улице, зато не было ледяного ветра. Наконец, немного угревшись, Жорик уснул.
Ему снились те времена, когда он был еще молод и полон сил, шел знакомой дорогой к своей пассии Лизке, жившей за три квартала от дома. Лизка должна была вот-вот родить, и он решил проведать подругу. Она была завидной невестой в округе, пользовалась большим успехом среди местных ловеласов, и Жорику не раз приходилось отстаивать свое право обладать этой особой. Вдруг, откуда не возьмись, и появился один из них – главный враг Жорика полосатый Валет. Он издал мерзкий вопль, потом еще и еще. Потом этот вопль перешел в свист.
Жорик весь напрягся, сердце бешено забилось в предвкушении боя, и он… проснулся. Нутром он ощутил, что в комнате явно был еще кто-то. Этот кто-то был в поломанном шкафу, оттуда и слышался этот ужасный свист. Потом в шкафу кто-то забубнил, и Жорику показалось, что там находится сразу несколько живых существ. Он не знал, как поступить – затаиться и ждать, или бежать сломя голову из этого дома. «Не ловить же их, в самом деле, как мышей», - подумал Жорик, не поймавший за свою жизнь даже бабочки. Пока он размышлял, голоса становились все слышнее. Створка шкафа тихо скрипнула и отворилась, зеркало на ее внутренней поверхности пустило тусклый отблеск, поймав луч полной луны, и изнутри, толкая друг друга, появились два существа, которых до сих пор Жорику видеть не приходилось.
Одно из этих существ было похоже на большую несуразную птицу. Именно оно издавало эти отвратительные звуки, смесь свиста и кошачьего воя. Сначала Жорик увидел ее голову с длинным клювом, кроваво-красным внутри. Когда птица издавала свои мерзкие звуки, клюв открывался, из него вылетал, с силой рассекая пространство, раздвоенный язык и прятался обратно. «Ну и ну, - подумал Жорик, глядя во все глаза на это существо. – Ух, и птичка. Есть нечего, кожа да кости, да еще так орет». Жорик всё сильнее вжимался в старое тряпье. Глаза уже привыкли к темноте, и, затаив дыхание, он продолжал рассматривать птицу. У неё были кривые красные лапы с острыми когтями и покрытое редкими черными перьями туловище, жирное и пузырчатое. Голова и шея при этом оставались голыми. Лишь на самом темени торчали жесткие иссиня-черные всклокоченные патлы и ряд маленьких рожек в виде короны. Огромные выпученные глаза светились красным огнем, но при этом казались мертвыми. Дополнял всё длинный хвост, немного похожий на змеиный, но с перьями на конце и задранный кверху бубликом. Птица смотрела немигающим взглядом вдаль, в окно, за которым виднелось старое заброшенное кладбище.
Следом за птицей шло нечто среднее между человеком и крысой. Существо часто фыркало, отчего из отвратительного рта летели капли слюны. Яркая луна светила в окно, и в лунном свете эти капли сверкали и переливались разными цветами как мыльные пузыри. У существа было жирное тело, покрытое рыжей шерстью. Его тонкие ноги больше напоминали крысиные лапы. Руки-лапы с тонкими пальцами, вооружёнными острыми желтоватыми когтями, он вытянул вперед, и все время щупал ими пространство. Размером это чудище было, пожалуй, даже больше овчарки Динки. Маленькие глазки этого существа так и бегали туда-сюда, как бы выискивая что-то в темноте, и в них играли огненные отсветы, а острый нос находился в постоянном движении. От существа исходил отвратительный запах. Жорик боялся шелохнуться, только сердце бешено билось в груди. Казалось, его стук раздается эхом в морозном воздухе.
- По-моему, мы на месте, - прошелестела птица холодным глухим голосом. Её язык, разрезав пространство, ударил в окно, и стекло треснуло. - Где-то здесь он лежит, здесь его могила.
- Смотри, не напутай, Горемыха! Ночь коротка, то ли место? Не хотелось бы ошибиться, когда ещё такой случай представится, – второе существо суетилось, его руки стали еще быстрее ощупывать воздух, и, казалось, вот-вот дотянутся до Жорика.
- Не мешай мне, мерзкий падальщик, не сбивай. Да, здесь. Вот он, дуб, виден отсюда, - посвистела птица и позвала. - Здесь ли вы, слуги мои, злыдни?
Из всех углов послышалось тонкое визжание, похожее на мышиное. В центр комнаты стали сползаться маленькие полупрозрачные старенькие человечки, худые и оборванные, с всклоченными седыми бородами. Жорик даже весь напрягся, как перед прыжком, чтобы схватить кого-то из них, но вовремя опомнился. Человечки ругались и толкали друг друга, пока птица не издала страшный свист, от которого у Жорика задрожало все внутри. – Расскажите мне, Злыдни, как вы исполнили мой приказ? Всех ли вы извели, погубили? Сжили со свету нашего врага Семена?
- Мы все сделали, как вы нам велели. Я больше всех старался, это я всех доконал. Нет, это я. А я Ваньку споил. А я..а я..- наперебой загомонили оборванцы своими тонкими визжащими голосами. То один, то другой из них высовывался вперед, отталкивая остальных, чтобы выделиться. Старикашки таскали друг друга за бороды и обрывки одежды.
- Замолчите! Иначе я оставлю вас здесь навсегда! – безразлично промолвила птица, и в доме наступила гробовая тишина, - Никого не осталось? Значит, Семен умер так, как я вас просила, от пьянства? Извели вы эту семейку? Тоже мне, вздумали могилу Навия убрать!
- Да, да, госпожа! Мы все сделали так, как ты сказала. Забери нас отсюда, пожалуйста, куда-нибудь в сытный дом. Да, побогаче, побогаче! Оголодали совсем, тринадцать лет ни крошки, ни росинки во рту не было, - снова наперебой заговорили старички. Они лебезили перед Горемыхой, но она потеряла к ним всякий интерес.
- Здесь ли вы, сестрицы – трясовицы? – снова позвала птица, и ворох тряпья, в котором спал Жорик, зашевелился. Из него стали выползать женские тени. Они подползли к краю дивана и выстроились в ряд. Жорик онемел от страха, ведь они могли почувствовать тепло его маленького тельца, и тогда… Жорик даже думать боялся, что могло бы быть потом.
- Мы здесь, госпожа, - застонали они. Их голоса были глухими и жалкими, как у больного или умирающего человека, полными тоски, - мы здесь. Мы уже давно вас ждем, - ныли они, - совсем пропали, - они стали наперебой жаловаться на жизнь, на свои болезни. Существа выли и скулили, все громче голосили, пока птица не зашипела на них.
- Цыц, не то оставлю вас здесь навсегда. Замолчите и ждите, все получите награду, - затем птица встала посреди комнаты и сказала, обращаясь ко всем, - Сегодня важная ночь. Одна в тысячи лет такая бывает. Навья Ночь. Сам Навий выйдет к нам из своей могилы. Силы Тьмы сегодня непреодолимы. Вы все нужны мне, чтобы помочь разбудить господина. Становитесь вокруг меня и делайте то, что прикажу.
Все безропотно встали вкруг, а существо, похожее на крысу, стало рядом с птицей. Оно начало так быстро перебирать руками, что вокруг образовался небольшой вихрь. Этот вихрь подхватил злыдней и трясовиц и стал кружить их в бешеном танце. В это время птица издала пронзительный свист. От этого звука существа закружились еще быстрее. Вместе с ними в воздух поднялись обрывки одежды, валявшиеся на полу, разбитые стулья и рамки из-под фотографий, старый веник, битая посуда и все, что было в доме. Даже старый разбитый диван с ворохом тряпья, в котором лежал Жорик, взлетел и стал кружиться в бешеном танце. Жорик изо всех сил впился в обивку дивана всеми четырьмя лапами, чтобы не слететь, и зажмурился. Страшный вихрь набрал такую скорость, что невозможно было различить ничего вокруг, только два странных существа остались в его центре недвижимы. Вдруг птица резко вскинула крылья в сторону старого кладбища, и весь этот вихрь устремился туда сквозь разбитое стекло. Только старый диван не смог пролететь в узкое окно и грохнулся на пол с такой силой, что от удара с потолка обвалилась глина и печная труба высыпалась внутрь.
Вихрь же полетел дальше на кладбище, с силой вошел в землю и разворотил старую заброшенную могилу. Внутри этой ямы лежал полуистлевший огромный гроб, куда можно было сложить и дюжину человек. Птица подошла к краю могилы и так зычно закричала, что все собаки в ближайших селах принялись жалобно выть. От этого крика Жорик очнулся и, прижав уши, начал осторожно оглядываться по сторонам. Он лежал на голом диване. Все вокруг было засыпано глиной и побелкой, возле печки валялась груда кирпичей. «Значит, не приснилось» - подумал Жорик и обреченно вздохнул. Он еще раз огляделся вокруг, убедившись, что остался совсем один, тихонько сполз с дивана и поковылял к выходу. Все тело ныло, лапы не слушались и дрожали. Дверь в дом была оторвана, и Жорик беспрепятственно его покинул. На дворе лежал свежевыпавший снег, поэтому Жорик решил пойти вниз огорода к пруду, чтобы запутать следы. Уж очень он опасался, что чудовища обнаружат его. Но тут страшный вихрь, переворошив кладбище, вырвался из его ворот и превратился в ураган, который стал распространяться по улицам, по всему городу и его окрестностям. Небо почернело, сам воздух вокруг стал как чернила, густой и непрозрачный. Его тяжелые потоки с необыкновенной скоростью скручивались в ледяные спирали, которые неслись по улицам и переулкам, сметая на своем пути все, что попадалось, ломая деревья, срывая крыши домов. Вмиг все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Ветер сделал воздух таким холодным, что даже электрические провода треснули, оставив город без света. Тьма и холод воцарились вокруг. Ледяной ураган постепенно превратился в метель, которая стала быстро укрывать город белой пеленой, но уже через полчаса все улеглось, небо очистилось, и стало совсем светло от лунного света и белого снега.
В это время сущности собрались на краю раскрытой могилы и стали ждать. Птица вышла вперед и начала шептать заклинания, выкрикивая некоторые слова. Пространство над могилой стало растягиваться и сжиматься, пока не превратилось в серый туманный ком. Этот сгусток опустился вниз и исчез. Вдруг груда прелых досок зашевелилась, и из нее показались огромные костлявые руки с длинными ногтями. Они стали подниматься все выше и выше, вцепились за край могилы и потянули за собою такое же костлявое синеватое тело, обмотанное саваном и цепями. Тело вылезло на поверхность, сущности охнули и разошлись. Наверное, даже им стало страшно от того, что они увидели. Это был человек огромного роста, худой и скрюченный, с уродливым лицом. Далеко вперед выдавался горбатый нос и почти соединялся с огромным подбородком, на котором клочьями торчала длинная белая борода. Искривленный рот с огромными клыками прикрывали редкие седые усы. Огромный лысый череп, похожий на яйцо, был покрыт такими же редкими седыми волосами, собранными в косу на затылке. Но больше всего выделялись глаза. Мутные и бесцветные, они, не мигая, смотрели куда-то вдаль из впалых глазниц, над которыми висели мохнатые брови. Этот мертвый взгляд ничего не выражал, и при этом наводил ужас. Тело одним движением руки разорвало огромные цепи и бросило их наземь.
- Навий…- тихо зашептались сущности. Птица важно шагнула навстречу ему и торжественно произнесла. - Приветствую тебя, Властитель мглы и Повелитель мертвых.
Все собравшиеся твари пали ниц перед этим чудовищем, а он даже не взглянул на них, только застонал глухо и тяжко. Сущности встали и начали, подобострастно кланяясь, подходить по очереди к нему. Каждый из них пытался рассказать о своих подвигах, но Навий никого не слушал.
- Зачем вы разбудили меня, мерзкие твари? Чтобы я слушал ваш бред?
- Ты знаешь, что за ночь сегодня, Навий? Сегодня Навья Ночь, одна на тысячи лет, та самая, - прошелестела птица.
- Тогда чего мы медлим? Только сегодня в полночь я могу освободить Великую Госпожу Тьмы и Холода. Ты ведь знаешь, Горемыха, где она лежит? Быстрее веди меня к ней, не то вам всем несдобровать.
Сущности затряслись от страха, и только птица оставалась спокойна.
- Я знаю, где она! Но без тебя нам ее не достать, - Горемыха подошла к огромному дубу, который устоял даже перед страшным вихрем, и клюнула ствол, - Вот кто охраняет ее!
Сколько лет стоял на этом месте дуб, никто не знал и не помнил. Говорили, что еще казак Мамай под ним отдыхал и пел свои казацкие песни, а некоторые утверждали, что рядом с ним давным-давно было языческое капище. Семь человек нужно было, чтобы охватить руками его ствол. На его могучих ветках селились целые стаи птиц, в выступающих корнях звери устраивали свои норы. Вокруг дуба всегда кишела жизнь. Он выстоял в многочисленных войнах, бушевавших в этих местах, и никогда даже у самых жестоких злодеев не появлялась мысль срубить его. Навий подошел к дереву и обхватил его своими костлявыми руками, которые, казалось, стали ещё длиннее. Дуб задрожал всем своим огромным старым телом, и его ветви зазвенели от сковавшего их льда. Навий глубоко вдохнул морозный воздух, вызвав очередную завируху, и, поднатужившись, вырвал дерево с корнем. Дуб упал на землю с тяжким стоном, и земля затряслась вокруг. Это породило очередной вихрь, сломавший несколько надгробных плит. Затем Навий поводил руками над теми могилами, кресты которых упали на землю, и прочел заклинание. Земля стала подниматься, из нее показались полуистлевшие тела мужчин и, повинуясь неведомой силе, начали рыть там, где только что были корни дуба. Когда их кости ударились обо что-то твердое, они отступили. Навий подошел к яме и вынул из нее огромный валун. Он бросил камень на землю, и тот рассыпался на тысячи звенящих камушков.
- Вот и одолел я ваши чары! – сказал Навий и захохотал. Он снова повернулся к яме, протянул руку вниз и достал оттуда тело женщины. Он поднес его к своему лицу и дунул в лицо.
- Восстань, Великая Мать Тьмы и Холода, Владычица Зимних Стуж! Заклинаю тебя страшными заклятиями! Заклинаю тебя Адонаем, Адонаи Елоимом, Адонаи Сабаотом, Метратоном от Агла, Адонаи Матоном, Саламандраем, Антрагноморумом, Даемонием, Коели Гадом, Алмоусином, Гибором, Исхоуа, Еваном, Зариатнатмиком. Вставай и иди!
Женщина очнулась, стала на шатающиеся ноги и стала крутить головой, водя невидящими белыми глазами. Она стала щупать вокруг себя воздух, как будто пыталась понять, что делается вокруг.
- Очнись, очнись, Мара! Оглядись, Морена! Отзовись, родительница смерти! Заклинаю тебя страшными заклятиями. Заклинаю тебя Кхвайотом, Варавой, Архимом, Рабуром, Ватасом, супер Абрасом! Заклинаю силой магнума гехафораса, конвентуса силфорума, руента супервениуса. Смотри и слушай!
В глазах Мары появились огромные чёрные зрачки, она стала осматриваться вокруг и рассматривать присутствующих. От этого взгляда существа поёживались, пытаясь спрятаться друг за друга.
- Скажи нам своё слово, Великая Зимняя Мара! Заклинаю тебя Мандалаем, Индрисом и Скаволаем. Отдаю тебе силу маекалпмоса, отама, мутрихе, каф сиролода, сирома сноф ретама! Говори и повелевай!
- Долго же я спала, - заговорила Мара глубоким грудным голосом, от которого у человека кровь бы застыла в жилах. Кожа её была смуглой, на голове была копна всклоченных черных волос. Лицо её было страшное, с большим ртом и узкими губами, с длинным хрящеватым носом. При этом глаза её были почти белые, с налитыми кровью белками.
- Приветствую тебя, Мара! – первой нашлась Горемыха. - Теперь мы все собрались, чтобы приветствовать тебя.
- Правильно ли высчитан день? – вдруг обратился к птице Навий.
- Можешь не сомневаться, ошибки быть не может. Сам Эзра рассчитал нам этот день ещё тысячу лет назад. Да ты и сам видишь. Только сегодня ты смог бы вырвать этот священный дуб и разбить этот магический камень. Сегодня светлые силы бессильны, это наша ночь. Праздник Зимней Мары! Сегодня Повелительница Воды в центре Via Cambusta и не может дать аспектов. Повелитель Вечности вошел в союз с Военачальником в двенадцатом доме и поразил Красавицу и Светило, а Благодетель находится в падении в объятьях Подземного Царя. Кроме того, сегодняшний день составляет по счету восемь символов бесконечности с того момента, как вас закляли. Вот и рухнули ваши оковы. Настал миг, когда ты вновь сможешь царить на земле, получая все новые жертвы. Сегодня мы должны захватить власть над миром.
В это время Жорик уже успел сделать изрядный крюк и пробирался к своему двору, чтобы нырнуть под калитку. То ли он сильно испугался, то ли ему отшибло ум во время падения, но он пошел улицей вместо того, чтобы пробраться огородами, и совсем забыл, что таким путем ему придется пройти вдоль старого кладбища.
Есть поверье, что встретить черного кота – к несчастью. И хотя Жорика никто никогда не обижал за его цвет, не плевал ему в след и не избегал встречи, он знал, что некоторые люди недолюбливают чёрных котов. Тем не менее, он всегда был доволен своей внешностью и гордился своей блестящей чёрной шерстью. Пока вокруг была кромешная мгла, Жорик чувствовал себя в безопасности. Но внезапно набежавшие тучи снегом высыпались на землю, и теперь на небе вновь появилась огромная белая луна. От этого черное пятно стало очень заметно, ведь всё вокруг было занесено толстым слоем снега. Жорик с трудом полз по глубоким сугробам, полз почти наугад, прокладывая своим маленьким тельцем глубокую борозду. Стоял лютый мороз, Жорик уже не чувствовал своих лап и всё чаще останавливался, чтобы передохнуть. Настал момент, когда он совсем обессилел и отчаялся. «Вот тут и погибну», - подумал он, отдышавшись, вытянул шею и попытался оглядеться. Кругом было белым-бело. И зачем ему было издавать этот истошный кошачий вопль, он сам не знает. Только случилось то, что случилось. Видимо, нервы сдали. Вопль раздался эхом в морозном воздухе и даже на какое-то время, казалось, повис в нём. Тут, о, ужас, Жорик повернулся и увидел на вершине холма над старым кладбищем на белом снегу очертания страшной птицы и какие-то тени рядом с ней. Луна светила ярко, отражаясь в сугробах, и было видно, как днем. Вот когда Жорик пожалел, что родился чёрным. Он был совсем рядом со старым кладбищем, у которого давно уже не было забора, а там сгрудилась кучка этих страшных суетящихся и бормочущих существ, которые так его напугали в старом доме. Видимо, Жорик дал сильный крюк, заблудил в сугробах, что оказался здесь. Чудовища могли легко его увидеть и разделаться с ним. Однако, никто не обратил внимания ни на его жуткий вопль, ни на него самого. Как раз в это время страшная птица громко крикнула, и существа умолкли. И тут Жорик услышал такое, от чего окончательно упал духом.
- Сегодня настал наш час, - заговорил огромный старик в полуистлевших лохмотьях. От его голоса в душе Жорика стало так же холодно, как и снаружи. Жорик не знал, кто это, но его охватывал ужас от каждого пророненного слова, да и сам вид этого старика пугал его. – Настала великая ночь! Восстала Великая Темная Владычица, Царица Зимних Стуж, вошла в свою полную силу! Великая Мара, давняя моя спутница, мы снова вместе.
Старик подал руку ужасной бледной женщине, и та, опершись на нее, важно вышла вперед.
- С этой ночи все останется так навсегда. Холод и голод будут править миром. Никогда уже не согреться ни птице, ни человеку. Даже солнце не сможет согреть их. Я отплачу им за неуважение ко мне. Вот уже много веков они не празднуют этот день, праздник Зимней Мары. Теперь они вспомнят обо мне, они никогда не забудут этот день, пока последний из них не погибнет от холода и голода.
- А как же мы, как же мы? – стали тихонько завывать женские полутени – Трясовицы. – Где же мы будет искать свои жертвы?
- А мы, а мы? – жалобно забубнили Злыдни, - Кого же нам со свету сживать?
- Цыц! – прикрикнула на них птица, - не то навсегда оставлю на кладбище! – полутени перестали жаловаться, только слышались редкие всхлипы.
- Теперь все по-другому будет! Теперь я буду править этим миром со своей Марой. Уж она закует его в ледяные оковы! – жуткий старик ткнул пальцем в такую же страшную женскую фигуру. От ее мерзкого вида Жорика даже передернуло.
«Видно, и, правда, конец. Если в ближайшее время не уйдут, мне конец!» - подумал он и, прижав уши, засел в сугробе.
- Послушай, Навий! Ты всегда правил в Царстве мертвых, а сейчас должен превратить в него и Царство живых. Но это не значит, что ты будешь править миром! Над нами есть господин, и только он будет властвовать над всем. Знай свое место! – злобно зашипела птица, - Не забывай, что нам нужно завоевать и Царство высших существ, Ирий.
- Ладно, мы с Марой постараемся. Надо только тут закончить.
- Да, уж постарайтесь. На вас господин возлагает особые надежды! А сейчас слушайте меня, я расскажу вам, что делать теперь, - важно сказала птица.
- Свое дело мы и без тебя знаем.., - попытался возразить Навий, но она осекла его одним взглядом.
- Я – посланник Хозяина, я послана сюда, чтобы выполнять его волю, и я буду вам говорить, что и когда делать. Если вы не верите мне, спросите Щура, - в подтверждение этих слов существо, похожее на крысу, быстро закивало и еще сильнее засучило лапами, опять вздымая вокруг снежные вихри.
- Ваше дело – сделать, чтобы всё вокруг покрыли мрак и холод, - продолжила важно птица. - Чтобы власть Чернобога воцарилась на земле. Вот тогда эти мерзкие людишки будут молить не своего бога, а нашего господина о пощаде. Они будут готовы свои жалкие замерзшие душонки заложить за кусок хлеба. А потом в пекле отогреются. А вы, - Птица повернулась в сторону жалких скулящих полутеней, - вы изведете их болячками и всякими бедами, водкой да ненавистью друг к другу.
Зашептали, заскулили маленькие человечки.
- Все равно, нам нужно где-то жить. Скажите, куда вы нас поселите? А можно в большой дом, в богатый, где народу побольше? – эти существа так гудели, так зудели, то птица, которую все называли Горемыхой, снова закричала на них.
- Не смей так разговаривать с моими дочерьми! Не то превращу тебя в ледяного истукана! – глухой и низкий голос Мары раздался эхом в замерзшем воздухе, и птица замолкла. – Дочери мои, злые Лихоманки-Лиходейки! Все ли вы здесь?
- Все, матушка, - вышла вперед одна из женщин-полутеней. Она была вдвое выше других и, судя по всему, была среди них главной. Остальные, опережая друг друга, стали выползать навстречу Маре. Они что-то бубнили и тянулись к ней тонкими костлявыми руками.
- Здравствуй, Кумоха! Хорошо ли ты смотрела за остальными? Как вы поживаете? Достойны ли вы своей матери?
- Достойны, достойны, матушка! Много народу за это время извели, много замучили. Много еще сведем на тот свет, матушка. Лишь бы нам не мешал никто, - важно ответила Кумоха. – Вот только нужно в богатых домах селиться, чтобы мы наедались досыта, а то все посылают по бедняцким домам и квартирам. Редко когда перепадает нам вдоволь наесться.
- Ничего, Кумоха, теперь все дома и все людишки вашими будут. Это раньше вас всё больше по беднякам посылали, ведь они чаще богатых доброту и любовь прославляют. Селитесь, где хотите. Это и ваша ночь. Кто же, как не мать, о вас подумает!
- Спасибо, защитница, спасибо, кормилица! Матушка родимая! Как же мы намаялись без тебя, - маленькие женские фигурки так обрадовались, что чуть было не разбежались сразу же по ближайшим домам. Но Кумоха прошипела им несколько слов, и они вновь притихли.
- Ну что ж, пора и делом заняться, - сказала Горемыха и повернулась к Трясовицам, - Начнем с вас. Ступайте по домам и поработайте, как следует. Времени у нас мало. Если до Масленицы не успеем, то все пропало.
Щур снова закрутил своими пальцами, и стремительный поток воздуха подхватил и понес вверх Трясовиц в сторону домов. Закружились, завертелись полутени над крышами и маленькими струйками затекли в трубы. И опять все стихло на улице.
Жорик хоть и был обычным черных котом, но прекрасно понимал человеческий язык. Он прожил уже достаточно много лет, целых десять, чтобы понимать все его тонкости. Вот и сейчас он вслушивался в каждое слово, вникал в его смысл, и ему становилось все страшнее от того, что он слышал. Значит, теперь этот лютый холод никогда не закончится, зато очень скоро закончится всякая еда, да еще эти Трясовицы грозят всем болезнями и мучениями. Жорик, чья голова была густо украшена шрамами – следами славных боёв с соперниками, хорошо знал, что такое боль, и очень боялся ее.
«Как же теперь по такому холоду гулять? Ведь все равно будут выбрасывать меня на улицу каждую ночь. Что же делать, что делать? Как помешать этим чудовищам?» - думал Жорик. Он даже забыл о том, что ему очень холодно. А в это время полетели в печные трубы и отдушины маленькие мужички - злыдни. Воспользовавшись очередной завирюхой, Жорик что есть мочи поскакал по сугробам в сторону дома. Ноги плохо его слушались, но он так был напуган и так желал поскорее вернуться, забыть все это, что не замечал ни мороза, ни ветра.
*****
- Ох, и холод! – сказала Дама, зябко кутаясь в наброшенную на плечи пушистую шаль.
- Не знаю, что делать. Котел работает на всю мощь, но на улице за сорок. Градусник лопнул от холода. Может, и больше, - ответил мужчина. – Это же надо, второй месяц такие морозы. Скоро все топливо закончится, тогда все, и трубы полопаются. И так везде. Даже в Африке лежит снег.
- Город уже давно без тепла, полопались магистрали и провода. Не знаю, что дальше будет. Бензин закончится – и все, даже мобилку не зарядишь.
- Что, машину совсем не заведешь?
- Даже если заведу, в пути может замерзнуть. Тогда все, каюк, можно и самим замерзнуть на дороге. Скорее всего, дороги пусты, никто не поможет. Так рисковать нельзя. А что, запасы совсем на исходе?
- Да, почти ничего не осталось. И животных кормить нечем. В магазины, говорят, тоже давно продукты не завозят. С водой проблемы. Хорошо, что наша скважина еще не замерзла. Это просто чудо, не то пришлось бы топить снег.
- Природа просто ополчилась на нас. Какая-то атомная зима. Солнце не показывается уже больше месяца.
- Интересно, что сейчас говорят синоптики?
- Кому они могут говорить? Разве что друг другу. У них, наверное, и приборы все замерзли. На работу никто не ходит, транспорт стоит.
- Конец света, не иначе. Сейчас главное – не заболеть, а то и до больницы не доберешься. Если там еще кто-то работает. Я не знаю, как люди выживают. И животные погибают, наверное, целыми стаями. Голод и холод, и конца этому не видно.
- Ты хорошо запер двери? – вдруг заволновалась женщина. – А то разбойникам мороз нипочём, и на помощь никто не придет.
- Да, всё запер. Животные в подвале. У нас осталось всего две курицы и петух. И это на всех.
- Неужели мы все умрём? – жалобно сказала Дама, и в глазах её появились слёзы.
Жорик слушал эти разговоры и вспоминал своё приключение. Ему очень хотелось рассказать обо всем, что он видел и слышал, но его мяуканье никто не понимал. Жорик залезал на руки, заглядывал в глаза и очень выразительно мяукал, пытаясь объяснить, какая опасность поджидает все живое вокруг, но от него только отмахивались. Давно закончилась вкусная еда, и ему время от времени давали только скудные объедки со стола.
*****
Поняв, что его никто из людей не поймет, Жорик решился рассказать обо всём хотя бы живущим рядом животным. И вот однажды, когда все они собрались в подвале дома возле теплого котла, Жорик, обычно сдержанный и сторонящийся других, вдруг взял слово.
- Послушайте, - муркнул он. – Я хочу рассказать вам нечто важное. Может, от этого зависит наша с вами жизнь. Эти люди не способны меня понять, а нам всем грозит страшная опасность.
Жорик перестал мурлыкать и перешел на тот язык, который более всего понятен животным и в особенности кошкам – язык мысли, который люди называют телепатией. Он думал о том, что произошло с ним в соседском домике в ту страшную ночь, а собравшиеся вокруг коты и кошки сидели, не шевелясь, и слушали его мысли, ловя их то ли своими длинными усами, то ли еще как-то. Им стало страшно от этого рассказа, и они удивлялись смелости Жорика, на долю которого выпало это ужасное испытание. Даже отважный Кузя, считавший себя местным кошачьим царем, был напуган этим рассказом. Еще больше он был напуган тем, что он и все остальные останутся скоро совсем без еды и замерзнут. Такой страшной смерти он не хотел и не желал даже самому страшному своему врагу – соседскому Рексу. Он даже решил никогда больше не драться с Жориком из уважения к его подвигу. Лежавшая неподалеку овчарка Динка тоже слушала этот рассказ и теперь с грустью думала о том, что никогда больше не увидит вкусную сахарную кость с кусочком мяса на ней. Она готова была хоть сейчас же отправляться куда угодно, чтобы найти этих страшных чудищ, о которых говорил Жорик, и загрызть их всех до одного.
- Как это все ужасно, - отозвалась Зоська, обычно молчаливая кошка. – Какой ты смелый, Жорик. Но что же с нами будет? Что будет с нами? Что будет с моими детками? У меня скоро будут котята. Если будут…
Она загрустила и начала от безысходности вылизывать свой хвост.
- Давайте что-нибудь придумаем. Мы, кошки, хитрые и ловкие, мы обязательно найдет выход, - сказала отважная Катька, хотя не знала, какой выход можно здесь найти. Она сказала это для того, чтобы подбодрить остальных.
- Если этот выход есть, - философски заметила Зося, продолжая вылизывать хвост.
- Моя мать учила меня, что выход есть везде, нужно только его поискать, - гордо ответила Катька.
- А давайте загрызем их всех, заодно и еда будет, - вставила слово овчарка Динка, которую коты не принимали всерьез за добрый характер.
- Не получится, - угрюмо ответил Жорик. – Они какие-то странные, как будто из воздуха состоят. Вряд ли ты ими наешься.
- Не может быть, - удивилась Зоська.
- Что за ерунда, - возмутился Кузя. – Что же нам, бояться воздуха? Может, мы их просто вдохнем?
- Вот еще! Осталось только всякой гадостью надышаться. У меня и так скоро кашель начнется от холода, - брезгливо отряхнулась Катька.
- У них есть главный, его зовут Навий. Он костлявый, но не воздушный. И такой страшный. Это он вылез из могилы на кладбище.
- Ну вот, а ты говоришь, что они все воздушные, - не унималась Динка. – Его и можно съесть. Я часто так делаю, закапываю косточки, а потом откапываю и ем. Они тогда особенно пахучие.
- Могу себе представить, - снова отряхнулась Катька. – Хотя, если хочешь, можешь его съесть. Вот только нужно его сначала найти. А на улице холодно.
- Да, лапы так и жжет, - согласилась Динка, самая закаленная из них. – Но я могу по запаху найти. Как говорят, взять след!
- Мне нравится эта мысль, - подхватил Кузя, который уже и сам был готов глодать вонючие кости. – Я, если что, помогу.
- Боюсь, вы не справитесь. Я же вам говорил, что с ним еще самка, страшная, как смерть. Тоже с кладбища.
- Значит, подмога нужна. Только где ее взять, - задумалась Динка. – Может, позвать соседского Рекса? Хотя он уже старый, ну его.
- Ты говорил, что там еще покойники были, которые ее откапывали. С ними, наверное, тоже придется воевать, - заметила разумная Катька.
- Нет, не придется. Я слышал, как наши говорили, что на кладбище нашли разрытые могилы, а рядом с ними трупы. Их обратно закопали, как могли. Еще все удивлялись, как по такому холоду удалось их раскопать, да еще незаметно. Земля от холода, как камень.
- Уже легче, - сказал Кузя.
- Не очень легко, - съязвила Катька. – А что с этими воздушными делать? И потом, съедите вы эти кости, а дальше что? Вдруг холод так и останется. Тут нужно думать, как сделать, чтобы потеплело.
- Ты, Катя, у нас самая умная, - сказал Кузя. – И действительно, съедим мы их, и что. Ты у нас чаще в доме бываешь, ящик говорящий смотришь. Подумай, может, что-то вспомнишь.
Катька действительно задумалась, и пока остальные выдвигали всякие планы по спасению мира от холода, угрюмо смотрела в угол. Потом она выгнула спину, задрожала всем телом, как будто отряхиваясь от чего-то, и придала себе вид очень значительный.
- Я вспомнила, - сказала она тихо, но все сразу замолкли. – Есть такая штука. Это когда люди говорят странные вещи, и от этих слов что-то происходит. Не помню, как это называется.
- Я ничего не понял, - сказал Жорик, и все закивали. – Мы тоже, мы тоже ничего не поняли.
- Я сама не совсем понимаю, как от этих слов что-нибудь испаряется, но такое бывает. Это особенные слова.
- А мне понравилось слово испаряются, - заметила Зося. – Вот бы и нам разжечь большой костер и всех их туда побросать. Они и испарятся.
- Только, чур, кости этих главарей туда не кидать. Я будут сырые, - вставила Динка.
- Магия, - вдруг сказала Катька, и все посмотрели на нее. – Магия. Я вспомнила, как это называется. Магия.
- И что?
- И то. А те, кто этим занимается – маги. Они что хотят, то и происходит, только нужно сказать особенные. Где бы нам взять такого?
- Да еще чтобы язык наш понимал. Ерунда, - заключил Жорик. – Тут самим надо. Если у людей такая магия есть, то у кошек тоже должна быть.
- Правильно, сынок. Мы, кошки, животные священные, а значит, и магия у нас есть. Вот я знаю, например, что ведьмы боятся самого первого котенка, рожденного кошкой. Он необычный, этот котенок, может ведьмам вред нанести, а они перед ним бессильны. А если котик ещё и чёрный, они его варят и кости перебирают, ищут косточку-невидимку. Она только у них бывает.
- Где же такого взять? – спросили все разом.
- Жорик – мой первенец. Ведьмы за ним не раз приходили, купить хотели или украсть. Это чудо, что его не отдали, - Катька подошла и лизнула Жорика в щеку, а остальные с еще большим уважением посмотрели на него. Жорик немного смутился от такого внимания, хотя ему было приятно, что он особенный. Впрочем, он всегда это знал. Вот только сильно не хотелось, чтобы его варили и перебирали кости.
- И что я должен делать? – важно спросил он, хотя делать-то как раз ничего и не хотелось. Хотелось только сытно поесть и отоспаться в тепле. В подвале наступила тишина, никто не знал ответа на этот вопрос. Все стали думать.
- Вы, значит, существа священные, а мы, собаки, так, ерунда, на помойке найдены, - вдруг возмутилась Динка, и все уставились на нее.
- Причем тут помойка. Меня, например, тоже в подъезде подобрали, - ответила Катька. – Но от этого я не стала менее священной. Так уж заведено на земле.
- Зато собака – друг человека! – огрызнулась Динка и засопела от обиды.
- Вы солдаты, - снова заговорила Катька, жмурясь. Так она изображала мудрость. – Ваше дело служить. А мы сами по себе, живем, как хотим. Так устроено на земле, что об этом говорить. Каждый на своём месте.
- Я просто подумала, может, и у собак есть какая-то магия, - сдалась Динка, которая очень не любила конфликтов, особенно с Катькой.
- Может, и есть. Тебе лучше знать. Вспомни, может мама учила тебя чему-то такому, - вставил Кузя, которому уже надоел этот спор. Динка в растерянности отошла в угол и стала вспоминать, но в голову шли только те моменты ее недавнего детства, когда мама учила ее обходить двор по периметру и искать спрятанные вещи.
- В принципе, нам хватило бы и того, чтобы она сожрала эту падаль, - заявила Катька – А вот что делать с этими воздушными, ума не приложу.
- Нужно найти гнездо. Я всегда так делаю, когда хочу уничтожить весь выводок мышей, - вдруг вставила обычно молчаливая Зося. Местные коты относились к ней с некоторым снисхождением, самой умной считалась Катька, а Зоська – глупенькой, потому что никогда никуда не влезала и держала свое мнение при себе. Все снова задумались, а Катька надулась. Как она сама до этого не додумалась? Впрочем, она никогда не ловила и не ела мышей, откуда ей знать, что они живут в гнездах.
- Ладно, - сказала она, поборов свою гордость. – Мысль хорошая. Жора, ты говорил, что эти воздушные водятся в каком-то шкафу?
- Да, они вылезли из него. Когда все там завертелось и улетело в окно, шкаф остался. Он огромный, в дверь не пролез. Только с места слетел.
- Хорошо, кто-то должен туда сходить и найти это гнездо, - Катька начинала верховодить, как обычно. – Вот ты, Зоська, и иди. Ты же знаешь, какие они, гнёзда.
- Ладно, но я сама боюсь.
- Я пойду с тобой, - решительно заявила Динка и часто задышала от волнения, высунув малиновый язык.
- И я пойду, мама. Ты сама можешь не справиться. Вдруг их там много, - присоединилась Будур.
- Я тоже пойду, - коротко сказал Кузя. – Интересно посмотреть, какие у них гнезда. И потом, ты сказал, что там еще двое, похожие на большую птицу и крысу. Их только я поймать могу. Я прошлым летом сокола поймал на лету. Или эти чудища тоже воздушные?
- Не пойму, не помню. Мне кажется, что они какие-то средние, ни то, ни сё.
- Чушь какая-то, - разозлился Кузя, который всегда недолюбливал Жорика. – Ты что, определить не можешь? Может, ты всё это выдумал?
В подвале наступила зловещая тишина, а оба кота выгнули спины и, заложив уши, стали раскачиваться на перекрещенных лапах. Тищину нарушила Катька.
- Сейчас не время ссориться, а то еще выгонят из подвала за драку. Сломаете тут что-нибудь.
Ее довод показался котам убедительным, и коты перестали топорщить шерсть на загривках.
- Думаю, что и Жорику нужно идти, он там все знает, - безаппеляционно заявил Кузя.
Жорик не стремился идти в такую стужу в это страшное место, но ему ничего не оставалось, ведь его все теперь считали особенным. Нельзя было терять авторитет.
*****
Как только стемнело, Жорик с компанией отправился в брошенный дом. К ночи мороз крепчал, зато с улиц исчезали люди, каждый из которых нес в себе опасность. Поговаривали, что некоторые оголодавшие двуногие особи ловили и ели котов и собак. Поэтому нужно было быть очень осторожными. Первым в узкую щелку приоткрытой двери старого домика протиснулся Жорик, за ним смело двинулся Кузя, а потом засеменили кошки. Замыкала компанию Динка, ей пришлось поднатужиться, чтобы немного отжать заваленную сугробом дверь и протиснуться внутрь. В доме были разбросаны обрывки одежды, осколки посуды и мебели. Только огромный дубовый шкаф стоял посредине залы, как огромный айсберг, возвышаясь над этим морем мусора.
- Как здесь гадко, - сказала Зоська, мужественно направляясь к шкафу. Ее маленькие лапки с нежными подушечками осторожно ступали среди хлама.
- Да, мерзкое местечко, - подтвердил Кузя. – Не зря тут завелась эта нечистая сила.
- А что делать? – оправдываясь, начал Жорик. – Когда на улице мороз или дождь проливной, а вас выгоняют из дому, будешь рад и такому углу.
- Интересно, а мыши здесь водятся? – спросила маленькая Будур.
- Никогда не видел, - ответил Жорик, которого уж они-то меньше всего интересовали.
Все в нерешительности остановились у приоткрытой дверцы шкафа. Динка, считавшая себя самой смелой, осторожно протянула нос и понюхала ее. Дверца скрипнула и немного подалась вперед, из нее вывалилось старое пальто. От неожиданности все отскочили назад, а маленькая Будур в панике выскочила в кухню и пробежала по ней несколько кругов, как лошадь по арене цирка. Увидев, что опасности нет, все вернулись назад. Навострив уши, Динка прислушалась.
- По-моему, в нем никого, - тихо сказала она, засунула свой нос глубже в шкаф и громко потянула воздух. – Точно, никого. И едой не пахнет.
- Откуда тут еда, - с грустью в голосе произнес Жорик.
- Если вы ничего не нашли, не соблаговолите ли пошире открыть эту дверцу, - обратилась к ней Зоська. Динка с удовольствием полезла в шкаф, мощной грудью открывая дверцу.
- Пусто, как в моем желудке, - отчиталась она. – Только ещё какое-то пальто на вешалке.
- Теперь пустите внутрь специалистов, - тронула ее лапкой Зоська. Как только проход стал свободен, кошки осторожно залезли внутрь. Наступила тишина. Оставшиеся снаружи пытались услышать из шкафа хоть какой-нибудь шорох, но ничего не слышали. Аккуратно ступая лапками по дну шкафа, кошки обнюхивали каждый его кусочек, но ничего не находили. Они обнюхали всё, обсмотрели, ведь кошки отлично видят в темноте, общупали своими лапками. Они залезли по висящему пальто верх, но и там ничего не было. Задняя стенка шкафа была цела, боковые тоже, даже самой маленькой дырочки не было.
- Дина, отворите чуть шире дверь, чтобы падало хоть немного света. Хотя бы лучик, тогда наши глаза будут лучше видеть. Вдруг что-то не заметили, - попросила Зося, и Динка тут же сунула свою голову в шкаф, отодвигая дверцу. В этот момент луч лунного света, скользнув из окна, отразился на старом зеркале, прибитом к дверце изнутри, и Зоська тут же обернулась на этот отблеск. В глубине зеркала, именно в том месте, куда упал луч, отразилась огромная черная дыра с четкими неровными краями. В этот момент Динку укусила за ухо блоха, и она дернула головой. Дверца изменила положение, и отраженная в зеркале дыра исчезла.
- Ты видела, Будур? Видела эту нору?
- В зеркале? – спросила та, сидя на вешалке. – Я думала, что мне показалось. Разве бывают норы в зеркалах?
- Что вы там видели? Что-то нашли? – всполошился Кузя.
- Дина, прошу вас, станьте снова так, как стояли. Нору видно только в одном ракурсе.
- Вот так? – повернулась та, отворив дверцу шире.
- Нет, подайтесь чуть назад. Еще, еще. Все, вот она! – радостно завопила Зоська. В этот момент в отраженной в зеркале норе вспыхнули красные глаза и тут же потухли.
– Ой! – закричали в голос кошки, и Будур была уже готова выскочить наружу, но Зося ее удержала.
- Кузя, иди сюда. И ты, Жорик, тоже. Пролезьте аккуратно под Динкиной мордой.
Коты, ворча и спотыкаясь, влезли в шкаф.
- Видите?
- Да, - подтвердили они и замерли от страха, потому что глаза снова сверкнули.
- Это он, Горемыха, - прошептал Жорик. – Та самая страшная птица, её так звали.
- Значит, она в гнезде. Только как туда попасть? Я смотрю в зеркало – вижу нору, а назад обернусь – ничего нет, стенка целая.
- Да-а-а…, - согласился Кузя. - Тут что-то нечисто.
- Давайте пойдем обратно, - тоненьким голоском попросила Будур. – Скажем бабушке Кате, она что-нибудь придумает.
Все быстро стали выскакивать из домика и поспешили по своим следам обратно в теплый подвал.
*****
- Щур, иди сюда! – прокричала Горемыха. – Хватит спать!
Серое облако тумана зашевелилось, оттуда донеслось слабое повизгивание и снова перешло в храп. Птица подошла к нему и ударила клювом в самый центр серого месива.
- Ай! – раздался визг, и из облака высунулась голова Щура. – Чего тебе нужно? Сейчас лапы перегрызу.
Щур выскочил из облака, издавая зловоние, и ощерился на птицу.
- Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не мешала мне спать! – слюни летели из его рта, он выставил вперед свои длинные острые когти и пошёл на Горемыху, явно собираясь укусить её.
- Ах, ты мерзкая дрянь! – заголосила она в ответ. – Из-за тебя у нас неприятности! И ты ещё осмеливаешься так себя вести! Я тебе напомню, кто такая Горемыха, - она с силой ударила клювом у нос Щура. Тот издал душераздирающий вопль и снова кинулся вперед. Птица взлетела вверх и клюнула его в темя. Щур схватился за голову руками и завизжал ещё сильнее. Его визг разбивался на тысячи мелких нот и сыпался вокруг, как ватные шарики, прилипая к липкому здешнему воздуху.
- Если теперь тебя поставили главным над всей нашей братией, знай, что это временно. Я снова займу своё место, как только Хозяин узнает, что ты натворил! – паря в серой высоте, прокричала птица. Там, где они находились, не было солнца, всё вокруг было серым и туманным, ни холодным, ни горячим, полупрозрачным и мутным в то же время, как будто всё было покрыто дымкой. Очертания обычных предметов были сильно размыты и искажены. Щур воровато оглянулся по сторонам, припоминая, что же такого он натворил, но не смог вспомнить ничего подходящего.
- Я ничего не сделал такого, что бы могло разозлить Чернобога, - неуверенно сказал он.
- Ха-ха-ха, - засмеялась птица, и её смех тяжелыми хлопьями стал падать вниз. – Ты уверен.
- Да-а-а, - промямлил Щур.
- Что же, я скажу тебе, что ты сделал не так. Ты забыл запечатать портал, а это не прощается, - прошипела Горемыха, и воздух вокруг зашевелился, как будто в нем проползли тысячи змей.
- А почему я должен был его запечатывать? Ты же тогда была главной, - схитрил он, вспоминая, что же такое произошло с порталом.
- Но это ты сместил шкаф с его законного места, и теперь портал открыт.
- Ничего я не двигал! Это ты своим свистом подняла вихрь.
- А ты? Ты тоже для этого немало сделал.
- Но так было нужно, иначе мы бы не подняли Навия!
- Нужно было поставить шкаф на место! – не унималась Горемыха.
- Почему же ты не подставила, ты же была главной! – не уступал Щур.
- Всё равно ты будешь виноват! Я знаю, что сказать Хозяину! – пригрозила птица. Щур уже не злился, он был в растерянности. Горемыха всегда была подлым существом и очень хитрым, она могла свалить всю вину на него. – Я только не понял, что произошло. Почему ты думаешь, что портал открыт? К нам кто-то вошел через него?
- Ещё не хватало! – зашипела птица. – Хочешь знать, что случилось? Я сегодня почуяла неладное и пошла к порталу, что-то потянуло меня туда. А там глаза. Сначала одни, потом ещё несколько. И отсвечивали зелёным, странные такие глаза. Я думаю, они увидели меня, потому что на зеркало упал свет луны.
- Это кошачьи глаза…, - ледяным тоном проговорил Щур. – Ненавижу. Я ненавижу их! Это мои злейшие враги!
- Коты? Ты думаешь, коты?
- Коты, кошки, какая разница.
- Носит их нелёгкая по всяким дыркам и норкам. Любопытные твари. Что же, пусть ещё раз сунутся, любопытство их погубит, - уверенно сказала птица. – Даже хорошо, что портал снова открылся. Теперь мы знаем, что ещё не все они погибли. Что же, исправим это.
- Да, - быстро засучил лапками Щур. – Пусть все сдохнут.
- Нужно сделать засаду у портала. Они придут, тут мы их и доконаем! Только бы луна не помешала.
- Не пойму, почему ты не умертвила их своим взглядом, ведь ты дочь Василиска? – вдруг всполошился Щур.
- Ты же знаешь, что если отразится лунный луч, я и сама могу погибнуть, - ответила Горемыха. – Я сама могу убить себя своим взглядом. Поэтому мы с отцом никогда не смотрим друг другу в глаза или зажмуриваем один.
*****
Пока все отсутствовали, Катька уселась на едва тлеющий котел и стала думать. Ей почему-то казалось, что именно она найдет выход из ситуации. Её злило, что пока самые здравые идеи подали местные глупышки Динка и Зоська, а она, самая мудрая, никак не могла ничего придумать. Но ничего умного ей в голову так и не пришло, и незаметно для себя Катька, немного согревшись, уснула.
Компания с шумом ввалилась в подвал, от их прыжков и топанья Катька проснулась и смотрела на всех осоловевшими глазами. Потом вспомнила о последних событиях и спросила, скрывая смущение:
- Ну что, нашли гнездо?
- И да, и нет, - вздохнул тяжело Жорик. – Я же вам говорил, что дело серьёзное.
- Что значит – и да, и нет? Если что-то есть, то оно есть! – Катька была раздражена из-за того, что она оказалась бесполезной и всё проспала. Жорик с присущим ему занудством рассказал о том, что они видели в брошенном доме.
- Да, тут без магии не обошлось. Наверное, эти странные существа тоже обладают ею, глубокомысленно заявила Катька, и все с уважением посмотрели на неё.
- Я знаю, что вы очень умная и мудрая кошка, но, по правде, не совсем понимаю, о чём вы говорите, - сказала Зоська. – Вы говорите об этом уже который раз, но не можете объяснить, что это такое.
- Не всем дано это понять, - пренебрежительно бросила Катька, потому что она и сама не совсем понимала, о чём говорит. Как тут объяснишь остальным, что такое эта магия, но она всё же попыталась, рассуждая вслух. - Я знаю, что у людей есть такие слова. Они говорят их, и от этого что-то происходит, то, что они хотят. Я видела в этом странном коробке, как старый дед что-то кричал в небо, и пошёл дождь.
- Наверное, кто-то из них. Эти существа тоже что-то кричали, и начался ветер, а потом снег.
- Вот, теперь вы поняли, что это такое – магия?
- Интересно, если люди такое умеют, зачем тогда они ходят в магазин, если можно сказать такие слова, и всё само появится, - не унималась Зоська.
- Потому, что такие слова знают не все, и не у всех получается их правильно сказать, - сама для себя сделала вывод Катька. Все задумались.
- Но мы не знаем слов, - нарушила молчание Динка. – Что же мне, лаять по-особенному и думать про сахарную косточку? А вам что, мяукать по-особенному? Я бы с удовольствием.
Эти слова снова заставили всех задуматься. Задумалась и Катька, что-то не складывалось в её маленькой хитрой головушке.
- Я думаю, что не у всех кошек такое получается, - вдруг сказал Кузя. – У меня точно не получится. Я когда мяукаю на кухне и думаю о рыбе, на меня только кричат, а иногда и веником гоняют. Тут что-то не то.
- А я никогда ничего не прошу, и мне всё дают сами, стоит только подумать и внимательно посмотреть на хозяйку, - сказала Зоська. И действительно, её голос в доме звучал редко, и был тихий-тихий, нежный-нежный. Даже если она и мяукала, её только гладили и старались ублажить.
- Это потому, что вы просто подлиза, - съязвила Катька. – К тому же, трусиха, вы просто боитесь пискнуть лишний раз.
- Именно поэтому в страшный шкаф полезла я, а не вы, - этими словами Зоська положила Катьку на обе лопатки, крыть было нечем. Так можно и авторитет потерять.
- Хватит вам ссориться, мы так все погибнем, - вдруг подала голос Будур, такая же тихая и скромная кошечка, как её мать.
- Ладно, давайте думать, кто из нас умеет делать эту магию, - предложила Зоська, чтобы прекратить ненужный спор.
- Я все-таки думаю, что это мой Жорик, - сказала Катька. – Раз он такой необычный. Он мой первый котёнок, и абсолютно чёрный, он видел этих чудовищ, был с ними рядом, и они его не тронули. Я думаю, что они его не видели, ведь в нём та самая кость-невидимка. Вот его и не видят всякие ведьмы и другие плохие твари. Ему будет легче подкрасться к ним.
Эта мысль не очень понравилась Жорику, он был осторожен и ленив, но спорить не стал. Только понять, что же ему нужно делать, он не мог.
- Жорик! – вдруг сказала Катька командирским тоном. – Тебе нужно попробовать. Давай, покричи, помяукай то так, то сяк. А сам думай о еде. Например, о кусочке курочки. Вдруг у тебя получится.
- Уж не знаю, получится ли, - замялся Жорик. Эта идея казалась ему глупой.
- Надо в это верить. Если будешь сомневаться, точно ничего не выйдет, посоветовала Зоська.
- А чтобы вам легче верилось, мы съедим вашу сегодняшнюю порцию. Тогда вам курочки захочется очень-очень сильно, - весело добавил Кузя. Это заявление привело Жорика в ужас. Остаться без обеда - что может быть страшнее? Даже эти опасные существа показались ему не такими ужасными.
- Можете не утруждать себя. Я и так могу поверить. Курочку мне и так хочется, - Жорик даже вскочил на ноги. Чтобы не доводить дело до крайностей, он спросил: – Вы не будете возражать, если я начну прямо сейчас?
Слушать чужие вопли не очень приятно, но деваться было некуда, и все согласились. К тому же, появление курицы улучшило бы им настроение. Пусть попробует. Жорик принялся петь свои рулады, то срываясь на визг, то хрипя, то порыкивая. Его голос становился то глубоким грудным, то скрипучим и жалобным. Он уже устал, остальные прижимали уши, но курица так и не появлялась. Его вопли были услышаны и в доме. Небольшая дверь, ведущая в подвал, скрипнула, и в дверном проёме появились очертания фигуры Друга. В руке человека был фонарик, и он стал спускаться вниз. Жорик расстроился, его сейчас просто отругают и выбросят на мороз.
- Жорик, чего ты орёшь! – прикрикнул на него Друг. – Разойдитесь все, дайте мне пройти, и так ничего не видно, сейчас хвосты отдавлю.
Человек спустился в подвал и поставил фонарик на котёл.
- Катька, слазь, давай, - он сбросил Катьку рукой на пол и поставил на поверхность котла нечто чёрное. – Посиди тут, сейчас я тебе помогу. Бедняжка.
Жорик принюхался. То, что Друг поставил на котёл, было чем-то живым, скорее всего, птицей. «Неужели курица?» - подумал он и не знал, радоваться этому или нет. Видимо, он действительно обладает способностями. В этот момент то, что было на котле, издало ужасный крик: - Ка-а-рррр!
- Ну, слава Богу, жить будешь, раз так орёшь. Тут сегодня просто филиал консерватории, - усмехнулся Друг и осветил то, что было на котле. Это была самая обычная птица. Правда, в слабом свете фонарика Жорику на мгновение показалось, что перед ним та самая страшная птица, которую он видел в брошенном доме. Но это оказался обыкновенный ворон.
- Сейчас я дам тебе покушать, - сказал друг и насыпал в мисочку немного зерна, а рядом поставил плошку с водой. – Грейся, авось придёшь в себя. Главное, чтобы ноги не отморозил. А вы смотрите мне, попробуйте только тронуть – головы оторву. Хотя, у него такой клюв, что он сам вам их поразбивает. Касается всех, особенно Кузи.
С этими словами человек снова ушёл в дом, оставив котов в замешательстве. Во-первых, единственный источник тепла был теперь занят какой-то птичкой. Во-вторых, трогать эту птицу было небезопасно, а сколько она ещё тут просидит, было неизвестно. В-третьих, было непонятно, появилась ли эта птица из-за Жориковых воплей или сама по себе. Жорик был озадачен больше всех, так как о вороне он никогда не мечтал, но ворон все-таки был тоже птицей, как и курица.
- Ничего себе курочка, - озвучила общие мысли Будур. – Жорик, вы точно думали о курице?
Жорик расстроился. Уж чего-чего, но этого он не ожидал. Хотя, чем ворон не птица? Только может клювом дать, как следует, а так очень даже съедобный.
- Ничего страшного, сынок, - успокоила Катька. – В первый раз не всё получилось так, как ты хотел, но всё же получилось! Теперь нужно попробовать ещё. Не бойся пробовать. Со временем всё получиться.
- Да, только смотри, коршуна сюда не намяукай. Хватит с нас этого попугая! – сказал Кузя.
- Я не попугай! Я самый настоящий ворон. Меня зовут Каракарррр! – вдруг заговорила птица, и кошки обомлели. Собака Динка, лежавшая в углу на куске картона, даже заскулила, выражая удивление.
- Вы тоже способны общаться телепатически? – спросила Катька, ведь она считала себя главной и очень воспитанной. – Очень приятно. Меня зовут Катя, а это мой сын Жорик. А это Кузя, Казимир, он у нас тут в округе кошачий царь. А я его жена, - Катька скромно потупила взор своих синих глаз. На самом же деле она пыталась сразу же дать понять гостю, что особенная. Остальных Катька представлять не посчитала нужным. – Мой муж самый сильный в округе. А сын у меня особенный, обладает магией. Вот, хотел, чтобы появилась курица, а появились вы. Но это только первый его опыт. Всё же вы тоже птица.
- Вот в чём дело! – развеселился ворон, он стал понемногу отогреваться и захлопал крыльями. – Ясно, ясно. Так вы решили, что я здесь появился потому, что обо мне, вернее, о курице думал ваш сын. Жорик, кажется?
- Ну, да. А вы разве не поэтому сюда попали? – удивилась Катька.
- Я искал себе еду. Мне показалось, что сюда проскользнуло что-то серое, я думал, мышь, вот и полетел из последних сил. Сел на вашем дворе прямо возле этой двери, но подняться уже не смог…. Слышу, вы кричите, - ворон кивнул в сторону Жорика. – А тут идёт какой-то человек. Я решил, что мне конец, сейчас сварят. Хотя, ещё ничего не известно.
- И за вас уже взялись? – сочувственно спросил Кузя.
- А чем мы хуже? Даже воробьи пошли в ход, - покачал головой Каракар.
- Подождите, не отвлекайте. Так вы думаете, что это не Жорик вас сюда приманил? – Катька была озабочена. – Нет-нет, я не хочу вас ничем задеть или обидеть, - поспешила она извиниться, помня о клюве птицы. – Просто для нас это очень важно, от этого зависит наша жизнь. Да и не только наша. Не знаю, могу ли я вам доверять?
- Вам решать. Я умею хранить тайны и знаю их немало. Но что вы хотите мне поведать?
- А может, он и есть та самая птица, - спросила Будур.
- Нет, та была просто ужасна, - заверил Жорик.
- О какой птице вы говорите? Уж, не о той ли уродине, которую зовут Горемыха? – всполошился Каракар.
- А вы откуда её знаете? – поинтересовалась Зоська. Все остальные напряглись и пытались всмотреться в глаза птицы.
- Я лично с ней не знаком, но видеть приходилось. Да ещё в такой компании, перья дыбом встают, - спокойно ответил Каракар и почесал клювом под крылом.
- А ну-ка, расскажите. А мы вам потом тоже кое-что расскажем, - схитрила Катька. Каракар согласился и рассказал о том, как он жил в большом дубе, как однажды ночью, когда он спокойно спал его огромном дупле, послышались странные звуки. Каракар тут же высунул из дупла свой огромный клюв, гляделся по сторонам и увидел странную компанию. Он видел, как Горемыха и её помощники вытащили из могилы огромного покойника и называли его Навием, как потом этот Навий вырвал с корнями огромный старый дуб. Каракару удалось остаться незамеченным только потому, что он сидел в дупле. Другим птицам, ночевавшим в ветвях раскидистого дерева, не повезло. Они взлетели, как только дуб рухнул, и погибли. Их испепелила взглядом страшная птица. Потом Каракар рассказал и о том, как Навий поднял из-под земли Мару, такую же страшную, как он, и как Мара пообещала уничтожить всё живое.
- Да, плохи наши дела, - удручённо сказала Катька.
- Вы думаете, что эти морозы будут длиться вечно?
- Вечно? Мы можем умереть гораздо раньше, чем наступит это вечно. Есть нечего, греться негде. Я, наверное, точно погибну, ведь вы сидите на котле, где раньше сидела я и грела свои старые кости.
- Да разве же вы старая? Вы ещё очень молоды и выглядите отлично. Не то, что я. Мне ведь уже триста два года. Да, да, я уже долго живу на этом свете, но никогда не видел ничего подобного. Ни такой зимы, ни таких чудищ. А за своё место не переживайте, смело прыгайте на котёл, я подвинусь. Я уже стал немного чувствовать ноги. Надеюсь, что у меня останутся все пальцы, и когти не отвалятся. Мне без них никак, добыча уйдёт.
- Да, когти – это всё, - согласилась Катька. Она уже взгромоздилась на котёл рядом с вороном и, вытянув заднюю лапу, стала усиленно грызть свои когти. – Правда, у нас ещё есть зубки. Они не менее опасны, чем ваш мощный клюв.
- Давайте, вернёмся к нашему делу, - вдруг заговорила Зоська, молчавшая всё это время. – Кстати, меня зовут Зарина, можно просто Зося. Это моя доченька Будур. А это наша собака Динка. Не удивляйтесь, она тоже теперь в нашей компании, беда объединяет. Мы как раз думали о том, как победить этих ужасных тварей и спастись от холода и голода. У нас даже есть некоторые планы, а сегодня мы обнаружили гнездо этих чудовищ.
- Вот как! Если не возражаете, я тоже присоединюсь к вашей компании, может, тоже пригожусь. Я уже стар, но ещё силён и многое знаю. И не боюсь умереть, хоть и не хочу просто так, без смысла, замёрзнуть или в суп попасть.
- Нам не хватало такого, как вы, - сказала Зоська. Все уважительно замолчали. Потом Зоська выложила всё, что знала их компания об этих страшных существах и вселенском холоде, рассказала о планах и о сегодняшнем походе в брошенный дом.
- Ага, я понял, - сказал Каракар, когда дослушал рассказ до конца. – Теперь мне нужно немного подумать в тишине.
Ворон замолчал, прикрыл глаза и замер, а с ним умолкли и все остальные, стараясь не думать ни о чём. Немало времени, ожидание всех утомило, а ворон всё не шевелился, только посапывал.
*****
Каракар медленно парил по зелёной лощине, пока не увидел среди неё небольшую дубовую рощицу, и направился туда. Среди деревьев выделялся один дуб, он был самый высокий, и у него были огромные листья. Его жёлуди были величиной с грецкий орех, а на ветвях сидели тысячи птиц, оглашая окрестности своим криком. Трава возле дуба была зелёная-зелёная, свежая-свежая, и на ней под дубом частенько отдыхали звери. Каракар сел на одну из могучих веток и огляделся. Где-то здесь было то самое дупло, в котором он родился и прожил всю жизнь, только теперь оно было гораздо меньше. Каракар только хотел заглянуть в него, как оттуда высунулся клюв.
- Что это ты, внучек, бабушку проведать прилетел? – прокричала его прапрабабка. – Видно, что-то важное, если ты так рискуешь. Ведь ты можешь здесь столкнуться с собой теперешним, и тогда будут большие неприятности.
- Бабушка, мы же с тобой спим, как же мы столкнёмся? – поправил её Каракар.
- Ну да, ну да! – опомнилась бабка. – Как ты поживаешь, внучек? Что в мире творится?
- Да мир как мир, пообвык уже. Хоть и не встретишь теперь уже и половины зверей, да и охота скудная, и рощи больше нет. Да, самое страшное, что нет больше и этого дубы.
- Карррр! Как это нет? И поросли не осталось? И корешочка? Куда же ты смотрел? Ах, ты, остолоп! – старая ворониха так разозлилась, что вся взъерошилась и хотела заклевать нерадивого внука. Благо, что дело было во сне.
- Да подожди ты, бабушка. Тут нет моей вины. Лучше послушай, что стряслось, - опустил голову Каракар. И он поведал своей прародительнице обо вс ём, что случилось на земле. Бабушка слушала, и глаза её становились всё печальнее.
- А что думает об этом мудрый филин Ухаах? Вдруг спросила она.
- Не знаю, нужно спросить у него здесь, ведь в наше время он давно умер.
- Обязательно слетаю к нему, когда проснусь, - пообещала бабка. – А потом дам тебе весточку. Когда я была совсем маленьким птенчиком, моя бабушка рассказывала, что такое уже происходило. Тогда тоже, говорила она, погибло много зверей и птиц, даже некоторые священные дубы замёрзли. Только я не помню, как удалось победить холод. Видно, плохо слушала бабку, молодая ещё была, глупая.
- Постарайся вспомнить, бабушка. Хотя бы намекни, о чём была речь, -стал просить её Каракар.
- Вспоминаю – вспомнить не могу, как отрезало. А заешь, что? Я к ней слетаю, давно я её не проведывала. С тобой распрощаюсь, быстро слетаю к Ухааху, а когда вернусь и спать залягу, сразу к ней отправлюсь. То-то она обрадуется, - старая ворониха мечтательно зажмурила глаза. – Червячками меня вкусными угостит. Да, кстати, - всполошилась она и полезла в дупло. – Что это я тебя не угощаю? Ведь у меня тут чудная мышка припрятана!
- Некогда, бабушка. Я ведь тоже без подарка, - заторопился Каракар, хотя ему сейчас не помешало бы такое угощение, но только наяву. – Меня очень ждут.
- Лети, внучек, лети. Как только всё выясню, я сама к тебе нагряну, - бабка потёрлась клювом о клюв Каракара. – Лети, а я делом займусь!
В тёмном подвале было по-прежнему тихо, коты, кошки и собака Динка боялись пошевелиться лишний раз, чтобы не нарушить покой ворона. Они уже потеряли счёт времени. Первой не выдержала Динка, ей вдруг захотелось пить, и она начала лакать из большого медного таза воду. От этих звуков ворон проснулся и открыл один глаз.
- Кхм, кхм, - он дал понять, что готов говорить, похлопал себя крыльями по бокам, задев дремлющую Катьку.
- Ну что, придумали что-нибудь? – спросила она, очнувшись.
- Да, кое-что узнал. Я вам не говорил, что умею путешествовать во времени? Я делаю это редко, только из крайней необходимости. Думаю, сегодня именно такой случай.
- Как это? Как можно ходить во времени? – все коты были удивлены. – Я понимаю, что можно уйти далеко от дома, ходить по лесу или по дворам, но как можно ходить во времени. Ерунда какая-то.
- Вы просто ничего не знаете, поэтому вам лучше помолчать, - разозлилась Катька, пытаясь придать себе важности, хотя и сама ничего не понимала.
- Это всегда так бывает, - спокойно сказал Каракар. – Обычно никто не понимает, как путешествовать во времени, просто никто из вас этого не делал. А меня этому научила моя покойная прапрабабка, это была опытная и мудрая птица. Когда я родился, ей уже было почти пятьсот лет.
Все притихли, потому что мало представляли, как это, прожить пятьсот лет. Жорик прожил больше всех, целых десять лет, и ему казалось, что он прожил уже много-много. Он уже многое знал и умел, сколько же тогда можно узнать за триста или пятьсот лет. Так что запросто можно научиться путешествовать и во времени.
- Так вот, - продолжил ворон. – Моя бабушка была из самого знатного рода воронов, которому было доверено охранять священные дубы. Эти дубы особенные, под ними находится вход в мир мёртвых, а по их ветвям можно подняться высоко-высоко, туда, где живут высшие существа, бессмертные герои, полубоги и боги. Я тоже охранял этот священный дуб, но никогда не видел, чтобы кто-то приходил из низшего или высшего мира. И вот теперь увидел. Дуба больше нет, и не уберёг его я. Из низшего мира сюда пришли эти страшные и опасные существа, а из верхнего уже никто не придёт. Больше нет веток, по которым могли бы спуститься сюда добрые духи. Но я отвлёкся.
Итак, моя бабушка была не простой воронихой, она была волшебницей. Вот вы, уважаемая Катя, сегодня говорили о магии. Моя бабушка умела ею пользоваться. Это она научила меня путешествовать по времени, и сегодня я летал к ней, чтобы спросить, как нам избавиться от нашего несчастья.
- Значит, и она не знает, что нам делать, - совсем расстроилась Зоська. У остальной компании настроение тоже ухудшилось.
- Буду ждать её вестей. Знаете, какая у меня бабушка! Она из-под земли, если нужно, достанет.
- Из-под земли как раз не надо, хватит нам этих, - огрызнулся Кузя. – Но делать ничего не остаётся, будем ждать.
(Продолжение следует)