(мультфильм для взрослых)
Интерьер комнаты. Хозяйка, женщина лет двадцати пяти, хлопочет по хозяйству: что-то вытирает, переставляет, поливает цветы, что-то готовит на кухне… В кресле вальяжно развалился, дымчатого цвета кот, с пышными усами, закинув нога на ногу, позёвывает, глядя на работающий телевизор и щёлкая, время от времени, пультом дистанционного управления. Мается от безделья и скуки. Начал размышлять вслух:
- Посмотришь, - в других квартирах, хозяйки, как хозяйки, нормальные женщины, а моя - сущая лентяйка.
- Семён, ты от безделья совсем свихнулся! Это где же нормальные женщины? Это кто лентяйка? – вспылила женщина. - Я целый день на ногах, слежу, чтобы наша квартира не заросла грязью, чтобы ты, лоботряс, не был голоден. Это ты, бездельник, не можешь даже за собой поухаживать - вынести свою посудину с грязным песком и заменить на чистый!
- Элеонора! Не привноси грязь в наши чистые отношения упоминаниями о каких-то посудинах! Ведь, мы, коты не приспособлены выносить посудины; здесь ты, сударыня, не права, ой, как не права!
- А, раз не приспособлен, то нечего лясы точить, сиди и помалкивай!
- Нет, ты, Элеонора, как всегда, не права: ведь мы, коты, приспособлены только ловить мышей, а где они? Нет их здесь. И как можно укорять меня за неисполнение работы, если ты мне её не обеспечиваешь. Вот ты постарайся, раздобудь где-нибудь мышей, принеси их сюда и тогда я покажу, на что гожусь.
- Ещё чего выдумал – всякую гадость нести в дом. Невелик барин, без них обойдёшься. На вот, лучше кушай, - и хозяйка подкатила к креслу небольшой столик с подносом, уставленным мисочками с кушаньями. Кот уже заложил за ворот салфетку, как хозяйка строго скомандовала:
- Ты что? забыл? А ну-ка, десять ходок на стенку! Почему я должна тебе всякий раз напоминать? В жизни это когда-нибудь обязательно пригодится!
Кот нехотя встаёт, подходит к специальной стенке и с помощью когтей взбирается до самого потолка. В таком же положении, то есть, хвостом вниз, он и спускается. Повторив упражнение десять раз, вновь усаживается в кресло, недовольно бурча:
- И чем оно тебе нравится, это дурацкое упражнение?
- Ни один кот в мире не может этого выполнить, а ты можешь. Разве это не здорово!?
Семён принялся за еду, и хотел бросить «шпильку» в сторону хозяйки:
- И всё-таки, Элеонора, ты ...
Но хозяйка даже не дала ему закончить фразу:
– Да сколько я должна тебе талдычить, что Зина я, понимаешь, Зина!
- Нет, с тобой каши не сваришь, несговорчивая ты у меня.
- Это ты у меня, а не я у тебя. Доведёшь меня своим занудством до белого каления - вышвырну вон из квартиры, вот тогда поймёшь – кто у кого.
- Вышвырнуть из квартиры кота благородных кровей - и как у тебя язык повернулся такое брякнуть? – с этими словами кот встаёт с кресла, снимает со стены шпагу, подходит к муляжу мыши, принимает стойку фехтовальщика. - Вот, смотри, как я её, - и делает выпад, пытаясь проткнуть муляж - мимо. Повторная попытка и опять мимо. Снова попытка и она неудачна.
- Мазила! – подначивает Семёна Зинаида, - зажрался и засиделся. Ты когда последний раз тренировался?
Кот сконфужен, мордашка покраснела; не реагируя на шпильки хозяйки, он делает попытки одна за другой, пока, наконец-то, не всаживает в муляж мыши шпагу. И гордо, как будто не было десятка неудачных попыток, водружает шпагу на место и, как ни в чём ни бывало, продолжает беседу:
- Помнишь, однажды я тебе это уже продемонстрировал, когда какая-то самонадеянная дура-мышь, проигнорировала факт моего стояния на страже квартиры от посягательств таких особ, как она. Что я сделал, помнишь? Правильно, я её словил, и в доказательство своей дееспособности, приподнёс её тебе прямо на подушку.
- Прекрати сейчас же, садист. От одного воспоминания, как ты мне её под нос сунул, меня всю передёргивает.
- Такая лоснящаяся, жирная мышка не может вызывать отвращения у нормального существа. А что ты сделала? Ты завизжала, словно это я тебя поймал, а не мышь. И это вместо благодарности! Где справедливость?
- Молчи, пустобрех.
- Слушай, Элеонора, ты чего меня оскорбляешь? Какой я тебе пустобрех? Брешут собаки, а я тебе кто – собака, что ли? Я же тебя пустой брешкой не называю. Я называю тебя величественно: «Элеонора!»
- Ты меня своей Элеонорой достал! Сколько раз тебе твердить: Зина я, понимаешь? Зина!
- Фи, Зина – резина, села в дрезину, подъехать к магазину, купить корзину и керосину.
- Стихоплёт доморощенный, несёшь всякую белеберду. Лучше бы на тренажёре побегал, свой жир растряс. А то мне скоро будет стыдно за тебя – превращаешься в мешок с жиром.
- Я тебя прямо-таки обожествляю, но ты упрямо игнорируешь это моё благорасположение к тебе. И чего ты на меня с утра пораньше взъелась?
- Это я взъелась? Ты чего меня лентяйкой назвал? Я тебе кто – кот? И почему это где-то женщины нормальные, а я, видишь ли, ненормальная?
- Да потому что у нормальных женщин есть дети, а ты ленишься завести нам ребёнка.
- Заведу ещё, успею.
- А когда?
- Когда захочу и тебя спрашивать не буду.
- Ты опять не права, сударыня, я ведь, как-никак, не ноль без палочки, а полноправный квартиросъёмщик – меня и спросить не грех.
- Кто квартиросъёмщик? – ты? Ты хоть знаешь, - что это слово означает? Квартиросъёмщик платит за квартиру, а ты платишь? Сиди уж, молчи, нахлебник и тунеядец.
- Ну, положим, хлеб я не ем. А вот тунеядец, ядец, ядец… Что-то с ядом связано? Ну, это ты, Элеонора, погорячилась: такое подумать обо мне! И для этого мы, коты, не приспособлены. Наше дело мышей не травить, а ловить; и если их нет, то мы должны тихо сидеть и ждать, когда они появятся. Я так и делаю: сижу тихо, никого не трогаю. Обидно, правда, что мыши не появляются.
- Никого не трогаю, - передразнила хозяйка кота, - а кто меня сейчас оскорбил? Кенгуру, что ли?
- Элеонора, ты, как всегда, не права, никого я не оскорблял. Я сижу себе, смирненько, сам с собою разговариваю. А ты вместо того, чтобы заниматься своими делами, подслушиваешь мои мысли вслух.
-Ну вот, действительно, мне как будто делать нечего, кроме как подслушивать твои глупые мысли. Тьфу, аж противно! Вот отдеру тебя…
-Знаю, - как Сидорову козу, но не отдерёшь.
-Ты уверен?
-Конечно, на все сто. Ведь ты ж меня любишь! И я тебя люблю и ты это знаешь. Да и в конце-то концов, я уже взрослая особь!
- Вот подлиза! Ну и подлиза! Ты чего такой противный? – сначала наплюёшь в душу, а потом подлизываешься.
-Ну, Элеонора, тебе не угодишь: вроде бы хорошие слова сказал, а ты опять обзываешься. А ты знаешь, что мы, коты, не приспособлены говорить хорошие слова, ты это знаешь? Мы приспособлены только мурлыкать, вот так: мур, мур, мур… Мне пришлось совершить насилие над своей природой и сделать то, на что мы не приспособлены. Ты даже изменила мою кошачью натуру: заставила полюбить душ, а ведь это противопоказано семейству кошачьих.
- Да что это ты всё заладил: не приспособлены, не приспособлены, аж противно! Когда петух жареный клюнет, тогда ко всему приспособишься.
В это время раздался стук в оконное стекло. Женщина взглянула на окно и обомлела, а кот продолжает поясничать:
- О, накаркала, вон уже петух клюёт.
- Сёма, глянь, кто к нам в гости пожаловал! Да с какими-то гостинцами!
Кот нехотя поднялся и тоже взглянул на окно:
- А, так это ж Альберт! Но ты же знаешь – я аистов не ем: у них клюв несъедобен. Поэтому я к ним равнодушен.
- Да он не просто так прилетел, а какой-то свёрток принёс.
- Ну, зови его в хату, посудачим. Может он что-нибудь дельное скажет, может, внесёт в нашу размеренную, тихую жизнь, толику разнообразия.
- Ну, опять заумничал, даже аисту стало противно – улетел. Но на балконе что-то оставил: пойдём посмотрим.
- Наверно, свои отходы из гнезда: ему лень спуститься ниже к мусорному контейнеру, вот он и решил нас осчастливить.
- Ладно, зубоскалить-то, Альберт птица порядочная, не то, что некоторые в нашей квартире. Пойдём лучше посмотрим.
- Хозяйка! Ты что сказала! Я, значит, непорядочный? – кот лапкой вытирает появившиеся слёзы, - или успокой меня, скажи, что ты себя имела ввиду.
- Ладно, ладно – порядочный, только пойдём посмотрим - что там за свёрток?
- Нет, хозяйка, ты мне одолжение не делай – скажи твёрдо: порядочный я или нет?
- Ну, ты меня доконаешь, трепло. Пойдём, лучше посмотрим, - и она вышла на балкон. Там лежали два свёртка и из обоих видны маленькие, красненькие, спящие лица детишек. Их ротики шевелились, делая сосательные движения.
- Сёма! Сёмочка! Иди сюда, быстрей!
Кот встал на пороге балкона:
- Ну, что здесь такое?
- Да ты посмотри внимательнее сюда! – хозяйка берёт один свёрток и показывает коту.
- Не ты положила, не тебе и брать.
- Сёма, ты ничего не понял! Ведь их аист принёс, а это означает насовсем! Понимаешь – на-сов-сем! Они теперь наши!
- Да? Какая умная. Ну, и что мы теперь будем делать с этим хозяйством?
- Как что!? Это теперь наши дети, и мы их будем воспитывать.
- Да? И я буду воспитывать?
- Конечно, и ты будешь.
- Хоть мы, коты, не приспособлены к этому, но на что ни пойдёшь, ради хорошего человека, - и кот принялся облизывать лицо малыша.
- Ты что делаешь?
- Так положено.
Хозяйка перенесла детей на свою кровать, распеленала (пелёнками служили широкие листья какого-то растения). Определила, что это мальчик и девочка.
- Сёма, ты последи за ними, а я схожу, разузнаю, что для них необходимо купить, чем кормить.
Зина принесла бутылочки с сосками, всякие детские питательные смеси, пелёнки, распашонки, подгузники. Выкладывая из сумок содержимое, она говорит:
- Сёмчик, в два часа к нам гости придут, познакомятся с нашими детишками. Как там они – ещё спят?
Кот, поглядев на свои налапные («наручные») часы, в панике:
-Через два часа гости!? А у меня усы ещё не подстрижены, хвост не расчёсан! Ай-яй-яй! и побежал в ванную.
Пришли гости – подруги Зины по работе. Они тоже принесли различные пакеты и, самое главное, двуместную детскую коляску. Начались смотрины малышей, восклицания, улюлюканья, советы: как кормить, как пеленать и прочее. Кот ходит рядом, поглаживая усы, размахивая хвостом, приглаживая лапой кудряшки на голове; но никто не замечает не только этих знаков кокетства, но и самого кота. Он в недоумении, как же так: когда эти подруги приходили к ним раньше, то кот был центром внимания, его гладили, тискали, целовали, восхищались им. А сейчас, вдруг, он действительно оказался «нулём без палочки»! Сник Семён и демонстративно уселся в кресло, включил телевизор и с преувеличенным вниманием уставился в него…
Идут дни за днями. Малыши заняли теперь всё внимание Зинаиды, и о коте она вспоминала только тогда, когда он, каким-нибудь образом, напоминал о себе. Иногда он намекал хозяйке:
-Забывать о старом друге - это нехорошо. Ведь недаром говорится, что старый друг лучше новых двух.
Но Зина пропускала этот сигнал ревности и обиды мимо ушей.
И тогда кот Семён надумал уйти от хозяйки, куда глаза глядят. Но подумал посерьёзней и решил узнать, где можно приобрести котят?
Для такого серьёзного мероприятия необходима и серьёзная подготовка. Перво-наперво, нужно привести в порядок своё оружие – когти. Для этой цели у него давно был припасён напильник. Кот сидит в своём любимом кресле, в своей любимой позе - положив нога на ногу, работает напильником и проверяет время от времени степень остроты когтей на листе бумаги, подбрасывая его и пытаясь вонзить в него когти. Сначала когти только проминали бумагу…
А в чём выйти на улицу? Что сейчас модно? Надо полистать журнальчики. Смотрит иллюстрации к сказке Перро «Кот в сапогах. Во! Это то, что мне нужно. Через несколько дней костюм был готов.
Улучшив момент, когда Зины не было дома, он, попрощавшись по-кошачьи с малышами, т.е. полизав им личики, ушёл.
Кот Семён гордо вышагивает по улице. Из подвальных окон выглядывает кошачий народ и по-разному реагирует на маскарадно одетого соплеменника. Коты ехидничают в духе: «Глянь, ребята, какой-то чокнутый идёт, вырядился, как пугало огородное». А кошки реагировали совсем по-другому: «Девчонки, гляньте какой красавец: высокий, мужественный, осанка горделивая. Я от него без ума».
В одном дворе, возле мусорных контейнеров, с полдюжины котов приспособились на коробках играть в домино. Один из болельщиков увидел проходящего по улице нашего Семёна. Независимая походка, экстравагантный вид разбудили в нём нездоровый интерес:
- Братки, вон какой-то хлыщ нагло топчет нашу территорию. Пойдёмте, покажем ему – кто здесь хозяин.
Костяшки остались на столе, а вся компания бросилась за Семёном. Окружили:
- Далеко путь держим?
Семён, никогда не бывавший на улице, не знающий уличных нравов, не чувствовал подвоха в вопросе и нависшей угрозы и потому отвечал спокойно:
- Иду пока сам не знаю куда, но надеюсь, что в конце концов, приду туда, куда надо.
- Братва, он над нами издевается!
- Издеваться это привилегия негодяев. Я же из другой породы.
- Ты, чё, умный?
- По крайней мере, дураком ещё никто не называл.
- А если мы назовём?
- Ну, это ваши проблемы.
- А мы их сделаем твоими.
- У меня своих полно, а ваши пусть при вас и останутся.
- Ты что? действительно дурак? - не соображаешь кто перед тобой?
Семён пожал плечами:
-Хм, коты, как коты, чего тут соображать.
Компания остановилась в смятении, недоумённо смотрят друг на друга.
- А, ну его.
– Да, его не интересно работать.
- Юродивый он какой-то.
- С таким связываться - не велика честь. Пошли, братва.
Семён продолжает свой путь в никуда. Навстречу компания из трёх котов. Они идут, обнявшись, шатаясь – явно под большим хмельком. Загородили проход Семёну. Он влево – они туда же. Он вправо - они снова перед ним.
- Парни, мне это начинает не нравиться, - выразил своё неудовольствие Семён.
- А мне твоя шляпка нравится, - сказал один из троицы и схватил её за полу.
- Брысь, - отчеканил Семён и вонзил свои когти в лапу нахала; тот взвыл.
- А мне пиджачок нравится, - сказал другой и схватил за блузу.
- Да неужели? – и с этим наглецом Семён проделал ту же операцию.
- А мне ремень нравится, - выразил своё желание третий.
- Верю, - и в его протянутую лапу вонзились когти Семёна.
Обиженные, дружно набросились на Семёна, но так как все были пьяны, то он легко вывернулся от них, вытащил шпагу и как простой палкой отлупил их. Те запросили пощады.
Семён пошёл дальше… Возле подвального окна сидят, покуривая и попивая из горла, пяток котов. Семён невозмутимо проходит мимо, даже не обратив внимания на них. Это возмутило компанию:
- Эй, ты, в шляпе, подь сюда!
Семён никак не среагировал.
- Эй ты, кому говорю – подойди сюда!
Семён удаляется.
На подоконнике одного из окон третьего этажа сидит очаровательная рыжая кошечка и меланхолично смотрит на улицу. Вдруг она преобразилась, в глазах пробудился живейший интерес: она увидела красивого джентльмена редкого дымчатого цвета, наряженного в старинный красивый маскарадный костюм: камзол, сапоги с высокими ботфортами и широкополой шляпе, увенчанной роскошным белым пером. Ей захотелось познакомиться с этим джентльменом, но третий этаж, высота серьёзная. С невыразимой тоской рыжулька провожает видение. Вдруг она заметила, как его догнали пятеро котов и сходу, ничего не выясняя, набросились на прекрасного незнакомца. Он умудрился обнажить свою шпагу и даже успел ударить ею, как палкой, двоих напавших. На тротуаре завертелся клубок из кошачьих тел…
Рыжая кошечка знала этих раздолбаев: наблюдала за ними каждый день. И у неё давно создалось о них самое отвратительное впечатление.
Вот из клубка дерущихся тел выползает один, окровавленный. Вот из клубка вылетело перо…, затем шляпа. Вылетел один из напавших, но снова бросился в самую гущу. Рыжая кошечка мечется по подоконнику, стучит по стеклу и кричит: «Негодяи, оставьте его, убирайтесь прочь!» Но разве на негодяев действуют упрёки, даже если они и издаются из самых благородных побуждений? Эти негодяи исключением не были.
Тогда рыжая кошечка прыгнула на раму в проём открытой форточки, примерилась и прыгнула вниз. Она благополучно приземлилась и отныне будет знать, что высота третьего этажа для кошек – не высота.
Она сходу вскочила на спину одного из нападавших и стала рвать его спину когтями задних лап. Тот взвыл от боли и стал кататься по земле. Она вскочила на спину другого хулигана и проделала с ним то же, что и с первым. И вот по земле катаются уже два кошачьих тела. Она вцепилась в третьего… Свежие силы и бесстрашный напор, проявленный рыжей кошечкой, повергли в смятение, уже потрёпанных Семёном, хулиганов, и они в панике покинули поле побоища. Но и Семёну досталось: порвано ухо, разодран и пропитан кровью камзол, глубокие царапины на голове.
Как только он почувствовал, что нападавшие оставили его, он впал в беспамятство от потери сил. Кошечка, увидев окровавленного красавца, испугалась: не опоздала ли её помощь? Пощупала пульс – бьётся, и она начала тормошить пострадавшего. Наконец Семён открыл глаза:
- Сударыня, вы мне привиделись или галлюционируете?
- Ой, а вы разве ничего не помните? Ведь вы же спасли мне жизнь!
- Я!? А что? - вполне возможно: я на такие вещи способен.
- Значит, я в вас не ошиблась.
- Сударыня, сдаётся мне, что и вы здорово помогли мне.
- Ой, что вы, это полностью ваша заслуга: вы так дрались, так дрались! Если бы не вы, то я не знаю, что бы со мной стало!
- Да? А вообще–то вы как оказались в этой истории?
- Ой, я как увидела, что они на вас накинулись всей гурьбой, как они начали вас, т.е. как вы начали их кромсать налево и направо. Мне стало так жалко вас, то есть их, нет, то есть вас. Думаю, не дай бог, вы кого-нибудь убьёте, и вас тогда затаскают по судам. А вы такой молодой, красивый, статный, мужественный, вам бы жить да жить; и вместо этого оказаться выброшенным на свал.., то есть, я хотела сказать – оказаться в кутузке.
- Сударыня, это всё чепуха. Меня другой вопрос занимает – почему они на меня набросились?
- Потому, что они хулиганы.
- Но ведь я не давал им повода для нападения на меня.
- Они потому и хулиганы, что им не нужно повода для нападения. Для них главное, что их больше.
– А, что? и так бывает - нападают без повода?
- Но ведь вы же убедились. А почему вы не стали их тыкать вашей железкой, а только били, как палкой.
- Ну, во-первых, сударыня, это не железка, а шпага. А во-вторых, закон чести не позволяет мне применять её по прямому назначению против соплеменников. Она служит мне для охоты на грызунов.
- То, что вы сказали – это, конечно, благородно, но хулиганам такое понятие чести не знакомо.
- Ладно, бог с ними! Сударыня, запомните, я, Виссарион, ваш должник. И кстати, как мне вас означать?
- Все зовут меня просто Муркой; зовите и вы меня так.
- О нет! такое чудо, как вы, достойно более романтичного имени, например, Жанна, Жанетт.
Кот встаёт, подбирает шляпу, перо. И то, и другое в жалком состоянии, но, тем не менее, Семён водрузил их на голову. - Ну, что ж, сударыня, приятно было с вами познакомиться. В своём дальнем странствии я буду с теплотой вас вспоминать.
- Виссарион, а вы куда сейчас идёте?
- О, если бы я сам знал? Иду, куда глаза глядят.
- Ой, как интересно! Я тоже люблю ходить, куда глаза глядят. Возьмите меня с собой?
- Вы, сударыня, не вещь, чтобы вас брать. А вот составить мне компанию вы можете, если ответственно сознаёте, что мы пойдём в никуда.
- Сознаю. Только, пожалуйста, подождите меня минуточку: я сбегаю домой, возьму кое-чего, пока хозяева дома.
Жанетта вернулась с дамским редикюльчиком. Достала иголку с нитками, заштопала прямо на коте порванный камзол. Навела с помощью парфюмерии марафет на своей мордашке:
- Теперь хоть на Камчатку!
Парочка удаляется…
- Виссарион, а вы испытывали когда-нибудь любовь?
- А что это за штука и с чем её ам – ам?
- Ой, да ну вас, бросьте дурачиться. Я серьёзно спрашиваю.
- А что мне остаётся отвечать, если я действительно не знаю, что это за штуковина такая.
- Вы ещё такой наивный. Я вас за это ещё больше люблю. И постараюсь заслужить вашу любовь.
- Так ты мне хоть объясни какая она: солёная, сладкая, жидкая, твёрдая…
- Любовь словами не объяснишь - это наваждение такое. Виссарион, тихо, слышишь?
- Что-то слышу, но понять не могу - что?
- Кто-то барахтается в воде, и, похоже, не по своей воле. Пойдём, посмотрим.
Они направились по направлению шума и вскоре вышли к обширному озеру. Недалеко от берега, в воде, трепыхалась какая-то большая белая птица. С первого взгляда было ясно, что она попала в беду и медленно отдалялась от берега.
- Виссарион, шпагу к бою! – скомандовал сам себе Семён и огромными прыжками бросился к месту происшествия. Жанетт, успевшая доказать свою любовь и преданность Виссариону, не колеблясь последовала за ним для подстраховки. Приблизившись к берегу, Семён разглядел в птице аиста: кто-то тянул его за ноги вглубь, но так как было мелко, то птица ещё имела возможность сопротивляться. Семён со шпагой наготове вошёл в воду: через небольшой слой прозрачной воды он увидел тёмное туловище какой-то большой рыбины: она своей огромной пастью захватила ноги аиста и, извиваясь, всем телом, как змея, тянула его подальше от берега. Семён воткнул свою шпагу в рыбину, та сразу же отпустила добычу, и так рванулась назад, что Семён был вынужден отпустить своё оружие и с отчаянием наблюдать, как шпага быстро удаляется от берега и одновременно погружается в воду.
Аист, видя, что опасность ему от кошек не угрожает, не торопился улетать и стал приводить себя в порядок. Ноги его остались целы, хотя следы в виде содранной кожи от зубов рыбы были заметны.
Утрата шпаги повергла Семёна в скорбь. Как очень надёжно он чувствовал себя с ней, так беспомощным почувствовал себя без неё. Он неподвижно стоял в том месте, где лишился своего оружия, ещё не веря в случившееся, и надеясь на чудо. Верная Жанетт ласково его утешала, убеждая, что ведь их двое и любая опасность для каждого становится менее опасной в два раза. Но не понять милой Жанетт, что эта шпага не просто оружие, а кусочек дома, который он покинул. Теперь этот кусочек утрачен. Шпага уже исчезла, а он всё стоял безучастный в своём горе.
А тем временем аист уже полностью привёл себя в порядок, оправился после потрясения и уже был в состоянии начать благодарственный ритуал своим спасителям. Аист был опытен и мудр. Вид удручённого горем кота подсказал ему, что благодарность, хотя она и обязательна, но в данный момент неуместна, ибо его спаситель сейчас невменяем и невосприимчив даже к благодарности. Поэтому он поступил по-другому: подошёл к коту, стал рядом и, не сводя глаз от воды, дабы не повторилась только что пережитая трагедия, спокойно сказал:
- Уважаемый кот, извините, я не знаю, как вас звать, я преисполнен чувства благодарности к вам за моё спасение. Но, видя, что моё спасение обошлось такой дорогой ценой для вас, я хочу предложить вам свои посильные услуги: чем я могу быть вам полезен?
Но и наш Семён, хотя и был лентяем, по утверждению Зины, дураком не был и быстро смирился с потерей. Из телевизионных бесед он усвоил, что нервы нужно беречь, ибо от них зависит в огромной степени здоровье. И раз горю уже ничем не поможешь, то лучше всего с этим нужно смириться и забыть. Он потряс головой, как будто выкидывая из неё мысли о шпаге и бодрым голосом изрёк:
- А ля комеди, господа! Жизнь продолжается! На чём мы остановились? Ах, дааа! вы что-то насчёт благодарности. Честное слово, не стоит беспокоиться: ведь я бросился на помощь по зову моего сердца, которое жаждет не благодарности, а удовлетворения. Удовлетворение оно получило: вы живы – это самое главное!
Кроткая Жанетт с восхищением не сводила глаз со своего друга, завороженная его речью.
- Но если вы мне окажете больше, чем благодарность, а именно – откроете одну вашу, аистиную, тайну, то я обрету спокойствие и свою прежнюю семью.
И тут Семён, внимательно всматривавшийся в аиста, вдруг радостно воскликнул:
- Постой! Постой! Уж не Альберта ли я вижу перед собой?
- Да, я Альберт, а ты, стало быть, Семён? Только ты меня так называешь.
- О, дружище, как тесен мир! Ну, надо же! Жанетта, познакомься – это мой друг.
- Очень приятно, Мурка, то есть, теперь – Жанетта.
- Альберт, как вовремя ты мне встретился: мне не даёт покоя одна ваша аистиная тайна. Если ты мне её откроешь, то я буду считать, что шпаги лишился не зря.
- С великим удовольствием, но я что-то не замечал за нами, аистами, какой-то тайны.
- Сударь, есть такая тайна, и именно она сорвала меня с моего насиженного места и позвала в неизвестность. Вот эта тайна: где вы достаёте детей для людей? И не можешь ли ты принести и мне пару котят?
- Фи, это не тайна: я как раз туда и лечу снова, но остановился подкрепиться, да потерял бдительность. А остальное вы знаете. Интересующее тебя место находится точно по этому азимуту – запоминайте, - и аист указал крылом направление загадочного места. – Мне туда лететь ещё часа три, а вам понадобится, я думаю, с месяц. Если уложитесь в этот срок, то попадёте на очередное мероприятие и собственными глазами всё увидите. Тайны здесь никакой нет, но мероприятие проводится в стороне от всякой сутолоки, чтобы не было помех. Если вы точно будете следовать указанному азимуту, то когда увидите в небе одновременно несколько десятков аистов, то знайте: это и есть то место, которое вам надо. Ну, а там разберётесь – что к чему. Предупреждаю: дорога туда по земле очень трудна: много речек, болот, лесов, полей. Мне трудно представить – как вы сможете всё это преодолеть. Лично я пешком не смог бы. Ты спросил насчёт котят – нет, котят мы не носим. А носит ли их кто-нибудь? - не знаю. Ну, до встречи! - и аист, по привычке, пошёл на прощальный круг. Вдруг он резко снизился, вытянул свои длинные ноги прямо в воду, энергично заработал крыльями, пытаясь взлететь, и, наконец, резко взмыл вверх, держа в ногах какой-то прутик. Подлетев к Семёну, он опустил перед ним ... его шпагу.
- Ба! Что я вижу! Оказывается, аисты приносят не только детей, но и шпаги! - с радостным удивлением закричал Семён. Он взял шпагу и опять изумился:
- Но ведь это моя шпага! Альберт, ты волшебник!
- Никакой я не волшебник. Мне сверху многое видно, и я увидел в воде сома, которого ты подранил, и из спины торчит твоя шпага; мне только и осталось сделать то, что вы видели. Ладно, друзья, я полетел. Второй раз прощаться не будем: у нас, у птиц, это плохая примета.
Семён с тоской смотрит вслед удаляющемуся аисту и в раздумье произносит:
- Счастливая птичка – знает, куда летит. А куда идти нам?
Мне всё равно куда идти, лишь бы всегда быть с тобой, Виссарион.
Несколько минут парочка идёт молча. Семён вышагивает величественно, а Жанетта семенит рядом.
- Вот иду я и отчего-то, вдруг, появилось, ну, просто назойливое воспоминание, как Зина подкатывает мне столик, а на нём мисочки с разной едой. К чему бы это?
- Как к чему? Просто мы давно не ели и не мешало бы этим заняться прямо сейчас.
- Да, но Зины здесь нет.
- Зато здесь полно жирных мышек. Они прямо-таки мечтают, чтобы мы обратили на них внимание.
Семён остановился, в глазах вспыхнул охотничий азарт. Он вытащил шпагу и бросил клич:
- За мной! И кинулся в непонятном направлении.
Жанетте пришлось его осадить:
- Виссарион, ты куда? Мыши вот здесь рядом, - и скрывшись в зарослях травы, тут же принесла в зубах аппетитную полёвку.
Семён был искренне удивлён:
- Это так просто? И ты даже обошлась без шпаги?
- Да шпага просто будет мешать в траве. Ты попробуй эту мышку, а я сейчас ещё принесу, - и Жанетта опять скрылась в траве.
Семён не был бы Семёном, если бы позволил себе даже прикоснуться к добыче, не им словленной.
Он дождался, когда Жанетта появилась с пакетом, наполненном мышами, и бросился в эти же заросли, тыкая наугад шпагой. Раздался возмущённый вопль, и из травы выскочила енотовидная собака:
- Негодник! Ты что хулиганишь? Ты проткнул мне ухо!
- Скажи спасибо, что не лапу.
- Ах, я ещё должен спасибо сказать? Не умеешь обращаться с оружием, так хоть бы перед дамой не срамился. – Скуля, собака скрылась в зарослях.
Семён прекратил охоту, сел и задумался:
- Вот, Жанетта, сижу я и думаю: какой я непутёвый!
- Да что ты, Виссарион. Не смей так говорить. Ты замечательный. Ты храбрый. Ты сострадательный. Ты самый лучший на свете!
- Нет, Жанетт, нет, меня испортила цивилизация. Я голоден, как чёрт, а съесть мышку, ну, хотя бы самую маленькую, не могу. Я научился врать. Помнишь, когда мы только познакомились, и ты спросила меня, куда я иду. И что я ответил?
- «О, если бы я сам знал? Иду, куда глаза глядят».
- А на самом деле я знал, за чем иду, но не знал, где оно находится.
- Так за чем же мы идём?
- Понимаешь, Альберт принёс Зине двух малышей. Это, конечно, хорошо, но было бы ещё лучше, если бы у нас появилась хотя бы парочка котят.
- Фиии! И из-за этого ты покинул тёплый дом и пустился неизвестно куда? Да я тебе хоть пяток котят принесу.
- Как?! Ты это серьёзно?! Так чего же мы стоим? Скорее назад, домой, и ты принесёшь мне пять котят.
- Но сейчас их у меня пока нет, нужно какое-то время.
- Я согласен подождать.
Они повернули назад, в сторону своего города и зашагали бодро, озорно. Семён от избытка чувств запел арию тореадора из оперы «Кармен». Закончив её, запел ещё какую-то весёлую песенку. Потом ещё ….
А между тем, начало смеркаться. Барсук, по прозвищу Барсик, перед тем, как отправиться на покой, вышел совершить вечерний моцион - подышать свежим воздухом. Его внимание сразу же привлекло чьё-то пение. Кто поёт? – он определить не мог, и потому решил дождаться, чтобы посмотреть на певцов.
Певцы проходили мимо, не замечая барсука. Барсик определил, что они звери не опасные и окликнул:
- Уважаемые! Вы так замечательно поёте, что мне захотелось с вами познакомиться.
Певцы подошли поближе
- А, барсук! Хоть я никогда не встречался с живым барсуком, но по картинкам в книжках видел. Похож, похож, - смело отозвался Семён на предложение познакомиться, в отличие от Жанетт, которая о барсуках ничего не знала и была настороже.
Барсук пригласил гостей в нору, на беседу. Он быстро сервировал стол, налил чай. Гостям очень понравилась сметана, а хозяин, заметив это, не скупился и подкладывал ещё.
Поначалу беседа проходила с заинтересованностью с обеих сторон. Но день, богатый событиями, отсутствие отдыха и сытый ужин, - сморили Сёмёна и он уже не мог полноценно отвечать на вопросы гостеприимного хозяина. Жанетта пыталась отвечать за друга, но у неё это получалось плохо. Барсук поблагодарил за беседу и отвёл гостей в одну из многих своих спален. Путь освещал светлячком-гнилушкой.
Утром хозяин угостил их завтраком и после короткой беседы распрощался с обаятельными гостями, пригласив навестить его при удобном случае.
Семён, будучи в хорошем расположении духа после отдыха и завтрака, пообещал непременно воспользоваться приглашением.
Обратный путь домой прошёл без неожиданностей. Хулиганы, вероятно, ещё спали. По, крайней мере, они на глаза не попадались.
Семён распрощался с Жанетт, договорившись на днях встретиться. Жанетт показала своё окно, где будет его высматривать, дожидаясь.
Зина, открыв дверь, не сразу распознала в экстраваганто одетом коте, Семёна:
- Вам кого? Может Семёна? Так его нет и неизвестно, когда будет.
- Зина, так это я и есть он, Семён.
- Семён?! А чего это ты так вырядился?
- Во-первых, не прилично говорить через порог. Во-вторых, я голоден. Может, дашь мне почувствовать, что я дома?
- Ой, извини, Сёма. Конечно, заходи.
Семён зашёл в квартиру, хозяйским глазом оглядел всё. Осмотрел малышей – они спали.
- А ты знаешь, Зина, у меня тоже скоро будут котята и целых пять штук.
- Да что ты! И где же ты их достанешь?
- Я повзрослел. У меня даже есть теперь подруга: познакомился с приятной молодой дамой. Её звать Жанеттой. Нет, вообще-то, по паспорту она Мурка. Но я называл её Жанеттой. Завтра у нас свидание!
- Сёмка! Да, ты что? Ты это всерьёз! – вскричала радостно Зина. Как я рада за тебя! Ты мне её непременно покажешь. Договорились?
- Попробуй с тобой не договориться – ведь голодным оставишь, - так Семён намекнул Зине, что его столик всё ещё пуст.
Семён проделал все обязательные процедуры после дороги, причесался перед зеркалом, показал себе язык, погримасничал и блаженно произнёс:
- А дома –то как хорошо! Эх, Зина, хорошо, что ты у меня есть! Обрати внимание: я называю тебя Зина, а не Элеонора. Это потому, что я соскучился по тебе. Тепло, чисто, вкусно пахнет. И что мне в голову ударило, что я назвал тебя тем оскорбительным словом? Я даже не хочу произносить его вслух. Я беру его обратно и прошу прощения!
- Я это приветствую, только надолго ли у тебя прозрение? Через день-другой опять заскоки начнутся.
- Зина, шпагой своей клянусь, что твои подозрения не оправдаются.
В это время требовательным криком дал знать о себе один из малышей, и Зина заторопилась к нему, сказав Семёну, что ему всё приготовлено на подносе, и он может сам его взять.