Накрахмаленная скатерть топорщилась на углах стола, никак не хотела ложиться ровно - переложили крахмалу. Летнее полуденное солнце било в окно и играло в хрустальных узорах рюмок на столе, в позолоченных ободках тарелок тончайшего саксонского фарфора. Посреди стола в тяжелой хрустальной вазе стояли пионы, и терпкий сладкий запах дурманил головы обедающих. Гости расселись за столом. Внесли овальную супницу с дымящимся густым борщом с чесноком, сметану и ноздристый черный хлеб в соломенной хлебнице. Лизочка пальчиком с розовым наманикюренным ногтем гладила ручку серебряного столового ножика и улыбалась уголками рта. В ее лицо можно смотреть и не наглядеться, до бесконечности. Невозможно было отвести свои глаза от ее глаз. Иван Семенович поглядывал на молоденькую, как сказали бы , в соку , девушку в персиковом разлетающемся шифоновом платье. Серебряные туфельки с узкими каблучками облегали маленькие ножки. Волосы, совсем светлые, почти белые, были уложены сзади. И ничего на свете не было лучше этого чистого взгляда, молодости, наивности,свежести девушки с персиковой кожей, ковыряющей пальчиком столовый прибор на столе.
Никто не запрещал изучать меню этому с топорщившимся под рубашкой животиком и блестящей лысинкой директору гастронома в лице его молоденькой секретарши Лизочки Романовой. Запотевшая, с капельками влаги бутылка водки стояла на праздничном столе. В животе уже в предвкушении разливалость тепло, заранее, еще до поступления живительной влаги. Что может быть лучше водочки да под селедочку с лучком кружочками и постным маслицем? После рюмки водки ни с чем не сравнимое блаженство разлилось внутри Иван Семеныча и благодушное настроение овладело всем его существом. Дела шли как нельзя лучше, все продавалось. Жизнь была бы полностью прекрасна, если бы не разъедала изнутри тоска по чему-то несбывшемуся, и все время до жути не хотелось повалить прямо на пол из дубового паркета и мять этот воздушный персиковый шифон.
Вчера в кабинете он прижал Лизочку к тяжелому с зеленым сукном дубовому столу, тяжело дыша, и раскрасневшись от нахлынувших чувств. Лизочка вывернулась из под его руки и ускользнула. Вечером у нее была назначена встреча с молодым чиновником из конторы напротив. От него хорошо пахло дорогим одеколоном. Хороший костюм облегал стройную фигуру, белые манжеты сорочки оттеняли смуглую кожу руки. Этими руками он будет раздевать, снимать с нее платье, расстегивая пуговичку за пуговичкой и обнажая изгиб спины, чтобы потом поцелуями покрыть эту впадинку на талии.
Вот так всегда, если бы молодость знала, если бы старость могла!