Дождь. Непроходимой стеной, в экзотическом Вьетнаме. Струи воды везде, проходят сквозь тебя и стекают вниз. Есть там такое время - сезон дождей. Пасмурно, все сумрачно-серое, солнечного лучика нет. Грусть повисла в возухе, но я люблю грусть, в этом тоже есть прелесть, грустить. С раннего утра и до позднего вечера -это море воды, ноги загребают по середину икры в воде, и сверху "разверзлись хляби небесные". Как хорошо!Дождь! Можно поехать на море, два часа на машине. Мимо проплывают ровные, как по линейке каучуковые плантации, кофейные деревья, магнолии с удушающе- сладкими белыми лепестками цветов, зеленые банановые опахала ,желтые буддистские храмы. Ехали в 5 часов утра. Можно остановить машину, зайти в храм, посмотреть, покрашенные простой краской скульптуры, не чета католической роскоши.. Так вот оно , море! Рябь на поверхности от дождя.
Решили отсидеться в ресторане маленькой гостиницы, спрятанной за облезлыми широкими стволами эвкалиптов. Нас трое, три женщины. В традиционном аквариуме огромный карп машет головой, повторяет за мной каждое движение. Подходят два парня, представились. Из Гонконга. Один протягивает мне стопочку водки. Я помотала головой -Нет!
И тут, неожиданно, выброс мужской агрессии - белые женщины не считают их за людей!-плеснул мне в лицо этой водкой. Потом испугался, засуетился, во мгновение ока на своей машине довез до французского госпиталя. Врач-француз выписал обезболивающее. Переборщила с обезболивающим.
Начался треш. Тесные объятья с унитазом с периодичностью 20 мин. Лежишь в таком красивом гостиничном номере, перед тобой зелень гардин цвета молодой листвы. Умирать, наверное, хорошо было бы в этой бело-зеленой гамме. А мне завтра лететь, в Москву.
Спасла меня от этого уныния Ира. Крошечная женщина с обликом ребенка, с короткими белыми волосиками и миниатюрным личиком. К ней любили клеиться матросы с судов, швартовавшихся на побережье. Матросы были, обычно, из Владивостока. Зачарованно смотрели прямо в рот, пораженные необычным для них, московским говором. Подошла :
-Вставай и иди!
Встала, распрямилась, взяла огромный зонт и поволоклась через площадь в ближайший ресторан. Возрузилась на высокий стул и заказала чаю. И улетела. Когда боинг набирал высоту, порадовалась, что не осталась там одна, без группы. Сейчас будут разносить напитки, а ночью я буду , укрывшись пледом, смотреть кино в темноте спящего салона самолета.
Это был уже второй акт спасения. В первый раз мы с ней на мотоциклах изучали побережье вдоль линии моря за спинами двух парней из нашей группы. Вдруг она криком остановила их, взяла меня за руку.
-Дальше пойдем пешком.
Когда поздно вечером еле притащились в гостиницу, узнали, что наши герои оба попали в аварию и теперь в госпитале.
Так маленькая женщина- миниатюра с железным стержнем внутри, просто спасала меня.
Прошли годы. Нет рядом со мной Иры. Но иногда так хочется, чтобы кто-то строго сказал голосом, не терпящим возражений :
Встала и пошла!